***
Эксперимент за экспериментом, идея за идеей возникали в голове седоволосого, но ещё статного и живого духом герцога Элиота. Идёт седьмой год, когда один, своими силами растит малютку-дочку с красивым именем Элиза, наследницу Солеанского престола. Но пока это просто маленькая рыженькая девчушка. А вот её отец отнюдь не маленький, а уж тем более не малы — его планы. Он мог спокойно докоснуться до чаши с Солярисом, вглядеться в бессмертный язычок Пламени, рассказать ему свои радости и печали; о том, как сильно он скучает по жене; подвести к нему дочурку, глаза которой горят не менее ярко. "Элиза так мечтает увидеть свою покойную мать... Признаться, я и сам желаю этого не меньше. Доверяя словам легенд и сказаний, Солярис способен прорвать и перешить ткань времени и пространства, благодаря нему люди будут способны идти сквозь историю; это поистине чудесно." "Солярис содержит в себе неиссякаемую энергию, способную питать души Надеждами, но Надежды являются в некоторой степени Мечтами. Что, если с помощью Соляриса я смогу создать машину времени или найти любой другой способ вернуться в прошлое? И тогда исполнить мечту моей дочери? Возможно ли уговорить его на это?" "Энергия Соляриса высока и немыслима, но, кроме духовной силы, она также распознана и в физическом ключе. Возможно, нам удастся взять под контроль и направить в необходимое русло некоторую часть силы. В лучшем случае — всю, но это, скорее всего, невозможно. Да и не стоит." По ночам король просыпался не то от снов, не то от кошмаров. Ему снилось сначала скорбное лицо его покойной жены, но она смотрела куда-то в сторону; смотрела взволнованно, тревожно. Едва подрагивала головой, поворачивала её то в одну сторону, то в другую, желая что-то разглядеть, а затем, увидев мужа, королева тут же начинала улыбаться, но всё равно как-то горько, печально. — Что случилось, Душа моя? Разве опять с королевством что-то не так? — тихо спрашивал Элиот. В ответ герцогиня только молчала и даже не пыталась изменить выражение лица. Герцога вдруг охватывал странный, холодный, беспричинный ужас; лицо женщины то ли бледнело, то ли темнело, сама она внушала уже не тёплое умиление, а отторгающее чувство опасности, недоверие... ...Король просыпался в холодном поту, жадно вдыхал воздух, переводя дыхание, широко распахивал глаза и тут же зажмуривал, потому что сразу же становилось больно смотреть. Придя в себя, он раз за разом отправлялся туда, где строились задатки планов проекта. Проекта "Солярис". — Папочка, ну покажи! Покажи, ну что это? Пап! — Элиза, Солнышко, подожди. Я не могу пока дать посмотреть. Это сложный чертёж. Прости, это очень важно. — Это сюрприз? Наивные серо-голубые глазки смотрят прямо в душу. Девочка и понятия не имеет, как тяжело сейчас милому папочке... Погладив её по голове, герцог отправляет дочку поиграть, а сам снова углубляется в свою идею. Она давит на него, эта идея. Он уже не уверен, так ли нужно было начинать её воплощение. В конце концов, Солярис — высшее существо, не чета всем верящим в него, тот, даже чьё имя нужно произносить с благоговением; не тот, на чью силу возможно посягнуть. Но поздно. Он начал — ему и заканчивать. Он — король. Нет дороги назад, и отступить не получится. Слишком далеко зашёл этот дерзкий замысел, чтобы остановить его. Да и что скажут учёные? Они не спали ночами, вкладывали все силы, работали в две смены, теряли своих коллег, погибавших во время несчастных случаев; а тут они услышат "У меня на душе нехорошо...", и что тогда? Это будет бунт, или, по крайней мере, сильное недовольство. Нет, останавливаться слишком поздно. "Элиза плачет. Опять. Кошмары снятся. Спи, малютка... Твой папа никогда не даст тебя в обиду. Не плачь. Стань сильной королевой, способной выдержать на себе тяжесть ответственности за своих людей. Не плачь. Я на всё готов ради твоего счастья." Герцог тяжело переживал создание проекта. Но невыносимо чувствовал себя САМ Солярис. Вакуум. Пресс. Электролиз. И это — лишь малая часть того, что перепробовали отчаянные учёные, выцеживая сгустки энергии. Для людей он — Пламя Надежды, для эксперимента — источник трудновытягиваемой, но предельно мощной энергии искажения времени и пространства. Но они очень зря пренебрегли роковым фактом. Кроме силы был ещё и РАЗУМ. И разум запомнил всё, что обрушилось на него. Как его сжимали и сдавливали, высасывая все соки, сгущая добытые разряды в ядра, спрятанные за толстенными стенками баллонов и стёклами колб. Ему было больно, так больно!.. Солярис пришёл до начала человеческой истории с милостью — оберегать и питать. Когда? В далёкие древние времена, которому нет свидетелей, а ведь Солярис существует всегда и вечно, сквозь всю историю. А люди... Люди и есть люди! Они всегда, всегда хотят большего! Люди не смирятся с мыслью, что есть вещи, которые им не дано загрести себе, но они хотят власти, силы и подчинения, подчинения, подчинения! Разум существа наполнялся болью, обидой, предательством... Гневом. Нет. Они заплатят за свою д е р з о с т ь . Является ли Солярис "богом"? Вряд ли. Людям нужен был покровитель, а позже, как выросшие дети, покидающие родителей, они бы отблагодарили его либо взяли бы над ним верх, как хотят сделать это сейчас. Но Солярис силён и не сдастся так просто. Выждет, когда выхода не станет.***
— Расплавление пространства неизбежно! (Думать быстро... Нужно убежище...) — Почему, Солярис?! Почему ты не хочешь слушать меня?! За толстым стеклом яростно брызжут огненные нити и вспышки. Невооружённым глазом видно: вот-вот будет бешеный взрыв. Неизвестно, останутся ли присутствующие в живых, в том числе король. Позади и так слишком много потерь: технических, временных... человеческих. Король в отчаянии и ярости. Но этой ярости не сравниться с той, которая прямо сейчас неистовствует и беснуётся перед ним. — Отец! Звонкий голос семилетней принцессы пронзает и без того безнадёжную обстановку, словно стальное лезвие. Почему она здесь? Нет-нет, ей грозит смерть! — Элиза?! Взрыв. Электромагнитный импульс с треском и грохотом прорывается сквозь стекло, разнося всё вокруг; люди в специальных костюмах без чувств отлетели в разные стороны, в их уже неживые спины вонзились острые осколки; Элиот кое-как прикрыл собой дочь. Он чувствует дыхание смерти прямо в лицо. Но ему нет до этого дела, нет дела ни до чего!!! Фух. Элиза жива... Солярис уже не ощущает себя Солярисом. Давление сжало его так, как сжать нельзя; он сопротивлялся, ему ничего не оставалось, кроме как сопротивляться. Но чувство, что от него оторвали громадную часть... Или его от части... Его двое. Чёрно-фиолетовая нефтечернильноподобная субстанция жутко стекает вниз, окружая ближайшее пространство рядом с собой тёмной дымкой. Весь негатив, вся жёлчь, весь гнев скопились в этой тёмной материи. Рядом зависло ядро, покрытое потрескавшейся магматической коркой, тут же облупившейся и высвободившей ярко-жёлтый огонь. Жгучий, но не греющий. Он не помнит боли осознанными воспоминаниями. Но он тоже в ярости. Его двое, и он не может вновь стать собой; Разум отделился от Силы, а Сила отделилась от Разума. Разум контролировал Силу, питал её, а теперь они врозь; совсем рядом, но не могут воссоединиться. — Я знаю это пламя! Иблис! — раздаётся чей-то хриплый восклик.***
"Солярис... Его сила невероятна, это нужно признать. Мы не сможем завладеть ею так просто. Её должно будет суметь что-то ликвидировать." Чертежи, чертежи, чертежи, догадки, расчёты энергии, вероятности... Нужно было что-то, что сможет задержать или даже заточить силу вечного существа в крайнем случае. Безобидный язычок тёплого пламени таил в себе сущность, веками способную поглотить и разрушить всю Вселенную и её варианты, либо напитать её солнцем и надеждами. Так гласит пророчество. "Это должен быть особый артефакт, ёмкий для его божественнной сути, самим своим видом напоминающий о том, ЧТО он способен вместить в себя." Скипетр внушал загадочный вид и наконец был завершён. Холодный, красивый... Важная часть проекта. Важнее, чем кажется...***
—...Запечатай его в этом!.. — голос герцога бессильно подрагивал и хрипел. Это конец, однозначно. "Солярис не отпустит мне тех грехов, которые я совершил. Должно быть, скоро я постигну неземные муки... Должно быть, я не увижу тебя в райских садах, моя дорогая. И поделом мне, грешному..." Мысли о собственной участи перемешиваются, а затем и заменяются мыслями о самом драгоценном — Элизе. Малютка ни в чём не виновата. Она пострадала из-за него, из-за своего нерадивого отца, и кто знает, что с ней будет; кто защитит её, когда короля не станет?! — Это хорошая девочка — Элиза, — хрипло рассказывал Элиот серебряному пришельцу, а затем обратился к дочурке, находившейся в беспамятстве, ласково гладя её по голове. — Никогда не плачь... что бы ни случилось. Иначе твои слёзы призовут Силу Пламени внутри тебя... Стань сильной королевой, которая не плачет, что бы ни случилось... И... живи... счастливо... Король бессильно упал на пол. Для юной принцессы слова отца прозвучали как в тумане, она не поняла, как услышала их, но запомнила на всю жизнь. По крайне мере, на десять лет. Запомнила, находять без сознания на руках у спасителя из далёкого двухсотлетнего будущего (хотя так и не поймёт, откуда его знает). К сожалению, на этой ноте трагедия не кончается.