***
— Ну что, давайте знакомиться, — разглядывая стайку сидящих перед ним девушек (и удивляясь отсутствию в данной группе парней), сказал Брагин. — Меня зовут Брагин Олег Михайлович, и я ваш новый преподаватель. — Олег Михайлович, а можно вопрос? — опираясь на стол так, чтобы было видно соблазнительные формы в вырезе кофточки под не застёгнутым коротким халатиком, томно произнесла одна из студенток. — Ты его уже задала, солнышко, — усмехнулся Олег, разглядывая распущенную гриву каштановых волос, красные губы и идеальный маникюр на ногтях-стилетах собеседницы. — Но можешь задать ещё один. — А вы женаты? — без капли стеснения спросила девица. — Слава Богу, да, — усмехнулся мужчина, демонстрируя руку с обручальным кольцом. — Жена у меня — нейрохирург с мировым именем, в Склифосовского работает. А теперь встречный вопрос… — остановился, давая девушке понять, что ждёт, пока та назовёт своё имя, чтобы знать, как к ней обратиться. — Марина. — Прям как мою жену! — улыбнулся Брагин. — Скажи мне, Мариночка, как ты считаешь, тебя в операционную в таком виде кто-нибудь пустит? Я понимаю, вы девочки, хочется быть красивыми и всё такое. Но не забывайте, что вы — будущие хирурги, а в операционной что главное? Правильно, порядок. Поэтому чтобы я не видел больше распущенных волос и вот таких длиннющих ногтей. Такими без скальпеля, мне кажется, оперировать можно. Марина сконфуженно посмотрела на Брагина, а её одногруппницы рассмеялись. — Надеюсь, вы меня поняли. А теперь записываем тему занятия: синдром хронической ишемии органов и тканей.***
— Ну что, Олег, как у тебя дела? — выловив Брагина в столовой во время окна, спросил у него Нарочинский. — Да всё прекрасно, Владимир Сергеевич, — усмехнулся Олег. — Меня трижды спросили, женат ли я, а ещё я офонарел от количества коротких юбок, распущенных волос и длиннющих ногтей. Они хирурги или кто вообще? — Они — дети, Брагин, — усмехнулся Владимир Сергеевич. — Привыкнешь. А ещё эти дети Маринку, когда она забегала, приняли за мою любовницу. Брагин аж компотом подавился. — Дети-дети в лазарете, — покачал головой. — Хотя… Мы сами такими когда-то были… И знали, кто из преподов со студентками романчики крутил, — улыбнулся. — А чего Маринка приходила-то? — Тебе помочь с работой просила. Знает же, что на кафедрах иногда места появляются вакантные. — А больше она вам ничего не говорила? — допивая компот, спросил Олег. — А то терзают меня смутные сомнения… — Нет, ничего, — отрицательно помотал головой Нарочинский, понимая, кажется, о чём идёт речь. Но сдавать дочь ему не хотелось. Да и зная, какой Брагин вспыльчивый, в это во всё лучше было в принципе не лезть. Пусть Марина сама с ним об этом говорит. — Ну ладно, — Брагин, кажется, всё-таки понял, что Владимир Сергеевич чего-то не договаривает. — Пойду я, а то скоро пара начнётся… — Ни фига себе, новенький даёт! — пройдя мимо столика с группкой из нескольких девочек, учившихся в той группе, которая стала сегодня его первыми «подопытными», краем уха услышал Олег. — Работает тут без году неделя, а уже с профессорами обедает! — покачав головой и усмехнувшись, покинул помещение. А разговор продолжился. — Так у Нарочинского дочка примерно его возраста, кажется, — фыркнула та самая тёзка Нарочинской. — И не замужем, вроде. Вот, может, он его в зятья потенциальные рассматривает? — Я слышала, он — простой хирург из Склифа в прошлом. И его оттуда уволили потому, что он какого-то мужика прирезал. Куда ему, короче, до профессорской-то дочки? Да и он же русским языком тебе, Марин, сказал, что женат. И кольцо у него на пальце было. Выходит, не соврал. — Ну знаешь, я тоже кольцо ношу на безымянном. И чё, как говорится? — Ничё! — Ну вот и всё! Давайте, короче, темы для рефератов делить уже!***
В три часа ночи Брагин проснулся от того, что жажда дала о себе знать. Марину рядом с собой в постели он не обнаружил (что было странным, учитывая тот факт, что она всегда спала как убитая и позы ночью почти не меняла). Дверь спальни была приоткрыта и через неё была видна тонкая полоска приглушённого света, кажется, из кухни. Покинув постель, Олег увидел следующую картину: Нарочинская стояла, прислонившись спиной к барной стойке и явно, судя по открытому нараспашку холодильнику, что-то ела. Батон спокойно дрых на диване и даже ухом не вёл. — Это ночной дожор! Всем отойти от холодильника! — негромко, чтобы не напугать девушку, сказал мужчина. Та тут же развернулась к нему лицом, пряча что-то за спиной. — Ты чего не спишь? — чуть сонным голосом спросила она. — А ты чего? — вопросом на вопрос ответил он, захлопывая холодильник. — Что прячешь? — Ничего, — спокойно ответила Нарочинская, пытаясь незаметно поставить куда-нибудь то, что держала в руках. Однако выглядело это ни фига не незаметно. — Оливки? Перочинская, серьёзно? — отобрав у девушки банку, недоумённо посмотрел на неё мужчина. — Ты же их ненавидишь! — Ну вкусы меняются, Брагин! — развела руками Марина. — Так бывает. А ты чего вскочил-то? — Да знаешь, как-то привык, что кто-то вечно под бок жмётся и одеяло забирает! А вообще, воды попить. Ты мне ничего сказать не хочешь, нет? — Я спать хочу. Пей уже давай воду свою и приходи в кровать, — Нарочинская скрылась в спальне.***
В кои-то веки утром никто никуда не спешил — у Марины был выходной, а Олегу на работу нужно было только к двенадцати. Батоша, довольный присутствием обоих «родителей» дома, перетаскал им все свои игрушки, а потом с радостью просто вынесся из подъезда под ругань едва поспевающей за ним Нарочинской. Брагин лишь хихикнул, наблюдая за этой картиной, а потом просто перехватил у девушки поводок — уж кого-кого, а его Батон слушался беспрекословно. — Ты ничего мне сказать не хочешь? — кинув псу мячик, снова задал Олег жене ночной вопрос. — Что именно? — недоумённо посмотрела на мужчину девушка. На самом деле, новостей у неё было много, но хотелось знать, что конкретно Брагин хочет услышать. — То есть, нам поговорить не о чем? — Олег снова кинул Батону игрушку. — Ну ты хоть намекни, о чём ты хочешь со мной поговорить! — у Нарочинской от этих загадок потихоньку закипали мозги. — Марин, я, конечно, понимаю, что я — эгоист, и сволочь, и деспот, и жизни нормальной тебе дать не могу, ну уж извини. Но, тем не менее, я — врач, и кое-что я всё-таки вижу… — синий мячик снова покатился по траве. — Ну?.. — Брагин смотрел испытующе. Марина молчала. Почесала подбежавшего Батончика за ухом, кинула ему мяч. — Значит, не хочешь каяться. Ну хорошо, Марина Владимировна, ну давай тогда поговорим про другое. Например, про твоего пациента с опухолью шишковидного тела. — А что ты видишь? — спросила у мужчины девушка, снова отправляя Батона за игрушкой. — Какой срок? — Какой срок? — прикинулась дурочкой Нарочинская. — Сколько недель? — Каких недель? — Полных! Перочинская, ну ты за меня придурка-то не держи! И спит она на спине, хотя привыкла на животе, и оливки из банки в три ночи трескает… Ну? Так сколько? — Одиннадцать недель, — выдохнула Марина. — Ско-о-олько? — протянул Брагин. — И долго ты ещё молчать собиралась? Пока живот бы на уши не полез?! — Между прочим, я пыталась тебе дважды сказать. Но первый раз ты подумал, что я опять заведу шарманку про «Брагин, возвращайся в Склиф», а второй нам еду привезли. А потом, я и сама узнала только на восьмой неделе. Думала, задержка из-за стресса, потом поняла, что, кажется, не из-за стресса, сделала тест и к Покровской пошла. Я думала, там три-четыре, а Сашка мне в лоб «восемь, Марин!». — Я тебя убью! — Олег закрыл лицо ладонями. — Честное слово! И Покровскую твою с тобой за компанию! — Ну и я боялась… — Чего, глупая? — обнял жену за плечо. — Что эта беременность не сохранится. А ещё знала, что ты будешь злиться! Вот ты злишься, понимаешь? — Батон крутился рядом, не давая и шагу ступить. Пришлось кинуть ему мячик. — Нет, Перочинская, я тебя правда убью! — Не, ну… Нельзя, — Марина улыбнулась. — Я тебя убью! Вот ты родишь, я тебя грохну и стану отцом-одиночкой. Буду получать дотации от государства! — фыркнул Олег. — Ты ещё скажи, что ты со мной разведёшься! — усмехнулась Нарочинская. — И разведусь! — кивнул Брагин. — Сначала грохну, а потом разведусь! — Разводиться, Брагин, дорого, сам говорил! Пошли уже домой! Едва пальто Марины оказалось на вешалке, Олег поспешил ладонями проникнуть под её свитер и устроить их на её животе. — Ну что ты делаешь?! — возмутилась Нарочинская. — Брагин, у тебя руки холодные! Но мужчина на её вопли внимания не обращал, ласково поглаживая кожу. — Ну, привет, наследник. Наконец-то мать твоя удосужилась мне сказать о том, что ты у нас появишься! — А если там наследница? — улыбнулась Марина. — Ну я всех любить буду, — улыбнулся Брагин в ответ. — Хоть чёрта лысого роди! — Не хочу чёрта лысого. Девочку хочу. — Ну, загадывай. Вдруг сбудется.***
Как только за Брагиным, ушедшим на работу, закрылась входная дверь, у Нарочинской зазвонил телефон. А звонки Павловой в выходные ничего хорошего не означали. — Да, Ирина Алексеевна? — Марина турнула мешающегося ей Батона и сделала ещё глоток кофе. — Что-то случилось? — Слава Богу, нет. Добрый день, Марина Владимировна, — обычно противный голос заведующей сегодня почему-то казался менее противным. — Хотела вас попросить сегодня через час в Сеченовку подъехать, прочитать лекцию о неотложной хирургии. Все необходимые материалы отправила вам на почту. Обычно Брагин этим занимался, но вам ли не знать, чем он занимается сейчас. «В этой самой Сеченовке лекции читает», — подумала девушка, а вслух сказала: — А почему именно я? Почему нельзя было, я не знаю, Лазарева попросить или там Гафурова? — Лазарев и Гафуров вчера вместо Брагина к отряду спасателей ездили лекции по первой помощи читать. — А это удобно? — Удобно. Кто-то из преподавателей согласился вам пару уступить. Владимир Сергеевич в курсе, что вы приедете. — То есть, выбора у меня нет? — Именно, Марина Владимировна. — Ну, хорошо. Я буду. До свидания, Ирина Алексеевна. Поняв, что времени в обрез, Марина быстро собралась и, наказав Батончику вести себя хорошо, отбыла куда послали, на ходу изучая то, что прислала Павлова.***
В холле Нарочинскую встретил отец. — У меня вообще-то законный выходной сегодня, — буркнула девушка вместо приветствия. — Кто вообще это всё придумал? — И я рад тебя видеть, Маришка, — улыбнулся Нарочинский, целуя дочь в щёку. — Это твоя идея была, да? — Упаси Господи! Дирекция во всём виновата. Нужны им люди с передовой. — Брагина им мало? Он пятнадцать лет в неотложке, а я — полтора года. И вообще, я нейрохирург, а не хирург общей практики. — Ты повозмущайся мне тут ещё! Сама сказала, что тебе в плановой скучно и в Склиф устроилась, вот и расхлёбывай теперь. — Какой ты вредный! — состроила отцу рожицу Марина. — Господи, ну вот куда она с такими ногтями?! — возмутилась, провожая взглядом опаздывающую на занятие девушку (ту самую Марину в коротком халате и не менее короткой юбке под ним). — Ну вот сама у неё и спросишь, — Владимир Сергеевич распахнул перед дочерью дверь, за которой пару секунд назад скрылась студентка. — Добрый день, Олег Михайлович! — поздоровался с сидящим на столе Брагиным. — Вы не против, если мы у вас пару украдём в пользу лекции по неотложке? — Ну, если её такая красивая девушка читать будет, — Олег спрыгнул со стола и поравнялся с Нарочинскими, — то не против. — Ну, тогда я пойду. Марина Владимировна, удачи, — Нарочинская аж дёрнулась — по имени отчеству отец называл её только в моменты самой страшной злости в далёкой юности. Профессор скрылся за дверью, оставляя семейную парочку наедине со студентками. Девушки тут же зашушукались — ведь именно Марину видели с Нарочинским в столовой пару недель назад. — Ну что, девчат, — Брагин обезоруживающе посмотрел на студенток, — знакомьтесь, Марина Владимировна Брагина — ведущий нейрохирург отделения первой хирургии НИИ имени Склифосовского. — Ну вообще-то, я — Нарочинская, — гордо вскинула голову Марина, проходя к кафедре, — и только потом Брагина, Олег Михайлович. — Значит всё-таки, не любовница, а дочь! — пронеслось по рядам. — А в собственный паспорт вы, Марина Владимировна, давно заглядывали? — фыркнул Олег, приземляясь за первую парту. — Сдаётся мне, что там вы сначала Брагина, а только потом Нарочинская. И действительно, в Маринином новеньком гражданском паспорте, полученном ей сравнительно недавно, красовалась двойная фамилия — Брагина-Нарочинская. — Сейчас это неважно, — спокойно сказала Нарочинская. — Итак, как вы уже знаете, меня зовут Марина Владимировна, и я действительно работаю в отделении первой хирургии института Склифосовского. Как вы понимаете, в таком большом городе, как Москва, каждый день что-то происходит. И пока вы сидите на парах и набираетесь ума, кто-то попадает в аварии, пытается совершить самоубийство или падает с высоты… На протяжении всей лекции Брагин, будто издеваясь, задавал Марине всякие каверзные вопросы, чем просто выводил её из себя. — Олег Михайлович, а вы не могли бы дать высказаться студентам? Я понимаю, что вы пятнадцать лет в неотложке работаете, но если я сейчас начну задавать вам вопросы по нейрохирургии, то вы будете иметь бледный вид. — И макаронную походку? — пошутил Олег, вызывая у студенток смех. Нарочинская бросила на него свой фирменный убийственный взгляд. — Понял, молчу. Девоньки, если у кого-то есть вопросы, можете их задать — Марина Владимировна добрая и не кусается. Эта самая добрая Марина Владимировна, не сводя с мужа убийственного взгляда, одним жестом дала понять, что ему не жить после того, как они отсюда выйдут.***
— Что за цирк ты устроил?! — едва последняя студентка скрылась за дверью, налетела Нарочинская на Брагина. Вместо ответа Олег просто сгрёб её в объятия: — Ну что ты, Маринка моя, свирепствуешь? — А чего ты как в каждой бочке затычка? Задолбал меня своими вопросами в тему и не очень! — Как ты вообще тут оказалась-то? Это что за халявные мастер-классы? — целуя жену в нос, спросил у неё мужчина. — Павлова позвонила, едва ты ушёл. Сказала, что раз тебя в Склифе нет, то мне на правах жены отдуваться за тебя придётся, — крепче прижимаясь к Брагину, ответила Марина. — А Германыч с Саламчиком? Они ж по общей… — А Германыч с Саламчиком вчера в поисковый отряд ездили про первую помощь рассказывать. Тоже вместо тебя, Брагин. Поэтому… Выхода у меня не было, короче. — Слушай, а может, ты теперь всегда вместо меня будешь лекции читать? У тебя так хорошо получается! — Не дождёшься, Брагин! Из нас двоих в неотложке дольше работаешь ты, поэтому и рассказывать про это всё тоже тебе. Я больше в нейрохирургии спец. И вообще, мне Зименская на своё место предложила. Ну какие к чёрту лекции? — Марин, зайди к Зиме! — стукнула Нина в стекло ординаторской. — Сказала, что срочно! Нарочинская отложила в сторону стопку карт и уныло поплелась по коридору к кабинету главврача. Ей казалось, что этот разговор однозначно не сулит ничего хорошего. Но Вера Георгиевна была в хорошем расположении духа и даже сделала Марине чай. — Ну рассказывай, Марин, как тебе без Олега работается? — Честно, тяжело. Я слишком привыкла с ним оперировать. — А где он вообще? Работу нашёл-то после этого скандалища? — Нашёл. Папа помог. Так что, Олег теперь преподаёт на кафедре госпитальной хирургии. — Да-а, Брагин и преподавание это, как по мне, несовместимые вещи. Слышала я как-то раз, как он лекцию по оказанию первой помощи читал… Ох уж эти его примеры… Но вообще, Марин, я тебя не для того позвала. Есть новости. — Хорошие или плохие? — Меня в министерство переводят, и я хотела предложить твою кандидатуру на своё место. Что думаешь на этот счёт? — Спасибо за доверие, Вера Георгиевна, но есть некоторые обстоятельства, которые не позволяют мне принять ваше предложение. — И какие же? — Зименская очевидно напряглась. — Мы с Олегом ждём ребёнка. — Поздравляю! Какие вы молодцы! — тут же смягчилась. — Какой срок? — Десять недель. — Ну ничего себе! В декрет скоро думаешь? — Пока вообще не думаю, — усмехнулась Марина. — Надеюсь, что месяца до восьмого буду в строю, а там как пойдёт. — Смотри, чтобы тебя Брагин дома ещё на шестом не закрыл. А то знаешь, как он за Нинку переживал, когда та беременна была? Думала, убьёт её, когда она прямо на работе родить решила! Еле вытащили. Покровская — большая молодец. — Ну вот чтобы Брагин меня не убил, я не буду, пожалуй, на работе рожать, — Нарочинская улыбнулась. — А сейчас извините, Вера Георгиевна, я пойду. У меня обход, — взглянула на часы, — через пять минут. — Беги, конечно. Но над моим предложением всё-таки подумай. Марина, кивнув, скрылась за дверью. — И что ты ей ответила? — Брагин нахмурился, всматриваясь в лицо жены. — Что не готова принять такое предложение из-за своего положения. Командовать всем этим, в бумажках копаться, нервничать… А профессией когда заниматься-то? — Пра-а-авильно, — довольно протянул Олег. — Делом надо заниматься, Марина Владимировна, делом. И едва Нарочинская собралась открыть рот, чтобы что-то ему возразить, как он сказал: — У меня это была последняя пара, пойдём, по котлетке в столовой слопаем и домой. — А то тебе дома котлеток мало! — буркнула девушка. — Морковных, которые я с детства ненавижу? — Ну там же ещё из брокколи были, — парировала Марина. В ответ Брагин скорчил такую рожу, что у Нарочинской аж желудок скрутило. — Ладно, уговорил, — капитулировала она. — Пойдём твои котлеты кушать. Только мне два компота! — Ага, и две котлетки и салат, — улыбнулся мужчина, проникая ладонью под расстёгнутую жилетку Нарочинской. — Чего так смотришь, будто я тебе яду предложил? — поймал её недовольный взгляд. — Ребёнка голодом морить не позволю! — ласково погладил живот. — Ну ты же видел, что я ела утром! — Ну это когда было? — фыркнул Олег, усаживая Марину на преподавательский стол. — Брагин, ну что ты делаешь? — возмутилась она, поддаваясь однако его напору. — Ничего противозаконного, — усмехнулся Брагин, затем нежно прикасаясь к губам жены своими губами. — Ну я говорила, Марин, что тебе ничего не светит, — фыркнула невысокая рыжеволосая девушка, за компанию с этой самой Мариной подглядывающая за происходящим в аудитории. — Ой, много ты, Ленка, понимаешь, — отмахнулась от неё шатенка. — Да уж побольше тебя. Например, то, что Нарочинский сюда идёт. Девушки тут же сделали вид, что очень увлечены конспектом только что прошедшей лекции, однако профессор всё прекрасно понял и лишь покачал головой, плотно закрывая за собой дверь аудитории. — Ничего не меняется! — голос Владимира Сергеевича заставил Олега и Марину отлипнуть наконец друг от друга. — Сколько лет прошло, Брагин, а ты всё с девочками в аудиториях целуешься! — Ну, это, Владимир Сергеевич, не просто девочка. Это жена моя, — Брагин продемонстрировал тестю ямочки на щеках. — Многое поменялось, в общем. — Чего вы тут застряли-то? — спросил у них профессор. — Идёмте обедать. — Идёмте, — кивнула Марина, спрыгивая со стола. — Брагин, два компота! — Хоть всю кастрюлю, — закатил глаза Олег, беря жену за руку.***
Спустя несколько дней Брагин приехал в Склиф, чтобы забрать Марину с работы. Её машину они вчера отогнали на сервис — что-то стучало под капотом, а ещё занятая Нарочинская всё ещё каталась на летней резине, то и дело забывая её поменять и рискуя попасть в аварию и оказаться не у операционного стола, а на нём в качестве пациентки. — Здорово, рыба моя! — громогласно поприветствовал он раскладывающую карты Нину. — Здорово, Михалыч! — тут же отвлеклась та от своего занятия. — Какими судьбами в нашей богадельне? — Да вот за женой своей приехал. Где? — В ординаторской, вроде, была. Честно, не видела. Однако конца фразы Брагин уже не слышал, направляясь туда, куда послали. В ординаторской обнаружились валяющийся на диване Куликов, играющий в стрелялки Лазарев и заполняющий карты за столом Ковалёв. — Здорово, мужики! — громыхнул Олег, разглядывая присутствующих. — А жена моя где? — Кто-о-о? — в один голос протянули Сергей и Константин. Ковалёв же даже от своих дел не оторвался. — Марина где? — закатил глаза Брагин. — Нарочинская моя. — Да тут я, Брагин, не кричи, — раздалось где-то за спиной. — Привет, — оказываясь в медвежьих объятиях мужа, улыбнулась девушка. — А я же говорил! — глубокомысленно изрёк Ковалёв, откладывая в сторону последнюю карту. — Ну ты на пару месяцев ошибся, — фыркнула Нарочинская, крепче прижимаясь к Олегу. И так плевать стало на то, что все сплетничать опять начнут. — Как там сына, не нашкодил? — Чего-о-о?! — снова в один голос протянули Куликов и Лазарев. — У вас уже и дети есть?! — Ага, — усмехнулся Олег, — один. Лохматый, с мокрым носом и с хвостом. Батоном зовут. Я дома не был ещё, Марин. Мне ж ту лекцию, которую ты украла, поставили вот на сегодня и я после неё по пробкам сразу сюда. Давай переодевайся, домой поедем, сына выгуливать. Я у Нинки, если что, — отпустив от себя жену, Брагин покинул помещение.