Cigarettes and music.

Неожиданность — второе имя Суны Ринтаро, и именно из-за этой неожиданности его хотелось прикопать где-нибудь в школьном дворе тёмной морозной ночью. Он никогда ничего не скрывал, говорит прямо и без раздумий, а тут...​ — Слышь, Ринтаро, харе тянуть кота за яйца, — несдержанно плюёт Алеся, в руке которой вьётся непослушный каштановый локон, а в голове разрастаются мысли сменить имидж. — Если ты сейчас же не скажешь, в чём дело, я пошлю тебя далеко и надолго, и поверь, солнышко, ты оттуда долго выйти не сможешь. Парень опускает взгляд — и вот, девятое чудо света, после всех пирамид, храмов, маяков, что там есть, и, конечно же, его возросшей стеснительности. Близнецы Мия тихо посмеиваются с горя друга, получая не менее обозлённый взгляд от девушки. — И? — снова тянет она, закатывая глаза и потягивая колу из стеклянной банки с голубовато-серой трубочкой. — Слушай, тебе это так важно? — вяло выдаёт Суна, пытаясь собраться с мыслями. Его, честное слово, никогда ничего не пугало, кроме этой ситуации. Нет, он, конечно, мог рассказать Коурай, но тогда бы их сюрприз полетел коту под хвост. — Слушай, лисичка моя дорогая, ты заставляешь меня сильно нервничать, а знаешь, что бывает, когда я нервничаю? — девушка уныло смотрит на него, её коробит от его повышенной неспособности вымолвить и слово к правде. — Нет? Ну, тогда слушай. Когда я нервничаю, нервничать начинают и другие, потому что я всеми силами пытаюсь вытрясти правду из своей жертвы. И не пытайся скрыть от меня свою нервозность, я тебя как раскрытую книгу читаю. И не закатывай глаза, уже бесит. — А ты не строй из себя горе-мамочку, уже бесит. — Ринтаро закипает, понимая, что либо в гневе выкрикнет ей их сюрприз, либо в пух и прах поругается с девушкой. — Я же уже сказал тебе, что поспорил и мне в споре нужна твоя помощь! Что тебе может не нравится? — Что-то здесь не чисто. Я вот прям нутром чую, хоть что мне говори! — нервно выкрикивает Алеся, окидывая всех присутствующих недоверчивым взглядом. Близнецы под её взором тупят глаза в пол, стараясь не рассмеяться от прискорбности сложившейся ситуации. Леся вздыхает и, допивая колу и ставя бутылку на стол, покидает кабинет, потирая охладевшие локти. Вслед ей доносится тяжёлый победный вздох Суны, она лишь продолжает убегать от грядущих, как ей кажется, проблем: семейных, школьных, личных, психологических. Она старательно пытается решить всё, но не находит поддержки ни в ком, так и оставаясь одной в японском обществе, ещё не ставшим до конца родным. Напротив идут группы людей, школьников: парами, тройками, а кто-то и более крупными дружескими компаниями, а она одна. Совершенно одна в толпе незнакомцев. Кто-то почти сбивает её с ног, бросая опрометчивое "Прости!" сквозь бесконечное бегство, и Коурай даже задумывается — а он также бежит от проблем? Перед глазами расстилается лестница на крышу, и она медленно поднимается, она считает серые бетонные ступеньки к свету и осеннему прохладному ветру. Листья кружатся в ветрянных вихрах: жёлтые, красные, бордовые, оранжевые; сейчас ей по-настоящему кажется, что она попала домой. Осень в России была тоскливой и местами промозглой с обещанным в конце октября, а в некоторых регионах и раньше, снегом, выпадавшим изредка по самое колено. Или как любил выражаться покойный Михаил Савельич: с ведро поганое, размером, да хуй пройдёшь и выметешь. Дедушка всегда был странным. Говорил сам с собой по-украински, который она даже не понимала, а с ней только по-русски, по-родному быстро и красноречиво, если вы понимаете, о чём я. Она любила дедушку. Сильно, что прям пиздец, а когда год назад он умер, она не выдержала. Болезненный щит стал ещё сильнее и вроде бы есть друзья, но никто ничего не знал. Ни про неё, ни про её семью. Жила особняком и в голове утверждала только одну единственную фразу, казавшуюся ей болезненно-смешной: никогда не умирайте на своё шестидесятипятилетие, как это сделал мой дед. Очень весёлая история, не правда ли?...​ В ушах звенело, будто скачет внутри давление. И сразу прилетает мысль: "Ты ещё молодая для проблем с давлением." И она даже отрицать не пыталась, падая на бетонную крышу и прижимая к себе ноги, осматривая людей внизу и называя их про себя мелкими тараканами. Чувствуется, будто она попала в свою голову — такие же спокойные тараканы, у которых в головах тоже свои тараканы. Конец обеденного времени подходил на цыпочках, на крыше стояла ещё какая-то девушка, смотрящая вдаль, уже, кажется, за горизонт. Наручные часы на левой руке показывали почти час дня, кто-то "жужжал" совсем рядом, слышалось щипящее шарканье. — Эй, ты меня слышишь? — резко взрогнув и обернувшись, Леся видит именно ту самую девушку, на которую смотрела пару мгновений назад. — Чего тебе? — Леся бросает ей в лицо, убирая руки в карманы тёплой шерстяной кофты. Девушка фыркает и что-то шепчет, щуря глаза. — Ты чего такая агрессивная? — вопрошает она, супя нос. Алеся закатывает глаза и не хочет уже слушать, проваливаясь в очередное опустошение, апатию. — Миёко Тадаши. Я из твоего класса. — И? — у Коурай уже мозги вскипеть хотели от ожидания, ей несказанно не повезло завести новое знакомство. — Хм? Я тебя не помню...​ — На больничном сидела, — сквозь смех отвечает Миёко, поднимая указательный палец вверх и водя ногой по бетонной крыше. — говорят, ты нелюдимая. — И они говорят правду, — бросает Леся, наклоняя голову вбок и высматривая кого-то в дверном проёме напротив. — кроме волейболистов, и то не всех, я ни с кем не общаюсь. — Почему? — удивлённо спрашивает девушка, вставая слева от Златской. — Люди эгоистичны. Они не умеют понимать, если ты, конечно, знаешь, о чём я, — Алеся не хочет говорить правду, но думает, что не хочет врать. — Ещё люди лживы, они ради своих целей могут предать, оклеветать и ещё чего хуже. — Откуда такие впечатления? — она будто не понимает, что ей не хотят рассказывать, но упрямо гнёт свою линию и продолжает допрос. — Это, что, допрос? — Алеся не выдерживает и фыркает прямо ей в лицо, уходя и уже пытаясь не слушать последнюю фразу, но резко останавливается. — Кто же тебя так сильно сломал, Коурай-тян? — уже более серьёзным голосом спрашивает надоедливая собеседница, заводя в тупик. И теперь Алесе уже нечего ответить, потому что открываться настолько сильно незнакомому человеку она не хочет. Леся стоит перед дверью ещё долго, осмысливая слова незнакомки из её класса. Глаза неприятно жжёт, кажется, по лицу медленно стекают слёзы. Миёко позади неё обеспокоенно таращит глаза и только хочет подойти, но резко останавливается, шокированная словами собеседницы. — Что ты знаешь о родительской ненависти? — дрожащии голосом шепчет Златская, утирая слёзы рукавом тёплой шерстяной пепельно-фиолетовой кофты. В двери появляется знакомый силуэт и спокойно, в развалку, на крыше объявляется Суна. — А я тебя искал... — веселье в его голосе тут же исчезает, как только он видит её заплаканное лицо, то, как она пытается его прикрыть и пытающуюся её успокоить Тадаши. — Воронёнок?.. Ринтаро медленно передвигает конечности, подходя ближе и потрясывая за плечи подругу, он пытается что-то сказать, но не может. Оставшись в безвыходности, он лишь прижимает её к себе; Миёко отходит и потирает локти, хмурясь и опуская глаза.