***
Книги буквально целиком поглощали сознание Сарады и противиться этому было невозможно. В последнее время девушка вела себя несколько отчужденно, все чаще погружалась в собственные мысли, а улыбка уже давно не появлялась на ее лице. Объяснить свое меланхоличное состояние она не смогла, как бы ни трудилась. Сарада никак не могла разобраться — ощущает ли она одиночество, или же это издержки переходного возраста. Кажется, в одной из энциклопедий матери что-то упоминалось о перепадах настроения в такой период. Складывалось впечатление, что ни мать, ни сокомандники, ни любимая подруга не могли понять ее. Сарада была окружена людьми, но в то же время чувствовала себя совершенно одинокой и потерянной. Никто из ее окружения не мог поддержать беседы на любимые темы, разделить интересы. Никто не был близок по духу. ЧоЧо, с которой они были не разлей вода, теперь так далека. Эту красавицу занимали совсем другие вещи, нежели Сараду. С возрастом, некогда прочная связь двух подруг, начала давать трещины. Причем сама Акимичи, кажется, мало что замечала. Толстушка постоянно тараторила о себе, своих многочисленных проблемах и вселенских драмах, зная, что Учиха всегда будет под боком. Сарада же часто любила заглядываться куда-то в сторону, строить разного рода ситуации и диалоги в своей голове, припоминать сегодняшний список дел по дому, своевременно кивать и бросать участливые взгляды. Что угодно, лишь бы ЧоЧо верила, что ее слушают. Но, несмотря на все это, Сарада знала, если с подругой случится беда, она самая первая прибежит на помощь. Ведь, несмотря на различие интересов и ценностей, невозможно так просто пренебречь многолетней дружбой. Боруто и Мицуки все свое время проводили в компании остальных парней, устраивали исключительно мужские посиделки, где девчонкам были не очень-то рады. В таких случаях всегда спасало чтение. Книги позволяли переноситься в другую реальность, участвовать в самых захватывающих приключениях и открывали доступ к тому, что доселе было недоступно. Позволяли взглянуть на мир глазами автора и почувствовать себя на месте главных героев. В одной — ты неустрашимый шиноби, спаситель и защитник невинных людей. В другой — злодей с израненным сердцем и горестным прошлым, пытающийся заявить о себе всему миру. А в третьей — слушатель великих учений и мудрых трактатов от древних философов. Слишком много книг с совершенно разнообразными сюжетами. И чем более интригующей или поучительной была суть книги, тем ценнее она была для Сарады. Каждое новое произведение оказывало особое действие, совершенно отличное от предыдущего. Легкая юмористическая литература умиротворяла беспокойный разум, позволяла отдохнуть душой. Драма или трагедия наоборот подпитывали ее подавленность. Но когда дело доходило до миссий или моментов, требующих решительных действий, смахивать свою отрешенность и осадок от прочитанного она умела. В таких случаях Сарада, на свое счастье, была довольно переключаема.***
Сегодня на поляне было неспокойно. Это объяснялось тем, что Боруто, Мицуки и Каваки сошлись в спарринге. Парни сновали из стороны в сторону, стихии бушевали на поле боя, отраженные кунаи и сюрикены летели куда попало. Отработав свое, Учиха попросила перерыв. В последнее время она никогда не упускала возможности почитать, всегда таскала с собой очередную книгу. Сарада устроилась где-то неподалеку от ребят. Она бы не соврала, если бы сказала, что хочет укрыться от этих шумов как можно дальше. Случайный порыв ветра растрепал несколько книжных страниц, создавая звуки приятного шелеста. Кажется, ветряную технику Мицуки принесло к ней легким бризом. Где-то на фоне раздавались звон металла, трески молний, ругательства и шутливые боевые кличи. — Катись к черту, урод! — внезапно раздался рев. Сарада дернулась и сжала твердый переплет чуть ли не до хруста в пальцах. Голос принадлежал Каваки, сомневаться не приходилось. За прошедшие пару лет она успела неплохо привыкнуть к этому самобытному, но дерзкому парню, даже немного поладить. Но не до такой степени, чтобы стать друзьями. Каваки держал дистанцию со всеми, кроме Хокаге и его сына. Хоть их с Боруто манера общения и выглядела так, будто они точат друг на друга зуб. Если не обращать внимания на стойкое недоверие и необщительность, парень он неплохой. — Но манеры оставляют желать лучшего… — вслух закончила свою мысль. Сарада тяжко вздохнула и кинула порицательный взгляд в сторону парней. Чего она ожидала? Естественно, почитать в такой обстановке не удастся. Просить их быть тише — глупо. Они ведь все собрались, чтобы потренироваться самостоятельно, без Конохамару-сенсея, а не сидеть молча по ее просьбам. Фыркнув своим же надоедливым мыслям, Сарада вновь погрузилась в увлекательный сюжет книги, не замечая времени. Звонкий, временами противный, голос Боруто грубо вырвал ее из книжной реальности. — Ты видела это, Сарада-чан?! Судя по безучастному взгляду Сарады, она ничего не видела и, кажется, нисколько не жалела об этом. Боруто немного понурился. — Да вечно ты все самое интересное пропускаешь! А я, между прочим, такого жару там задал! Я бы показал тебе эту технику снова, но нам бы взять перерывчик, даттэбаса! — самодовольно заявил он. — Говори за себя, тупица, — встрял Каваки. — Если выдохся, посиди в сторонке. А я еще не готов отдыхать. — Ничего я не выдохся! Боруто весь обратился к Каваки, собираясь продемонстрировать и высказать все свое возмущение. Прекратится ли когда-нибудь это соперничество? И без того раздраженная Сарада уже медленно вскипала. Один лишь Мицуки, заметив это, заговорил примирительным тоном: — Успокойся, Боруто. В следующий раз обязательно сразимся всей командой. Надо признать, все мы уже устали. Давайте прервемся. Весьма полезная способность Мицуки — тушить разбушевавшееся пламя. Команда расположилась под ветвистым деревом, и каждый принялся доставать свои бенто. Сарада еще с приходом Боруто захлопнула книгу и теперь скучающе оглядывала дыры в земле, оставленные после спарринга. — Сарада, а где твой бенто? — поинтересовался Мицуки. — Я не голодна, — Сарада отвела взгляд. — Она книгами питается! — засмеялся Боруто, набивая щеки рисом. Один только устрашающий взгляд Сарады заставил сокомандника замолчать. Хоть тот иногда терял страх и забывался, она всегда была в состоянии напомнить ему «кое-что». Узумаки мигом прикусил язык и уткнулся обратно в бенто, приготовленный Хинатой. Когда с обедом было покончено Боруто предложил Мицуки отработать совместную технику, совершенно проигнорировав Каваки. Однако парня это нисколько не задело. По крайней мере, так казалось на вид. В процессе чтения Сарада почувствовала на себе пристальный взгляд. Бесспорно, такое всегда раздражает. — Что? — Ты все время с этой книгой, — подметил Каваки, проигнорировав ее грубоватый тон. Получилось у нее и правда грубовато… Но такого парня, как он, этим вряд ли можно было обидеть. — Что там такое пишут, что ты так зарылась туда? Теперь Каваки безразлично смотрел в одну точку, куда-то вдаль, не замечая, как хмурится Сарада. Если Боруто можно запугать убийственным взглядом, то с Каваки такие фокусы не пройдут. — Я только начала ее читать, — ответила Сарада. — В аннотации сказано, что мужчина-шиноби и простая женщина завели переписку. В этих письмах он рассказывает о своем пути ниндзя, делится всем, что ему довелось пережить. А жизнь у него была тяжелая и одинокая. С той женщиной они совершенно незнакомы и… Каваки даже не стал дослушивать и как-то презрительно хмыкнул. — Не ожидал, что ты будешь интересоваться такой чепухой. И что, каждая твоя книга похожа на девчачий роман? Сарада возмутилась всем духом. Чтению был посвящен отдельный уголок души, и ей не нравилось, если это кем-то высмеивалось. Тем более, если учесть, что это произведение было вовсе не каким-то «девчачьим романом». Скорее, нечто философское или психологическое. Но… Если на чистоту, что Каваки понимает в этом? И ему ли судить? — Это не какой-нибудь глупый роман, не говори, если не знаешь! — одернула его Сарада. — В этой книге много поучительных моментов и мудростей из жизненного опыта главного героя. — Все, чему я должен был научиться, меня уже научил Седьмой. Большего мне не надо. Голос Каваки источал такую непоколебимую уверенность, а взгляд был твердым и смотрел прямо перед собой. При упоминании Седьмого, Сарада не смогла не улыбнуться. — Да, тут ты прав. Хокаге очень мудрый человек и столько всего пережил... Но знаний никогда не бывает слишком много. В книгах отражаются простые истины, о которых мы так часто забываем. Каваки, все так же не поворачивая головы, зыркнул в сторону Сарады. — Книги могут сделать человека лучше, если он только позволит. Если он только откроет их для себя. Книги разогревают твое воображение, заставляют задуматься над многими вещами и пересмотреть точку зрения. А еще… ты словно погружаешься в параллельный мир, но при этом остаешься в своем, настоящем. Я, конечно, не такой уж мечтатель, но… читаю и порой кажется, что в книжной реальности гораздо больше смысла и моральных ценностей, чем в нашей… — Говоришь, как полоумная. Реальный мир — это тебе не книжки твои. Здесь не будет смазливых олухов, которые кинутся за тебя в огонь. Реальность жестока, вбей себе это в голову наконец. Это все, что он смог ответить на нее высокопарную речь. Сарада прижала закрытую книгу к груди. Отчего-то она почувствовала себя то ли глупой, то ли виноватой. Но за что она должна винить себя? За свою точку зрения? Или за то, что спасается чтением, дабы избежать тоски, которая практически преследует в последнее время? Она поделилась с Каваки своим увлечением, говорила от сердца. А он, либо уже по привычке язвя, либо умышленно, в это же сердце ее и уколол. Неприятно. Но и несмертельно. Около минуты Сарада о чем-то напряженно думала. Выслушав Каваки, она снова убедилась в том, насколько ожесточена его душа. Уже в который раз за все время, что он в Конохе. Возможно, Каваки тоже реалист. Но что это за реализм, наполненный гневом, обидой и ожиданиями подвохов на каждом шагу? Скорее, пессимизм. Сарада думала, что Седьмому более-менее удалось выбить из этого грубияна такой взгляд на мир. Но, кажется, что для этого нужны годы. Идея вспыхнула сама собой. Познакомить Каваки с чтением, дабы пролить на эту душу хоть немного света — меньшее, что можно для него сделать. — Вот, — Сарада протянула ему книгу. Каваки с недоверием покосился на столь неожиданный «презент». — Прочти ее. Глаза парня излучали ледяное безразличие. — Пытаешься дурачка из меня сделать? Не хочу витать в облаках, как ты. Другого и не ожидалось. — Да и потом, — продолжал он, — ты же ее читаешь. Вот и читай. Сарада покачала головой. — Мне не сложно поделиться. Тем более, такой ценной и полезной вещью. Ценной и полезной… Если она так дорожит этим куском макулатуры, почему так просто отдает его? — А если хочешь, можем почитать вместе, а потом обсудить. На самом деле это очень интересно! Сарада так и светилась оптимизмом, от которого Каваки начал испытывать легкое раздражение. — Какое благородство! Я же сказал, что не буду заниматься этой хренью, оставь меня! Он грубо отпихнул протянутую книгу. Но Сарада не из тех, кто легко сдается. В ней взыграло нечто вроде любопытства или азарта, смешанных с желанием обрести единомышленника, кого-то с кем можно поделиться мыслями. Чувствовать, что не одна. Да, Каваки совершенно не подходил на данную роль, Сарада отчетливо понимала это. Но если ее задумка возымеет успех, это может привести только к положительным результатам, в этом она была твердо уверенна. О провале Сарада не допускала и мысли. — Ладно… Если тебе слабó, мог бы сразу так и сказать, — выдала она, поддавшись этому неизвестному порыву. Каваки, словно в замедленной съемке, повернул голову и ядовито прищурился. — Если бы я захотел, прочитал бы в легкую. — Спорим, не осилишь? Сарада давила наугад. Одним самодовольным взглядом показывала, насколько не верит его словам. Она ухватилась за эту возможность и отпускать не собиралась. Ведь Каваки представлял собой неразрешимую загадку. Было очень интересно, что бы он подумал о той или иной ситуации, описанной в книге. Только выслушав его точку зрения, Сарада смогла бы хоть немного приоткрыть завесу тайны, которая покрывает этого парня. Каваки же долго смотрел на нее, слегка щурясь и изредка моргая. Глаза все еще пощипывали от пыли, поднятой во время спарринга, но он мужественно сносил эту неприятность и старался держать их открытыми. Сарада, не отставая, изучала его глаза. Вглядывалась в эти порозовевшие глазные белки, рассматривала красные ниточки лопнувших сосудов. Узор серой радужки напоминал грозовое небо с размытыми тучами. Удивительно… Внезапно Каваки, дернувшись, разорвал зрительный контакт и медленно огляделся по сторонам. Ни Мицуки, ни Боруто поблизости не оказалось. — Хрен с тобой. Давай сюда, — он порывисто вырвал книгу прямо у нее из рук. От неожиданности Сарада ойкнула. — Поаккуратнее, пожалуйста! — в ее голосе отражался едва слышимый рык. — Ты говорила вместе читать… Ты как вообще себе это представляешь? Каваки все еще считал эту идею смехотворной, что не укрылось от Сарады. Он и не поверит, пока не познакомится с этим необыкновенным миром. Скрыть довольство от сложившейся ситуации было сложно. Но для Сарады вполне возможно. — Предлагаю так, — начала она, — первую главу я уже прочла, теперь очередь за тобой. Ты тоже ее прочтешь и передашь книгу мне, а потом будем делиться впечатлениями. И так по очереди будем читать и обсуждать каждую главу. Только не забегай вперед, ладно? Каваки медленно переводил мрачный взгляд то на книгу, то на собеседницу. — Идиотизм…