TrYourself. OneNess

      Дверь после несильного нажатия на ручку с коротким скрипом отворилась, пропуская гостя.       - Можно?       - Да-да, проходите. Присаживайтесь.       За несколько лет практики и последующей работы, Чимин так и не проникся симпатией к этой пафосной комнате. На ковёр к самому высокому начальству его приглашали не часто, но за ту пару раз интерьер и атмосфера провоцировали лишь тревогу и желание поскорее очутиться в коридоре.       Тёмно-синий цвет на теснённых шёлком стенах, мебель из бурого дерева, ряды дипломов в рамочках, тяжеловесный стол с обилием подарочных, вычурно-признательных вещей на нём – всё будто с первых секунд норовило прогнать, лицемерно нашёптывая вошедшему о его никчёмности.       Родная, не такая просторная обитель нравилась блондину гораздо больше. Пусть и досталась в единоличное пользование не так давно, зато обставлена была с заботой. С заботой о себе, клиентах и их комфорте.       Прошествовав к предложенному креслу, сотрудник учтиво поклонился и аккуратно разместился в том. Плечи напряглись, пальцы слегка подрагивали, разглаживая брюки на коленях. Разговор предстоял не из приятных. Синдром отличника на подкорке не любил, когда его обладателя отчитывали. Но сейчас это было не важно. Цель, достигнутая потом и кровью неделю назад, клубочилась и грела где-то в правом зареберье, мурча: «Оно того стоило. Стоило бы даже увольнения, но уж попытайся не довести до этого».       - Ну-с, приступим без предисловий? – почтенный мужчина с закравшейся на виски сединой сложил кисти в замок, уперев локти в развёрнутую историю болезни. – Мне необходим полный, развёрнутый отчёт о безумно ненадёжной, проведённой вами без моего ведома процедуре. Как вы там её нарекли…? "TrYourself. OneNess"? Довольно амбициозное название…       - Всё верно, но я не собирался продвигать его в массы или делиться методом с коллегами. Боюсь, проект чересчур индивидуальный, разработанный для конкретного человека.       - Кстати, об этом! По какой причине столь сложный клинический случай отдали вам? Первый год ординатуры – не слишком ли рано для решения подобных задач?       Морально настраиваясь на разбор полётов, Пак готовился говорить только правду, не увиливая или умалчивая детали. Главный врач госпиталя Северанс - Шин Лим благодаря внушительному стажу научился сканировать «рентгеновским зрением» не только подопечных, но и подчинённых.       - Не в обиду моим сослуживцам, но их терапия, обычная терапия не давала никаких результатов! А время истекало! – всплывшие в памяти кадры прибавили баллов по шкале Рихтера к волнению. – И пациент отказался от других кандидатур. Совсем…       - Личные мотивы мы тоже с вами позже обсудим. А пока опишите анамнез. Карту я уже пролистал, но услышать от вас будет логичнее.       Чимин, как школьник на экзамене, заёрзал, облизал губы и потёр ладони. Нет, он не сомневался, что забудет какие-то факты – банально не смог бы забыть. Но опять воскрешать их совершенно не хотелось:       - Имя: Чон Чонгук. Двадцать два года. Здесь был поставлен на учёт в двадцать лет. До того момента посещал консультации. В детстве и подростковом периоде аномалий психического развития не наблюдалось. За неделю до своего девятнадцатилетия попал в масштабное ДТП: на светофоре машину сзади протаранил микроавтобус. Очевидцы успели вытащить его с водительского сидения, пассажира – одного из друзей – спасти шанса не было. Скончался прямо на шоссе из-за повреждений, - голос немного осип, в горле раскинулась обезвоженная, нервозная пустыня. - После месяца реабилитации физическое здоровье пришло в норму, но вот ментальное… Близкие стали замечать некоторые отклонения.       - Уж не округляйте. Семьи иногда старательно слепы, из кожи вон вылезая ради поправки чада. И так усердствуют, что игнорируют "дефекты". Отклонения стали замечать именно вы.       - Да. Замкнутость, некоторая отчуждённость, бессонница, перепады настроения, частичная потеря воспоминаний об инциденте. Специалисты, курирующие Чонгука, сочли всё это симптомами депрессии и лечение назначали соответствующее. А оно абсолютно не действовало. Никакой позитивной динамики, наоборот – регресс.       Глаза в обрамлении морщинок пытливо сверкнули над спущенными к носу очками:       - Вы тогда только зачислились к нам в штат как интерн. И при этом сумели в одиночку, без участия более компетентной комиссии диагностировать весьма серьёзное, мимикрирующее заболевание?       - Чон сам поделился со мной своими "тараканами".       - Удивительная откровенность! Тем более в его состоянии.       - Не то слово, - хмыкнул молодой психиатр. "Доверие – то", - вспыхнуло в мыслях.       - Диссоциативное расстройство идентичности – редкий феномен. Как я понял, у данного юноши ещё и с не совсем классической картиной?       - У него не образовывались добавочные, самостоятельные "альтер-версии" со спектром различных качеств как, например, возраст, гендер, национальность. Общая структура личности под влиянием травмирующего события раздробилась на элементы, достаточно автономные. Они не отбирали контроль в материальной мире, но во внутреннем конфликтовали, создавая проблемы и угнетая владельца. Визиты к местному психологу только усугубляли ситуацию: Гук стыдился того, что у него "едет крыша", утаивал кризисы и недомогание от медиков, отвергал и отторгал фрагменты собственного "Я". Перечислить их?       - Да, конечно.       - Ким Намджун – Персона. Маска, фасад, образ, которые хотелось продемонстрировать окружающим. Хосок или Джей-Хоуп – Эго. Средоточие всех моральных и нравственных ориентиров, принципов, ведущая часть. Сокджин – воплощение интеллекта или некоего "гения". Тэхён – Анима – феминный архетип, содержащий более мягкие, противоречивые черты. Мин Юнги – Тень. Все отрицаемые желания, порывы, "грехи".       - Вы их сами классифицировали? – мистер Лим выпрямился, уважительно кивнув.       - Да, по рассказам пациента. Он подавлял их, не позволяя выйти "на свет", так что лицом к лицу познакомиться не удалось. В течение четырнадцати месяцев из-за максимальной борьбы с глубинными конструктами когнитивный статус ухудшался, но Чонгук умело это скрывал. Однако, на всё увеличивающиеся по размеру интервалы проваливался в себя, лишаясь связи с настоящей жизнью и социумом, - пшеничная голова горько покачалась.       - И вы убедили его обратиться за профессиональной, комплексной помощью к нам?       - Да, но за курс такой помощи подвижек не свершилось. Никаких. А вот усталость от непрекращающейся вереницы докторов, раздражённость и разочарование возросли.       - Аж до такой степени, что парень не соглашался подпускать к себе никого, кроме вас?       На лёгкий сарказм Пак предпочёл не реагировать:       - Год назад я был определён его лечащим врачом…       - И тогда началось самое интересное! – Шин с полуукором-полуиронией всплеснул руками, жестом будто указывая на источник всего этого "самого интересного". – Поведайте же о своей инновационной, авторской методике и её аспектах.       - На основе того, что у Чона не возникало множественных личностей, а раскололась своя собственная, я решил попробовать спаять разрозненные звенья. А чтобы добиться этого, требовалось помирить две стороны. Причём, не сталкивая их лбами, потому что добровольно мой донсен свои "отражения" категорически не принимал, - Чимин сделал паузу и набрал воздуха для обширного монолога. – Так как он был ярым фанатом "Overwatch", "Detroit: Become Human", "Resident Evil", я подумал опереться на эту его страсть. Построить в сознании виртуальное поле, чтобы в нём наладить контакт хозяина с его компаньонами. Мы систематически прорабатывали нюансы и законы ТИОНа на сеансах, словно планировали вместе спроектировать гипотетическую квестовую RPG /Role Play game/. Это заняло огромное количество часов и потраченной энергии, но по итогу в разуме у реципиента сложилось чёткое представление о функциях, дизайне и правилах игры. Жанром я выбрал хоррор…       - Этот шаг тоже объясните. Разве приемлемо предотвращать психические нарушения путём мощных эмоциональных потрясений?       - Из двух зол… Страх – одно из самых честных человеческих чувств и, к тому же, сильнейший мотиватор. Его плюсы превысили минусы…       Мужчина, выставив вперёд ладонь, затормозил ординатора:       - Хорошо-хорошо, это не так криминально, но у меня претензии к химическому блоку эксперимента! Пусть в некоторых учреждениях той же Америки раньше применяли опиаты, марихуану, MDMA, но данная тенденция практически устранена! А вы использовали диметилтриптамин! Ещё и держа это в секрете от персонала! От меня!       Блондин ожидал щепетильную тему, оттого даже бровью не повёл от громкого, возмущённого тона:       - DMT запрещён, потому было глупо о нём сообщать – вы бы свернули всю терапию. Но он имеет идеальные свойства: производится эпифизом, схож с серотонином. Как нейромедиатор вызывает расширение рамок, интенсивные слуховые и визуальные галлюцинации, изменяет восприятие реальности. Благодаря нему люди получают яркие и очень правдоподобные ночные видения в быстрой фазе. А то, что он творит с ходом времени вообще на грани фантастики! У меня не было возможности растягивать процедуру или прерываться, поэтому её нужно было оптимально сжать. Но только для внешней среды. Несколько десятков минут для меня равнялись нескольким часам для Гука. И это было естественно, ведь так и осуществляются сны. Вопросы о достоверности ощущений и продолжительности отпали. Биология переплюнула новейшие компьютерные технологии.       - Ладно, а как насчёт побочных эффектов для организма и рецидивов?       - Я представлял уровень опасности, и для пары критических моментов вы послужили катализатором! Вмешиваясь с руганью и чуть ли катетер из вены не выдёргивая! Пациент не слышал вас, но слышал меня! И это угрожало полнейшим крахом! – мгновенно вспыхнули воинственным гневом чайные полумесяцы.       - Не кричите, в качестве извинений я дал вам закончить, хоть и был против такой самодеятельности! – рявкнул глава, но тут же спокойнее произнёс. – Ещё сбои наблюдались?       - Да, единожды. Случился короткий обморок. Но для Чона его пребывание в чёрной пустоте длилось приблизительно шестьдесят дней.       - То есть даже это не заставило вас остановиться? Не напугало?       - Очень напугало. – "До усрачки" - позвоночник промурашило вплоть до шеи. – Но я не мог отменить. Других вариантов лечения банально не было.       - Всё или ничего? В клятве Гиппократа нет ни фразы о сантиментах, - красноречивый намёк просквозил в осуждающем прищуре. – Теперь о самом процессе. Насколько вы им управляли и как?       - Частично. Некоторые приёмы из гипноза и нейролингвистики позволили разграничить моё непосредственное общение в роли сопровождающего консультанта и неполное моделирование ситуаций. Те триггеры и ориентиры, которые я озвучивал для симуляции очередного раунда, испытуемый не улавливал, но осмысленные беседы со мной вёл. К тому же, его воображение отлично рисовало декорации, я лишь подводил к ним. Кое-что о подлинном положении вещей он помнил, например, кто я по профессии, какие у нас были договорённости, но это всё мозг неплохо сочетал с верой в ТИОН, как в программу, и неизвестных прежде тиммейтов.       - А для чего вы соорудили целую сетку, распределив "участников" по парам? Я проанализировал журнал со схемами.       - Просто организовать их сотрудничество было мало. С каждым из "фрагментов", в зависимости от их сути, имелся свой способ "решения разногласий". Намджуна, как маску, следовало оставить, чтобы без ширм и панциря встретиться с другими. Хоби довериться, чтобы впредь доверять себе. Джину, то есть собственному таланту и гениальности, обеспечить свободу. Тэхёна – неотъемлемую, но не всегда жалуемую, двойственную ипостась – сохранить или спасти. Тень, заключённую в Юнги, принять и перестать избегать. Но, к сожалению, не всё прошло гладко. Массивные переживания и ассоциации разбудили ещё одну, агрессивную и мной не учтённую сущность – Вируса. Чонгук боялся его, зарыл так глубоко на дне и даже не рассказывал, насколько тот озверел, пожирая будто монстр из кошмара. Чувство вины за то, что выжил он в противовес погибшему товарищу, чуть не сломало абсолютно всё. Я вынужден был экстренно импровизировать.       Мистер Лим фыркнул и снял очки, помассировав переносицу:       - Вот мы и добрались до личных мотивов. Я прослушал аудиозапись диалога на протяжении всей "операции" и заострил внимание на запасном средстве. Вы очень искусно его завуалировали для чужих ушей, но уже только по вашим обращениям и особому отношению несложно догадаться. А ведь именно оно уберегло, защитило и помогло юноше справиться.       - Если вы действительно всё досконально изучили, скорее всего, услышали и то, что я не пересекал черту и не нарушал медицинскую этику. Этому средству не потворствовал и со своей стороны препятствовал его усилению.       - Успешно? – во взгляде заискрила лукавость и скептицизм.       - Простите, но это уже не ваше дело, - отзеркалил усмешку Чимин. – Потому моя методика и не получит широкого распространения. Чересчур индивидуальна, создана для единственного человека. И недостаточно для неё быть обычным врачом, стремящимся подлатать раненую душу. Всё или ничего.       - Ладно, убедили. Какие результаты у вашего донсена сейчас? Что с его ментальным состоянием?       - Ну, мгновенно сшить все его частицы подвластно только магии, а я таковой не располагаю. Но то, что он перестал воспринимать свои формации враждебно, и кое-какие уже пристыковались вновь - огромный шаг.       - Первым слилось Эго?       - Вы правы.       - Поразительно! И вы схитрили: как раз таки "магией" в её самом исполнимом виде вы обладали. Этакий "секретный ингредиент", которого рядовому специалисту нигде не найти, - интонация руководителя смягчилась. - Что ж, вы проделали колоссальную, пусть и очень рискованную работу. Даже криминальную, в некотором роде. Но мне ясно, чем продиктованы причины...       Во все свои янтарные полнолуния Пак вылупился на директора, с замиранием сердца предвосхищая вердикт.       - Поэтому надобности в дисциплинарном взыскании или наказании нет. Однако, информация о данном эксперименте не должна просочиться за стены нашего госпиталя ни под каким предлогом. И ответственность за больного теперь только на ваших плечах. С нашего учёта мы его снимем, карту пошлём в архив и в базе подчистим подозрительное. Вам ясно? Чон Чонгук отныне - самый зауряднейший из всех наших бывших клиентов. Официально вы его больше не курируете. А не официально, - шёпотом добавил мужчина, - периодически, не для протокола, делитесь, как он поживает. Любопытно же!       - Если он не будет против, - облегчённо улыбнулся блондин. Забавно, что Шин не сомневался в его и дальнейшей осведомлённости о самочувствии младшего. - Спасибо!       - Не за что. Только больше никаких подпольных махинаций с подопечными! Надеюсь, такой, ради которого стоит попирать устав и законы, у вас один.       - Конечно! Не просто один, он исключительный! - ещё ярче засиял молодой психиатр и исчез за дверью, попрощавшись поклоном.

△·□·×·◯

      Не сумев стереть с физиономии концентрированную радость, что бушевала внутри, парень, окрылённый удачным завершением беседы, выскочил из высотного здания. Тупейшее, восторженное выражение ещё и ёлочной гирляндой замигало, когда взор скользнул по антрацитовой копне и встревоженным бэмби-агатам. Брюнет, как усаженный возле ворот в супермаркет щенок, преданно ждал своего человека:       - Ну что, как прошло?       - Во-первых, моську на менее обеспокоенную поменяй, аж глаза режутся и слезятся, - хохотнул ласковый тембр. - А, во-вторых, поздравляю: ты для этой клиники - страшная, не разглашаемая тайна. В общем, все твои документы мне выдадут позже, но выпнули тебя буквально с этого дня.       - А тебя? Срать мне, что со мной! Ты каким образом пострадал из-за этого ТИОНа?       - Страдаю прямо сейчас, но не из-за ТИОНа, а из-за одного дрянного упрямца, который так и не научился ставить себя на первое место! Эх, нам с тобой ещё растить и растить твою лав-ёрселф. Нет, чтобы так же, как с пионами...       - Хватит шутить! Что сказал твой босс? - хмуро проворчал макнэ.       - Что впредь я не буду твоим доктором Айболитом. Не буду тебя чинить, Зайка, - не унимающееся веселье пальцем ткнуло в надутую щёку.       - Совсем?       - Совсем.       Обсидианы подёрнулись облачной пеленой и погрустнели:       - Почему?       - Потому, что мы насамодеяльничали уже. И потому, что ты не сломан.       Пасмурность во взгляде загустела:       - Я не уверен...       - Да брось, у тебя замечательные результаты, не скромничай! Неужели ты не хочешь преодолеть проблемы полностью?       - Нет.       Старший аж рот распахнул:       - Почему? - видимо, его черёд что-то не понимать.       - Потому что тогда я перестану быть тебе нужным.       - Чего?       Пока пухлые губы хватали воздух на манер золотой рыбки возле фильтра с пузырьками в аквариуме, Чон продолжил свои феноменальные размышления:       - Потому что у прекрасного Чимина с детства имелась раздражающая черта. Тебе постоянно требовалось кого-то вести, направлять, беречь. Плюс к этому - "профдеформация целителя", несущего избавление всем. Во мне больше этого нет. Неужели я до сих пор тебе интересен? Меня больше не надо спасать.       - Так, долгое торчание на всевозможных тренингах и прокачанная нами рефлексия тебе явно не на пользу пошли. Вот ты себе слонопотама из мухи надумал! - сузились медовые полумесяцы. - Не волнуйся! Тебя вечно необходимо от чего-то спасать. От голодной смерти, например, когда ты напрочь игнорируешь продукты и их обязательное употребление. От сварливой соседки, с которой ты не умеешь спорить и уязвимо жмуришься под разъярённой руганью. От одиночества, в конце-то концов! И несмотря на прогресс, у нас с тобой ещё есть, над чем потрудиться на годы вперёд.       - То есть, как бы ты не пытался, я всё равно останусь чудовищем Франкенштейна? - потускнел юноша. Не разваливаться по кусочкам в психологическом плане иррационально, но очень-очень желалось.       - Преступно милым, драгоценнее всех прочих, целиковых дурачков, чудом. "Овищем" - вышвырни и зарой где-нибудь нахер, чтобы я впредь подобного не слышал! - пятерня с фальшивой сердитостью зарылась в вороньи, уже спутанные ветром пёрышки. - Японцы никогда не выкидывают разбитые чашки и вазы. Знаешь, зачем? Посуду реставрируют: аккуратно, почти хирургически склеивают осколки, а швы между ними заливают золотом. Потому что трещины или шрамы - неотъемлемые детали их уникальной истории, они не заслуживают стыда или маскировки. В таких изъянах свои очарование и прелесть. С разбитыми людьми точно так же.       Чёрная смородина преступнее увеличилась и заблестела. Наплевав на потенциальных свидетелей, Пак, не вытерпев, сгрёб в объятия всхлипнувшего Гука и звонко чмокнул его в нос:       - Вот тебе мой первый золотой пластырь!       Младший впал в ступор, не решаясь даже моргать. На это счастливейшее охуение его хён захихикал:       - А что? Я больше не твой врач. Никакой этики, могу себе позволить!