Самый терпеливый альфа из всех

      Так мы с Тецуро стали родителями прекрасной девочки по имени Мираи.       — Какое красивое имя, — сказал Тецуро, когда я озвучил ему его. — Я буду звать ее Мирой*.       — Символично, — улыбнулся я. Она и правда была теперь нашим сокровищем.       Когда ее забрали врачи, а меня перевели в палату, я был почти без сил. Я еле отправил Тецуро домой поспать, ведь он так и не успел отдохнуть с дороги. Он долго отпирался, но в итоге согласился, а я забылся крепким сном. Я проспал почти весь день, периодически просыпаясь на пару минут и засыпая снова. Организму нужна была мощная подзарядка после всего, что я пережил. Когда я проснулся, был уже поздний вечер. Меня заботил тот факт, что за весь день мне так ни разу не принесли ребенка. Я вышел в коридор, было так тихо и темно. Я нашел медсестру на посту и спросил, где моя дочь.       — Козуме Кенма? — спросила она и стала что-то смотреть в своем журнале. — У ребеночка при родах была гипоксия. Ничего серьезного, просто врачи хотят немного понаблюдать ее.       — При родах? Гипоксия?.. — я стоял, будто громом пораженный.       — Такое иногда случается. Небольшое кислородное голодание. Что с вами, вам нехорошо?       Я сполз вниз по стенке. Доигрался… Дурак, почему я не слушал врачей. Это я виноват. Я вдруг вспомнил свой сон, и от страха меня бросило в жар, мне стало очень страшно за ее жизнь.       — Не переживайте так, с ней все будет хорошо! — сказала медсестра, протягивая мне стакан с водой.       Я дошел до палаты на ватных ногах. Я открыл телефон и начал читать, что было написано в интернете на этот счет. На словах о том, что гипоксия в тяжелых случаях может вызвать ДЦП, я кинул телефон в стену. Я себе никогда не прощу, если с ней что-то случится… Этой ночью я не сомкнул глаз.       Под утро я немного задремал, но меня разбудил Куроо, который появился в палате с букетиком цветов. Он выглядел так мило, это немного подняло мне настроение.       — Прости, я знаю, ты такое не любишь, но когда я их увидел, не смог удержаться, — сказал он протягивая букет и целуя меня в щеку. Я в ответ улыбнулся.       — Когда тебе принесут малышку? — спросил он, присаживаясь на кровать. Улыбка сразу спала с моего лица, в глазах защипало.       — Врачи сказали, у нее была гипоксия, видимо при родах что-то пошло не так…       — В смысле, — непонимающе спросил Куроо. — С ней же было все хорошо…       — Тецу, это я виноват, — сказал я и тут же разрыдался.       — Ты чего, конечно нет! Успокойся, с ней все будет хорошо, а иначе ее бы даже подержать нам не дали.       — Я должен был слушать врачей, я должен был стараться лучше. Я… Что я наделал?       — Они же сказали, что это случилось при родах. Послушай, никто никогда не знает, как все пройдет. И поверь, от тебя там мало что зависело, это непредсказуемый процесс. С ней все будет хорошо, по-другому просто не может быть. Хочешь, я пойду все узнаю у врача?       Он уже было хотел встать, но тут в палату вошла медсестра.       — А вот и ваша девочка, — сказала она.       — С ней все нормально? — взволнованно спросил я.       — Да, она здорова. Её нужно обязательно покормить. Сами справитесь? Если не будет брать грудь, обязательно скажите об этом.       — Что? — мои глаза расширились от шока. Я резко схватился руками за свою грудь и одернул их. Она и правда набухла и немного болела. Как я раньше этого не замечал?..       — Что, прямо грудью кормить? — неуверенно спросил я.       Медсестра недоверчиво посмотрела на меня:       — Точно помощь не нужна?       — Точно… — ответил я, а сам до конца не понимал, что мне сейчас и правда придется это делать. Мне стало так неловко.       — Отвернись, — сказал я Куроо, когда медсестра вышла из палаты.       — Серьезно? — спросил он, усмехаясь. — Ладно, как скажешь.       Я поднес малышку к груди. Она сразу нашла сосок и начала пить, причмокивая. Было не очень-то приятно, даже немного больно.       — Знаешь, я отходил всю беременность, родил, и думал, что хуже уже не будет, но это…. Это жесть, — сказал я Тецуро. Он по-доброму рассмеялся.       — И что ты оставишь нашу дочь голодной?       — Конечно нет, — ответил я, одергивая футболку. — Можешь смотреть.       — Дай мне ее подержать, — попросил Тецу, забирая у меня Мираи. Он смотрел на нее с такой любовью и нежностью, а та во все глаза изучала своего новоиспеченного папу.       — Она просто вылитая ты. От меня в ней нет вообще ничего, — сказал он с какой-то грустью в голосе.       — Ну если бы не ты, ее бы тут не было.       — Хах, конечно, в зачатии участвуют два родителя, по-другому никак. Сомнительный аргумент, — ответил он.       — Ты не понял. Если бы не ты, я бы завершил тогда начатое и…       — Давай забудем об этом? — проговорил он, поворачиваясь в мою сторону.       — Давай, — сказал я. — Тецуро… Спасибо тебе, — на этих словах Куроо даже просиял. — И кстати, у нее глаза такого же цвета, как у тебя.       На следующий день меня пришли проведать мои родители. Мама предложила после выписки остаться на пару дней у нас, чтобы первое время помочь нам с Мирой.       — Не нужно, мы сами справимся, — твердо сказал я. Кажется, даже Куроо удивился такой моей уверенности.       Мама взяла девочку на руки:       — Она такая красавица. Она так похожа на тебя в детстве, поразительно, — сказала она, нежно смотря на малышку.       Наверное, в этот момент я должен был умилиться, но я только нервно теребил уголок одеяла в руках.       — С тобой все хорошо? — спросил меня Куроо, беря за руку. Я с силой ее сжал и прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Я почему-то хотел вскочить и силой отобрать у мамы ребенка, но сдерживался. Это ведь моя мама, бабушка Миры… Почему у меня вдруг такая реакция? Я не выдержал.       — Мама… Отдай. Мне. Ребенка. Пожалуйста… — мне было стыдно, но я не мог ничего с собой поделать. К счастью, мать лишь мягко улыбнулась и сделала то, что я просил, а после добавила:       — Вы точно справитесь.       Когда после выписки мы зашли в квартиру, я вдруг понял, что у нашего дома был свой особый запах. Было приятно ощутить его после долгого отсутствия, он успокаивал. Раньше я всегда осознавал, что это квартира Тецуро, а я просто живу теперь с ним. Удивительно, но только сейчас я почувствовал, что я по-настоящему дома. Что теперь это и мой дом. Это наш дом.       — Зайди в комнату, — сказал Куроо, забирая у меня малышку.       Я прошел в спальню и замер. В комнате стояла детская кроватка и пеленальный столик, а на кровати лежала куча всяких погремушек, бутылочек, и всевозможной одежды. Мой взгляд упал на маленькую кофточку, на которой было написано I love my Dad. Я расплылся в улыбке.       — Когда ты успел? — спросил я поворачиваясь в сторону Куроо.       — Пока ты там отлеживался, я тут времени зря не терял, — гордо сказал он. И правда, ему было чем гордиться.       Я очистил кровать от вещей, перед этим внимательно рассмотрев каждую из них. Я был в шоке от некоторых, потому что даже не знал, что такое существует и для чего оно нужно. Теперь мне придется полностью погрузиться в новый особый мир — мир материнства. Что ж, я не против.       Мы уложили спящую малышку на нашу кровать. По сравнению с ней, ребенок казался просто крошечным. Я прилег с левой стороны от нее, а Куроо пристроился с правой. Он аккуратно дотронулся до ее носика, а потом погладил животик. Я смотрел на эту картину во все глаза. Мне казалось, что это все сон, и я бы не хотел, чтобы он заканчивался.       — И что теперь будет? — вдруг неожиданно спросил Куроо.       — В каком смысле?       — Я имею в виду, что нам теперь делать? Я… чувствую себя каким-то школьником. Меня будто посадили сдавать экзамен по теме, в которой я ничего не понимаю… Я знаю, наверное, это странно слышать от меня, но… Мне немного страшно.       — Странно, Акира не вызывал у тебя такого страха, — я ухмыльнулся. Видеть Куроо таким растерянным было непривычно. Но в этот момент он мне казался таким милым.       — Ну Акира и не мой ребенок. Посидеть с ним пару часов и отдать родителям — не трудно. Трудно быть на месте этих родителей.       — Эй, что за настрой? — спросил я, накрывая его руку своей. — У нас все получится, слышишь? Мы справимся.       — Где-то я это уже слышал, — ответил он, улыбаясь.       Первая ночь прошла более менее спокойно. Мне, как ни странно, было не трудно вставать к малышке. А вот к кормлению грудью я пока еще не привык. Зато у Куроо это вызывало какой-то восторг с тех пор, как он случайно стал свидетелем этого. Чертов фетишист.       — Да что такого? Это же естественный процесс, — пытался возразить он, но получил подушкой в живот.       Так прошел месяц. Было все — и колики, и бессонные ночи, и купания, и гора подгузников, и срыгивания мне на футболку, испорченные пеленки и все прелести ухода за грудничком. Я сам себе удивлялся, как проходил через все это, ни разу не почувствовав ни отвращения, ни испытав чувства жалости к себе. Я даже забыл о том, что собирался выйти на работу. Это все было просто ради того, чтобы видеть, как она улыбается, когда Куроо целует ее маленькие щечки, как она засыпает у меня на руках. А еще она очень вкусно пахла молочком.       Я в очередной раз проснулся посреди ночи от детского плача. Обычно, я начинал ее кормить, и она успокаивалась, но не в этот раз. Я вышел с ней в гостиную и пытался укачать. Она затихала на пару минут, а потом начинала реветь снова. Я лег на диван и уложил ее себе на живот, поглаживая по спинке. О чудо, это сработало и она успокоилась. В дверях появился сонный Куроо.       — Ты почему здесь? — спросил он шепотом.       — Она сильно плакала и никак не успокаивалась. Я боялся тебя разбудить, поэтому решил выйти сюда.       — Серьезно? Боялся разбудить? Кенма… Ты не обязан все делать один, — грустно сказал он.       — Я думал, тебя обрадует забота о тебе.       — Мне приятно, но… Я хочу помогать тебе.       — Тогда придумай, как перенести ее в кровать так, чтоб она не проснулась.       Он призадумался и почесал затылок.       — Я бы оставил все как есть, потому что это слишком мило.       Он разложил диван, взял плед, прилег рядом, укрывая нас.       — Предлагаю поспать сегодня так, — сказал он, утыкаясь мне носом в шею. — Ты говоришь, что она долго плакала, а я даже не слышал, представляешь? Скоро я научусь спать стоя.       Я ничего ему не ответил, потому что его ровное глубокое дыхание говорило о том, что он уснул.       Хината уже месяц терроризировал меня с самых моих родов. Он требовал, чтобы я показал ему невесту их сына, так он окрестил Мираи.       — Нет, ты это слышал? — сказал я, возмущаясь. — Какая невеста, ей всего месяц!       — Успокойся. Он же просто шутит! — ответил Куроо, приобнимая меня за плечи.       — Дошутится он у меня когда-нибудь.       Все мои аргументы в пользу того, почему им пока нельзя прийти посмотреть на ребенка, кончились, и я сдался. Хината с порога сразу же закричал:       — Где она? Дайте ее мне.       Я сидел на диване и наблюдал, как Куроо передает ребенка Шое. Опять это чувство. Необоснованное чувство страха за нее. Меня начинало потряхивать.       — Ты так на людей бросаться начнешь, — сказал Тецуро, садясь рядом со мной и кладя руку мне на колено.       — Шое, пожалуйста, будь аккуратен, — сказал Кагеяма, увидев мое лицо.       — Как будто я с детьми обращаться не умею, — обиженно рявкнул в ответ Хината.       Я понимал, что это ненормально, и что с этим надо что-то делать. Но я не понимал, почему я так реагирую. Единственным, кому я полностью доверял дочь, был только Тецуро.       — Все отдай, — сказал я.       — Ну Кенма, прошла минута! Она просто спит.       Я не выдержал и вышел в другую комнату. Нужно было успокоиться. Сзади подошел Тецуро и обвил меня руками.       — Кто бы мог подумать еще пару месяцев назад, что ты будешь так себя вести, — прошептал он мне на ухо. — Удивительно, что с нами делают дети, правда?       — Что ты чувствуешь, когда ее берут другие люди? Тебе не страшно? — спросил я.       — Ну начнем с того, что если б я этим людям не доверял, то не дал бы даже пальцем тронуть. Ребята сына воспитывают уже пять месяцев, и вроде успешно, я думаю, они справятся.       Я на секунду расслабился, но вдруг из соседней комнаты послышался плач. Кажется, сейчас прольется чья-то кровь.       После рождения дочери иногда меня посещали странные мысли относительно Тецуро. У меня почему-то был страх того, что все те чувства, что я испытывал к нему в последние месяцы беременности, были не реальными, а появились под влиянием гормонов. Мне казалось, что вот-вот и он начнет меня бесить, как тогда, когда он признался мне в любви. Я все ждал, что я сорвусь на него из-за какой-нибудь фигни, но… этого не происходило. Ни через месяц, ни через два, ни через три.       Это был самый обычный день, но с самого утра я проснулся со странным чувством. Это было какое-то воодушевление, как будто сегодня должно случиться что-то хорошее. Я встал, покормил дочь, поел сам, прибрал всю квартиру, погулял с Мирой, и думал, чем бы себя занять до прихода Тецуро. Я решил приготовить что-нибудь вкусное, например, пасту с морепродуктами. Когда Тецу вернулся домой, я стоял у плиты, а дочь лежала рядом в люльке, играясь с какими-то игрушками. Он подошел сзади и обнял меня.       — Ммм, как вкусно пахнет, — сказал он, целуя меня в шею.       Я ловким движением руки снял сковородку с плиты, развернулся и поцеловал его в губы, обвивая руками шею. Я так соскучился по нему за весь день. Мы целовались до тех пор, пока Мираи не подала голос, начав хныкать.       — Как это мы оставили принцессу без внимания, — сказал Куроо, беря ее на руки. — Ну иди к папе.       Закончив с ужином, Тецуро вызвался уложить ее спать. Я не возражал. Он медленно ходил по комнате, укачивая малышку, что-то тихо напевая себе под нос, смотря на нее нежно-нежно. Я стоял в дверях и наблюдал за всем этим. Я вдруг задумался над тем, какой стала моя жизнь. Около года назад она казалась мне сущим адом. А теперь, пройдя через все это, я стою сейчас здесь, смотрю на самых дорогих людей в моей жизни и все это кажется таким правильным. Все так, как и должно быть. У меня есть моя дочь, которую я бы не променял ни на что на свете, и у меня есть Тецуро, который подарил мне все это. И сейчас я был преисполнен благодарности к нему, как никогда раньше.       Куроо наклонился, чтобы уложить Мираи в кроватку. Я подошел и обнял его сзади, прижимаясь всем телом.       — Она такая милая, когда спит, — проговорил он.       — Ты тоже ничего, — ответил я, разворачивая его к себе и глядя прямо в глаза. — Кажется, мы не закончили одно дело, потому что нас прервали, — с этими словами я притянул его за шею к себе, аккуратно касаясь губ, а затем утягивая его в страстный поцелуй.       Я вложил в этот поцелуй всю свою благодарность и любовь, всего себя, без остатка. Я почувствовал, как пол уходит из-под ног в прямом и переносном смысле. Тецуро приподнял меня за бедра и понес в гостиную. Он уложил меня на диван и навис сверху, но я остановил его рукой, и усадил. Я уселся к нему на колени, продолжая страстно целовать, параллельно стягивая с него кофту и штаны. Он небрежно проделал со мной то же самое, потому что его руки уже не слушались и он плохо понимал, что делает. Я нежно провёл рукой по его груди и животу, двигаясь ниже, чувствуя каждый миллиметр его кожи подушечками пальцев. Я обхватил его пульсирующий член и начал двигать рукой. Он становился все тверже и больше, а дыхание Куроо участилось и стало таким горячо обжигающим. Я уже готов был зайти дальше, но вдруг он остановил меня.       — Стой, мне нужно взять… — с трудом проговорил он.       — Не нужно, — сказал я и увидел немой вопрос в его глазах. — Я пью противозачаточные. Второй раз я так не облажаюсь.       Он лишь усмехнулся в ответ и продолжил поцелуй. Он приподнял меня за бедра и вошел в меня, заполняя все внутри, отчего тело отдалось приятной дрожью. Я начал двигаться. Сначала очень медленно, потом сильно ускоряя темп и забирая всю инициативу себе, потом снова замедляясь. Я видел, как Куроо закусывает губу, как он закатывает глаза и будто просит не останавливаться. Меня это только еще больше заводило. Я чувствовал, что сейчас он полностью в моей власти, и мне это нравилось. Я продолжил издеваться над ним, целуя его лицо, щеки, губы, скулы, иногда прикусывая мочку уха, но не давая целовать себя в ответ. В этот раз буду вести я, милый. Он был уже почти на пределе, он растворился во мне, отдался полностью. Именно этого я и ждал. Я поймал момент, ускорившись, сильно сжимая его внутри, и мне хватило пары движений, чтобы он кончил.       — Что это было? — спросил он, тяжело дыша.       — А тебе что, не понравилось?       — Очень понравилось. А теперь ты, — с этими словами он встал вместе со мной и понес в душ. Кажется, у меня никогда еще не было таких ярких оргазмов.       После душа мы вернулись на диван, чтобы просто посидеть в обнимку. В этот вечер мне было его мало. Я сел точно также ему на колени, взял его лицо в руки и гладил большими пальцами по щекам и скулам, изучая его взглядом. Он накрыл мою ладонь своей.       — Ты чего так смотришь? — он подозрительно прищурился.       — Ничего… Просто любуюсь.       — Эй, это моя фраза!       Я провёл пальцем по его губам, наклоняя голову на бок.       — Тецуро, я люблю тебя… — сказал я, глядя ему прямо в глаза, а затем нежно чмокнул его в губы.       Он потерял дар речи на пару секунд. Когда способность говорить вернулась, он произнёс:       — Ты… правда сказал это?       — Сказал, — ответил я, широко улыбаясь.       — Впервые, за все это время…       — Вообще-то я уже говорил тебе это.       — Что? Когда? — он судорожно пытался вспомнить этот момент.       — Ты просто все проспал, — посмеялся я. Ну правда же проспал.       — Эй, так нечестно!       — Ну сейчас то ты не спишь, — сказал я.       — Надеюсь, что нет, — он сжал меня в объятиях. — Я тоже люблю тебя. Больше жизни…       Мы сидели так минут пятнадцать, я уткнулся ему в шею и вдыхал его такой родной запах, а он гладил меня по спине и голове, перебирая волосы. От его прикосновений внутри разливалось приятное чувство, а по коже побежали мурашки. Мне кажется, я готов просидеть так всю жизнь…       — Тецу, — тихо сказал я. — Я хочу, чтобы ты пометил меня.       — Что? — он недоуменно посмотрел на меня.       Я перебросил свои волосы на одну сторону, освобождая шею и ключицу.       — Я хочу быть только твоим.       Казалось, от этих слов Куроо просто растаял. Он усмехнулся, а после поднял свой хищный взгляд прямо на меня. Он провёл пальцем от подбородка до плеча:       — Выбирай, какое место тебе нравится больше.       Я указал на место сбоку у основания шеи. Куроо медленно коснулся губами моей щеки, постепенно переходя к шее и опускаясь ниже. Каждое прикосновение отдавалось легкой дрожью во всем теле. Наконец, добравшись до того самого места, зубы Куроо вонзились в мою кожу. Я почувствовал разряд тока, который прошёл сквозь все мое тело. Я не смог сдержать стон. В ушах звенело, в глазах замаячили звезды, а тепло заполнило грудь.       — Ну как ощущения? — спросил он, отрываясь от моей шеи. В глазах играли огоньки.       — Как будто так всегда и было, — ответил я.       Он нежно провел пальцами по трофею, оставленному на моем теле.       — Никогда такого не видел, — сказал он, рассматривая метку.       — В смысле?       — Это не похоже на следы зубов… Это… Цветы? **       Я встал и подбежал к зеркалу. Метка и правда больше напоминала красивый узор, нежели укус. Что бы это могло значить? Я улыбнулся. Мне нравилась моя метка и то, что происходило у меня внутри. Я вернулся к Куроо.       — Этот вечер слишком хорош, чтобы идти спать. Давай полежим вот так в обнимку? — сказал я.       — Давай, — ответил Куроо.       Я лежал у него на коленях. Еще со времен моей беременности это стало моим излюбленным местом. В голову вдруг пришла очень странная мысль.       — Тецуро, а скажи, омега с меткой больше не сможет быть с другим альфой?       — Ну почему, сможет, но очень нескоро. И скорее всего все равно будет испытывать дикий дискомфорт. А что? Ты уже собрался уйти от меня?       — А альфы могут ставить метки нескольким омегам?       — Могут. Кенма, к чему ты клонишь?       — Да так, просто в очередной раз убеждаюсь, как несправедлива жизнь к омегам, — сказал я и улыбнулся. Меня это уже совсем не тревожило. Я нашел своего альфу и больше мне никто не нужен. С рождением дочери я даже принял и полюбил тот факт, что я омега. И меня совсем не смущала моя принадлежность к Куроо.       — Эту несправедливость можно легко исправить, — немного погодя ответил он и вдруг продолжил, — Кенма, выходи за меня.       Я резко приподнялся и во все глаза смотрел на Тецуро.       — Что вот так просто? И без кольца? — ответил я. Хотелось немножко поиздеваться. Но Тецуро был слишком серьезен и поднялся с дивана.       — Стой, я же пошутил! — крикнул я, но тут же ударил себя по губам. От моих оров Мира могла проснуться.       Куроо вернулся достаточно быстро с маленькой красной коробочкой в руке.       — Кенма, выходи за меня, — он приоткрыл коробку, в которой красовалось кольцо. — Я хочу быть только твоим.       От шока я закрыл рот рукой и не смог сдержать слез. Кажется, Куроо даже растерялся от такой реакции, как и я сам. Меня не особо парил тот факт, что мы не женаты. Но я не думал, что я буду самым счастливым на свете, услышав эти заветные слова. От переполнявших чувств я не мог произнести ни слова.       — Ты… можешь не отвечать сейчас, если не готов, — сказал он. — Если тебе не нравится кольцо, то…       — Дурак, конечно я согласен! — выпалил я, бросаясь ему на шею и начиная рыдать без остановки.

***

      Мы шли по парку вместе с Куроо. Он катил коляску, в которой мирно спала наша дочь, а я шел с ним под руку. Вдруг на горизонте замаячила белая голова Бокуто. Увидев нас, он перешел на бег, а на лице сияла улыбка.       — Ребята! — закричал он еще издалека. Он уже было хотел наброситься на нас с объятиями, но я резко выставил правую руку вперед, бросая грозный взгляд в его сторону. Бокуто сразу стал тише воды ниже травы. Меня так забавляло, как окружающие реагировали на меня. Рядом со мной все были как шелковые, потому что знали, на что я способен, если разбудить Миру. Он аккуратно заглянул в коляску и его лицо снова просияло. Но на этот раз бесшумно.       — Она… Она такая милашка! — сказал он чуть слышно. — Дайте я ее покатаю. Куроо посмотрел на меня, получил одобрительный взгляд и передал управление коляской Котаро.       — Бокуто, а помнишь, что ты обещал мне стриптиз, если мы с Кенмой решим пожениться? — спросил Тецуро, ехидно улыбаясь.       — Что? — непонимающе уставился на него парень. — Ребята, вы что…       На этих словах Куроо схватил и гордо выставил прямо перед лицом Котаро мою руку, на безымянном пальце которой красовалось обручальное кольцо.       Да, мы с Тецуро поженимся. И я готов был кричать об этом на весь мир.