С чистого листа, не меняя почерк

Гарри рванул метлу ввысь, вслед за Роном, Гермионой и Гойлом, тяжелый густой дым не давал вздохнуть. Вокруг них взлетали в воздух последние предметы, еще не пожранные огнем, как будто чудища заклятого пламени, ликуя, подбрасывали их: чаши и щиты, блестящее ожерелье и старую потускневшую диадему… — Что ты делаешь? Что ты делаешь, дверь там! — крикнул Малфой, но Гарри резко развернулся и пошел на снижение. Диадема медленно падала, крутясь и поблескивая, в широко раскрытую змеиную пасть, однако он успел подхватить ее, надев себе на запястье… Змея кинулась на него, но он увернулся, направил метлу вверх и рванулся туда, где надеялся найти открытую дверь. Рон, Гермиона и Гойл скрылись из виду, а Малфой вцепился так крепко, что Гарри было больно. Наконец, Гарри увидел сквозь дым прямоугольную полосу на стене и послал метлу прямо туда. Спустя мгновение его легкие наполнил чистый воздух, и они с Малфоем врезались в стену. Малфой свалился с метлы и лежал ничком, задыхаясь и кашляя до рвоты. Гарри перекатился на спину, сел и стал оглядываться. Он сидел не в коридоре Хогвартса с Роном, Гермионой и Гойлом, который, наверно, до сих пор без сознания валяется, а посередине незнакомой ему комнаты с Малфоем. Рассмотреть помещение не удалось, из-за приглушенного света. Но зато были отчетливо видны четыре призрака. И если бы Гарри сейчас не сидел, то, узнав людей перед собой, упал бы точно. Ведь перед ним были Основатели. Те самые, которые создали Хогвартс и которые слывут самыми сильными волшебниками. Правда, они были молодыми, в самом расцвете сил. Гарри это понял, увидев Салазара Слизерина. Это уже был не тот лысеющий старичок, каким он его видел в Тайной комнате. Нет, это был высокий молодой мужчина, лет 30, с длинными иссиня-черными волосами до локтей и приятными чертами лица. В серых глазах плясали искорки веселья и довольная ухмылка расцветала на лице. А на поясе посмеивалась живая змея, которая служила ему поясом. — Что-то твой потомок, Рик, какой-то потрепанный, — хохотнул Слизерин и покосился на своего друга. В нем Гарри узнал Годрика Гриффиндора. Молодой мужчина примерно какого же возраста, что и Слизерин, с короткими красными волосами, торчащими во все стороны и зелеными глазами, цвета свежескошенной травы. — Сал, отстань от мальчика, он только что спасся от Адского пламени, — отмахнулся Гриффиндор, а лев на его плаще громко фыркнул, выражая возмущение. — Ой, только не начинайте! — попросила женщина, которая, по всей видимости, была Кандидой Когтевран. Длинный волосы, отливающие голубым, ниже поясницы были аккуратно уложены волнами. А карие глаза с интересом разглядывали гостей их пристанища. Ворон на ее груди каркнул о чем-то извещая хозяйку. — Мы отклонились от главной темы, — напомнила вторая женщина с белокурыми кудрявыми волосами, скрытых под шляпой с барсуком, и голубыми глазами. Пенелопа Пуффендуй. — Точно! — хором крикнули основатели Гриффиндора и Слизерина. Малфой вздрогнул от неожиданности. — Но сначала нужно проверить нет ли ран от Адского пламени, — спохватилась леди Пуффендуй и начала шариться в сумочке, что висела у нее на руке. «Заклятие незримого расширения» — догадался Гарри, — «прямо как у Гермионы… Надо срочно возвращаться! Я должен им помочь!» Только Гарри подумал про это, как раздался звук разрушившейся стены и оглушительный вопль: — Нет! Нет! Нет! Нет! Фред! Нет! — мороз пробежал у всех по коже, а Гарри моментально поднялся на ноги. То что искала Пенелопа сразу становится не нужно. — Я должен идти! Я должен их спасти! Он их всех убьет… Ему нужен только я… — бормотал себе под нос Поттер, и этот шёпот походил на шёпот обезумевшего человека. — Мы за этим сюда тебя и призвали! Что бы помочь тебе победить этого сумасшедшего! — бурно зажестикулировал Годрик. Гарри на мгновение остановился и прищурился на Основателей. — И отомстить, — тише добавил Салазар, за что заслужил взгляд от Малфоя полный уважения. — За что? — все же подал голос Драко, вставая с каменного пола и отряхивая замаравшуюся мантию. — За то что осквернил наши дары, — прошипел Салазар. Недоумение отразилось на лице у Малфоя, а вот Гарри все понимал. — У нас для вас предложение, которое выгодно и вам, и нам, — объявила Кандида, решив перейти сразу к делу. — Полагаю, что выбора у нас нет, так что мы слушаем, — рассудил Малфой и толкнул Поттера в плечо. Гарри удивлëнно на него покосился, но кивнул, подтверждая то, что выслушает Основателей. «Оказаться тут посреди битвы плохо. Малфой даже не омрачает обстановку. Фред мертв. И это все, что меня волнует. Как там Рон и Гермиона? Джинни? Джордж?» — боль исказила лицо гриффиндорца. А в душе дыра от вины и потерь стала ещё больше. «Мама. Папа. Сириус. Фред. Кто дальше? Римус и Тонкс? Нет! Я этого не переживу! Надо сделать все, что в моих силах!» — Я вас слушаю, — с готовностью сказал Гарри, спустя минуты две. — Вот и славно! — облегченно выдохнула Пенелопа Пуффендуй. — Начнем, пожалуй, с того момента, когда мы думали о нашем наследии, — начала рассказ Кандида. — Каждый из нас четверых создал предметы, которые мы наделили особыми свойствами. Годрик попросил гоблинов выковать меч, — спокойно рассказывала женщина. А глаза Гарри и Драко в немом восторге уставелись на Гриффиндора. — А что в этом удивительного? — поинтересовался тот, прерывая рассказ Когтевран. — Понимаете, в наше время гоблины и волшебники… Хм… Не ладят, — подбирал слова Гарри. — Ни одни, ни вторые не уважают друг друга. — Мерлиновы подштанники, что же творят наши потомки?! — схватилась за голову Пенелопа. — Надо добавить в наш план ещё и корректировку волшебного мира и межрасовых отношений, видимо, — угрюмо сказал Салазар. — Тогда ещё не забудьте про отношение к магглорожденым волшебникам, — вставил Гарри, немного опасаясь бурной реакции Слизерина. — А что с ними? — искренне удивился змееуст и переглянулся с Годриком. — Так они же не чистокровные, — вставил Драко, на него тут же зашипела змея на поясе Слизерина. — Почему ложь? — Гарри перевел слова змеи и ещё больше нахмурился. — Вы же сами считали, что у тех, кто родился у магглов грязная кровь, — напомнил Драко. — Это когда я так считал?! — спросил Слизерин, зло щурясь. — Такого никогда не было! — заверил гостей Годрик и в подтверждение обе женщины закивали головами. — У меня мать магглорожденная! — воскликнул Сал. А у гостей помещения глаза стали размером с блюдца. — А как… А кто… — мир Малфоя потихоньку рушился. — Я считал, что грязная кровь у тех волшебников, что заключают близкородственные браки! Ведь все проклятия и болезни передаются по крови, да и со временем волшебные Рода могут, дай Мерлин, родить одного ребенка с магическим потенциалом выше среднего. А так сплошные сквибы, из-за которых нужно много времени для накопления резерва, чтобы появился хоть один волшебник в семье. Откуда, по-вашему, среди магглов рождаются волшебники? — спросил Салазар, выразительно глядя на всех. — Это потомки давно забытых Родов, которые только накопили резерв на ребенка-волшебника, — предположил Гарри, уже заинтересованно глядя на Основателей. Малфой обрабатывал эту информацию, но рот был по-прежнему открыт от шока. — Правильно! И эти дети должны возобновить Рода вновь. А для этого нужно пройти процедуру у гоблинов для выявления своего семейного дерева. Но, видимо, никто из волшебников этого не делает, ведь с гоблинами плохие отношения, — хмыкнул Слизерин и озадачено глянул на друзей. — Все совсем плохо, — грустно вздохнула Пенелопа. — В данный момент мы можем только рассказать им историю, а потом уже посмотрим по ходу дела, — сказал Годрик, кивая Кандиде, чтобы та продолжила рассказ. — Так вот, Годрик с гоблинами сделали меч, что впитывает силу любого предмета, которого касается. Пенелопа создала чашу, что усиливает действие любого налитого в нее лекарства. Я отдала свою диадему, что достает из затворов сознания нужную информацию… — Ваша дочь, Елена, думала по другому, — тихо сказал Гарри, снимая ту самую диадему с запястья и поднеся к глазам. Она была все ещё горячая, почерневшая от копоти, но, вглядевшись, Гарри разобрал выгравированные по ободку мелкие буквы: ума палата дороже злата. Из диадемы сочилась жидкость, похожая на кровь, темная и липкая. И вдруг Гарри почувствовал, как металлический ободок задрожал в его руках и распался на куски. В ту же минуту до него донесся отдаленный, еле слышный крик боли, раздававшийся не с территории замка, а из предмета, который он держал в руках. — Видимо, это было Адское пламя, — сказала Кандида, печально глядя на осколки диадемы. Годрик сжал её плечо, напоминая, что он всегда рядом. «Как же много я не знал» — корил себя Драко за свою глупость и не любознательность. — И к чему это её привело?! Надо было просто поговорить со мной, а не красть! — сокрушалась леди Когтевран. — Кэнди, не отвлекайся, — напомнил ей Годрик, сжав плечо, с которого до сих пор не убрал руку. — Ах, да, — опомнилась та. — Салазар оставил свой медальон, что защищает от любого заклинания, пожалуй, кроме Авады, но от неё нет защиты, — хмыкнула Кандида. — На каждое правило есть исключение, — поджал губы Гарри. — Ах да, Лили Эванс-Поттер. Она была сильной волшебницей и особенной, — улыбнулся Годрик. Гарри непонятно дёрнул плечами. — Я продолжу! — сказал Салазар и в его глазах загорелись хищные огонек. — Мы создали эти артефакты в помощь своим потомкам, чтобы они спасали жизни, помогали совершать научные открытия! А что в итоге?! Этот безносый урод осквернил их и нашу память! — Драко нервно хихикнул. — Наши души покинули артефакты, и нам пришлось искать новое убежище. Выбор был не велик, нас просто закинуло в эту комнату и выйти мы не можем, как бы не старались, — подхватила рассказ Пенелопа. — То что мы создали для помощи потомкам, осквернили и превратили в крестражы. Этот урод над нами насмехается! Мечом можно уничтожить и Чашу, и Диадему, и Медальон! Наставить наши же артефакты против друг друга, — Годрик шипел почти на парселтанге. — Крестраж — это предмет, в который заключается душа злого волшебника и его нельзя убить пока не уничтожить крестраж, — пояснила Кандида, увидя непонимание на лице Малфоя. — Спасибо за объяснение, — искренне поблагодарил Драко. Кажется сейчас он переосмысливает всю свою жизнь. — Безносый пошел на невообразимое! Он создал 7 крестражей! Шесть намеренно, а вот седьмой нет. Седьмой крестраж значительно усложнил ему жизнь. Скажу больше, он станет его гибелью, — кровожадно посетовал Салазар. «Ни один не может жить спокойно, пока жив другой» — в голове у Гарри промелькнула строчка из пророчества. — Да, именно так, Гарри, — увидев удивление, Годрик хмыкнул, — легилименцией владеет не только безносый урод. — В наше время легилименция и окклюменция были факультативными занятиями в Хогвартсе, — гордо заявил Салазар, — видимо, и у этого у вас нет. Н-да… — ребята отрицательно показали головами. — Итак, — хлопнула в ладоши Пенелопа, привлекая внимания, — простите, если напугала, — поспешно добавила она. Салазар улыбнулся уголками губ. — Почему же вы тут? Все просто, мы хотим справедливости, а ещё нормального образования и хороших отношений в волшебном мире, но это чуть позже. Мы переместили вас сюда с помощью порт-ключа, которым была диадема Кандиды. Зачем? Это интересный вопрос! — Затем, чтобы вы все исправили! — как нечто очевидное заявила Кандида. — Мы переместим вас в прошлое на пару лет назад. Спасти Лили и Джеймса Поттера у нас не получится, — Гарри сразу погрустнел, но Годрик поспешил продолжить: — Однако мы можем помочь спасти Седрика Диггори, Сириуса Блэка, Фреда Уизли, Римуса Люпина, Нимфадору Тонкс, Грозного Глаза Грюма, Буклю… Перечислять погибших можно долго, но главное, что их можно спасти! — услышать имена близких было очень тяжело для Гарри, он чуть ли не упал от отчаяния на пол. Однако после последней фразы поднял на Основателей взгляд полной надежды. — Также с нашей помощью вы сможете спасти семью от заключения в Азкабане, принятия метки безносого. Ещё будете выбирать свою судьбу сами, а не ради чего-либо или кого-либо, найдете настоящих друзей и истинную любовь. Исправить все ошибки! — слова Салазара явно предназначались для Драко. Надежда начала зарождаться в его душе. Малфой принял решение, что согласиться на все, чтобы избежать всех ошибок прошлого. — Глаза загорелись у обоих, — довольно сказала Пенелопа, а Гарри с Драко неловко переглянулись. — Раз согласны, то тогда давайте мы расскажем вам наш план. Мы постарались продумать все тонкости, начиная от момента вашего прибытия до общения с другими расами и новых дисциплин в Хогвартсе, — Годрик подозвал всех поближе к себе. Следующие два часа Основатели во всех подробностях обрисовывали свой план, а Гарри с Драко слушали и пытались все запомнить. Оба уже поняли, что будут работать сообща, а там и до перемирия не далеко. Может дойдет и до дружбы, кто ж знает. — Все понятно? — уточнила Пенелопа, она очень переживала за ребят. — Да, — ответил Гарри, Драко кивнул головой. — Если что-то пойдет не так или возникнут сложности, то можете позвать нас, — вспомнил Салазар и, наколдовав пергамент, написал на нем нужное заклинание. — Советую это делать подальше от всех, лучше в Тайной комнате. — Хорошо, — кивнул Гарри, а Малфой удивленно вскинул брови, вся аристократическая спесь давно с него спала и сейчас он стал похож на обычного мальчика. И это ему однозначно шло! — Теперь все решено, можно вас отправлять назад, — потер руки Годрик и довольно улыбнулся. — Встаньте сюда, — Кандида показала в центр круга, который Основатели сделали, взявшись за руки. — А теперь просто закройте глаза, это будет как трансгрессия, но чуть посильнее. Раздался громкий хлопок и Гарри с Драко исчезли из комнаты. — Вот и второй шанс. Надеюсь, они его не проворонят, — сказал Годрик и улыбнулся, косясь на Кандиду. — Каламбур в твоем стиле, Рик, — фыркнула та. — Все будет хорошо, мы же им все подробно рассказала. Да и запасной план если что есть, — облегченно вздохнул Салазар и обернулся к Пенелопе. — Пэнни, у тебя есть что-нибудь для восстановления резерва? А то я что-то устал. Покопавшись в своей сумочке, леди Пуффендуй вытащила четыре маленьких флакончика и передала их друзьям. — За историю с чистого листа, не меняя почерк! — сказала тост Кандида.