Привет со дна

Этот груз неподъемный. Он чувствует себя атлантом, держащим на плечах небосвод. Устал, плечи болят, руки болят и ноги подгибаются, но дай он слабину хоть на секунду и весь пройденный путь окажется бессмысленным. Снова ждет дно колодца и холод Её рук. Второго шанса не будет. Сейчас или никогда. Нужно избавиться от яда, пока он не достиг сердца. Кости выламывает, суставы выкручивает, жалеешь, что не сдох раньше. Передоз уже не кажется такой плохой идеей. Секунды перетекают в минуты, минуты в часы, часы в дни, а дни в недели. Он отмечает приходы врачей и медсестер краем сознания, но лишь голос сестры удерживает его на краю бездны. Отабеку жаль, что он заставил ее пройти через такое, о родителях он вообще старается не думать. Хорошо то, что старшая сестра – Зара, не в курсе всей этой ситуации, беременна, живет в другом городе, никто не стал бы ее беспокоить боясь последствий. У Амины лицо серое, глаза красные и опухшие – пугающий контраст. Но она стойкая, она боец, была и будет. Вот он - непризнанный герой Казахстана. Но признанный герой Отабека. Вся такая излишне хрупкая и маленькая, таскает брата по квартире, и откуда только силы? Алтын мрачно думает о том, что вряд ли он сейчас много весит, наркотические диеты абсолютно не калорийны – он строен, излишни строен, худощав и от мышц ничего не осталось, что уж говорить о жировой прослойке которой у него никогда не было. Амина заботиться, выхаживает, как маленького больного щенка, только мороки с ним больше, чем с любым щенком, а вот по уровню интеллекта любой пес его обставит. Ну правда. Никто же не видел собак наркоманов. По крайней мере, Алтын не видел. Осознанность действий появляется урывками, где-то между лежанием на кафельной плитке и диваном, на котором он тоже периодически лежит мертвым грузом, сестра всегда рядом готовая протянуть руку помощи. Спустя бесконечные недели, он открывает глаза и мир не давит на его плечи. Да, он чертова развалина, готовая свалиться от сквозняка, но впервые за месяцы сознание кристально чистое, а от еды не тянет проблеваться. Амина готовит легкие супы, потому что ему нельзя есть что-то более тяжёлое, после столь длительного истязания своего организма. Готовит чай, как учила мама, с травами и специями. Алтыну бесконечно стыдно, перед сестрами, родителями, за то, что так похерил свою жизнь. Но извиняться нет смысла, кто поверит наркоману, нужно доказывать все действиями. Восстанавливает организм: питание, начинает заниматься спортом – все лишь на чистом упрямстве. Вещи, которые раньше давались легко, сейчас требуют огромных энергетических затрат, как моральных, так и физических. Амина помогает с подготовкой к поступлению и окончательно перебирается к нему в квартиру, даже с родителями особо не разругавшись. Отабек смеется с того, что сестра на три года младше, а готовятся к поступлению они вместе, Амина улыбается и подсовывает очередной учебник. - Да, да, Зар, все в порядке. – Зара тяжело вздыхает в телефонную трубку, но делает вид, что успокоилась. Брату доверяет, не хочет лезть не в свое дело, знает, что все равно ничего не расскажет, если сам не захочет. Иногда, по ночам, когда выпадает выходной (Отабек вернулся к работе в клубах, лучше смотреть страху в лицо, чем избегать его вечно, именно этого он не сделал с фигурным катанием, а теперь даже на выступления по телеку смотреть тошно. Словно лед способен его уничтожить), они говорят всю ночь до рассвета, а когда Амина притаскивает его старую гитару приходиться еще играть и петь, сестра подвывает тоже, соседи подозрительно молчат и полицию не вызывают. Алтын естественно меняет номер телефона и не пересекается со старой компанией. Однажды он видит Алину с каким-то хмырем у бара, вся в белом словно призрак, она ловит его взгляд ухмыляется и отворачивается, не здоровается и не подходит пообщаться, потому что знает, что он выбрался, или по крайней мере пытается, а она какая никакая, но подруга и на дно его тянуть не станет. Алтына прошибает какая-то нездоровая, разрушительная любовь к этой девушке, к блеклости ее бездонных глаз, отросшим корням и розовой безвкусной помаде. На секунду ему хочется прокричать ее имя, позвать с собой, забрать – но нельзя тянуть дерьмовое мертвое прошлое, в светлое будущее. Алина это уже знает, Отабек понял только сейчас. Любовь растворяется в крови, как наркотик. А с наркотиками он решил попрощаться. Стоит отвести глаза, как девушка растворяется во мраке помещения. А на губах застывает ее имя, как прощание, как последний вздох: -Алина… Рубикон перейден. Амина восторженно скачет по квартире и голосит что есть мочи, хлопает в ладони и вешается на шею. Они оба поступили, в один университет, с разницей лишь в то, что она на очном, а он на заочке, жаль, что факультеты разные, а то можно было бы у сестры заимствовать все лекции. Родители всячески поддерживают, звонят, приезжают, помогают собрать вещи, думают, что это здорово, что Отабек решил сменить город (и страну), начать все с того момента, на котором остановился, до того, как увлекся психотропными веществами, все это конечно не говориться в слух, но отлично читается между строк, и лица у них иногда виноватые, словно они лично героин ему покупали. Амину отпускают с ним, без скандалов и упреков, и Алтын поражается такой наивности, что и высказывает в слух, прям за семейным, прощальным ужином. Сестра бьет его по плечу и обзывает идиотом. Родители грустно улыбаются. - Она наша дочь, а ты наш сын, мы любим вас обоих, – начинает мать, - терять ни одного из вас мы не собираемся, и если ты хочешь начать с нуля, а Амина, хочет тебя поддержать, пусть так и будет. Вы взрослые люди, должны решать сами. Но это не значит, что я не буду названивать по три раза на дню и только попробуйте не взять трубку! Мать наигранно угрожает, атмосфера разряжается, а отец шутит про то, что у них ни дети, а наказание. Отабек смотрит на проседь в волосах матери и думает, что виноват тут не возраст, а наличие трех бестолковых детей. В аэропорту, прощаясь, обнимая родителей он задушено шепчет: «Спасибо», в груди все сжимается и дыхание замирает. Хочется уткнутся в родительские колени и долго рыдать, мол просрал жизнь ваш сын, подающий надежды. Вот такой он мудак неблагодарный. Хочется выть и захлебываясь слезами рассказывая о том, как это все несправедливо, обидно, как безысходность душила его долгими ночами в больнице, как было невыносимо больно на физиотерапии, как морально разлагался думая о несбывшихся мечтах, неоправданных надежд и ожиданиях. Жаловаться, что его извечная любовь вероятно даже не знает о его существовании, а ведь у него были идеи как с ним подружиться, план как стать ровней ему, что бы было не стыдно подойти, как хотелось его узнать – не тот выдуманный образ из сми, а настоящего человека, его мысли, привычки (пьет ли он кофе по утрам?), и как все это пошло прахом. Осело на подкорке его сознания. И ничего не осталось. Он даже фигурное катание перестал смотреть после того падения, было тоскливо и завидно, страшно, а в груди клокотала злость, на себя на весь мир. Несправедливо. А еще была Алина… Все это так нечестно. Жизнь вообще не справедлива – аксиома. Отец шепчет ему на ухо: -Держись солдат, сражайся. На высоте более семи тысяч километров, держа Амину за руку и глядя в иллюминатор, Отабека наконец-то отпускает, он снова может дышать. Возможно, он все же ошибся, проиграна была битва, а не война. Он продолжит войну, даже если это война с самим собой.