Пончиковая

Да, я все еще люблю Пашу, и переживаю за наши с ним отношения. Но при этом у меня есть симпатия к Тёме.. Я не знала, что мне с этим делать, потому просто продолжала общаться с ним. Потому что только тогда, когда я общалась с ним, мне становилось легче. Паша все так же продолжал отмазываться, но я понимала, что ему на меня почти все равно.. Но в глубине души я верила в то, что все наладится. Четверг, 14 января. Смена Артёма. Мы сидели вчетвером, я, Паша, Тёма и лучший друг Тёмы - Дима. Вечером я должна была ехать на дополнительные, но часа в четыре мне звонит мама. И пока все веселились во втором зале, я вышла в первый: - Ник, лучше езжай сегодня домой. - Почему? - У нас траур. Дед Лёня умер. Тёма в этот момент подошел ко мне. У меня было слишком много вопросов, и мне было очень больно от утраты единственного деда. Я молча взяла сигареты Паши и вышла курить одна. Никому ничего не сказала. Белый снег падал хлопьями на землю, немного успокаивая бушующую душу. Я чувствовала ветер в своих волосах, мороз по рукам, по спине. Я чувствовала, как снег ложился мне на волосы, как успокаивал своим холодом.. И правда, успокоилась почти. Уже после того, как я зашла внутрь, я рассказала всем присутствующим о том, что случилось. Меня поддержали. Перед тем, как я собиралась уходить, в кофейню зашла Женя. - Паш, а почему ты не предупредил меня об её появлении? - Ой бля… Ник, прости, я забыл. - Ладно, окей, все в порядке. Мы немного побеседовали с Женей, но честно – у меня было желание втащить ей, да посильнее. Паша проводил меня на остановку. В вечер мы, как уже обычно, списались с Артёмом. Приятный разговор с приятным человеком и вправду успокаивал. В субботу, 16 января, мой отец и тётя уезжали на похороны в другой город. Днем, после допа, я собиралась встретиться с Пашей. Но утром я подумала и поняла, что он опять натащит кучу своих подруг, которые будут вешаться на него, а мне предстоит на это смотреть и вновь травмировать себя. Слово в слово я написала Тёме, на что получила ответ: «А тебя ранить как будто ему можно?!» У нас вновь завязался диалог. После допа я поехала домой и целый день переписывалась с ним. Это было гораздо приятнее, чем смотреть на Пашиных баб. Мы говорили обо всем: о семье, о религии, о жизненных взглядах, о своих планах на будущее. С ним мне хотелось быть той, кем я и являюсь – маленькой слабой девочкой. В вечер Мыша скидывает мне больше сотни сообщений, где Женя ей в личку буквально признается в любви к Паше. Она пишет, мол, «Я два года ждала, у меня никого не было, я теперь обязана сидеть и смотреть на Пашу и Нику? Нет уж. Я хочу быть единственной девушкой Паши, Ника не стенка, подвинется». Я опять плакала. Мне было противно. Я высказала Паше все, что думаю о Жене и просто выключила телефон. Ночь, как и вечер, выдалась невероятно тяжелой. Приезжал Паша и опять строил из себя незнайку. Я плакала. Он успокаивал меня. Все было на пределе мирового пиздеца. Было ясно, что еще немного, и мы с ним расстанемся. Это было ясно всем, но я не теряла надежду. Хотелось постараться все наладить. В ночь мы говорили с Пашей по телефону. Он плакался, говорил о том, что много врал. Я слушала всю его правду и верила. Опять. Как маленькая наивная девочка. И вот, 17 число, воскресенье. Этот день стал роковым. Я приехала в пончиковую в ужасном настроении, абсолютно обессиленная, я в какой-то момент думала, что реально пойду и прыгну с крыши, но понимала, что у меня не найдётся сил даже просто забраться туда. Было ужасно плохо. Но когда я пришла, я покурила с Артёмом, который меня искренне поддержал и поговорила с Миллой, рассказав ей обо всем происходящем пиздеце. В тот момент я искренне думала, что то, что происходит - это пиздец. Я просто не знала, что будет дальше. Вскоре в пончиковую пришёл Дима, мы с ним разговаривали как хорошие друзья, которые знакомы уже много лет, а позже появился и сам Паша. Он вновь извинился за ночь субботы, и мы с ним говорили. Где-то шутили. Он рассказывал всю правду, по крайней мере как я думала. И вот, в один прекрасный момент в пончиковую заходит Мыша, Юля и Дима. Дима - мальчик из нашей компании, так же, как и Юля. - Мы пришли рассказать всю правду - начала Юля. - Какую? Я и так все знаю. - Ха, ты уверена? - Я ему верю. - Он изменяет тебе, Ник. Он уже два месяца как ебет эту Женю. Нет. Я не верила. Я не хотела верить. - Паш, это правда? Солонин смотрел на меня своими лукавыми глазами и мотал головой. - Я ему верю. После ещё нескольких дебатов меня за руку берет Мышь и выводит на улицу. - Ника, я точно знаю, что он ебет Женю. - Почему ты так в этом уверена? У меня не было сил даже злиться и грустить. - Потому что он ебет не только её. - А кого ещё? Настя смотрела мне в глаза, как бы решаясь сказать что-то дальше. Она берет меня за руки и говорит: - Меня. Она обняла меня. У меня полились слезы. Нет. Нет. Нет. Этого быть не может. Нет. Нет. Нет. Давно покинувшие меня силы вернулись, обратившись в гнев, разочарование и крик. Я отпустила Настю и сжала кулак. Нет, Мыша точно не заслужила этого, она единственная, кто признался мне глядя в глаза. Я уважаю её. Я развернулась и со всей силы ударила по стене. Теперь точно - полный пиздец. Слезы все так же лились. - Насть, а теперь, пожалуйста, иди и скажи этому уебку, что я все знаю. Всё. Мыша, потряхиваясь от страха пред моим гневом, кивнула головой и зашла внутрь. Я вошла за ней. Паша сидел за столом и думал. Я стояла над столом, глядя на него. Мыша села и на ухо сказала о том, что я все знаю. Теперь во взгляде Паши была лишь пустота. Он встал. - Теперь ты знаешь все. - Какое плохое зло я тебе сделала, что ты так начал ко мне относиться? Не поверите, что дальше. - Ну, я просто.. Оправдания. Оправдания. Оправдания. В лицо Паши прилетела моя ладонь. Я развернулась и увидела Тёму, который выходит курить. Схватив куртку, я иду за ним. Выйдя из заведения и подкурив сигарету, я просто разрыдалась. Артём обнял меня и гладил по голове. Искренне благодарна ему за это. Мне этого не хватает. Мне это необходимо - Он изменял мне.. Долго изменял.. Тёма все так же прижимал меня к себе - Мне больно. Я ничего не чувствую, кроме боли и разочарования. Ещё рука болит. Я приподняла голову и Тёма отпустил меня. Сделав ещё одну затяжку от сигареты, я викинула её. - Шоу должно продолжаться. С этими словами я вновь зашла в пончиковую. Мне хотелось посмотреть Паше в глаза. Хотелось увидеть в них что-то. - Что плохого, сука, я тебе сделала?! - Ничего. Просто я плохой человек. - Я блять это поняла. Но, объясни мне, почему?! Я села на место. У меня просто текли слезы. Никаких других эмоций у меня не было. По щекам Паши тоже потекли слезы. Он пытался смотреть мне в глаза, но ему было сложно. - Приезжай вечером за вещами. Там поговорим нормально, а теперь, уйди пожалуйста. Умоляю, уйди. Я не хочу видеть тебя. Паша ушёл. Я попрощалась с Мышей, крепко обнимая её. И вот, когда все ушли, я просто села на стул, и разрыдалась. Тёма принёс мне чай и сел рядом. Через несколько минут пришла Милла и Дима. Все сели вокруг меня. Я рассказала все, что узнала. Я не могла остановиться плакать. Это было единственным, что я могла делать. Боль. Во мне осталась одна боль.