***
Комната для допросов ещё никогда не казалась для Сонхва настолько мрачной и давящей на нервы. В этом месте столько людей выдали правду под его давлением, а теперь же Пак сам чувствует себя бумагой под прессом. За тёмным стеклом в стене стоит Хонджун, Ёсан и Минги. Юнхо вот-вот должен был привезти Рисующего и тоже присутствовать на допросе, чтобы вести протокол. - Сонхва волнуется… - говорит Минги, глядя сквозь стекло. Тихий вздох Хонджуна несёт за собой немое согласие. Все в этой комнате прекрасно понимают причину накалённой атмосферы. Запоздалое осознание того, что тот человек в инвалидном кресле, которого приковывают наручниками к столу, когда то был их другом, будто топит их в своей же абсурдности. Особенно Ёсан. Он впервые видит Чонхо после того как сам в него выстрелил. Младший стал бледнее, но при этом выглядел бодро и весело, словно пришёл на посиделки. Кулаки Ёсана сжались от нарастающей ненависти и обиды на этого человека. Хотелось пойти и ударить его по наглой улыбке, наорать до боли в горле, выплеснуть всё то что накопилось, но Кан просто стоял и прожигал взглядом бывшего друга. Словно почуяв, Чонхо посмотрел на черное стекло, прямо на Ёсана, отчего сердце испуганно пропустило удар. Сонхва дождался пока Юнхо устроится рядом, откроет ноутбук и начал допрос, нервно перекатывая ручку между пальцев. - Твоей первой жертвой была восьмилетняя Ву Минхи на костях которой ты изобразил рисунок велосипеда. Тебе тогда было четырнадцать. - Вы хорошо осведомлены, - хмыкнул Чхве, - Всех будете перечислять? - Если хочешь побыстрее попасть в свою больничную кроватку, то советую рассказать правду сразу. Это ускорит процесс, - твёрдо сказал Юнхо, глазами метая яростные искры в сторону убийцы. - Ах, ну да, - откинувшись на спинку своего кресла, насколько это позволяли наручники, Чонхо тяжело вздохнул, - Помнится мне, ваш капитан тоже горел желанием услышать мою историю, - его взгляд снова упал на чёрное стекло и Хонджуну стало не по себе. Чонхо настолько уверен, что они все по ту сторону стены? - Для вас, полицейских далеко не секрет, что большая часть маньяков начинает убивать из-за проблем, связанных с детством, - начал Чонхо. Улыбка на его губах медленно растягивалась, пока окончательно не превратилась в жуткие смешки. Юнхо и Сонхва на секунду переглянулись, не зная, чего ожидать, но Чонхо лишь отдышался и продолжил: - Моя история так же банальна, как и остальные. Я помню дом, где мы жили с родителями до того момента как моя мамаша решила загулять. Его снесли пару лет назад из-за аварийности. Хорошее было место, - на мгновение взгляд Чонхо затуманился мечтательностью, - Но меня оттуда выкинули. Прямиком к больной бабушке живущей в рассыпающейся на глазах лачуге. И всё потому что мать залетела от другого мужика, более успешного и перспективного чем мой отец, который просто работал на стройке, и решила забыть обо всём что связывало её с ним. И я входил в этот список.***
- Мама, пожалуйста, не уходи! – черные детские глаза были полны слёз, - Останься со мной, мама! Ребенок стоял в центре комнаты, глядя как женщина поспешно обувается и уходит, даже не взглянув на сына. Он знал, что она не вернется, но не хотел в это верить. В последнее время мама почти не разговаривала с ним, а когда разругалась с отцом то ненависть в её взгляде выбивала из малыша весь воздух. Обида поднималась все выше, холодным пламенем сцепляя горло, и не удержавшись на ногах, Чонхо осел на пол и во всё горло зарыдал. Рука бабушки легла на его плечо, когда истерика отступила и мальчик безвольно пялился в пол своими опухшими глазами. Она не сказала и слова. Чонхо они были не нужны. Спустя пару ночей полных рыданий и тоски, мальчик начал понимать, что жизнь изменилась и лучше бы ему начать подстраиваться чем жить призрачными надеждами на возвращение мамы. В свои девять лет ему пришлось научиться вести хозяйство, ведь бабушка была слаба и не могла выполнять тяжёлую работу. Конечно, первое время у него не получалось абсолютно ничего. Ведра с водой из ближайшей колонки были слишком тяжелы для хлипкого пацана, так же как и дрова, которые нужно было собрать для протопки печи. Ночи осенью были невероятно холодными и обязательно нужно было затопить перед тем как уйти спать, чтобы на утро не проснуться с переохлаждением. Спали они вместе, на маленьком футоне, под большим одеялом, которое казалось ребёнку самой ценной роскошью в этом доме. Бабушка молчала о дочери, а Чонхо и не спрашивал, боясь услышать, что она живёт счастливо, пока он давится гороховыми ростками и мечтает смотреть мультики по утрам, вместо того, чтобы таскать воду для вечернего полива небольшого огорода. Телевизора у бабушки не было, так же, как и остальной техники. Разве что кнопочный телефон для связи, с соседями, которые жили ничуть не лучше. Но однажды Чонхо всё-таки узнал о жизни своей матери, спустя почти три года после того как она ушла. Она родила себе нового сына в браке с тем мужчиной, когда Чонхо о своём отце знал лишь то, что он спился и на связь с сыном вообще не выходил. Ему даже не узнать, жив ли он, хотя… это уже не так важно. Их семья давно развалилась, не оставив после себя абсолютно ничего, что могло заставить Чонхо чувствовать себя хорошо. Даже чертовы тёплые воспоминания начинали раздражать, просто потому что сейчас Чхве Чонхо живёт не так как ему когда-то запомнилось. Вместе с недовольным отношением к жизни, в мальчике росла ненависть к тому ребенку, который украл у него маму. Мама… Неужели она и правда так быстро забыла о Чонхо и о своей матери, лишь потому что они часть ее неудач? Жизнь в достатке настолько помутняет разум, что люди готовы бросать близких ради этого? У Чонхо не переставали крутиться мысли о том, почему мама не забрала его с собой? Он настолько уродлив или похож на отца? В чём была причина, чтобы вот так беспечно бросать его на бедность в захолустном домике посреди леса с больной старухой? Тогда стоило убить его сразу, как только он родился, или же вообще не рожать! Почему он должен проживать именно такую жизнь? Чем он её заслужил?***
Сонхва поднял взгляд на Чонхо, пока тот рассказывал о том, как в тринадцать лет он проснулся рядом с трупом своей бабушки. Смерть во сне. Чонхо даже не удивился, в последние дни она совсем ослабела и можно сказать, в подсознании мальчик ждал что это случится. - А эта мразь даже не приехала на похороны, - с горечью, застывшей в глазах, Чхве брякнул цепью наручников. – И собственно, я остался один. Как-то особой печали даже не было, лишь непривычная тишина в доме. Соседи даже не знали номера социальной службы, чтобы меня забрали в приют, поэтому мне пришлось выживать самому. Помню, как видел свои рёбра в отражении потёртого зеркала через пару недель своей самостоятельной жизни, - на губах парня сверкнула усмешка, - а она так и не приехала. Глядя на Чонхо через зеркало, Минги провёл руками по плечам, сгоняя стаи мурашек. - Мне тоже не по себе, - поддержал его Хонджун. Перед глазами капитана так и стояла картина, как маленький, вымученный жизнью мальчик смотрит на труп своей бабушки, последнего человека, который проявлял к нему искреннюю заботу. По крайней мере Хонджун думал про искренность, ведь Чонхо ни разу не упомянул о плохом отношении старушки к своему внуку. - Вот почему он убивал младших детей, - вставил своё слово Ёсан, - Мстил им за то, что сам испытал когда-то. Бросив секундный взгляд на Кана, Хонджун понял что ему всё ещё тяжело видеть Чонхо в таком свете. Как бы Ёсан не старался держать лицо, глаза полные обиды выдавали его с потрохами. А вот Чонхо словно рассказывал забавную историю из жизни на посиделках старых друзей. Словно его не пугало то, что произойдёт с ним дальше, Чонхо продолжал свой рассказ: - Засыпая, я представлял, как прихожу в дом своей матери и расстреливаю её выродка вместе с ней, или как всю их семейку сбивает грузовик. Я бы и правда нашел пистолет и её адрес, но был слишком занят между тем чтобы не сдохнуть. Бабушкин огород зачах, я не справился. Работы в деревне и так было мало, а для таких сопляков как я и подавно. Пришлось перебираться на окраину города где я смог устроиться доставщиком молока и газет. И это была моя последняя удача. С жильём нихрена не получалось, никто не хотел даже койку сдать какому-то беспризорному молокососу без документов. Я спал под мостами в коробках, начал воровать по мелочи, лишь бы встретить следующий восход солнца. Было сложно понять почему я так сильно хватаюсь за жизнь, когда один шаг с моста мог закончить все мои страдания, но однажды, я увидел, как мальчишку обвинили в травме младшей сестры. Хотя его вины в том не было, на него продолжали кричать, говорить какой он плохой старший брат… И тут я понял, что понимаю его. Он ведь так же страдает из-за младшего ребёнка, прямо как я. И после этой мысли я будто обрёл второе дыхание, начал продумывать как помогу ему. - И дальше всё пошло по цепочке? – спросил Сонхва, сжимая кулаки под столом. Он старался держаться после услышанного. В душе кипели самые разные чувства, от злости до жалости. – Ты понял, что убивать младших детей это способ помочь старшим обрести то, что у них отнимали братья и сёстры? - Конечно! – ответил Чхве. В глазах Юнхо сверкнул гнев и стало заметно как он еле держит себя на стуле, лишь бы не задушить ублюдка сидящего напротив. Сквозь зубы он процедил: - Они все были детьми, а ты выродок… - Я тоже был ребёнком! Что ты сейчас хотел сказать? Что они могли жить долго и счастливо? Так я тоже мог! Но из-за грёбанных взрослых моё детство превратилось в ад… - злость в голосе Чонхо исчезла словно по щелчку, превратившись в горькую печаль. - А ведь я просто родился! И не сделал ничего чтобы стать таким. В комнате наступила тишина. По спине Хонджуна пробежал неприятный холод. Это не Чонхо сделал из себя монстра, а люди, которые окружали его в детстве, и у каждого второго серийного убийцы точно такая же история, но почему именно эта так сжимает сердце? Из-за того, что они были знакомы? Из-за того, что Хонджун каждый день видел этого парня с широкой улыбкой и стаканчиком кофе, и верил в его простоту, когда на самом деле он израненный ребёнок? Ким не пытается оправдать Чонхо. Он пытается заглушить сочувствие, которое так и лезет наружу. Каково сейчас Ёсану, он даже представлять не хочет, и более чем уверен, что на моральное восстановление Кана уйдет не один месяц. Такое быстро не забывается. Оставшееся время допроса Чонхо рассказывает, что выслеживал такие семьи благодаря работе курьера и неделями выстраивал планы как помочь старшему ребёнку, рассчитывал их распорядок дня и время, когда родителей не было дома. Убивал он их обычных удушением, постоянно представляя на их месте своего младшего братца, а потом неделями хранил на чердаке заброшенного склада, чтобы добиться скелетонизации. И только потом вычистив все кости от лишнего мяса, отправлял их обратно домой той самой посылкой. - Я был чертовски осторожен, даже гордился собой за это, - взгляд Чонхо упирается в Сонхва в ожидании реакции на следующие слова, - Пока однажды мне на хвост не присел Ли Хосок. Все задержали дыхание услышав это имя. Чонхо прекрасно знал, что для Сонхва это особенный человек и напоследок решил ударить побольнее. - Тяжело было от него избавиться, - голос Чхве стал тверже, - Он едва не раскрыл меня. - Поэтому ты решил подставить Сана? – задал вопрос Сонхва, вертя в руках ручку. Полицейский держал немыслимую хладнокровность, чему Хонджун очень восхитился. С одной стороны, Ёсан, с другой Сонхва, два эмоционально крепких орешка. Пак продолжил: - Ты знал, что есть вероятность того, что Хосок вспомнит как ты накачал его таблетками, но ему бы никто не поверил без доказательств. А у него их не было. Тут мы берёмся за это дело, и ты узнал об этом один из первых, вот и бросился закидывать Сана письмами, чтобы потом обвинить его в гибели Хонджуна. Тогда бы ты вышел чистым из воды. - Тебе идёт работать в полиции, Пак Сонхва. Догадливый до жути, - Чонхо демонстративно потёр предплечья, звеня короткой цепью наручников. Юнхо поставил точку в протоколе, сохранил документ и закрыл крышку ноутбука. Рисующему больше нечего было рассказать. Его вывели из комнаты допроса, и как только хлопнула дверь, оба позволили себе прикрыть глаза руками. Тяжело. Это было невыносимо тяжело. Одно дело пропустить через себя дело не касающейся твоих знакомых, а тут… Всё кажется просто дерьмовым сном.***
- Всё в порядке? Сонхва обеспокоенно взглянул на Хонджуна, что сидел на кухне опустошая уже третью небольшую банку пива. Они добрались до квартиры практически в тишине, думая каждый о своём. Сегодняшний день высосал все соки из всей команды, а каково сейчас Ёсану им просто страшно представить. - Всегда так делаю после тяжёлого дела, - улыбка на губах Кима получается какой-то вымученной и Сонхва невольно дарит ему дозу нежности, когда подходит со спины и обнимает. – До сих пор не верится, что всё кончилось. - Мне тоже. - Мы же должны будем оповестить его мать, верно? Ей надо будет присутствовать на суде? - Не хотелось бы этого делать, если честно. Чонхо может что-нибудь учудить если увидит её. Ему будет очень больно. - Мне тоже его жаль, - Хонджун устало прикрыл глаза рукой, а второй сжал недавно опустевшую банку, - Я не должен это чувствовать к убийце, чёрт возьми. Он ведь просто разбитый ребёнок, и сложись отношение его матери к нему чуть иначе… Чонхо бы не стал таким. Сонхва чувствует, что Ким начинает грузиться этой темой. Просто он немного чувствительнее чем Сонхва, который привык быстро тушить эти эмоции в себе. Только его голову посещает мысль о том, что нужно отвлечься, как на телефоны обоих в общий чат приходит сообщение от Ёсана: «Жду вас у Её Величества. Без исключений» и несколько смайликов с пивными стаканами. Усмешка Хонджуна разбавляет тишину. - Не одни мы хотим забыться. Это радует. Через полчаса Сонхва и Хонджун стояли на пороге «Чёрной Королевы» и глазами выискивали нужный столик. Ёсан уже был в компании Юнхо, где-то на подъезде был Минги, а Сан уже успел выпить водки и вовсю хихикал за барной стойкой вместе с Уёном. - Мы вас со свидания не вырвали случайно? – игриво подмигнул Юнхо. - Язык бы тебе вырвать, - Сонхва шлёпнул его по плечу, - Да только совсем же нечем будет девчонок клеить. - Ха-ха, - без эмоций ответил Юнхо, - Ладно, сегодня нам есть что отпраздновать, верно? Выбирайте пиво, а я пока притащу Сана сюда, пока он там на барной стойке не поселился. Парни присели на мягкий диван и сразу же сделали заказ подошедшему официанту. В этом месте они уже знали всё меню бара. Ёсан выглядел спокойно, как ни в чём не бывало и это не могло не радовать. Если честно, Хонджун успел многое себе напредставлять, но их компьютерный мальчик на самом деле очень силён духом. И Ким гордится, что такой человек есть в его команде. Когда компания собралась в полном составе, ребята начали обсуждать самые простые темы и плакаться, что завтра придётся писать огромные рапорты. Дело Рисующего максимально обходили стороной, хотя и знали, что в этом не было никакого смысла. Завтра и в будущем им всё равно придётся возвращаться к этому, как не хотелось. А пока можно было просто вливать в себя алкоголь, отпускать тупые шутки и наслаждаться компанией. - Кэп, мы вообще-то ждём от тебя первый тост! – заплетающимся языком сказал Ёсан, когда они просидели в баре около часа. Парни тут же поддержали эту идею и общим кличем заставили капитана поднять бутылку тёмного пива. - Я не очень хорош в этом… правда. Когда я пришёл к вам в первый день то подумал: «Что за чудики?» и за это время мои мысли ничуть не изменились, - все тихо рассмеялись, но быстро поймали для продолжения, - Ёсан со своей подводкой, Юнхо и его армия маленьких кактусов, Минги и его галстуки, Сан, которому бы в салоне работать и Сонхва, рыдающий над новеллой. Я думал, что попал в цирк, но оказалось, что меня приняли в семью. Спасибо вам. - Обманщик, а говорил, что не хорош в этом, - возразил Сан потирая глаза. - И когда это я ревел?! - Ревел-ревел, я тоже видел, - подхватил Юнхо. Хонджун смотрел на этих парней с огромной любовью и чувством благодарности. Они слепили из неуверенного труса решительного и искреннего человека, который будет очень стараться чтобы не разочаровать их и себя. И в будущем, он более чем уверен, что Сонхва покажет ему абсолютно новые чувства. Главное не прибить его на первом свидании, Пак же такая заноза в заднице. Которая теперь спокойно зовёт его «кэпом».