Bloody petals of Lycoris

      Тихими шагами юноша в белых одеяниях приближался к высокой горе, от которой исходила зловещая аура тёмной энергии, тонко и крепко ощущаемая им. Всё реже пестрели краски заката, сливаясь с чёрным фоном туч, почти не оставалось торговцев, что радостно переговаривались с местными. Лань Ванцзи зашёл слишком далеко.       Он остался один. Он брёл по непротоптанной дорожке. Но кроме него по ней кто-то однажды ступил. И в поисках этой девушки проходили томительные месяцы, полные отчаяния, боли и неразделенной, невысказанной любви.       Вэй Ин свернула с правильного пути, но у неё на это однозначно есть свои причины. Лань Ванцзи знал её недолго, но пребывал в твердой уверенности, что никакого самолюбия и стремления показать себя выше других не было в сердце девушки. Адепт Юн Мэн Цзян, некровная сестра самого Цзян Ваньиня, лучшая ученица Пурпурной Паучихи. Походка Вэй Ин была легка, словно она не шла, а парила над землёй, взгляд светло-серых глаз смотрел с неискоренимой добротой, порицаемой не раз, ласковая улыбка на утончённом лице делала девушку ещё прекраснее, чем она была.       Но если бы Лань Ванцзи попросили ответить на вопрос: «Что такое совершенство?», он бы несомненно назвал её имя. Имя, пронесенное сквозь безмятежные юношеские года и уже приобретшее пугающий характер под конец войны. Вэни побеждены, Солнце свергнуто, мир восстановлен — но эта девушка всё ещё представляет угрозу.       Вэй Ин говорила, что всё под контролем, но в её глазах была боль. Вэй Ин обещала, что не потеряет власть над тёмной энергией, но её тело разрывало на части, саднило от кровоточащих ран. Вэй Ин клялась, что больше не позволит никому погибнуть, но не смогла сдержать слово, и жертвой её самоуверенности пал муж Цзян Яньли, нежно любимой Усянь.       Лань Ванцзи не мог это не знать. Слухи до него дошли быстро — каждый день он тратил хотя бы на то, что бы подчерпнуть хоть крупицу информации о Вэй Ин. Он не мог утверждать, что она в безопасности, не в силах был успокаивать себя мыслью о том, что она хорошо питается, носит тёплые и соответствующие сезону одежды, не грустит и не плачет из-за ясных причин.       Сейчас он шёл на Луанцзан, где нет места благодетелям из клана Лань: это проклятое место очернит их одежды, освернит имена, предаст забвению память о предках. Каких только ужасов Лань Чжань не наслушался от старейшин!       У него не было другого варианта. В конце-концов, все пути сходятся в одной точке. Вэй Ин надо спасать, пока ещё есть крошечный шанс. Забрать и спрятать, пусть Гу Су Лань ненавистен ей в той же степени, как и сам Ванцзи. Очистить от тёмной энергии, пока ещё не поздно. Быть может, он ещё успеет спасти…       Слепая уверенность в том, что Вэй Ин из себя не представляет ни капли зла, придавала сил. Второй Нефрит был свидетелем того, как солнце, отогревающее всех, отбрасывало тень на её лицо, с каким безумным смехом натравляла мертвецов на Вэней, втаптывая их в грязь и с наслаждением смотря на то, как ломаются хрупкие кости.       …в окружении тёмной дымки, напоминающей сгорающий пепел костра, неподвижно стояла девушка в серых одеяниях. Лицо её было мертвенно-бледным, безжизненным; исчезли весёлые искорки из омутов серых глаз, черты его казались заостренными. Кожа… Кожа сравнялась с чисто-белым снегом, с одеяниями ордена Гу Су Лань. Вэй Ин, утратившая контроль, поддавшаяся тёмной энергии — вокруг неё всё ещё клубились её потоки, — не обратила ровно никакого внимания на его присутствие. Ни на какие внешние раздражители не реагировала. Лишь стояла в центре созданной самой себе ловушки, стеклянными глазами разглядывая пустоту за спиной Ванцзи. — Вэй Ин… — шептал он, словно мантру, словно давнюю молитву, забытую и теперь возникшую в разуме, когда смогла бы помочь чудодейственным своим способом; горечь осела на языке.       Опоздал, не успел. Лань Чжань слишком много колебался, бежал от нее, а потом уже — от своей слишком правильной сущности. Да и мог он теперь гордиться принадлежностью к самому праведному ордену, мог ли называться его Нефритом? Единственное желание, которое прочно ощущалось в помутневшем рассудке — провести хоть раз ладонью по копне чёрных волос, поцеловать некогда манящие красные губы, услышать заливистый смех. И без разницы, при каких обстоятельствах — главное, чтобы Вэй Ин… Жила. — Отойдите, второй молодой господин Лань.       Женский голос, бесцветный, но в то же время резкий, раздался за спиной Лань Чжаня, заставив поспешно обернуться и лицезреть саму Вэнь Цин. Они ни разу, наверное, в неформальной обстановке не встречались. Он видел её мельком, сливающуюся с толпой Вэней, с гордо поднятой головой и слегка надменным взглядом, достойным племянницы Вэнь Жоханя. Она ни разу не смотрела на него, не находя ничего, на чём нужно бы заострить внимание.       От той Вэнь Цин мало что осталось — одежды были изношены и потрепаны, лицо, имеющее некогда слегка смуглый оттенок, побледнело. Её руки были стерты в кровь кропотливой работой на горе, нужной, чтобы прокормить оставшихся, но несмотря на мелкие неприятности, осанка целительницы была пряма, как всегда. Взгляд потухших карих глаз с тоской окидывал Вэй Ин, находящуюся в состоянии невесомости, не мертвую, но и не живую. — Здесь слишком много тёмной энергии для вас, господин Лань. Не боитесь испачкаться? — ядовито спрашивает Вэнь Цин, убирая отросшие волосы в хвост, — неужели Вам так интересно, что стало с девой Вэй?       — Расскажи всё, что знаешь, — отчаянно молит Лань Ванцзи, готовый преклоняться пред ней. Дева Вэнь оценивающе на него смотрит, решая, вверять в тайну или нет. Прижимает тонкий палец к губам и в выражении ещё сильнейшей задумчивости взмахивает левой рукой, указывая на небольшие дома в паре шагов. — Не хотите провести беседу за чашкой чая? Мы не можем предложить многого. Здесь тёмная энергия, Вам она навредит — мы приспособились за этот год. Или больше… Дева Вэй никуда не уйдёт — она не делала никаких попыток сдвинуться ещё со вчерашнего утра, а тёмная энергия её не отпустит в случае чего.       По коже Вэнь Цин пробегает холодок. Она не может предложить больше, чем никчемная чашка чая — у них не так много денег, и еды с натяжкой для всех хватает. Так, разумеется, столь важного гостя встречать стыдно, но таковы обстоятельства. К счастью, Лань Ванцзи не был лишён проницательности. Он неохотно сделал шаг в сторону от Вэй Ин, ровным голосом произнеся: — Благодарю, дева Вэнь. Но я не голоден.       Единственным источником света служила затухающая свеча. Вэнь Цин держала дом в чистоте и порядке, даже понимая, что никто к ним не заявится просто так. Лань Ванцзи не волновало бы, что окна не протерты, на столе скатерь сгрудилась, а занавески давно порваны — в ордене, поддерживающем аскетизм, он бы и с легкостью в таких условиях пожил.       Но дева Вэнь могла утешать себя лишь в том, что ей не придётся краснеть за беспорядок. Всё же налив чай в старую кружку, она подвинулась к нему, прочно задвинув окна, чтобы никто не мог расслышать диалог. К чему такая осторожность — никто из них двоих не знал. Все, кто жил на Луанцзан, уже были в курсе случившегося. — Вэй Ин играла с огнём слишком долгое время. С тёмной энергией — но разница не важна, — без лишних предисловий, лаконично и резко, как изъяснялся Второй Нефрит, разве что с явным раздражением, начала она, — после того, как по её вине погиб Цзинь Цзысюань, она не находила себе места от горя, что причина боль своей шицзе. Мы утешали её как могли, но… — голос Вэнь Цин всё же дрогнул, —…это не помогло. В один день я проснулась и увидела её в таком состоянии. Всё ещё не могу сказать точно, что именно произошло. Но у меня есть догадка — дело в заклинании самоуничтожения, которое могло бы начисто изжечь и тело, и душу… — Вэй Усянь пыталась покончить с собой? — резко прервал Лань Ванцзи. Его чистые золотистые глаза светились неподдельным ужасом, неподвластным страхом. Удивляясь такой внезапной реакции, Вэнь Цин кивнула. — Что-то в ритуале пошло не так, и пострадала только душа. Дева Вэй окружила себя тёмной энергией — вероятно, для того, чтобы никто не смог помешать ей, если бы увидел. Я не смогла подобраться к ней, но она не отвечает и не реагирует. Я склонна верить тому, что её душа разбилась-таки на осколки, а вот тело… Тело, как пустая оболочка, продолжает существовать. Даже не знаю, можно ли говорить о том, что она жива. Душа мертва, это точно. — Есть ли способ вернуть ей сознание? — настойчиво спросил Второй Нефрит. По его интонации можно было понять — он приложит все усилия, чтобы сделать это. — Я не могу сказать, — Вэнь Цин покачала головой. Тонкая резинка, с трудом сдерживающая густые волосы, порвалась, и теперь каштановые пряди волной ложились на её плечи, — в любом случае, она не протянет долго в месте, кишащем тёмной энергией. Тело всё ещё может сгореть, если не принять меры — а я не могу даже подойти ближе, чтобы дать травы.       В этот момент Лань Ванцзи осознал её бессилие. Бессилие женщины, подруги, искусного лекаря — даже обладая хорошими навыками в заклинательстве, они оба не могли подойти к Вэй Ин и как-то повлиять на неё. Ему хотелось вновь измерять комнату шагами, томительно молчать и тайно воздыхать, искоса наблюдая за тем, как она смеётся со своими друзьями. Лань Чжань не услышит её смех, а если и услышит, то вряд ли он будет предназначен для него.       Единственное, что он мог для неё сделать — это спасти людей, ради которых самоотверженная девушка отреклась от клана, названных брата и сестры, уважения среди заклинателей. Лань Чжань видел: Вэни — сплошь и рядом беспомощные старики, трехлетний ребенок, оружие-мертвец и целительница. Никакой армии тёмных заклинателей. Если он докажет это всем, то остатки Солнечного ордена смогут найти приют в Облачных Глубинах. — Я приду скоро. Ждите меня, — кратко бросает юноша, поднимаясь с места и быстро благодаря Вэнь Цин за прием.       Лениво провожая его взглядом, юная женщина почти неслышно вздохнула. Свеча догорела, оставив её во мраке комнаты, но она даже не предприняла попытку открыть окно.       Уходя, Лань Чжань вновь подошёл к Вэй Ин. Увиденное заставило его отшатнуться. Её глаза покрывали алые ликорисы, их же кровавые лепестки осыпались на чёрное ханьфу. Длинные волосы ворошил ветер, и в них запутались крохотные цветки. Сама Усянь находилась словно в вакууме, замершая в одном положении и подчинившая энергию лишь вокруг этого положения. Сгустки Тьмы бежали по кругу, впитывались ей под кожу, но не сдвигались ни на миллиметр и не сбивали такт. — Жди меня. Я обязательно вернусь.       Но у неё и выбора нет, как бессознательно стоять здесь.

***

      Лань Чжань до последнего боялся отказа брата. Лань Сичэнь был добр, но порицал Ци Шань Вэнь за убийство отца — в этом никто его не смел винить. Когда речь заходила о павшем ордене, на лице главы Лань появлялось выражение мрачной задумчивости, что заставляло мгновенно перевести тему.       Однако когда Лань Ванцзи описал ему ситуацию: и Вэй Ин, замершую в пространстве, и голодающих остатков могущественного когда-то клана — брат согласился на предложение нанести им визит, словно не было в этом ничего необычного, словно это входило в порядок вещей.       Всю дорогу они молчали, и лишь когда Лань Ванцзи указал правильный путь к небольшому поселению, Лань Сичэнь спросил его: — Оттуда исходит самая тёмная энергия, как люди выживают в подобном месте? — Дева Вэй, вероятно, сделала всё, чтобы они могли приспособиться, — предположил Лань Чжань, и на этом их короткий диалог закончился.       Лань Сичэнь был единственным человеком в мире, который знал о любви своего брата. Сама мысль о том, что такой, как Ванцзи, может проявлять глубокие чувства, удивляла бы людей, но глава Гу Су оставался исключением и в этом. Он придерживался мысли, что лучше любить невзаимно, чем вообще не любить, из-за чего поддерживал брата во всём, что касалось Вэй Ин. Согласись она во время резни Вэней вернуться в Гу Су — Лань Хуань был бы добр к ней, как к родной сестре, организовал бы наилучший приём и, обладая дипломатичными качествами от рождения, пресек все слухи. — Вы пришли.       Вэнь Цин встречала их там, где встретилась с Лань Чжанем два дня тому назад. Ещё более похудевшая, ослабленная, уже не скрывающая черноту под глазами, она продолжала непоколебимо стоять и смотреть в лицо каждому из прибывших. Окажись другая дева на её месте — уже давно упала бы в обморок, если не от длительного голодания, то от неловкости, что перед ней такие почётные заклинатели, а она носит старую одежду. Но Вэнь Цин было уже безразлично на свой внешний вид, как и на то, что она не спала эти двое суток, пытаясь хоть как-то оживить Вэй Ин. — Дева Вэнь, сколько Вы не ели? — ужаснулся Лань Сичэнь, поспешно подходя к ней и хватая за руку так, словно напрочь в один миг забыл всё вбиваемые некогда в голову правила. Он измерял пульс, передавал духовную энергию, чтобы целительница держалась на ногах, и она послушно не стремилась отстраняться. — Мне не так нужна еда. Есть те, кому надо питаться лучше, чем мне.       Вэнь Цин самозабвенно делила свою порцию между стариками и А-Юанем. Несмотря на её усилия, ребенок не выглядел на свои почти четыре года, был слишком худ и бледен, но ярко улыбался, играя с Вэнь Нином — этого, пожалуй, было достаточно. — Не стоит геройствовать в таком положении, дева Вэнь, — с осторожным упреком сказал ей Лань Хуань, и она не смогла сдержать усмешку: — Мораль мне читать пришли? — Нет, мы хотим, чтобы вы, остатки Ци Шань Вэнь, нашли приют в Гу Су, — невозмутимо ответил ей глава, — мы знаем, что никто из вас не виноват. Вы и Ваш брат лечили людей во время войны. До неё тоже — в Облачных Глубинах точно найдутся люди, которых Вы спасли от смерти. Что касается стариков и ребёнка, — он метнул беглый взгляд на смеющегося А-Юаня на крыльце, — с ними всё понятно: они тем более физически не могли принять участие в войне. — Вы — единственная, кто может помочь вернуть Вэй Ин, — меланхолично дополнил Ванцзи и внимательно посмотрел в глаза Вэнь Цин.       Она даже не колебалась. Не та ситуация, чтобы отстаивать гордость, хвататься за устои, честь и принципы. У неё на руках — умирающие от голода люди и подруга, с которой творится нечто ужасное. О другом ответе не могло быть и речи. — Мы с радостью примем ваше предложение. Но вы должны разогнать тёмную энергию от Вэй Ин — иначе её никак не забрать отсюда. — Ванцзи сыграет на гуцине, — кивнул Лань Сичэнь, с любопытством рассматривая девушку, к которой брат испытывал чувства. Для него совершенно не удивительно было то, что Лань Чжань полюбил полную свою противоположность.       Когда Вэнь Цин отошла к домам, чтобы предупредить остальных о том, что им следует выдвигаться, глава Гу Су Лань присел на траву рядом с братом. Пальцы Ванцзи были, как и всегда, стерты тонкими струнами до крови, а на лице была написана сосредоточенность и твердая уверенность в том, что он вернет Вэй Ин. Чего бы то не стоило. — Никогда не встречался с подобным.       Лицо Вэй Ин затмевали цветы — было невозможно даже разглядеть оттенок её глаз. Лепестки сыпались и сыпались, окрашивая в алый её одежды. Лань Чжань в самых запретных мечтах грезил о свадьбе, но красный наряд явно должен был быть не таким. — Я уверен, что дева Вэнь нам поможет, — быстро дополнил Сичэнь, пытающийся сохранить распадающуюся иллюзию насчет того, что всё хорошо. — Мгм, — согласился с ним Ванцзи.       Мелодия, потоком льющаяся из музыкального инструмента, заставила тёмную энергию неохотно отступить — она всё ещё сковывала хозяйку в объятиях, но сдалась, не в силах противостоять. Вэй Ин рухнула на землю, и Второй Нефрит в последний момент успел её подхватить. Никаких движений она не совершала, лишь пульс медленно-медленно прощупывался сквозь ткань одежд.       Вэнь Цин не удивилась, увидев это зрелище. Она ничему, казалось бы, не удивляясь, сжимая в своей руке ладонь давно мертвого брата.