Half God Half Devil

      Бонт прокашлялся. Прошёл к окну, осторожно минуя крайне недовольную Вики — и взглянул в темноту, грустно заметив: — Уже завтра всё в моей жизни изменится…       И голос его был так тих и печален, а в прозрачных глазах мелькнуло столько чувств, что поневоле захотелось вдруг положить руку ему на плечо и дружески сжать. Я заметила за его спиной ангельские крылья, белые, длинные. И задалась вопросом: а за что ангела заточили в Башню Забвения и приставили демона его охранять?.. — Я постараюсь найти способ снова навестить тебя, — заметила за его спиной Вики. И Бонт обернулся, грустно улыбнулся ей. — Я не только об этом говорю… — он вздохнул. — Долгие годы он был моим единственным другом. А сейчас я останусь совершенно один. И это заставляет меня… нервничать.       Мне стало стыдно, как не было уже достаточно давно — что странно: будучи подругой Вики и Мими, стыдиться мне приходилось часто. Но здесь было нечто другое. Возникло неприятное чувство, что мы вмешались в чью-то жизнь и разрушили ее по кирпичику, смешав привычный уклад и лишив этого парня, Бонта, какой-то стабильности. Хотя, Кали и стабильность — это совершенные антонимы, стабильно он только ко мне пристает.       Вдруг Бонт нахмурился и растерянно произнёс, не отрывая взгляда от окна: — Зашли в башню… — он беспомощно обернулся на нас с Вики. — Что им нужно здесь? Совет Ключей так давно здесь не был. — А что это за Совет Ключей? — Вики подошла к Бонту ближе, тихо стиснула его руку. Я покосилась на них: он сжал пальцы в ответ… похоже, они действительно неплохо узнали за это время друг друга. — Совет Ключей стережёт Башню Забвения и следит за тем, чтобы никто не преломил печать и не выпустил меня наружу, — промолвил Бонт. — В него входят три ангела и три демона, чтобы не нарушать баланс, данный Шепфа. Каливора подчиняется им. И вот они прибыли…       Он вдруг спохватился. — Вики и… — он смущенно взглянул на меня, взметнув серебристым вихром, и этот взгляд так сильно напомнил мне чей-то, что я внезапно оторопела. Как он улыбается! Тихо, бесшумно, без смеха. Серебряные волосики кудрявились на шее от влаги, он был весь солёный и пропитанный океанской водой. Смуглые ноги месили песок, белая футболка и белые шорты, наброшенные на загорелое тело, испачканы в мороженом… Он смотрит на меня, убегает спиной вперёд, балуется — и в глазах тоже серебрятся искорки. — Ява, — проронила я тихо, холодея спиной и стараясь изо всех сил забыть как сон щемящий образ брата.       Но было не время и не место его вспоминать. Бонт заозирался и махнул нам рукой: — Единственное место, где можно спрятаться! Залезай.       Он поддел ногтями половицу и достал ее, обнажив щель в полу, достаточную, чтобы кто-то мог туда улечься. Кто-то, но определенно не я, боящаяся темных замкнутых пространств! — Я не полезу, — категорически зашипела я не хуже дикой кошки. Вики попыталась уговорить, но тщетно: нужно было бы — я б лица царапать начала! Нет и всё! Тогда, кряхтя, Уокер сама полезла в этот подпольный гроб, громким шепотом обещая «мне устроить». Бонт ласково помог ей улечься и напоследок пригладил ей волосы — шепнув: — Потерпи немного, и я тебе помогу. Только не шуми.       Он накрыл Вики половицей — и вдруг зашумели тяжёлые ключи в скважине, заговорили голоса, и громче всех был, конечно, голос Кали: — Тысячу лет не открывал дверь. А может, две, или три. Или… никогда? Погодите, а может, в эту сторону? Ба, да тут ткнуть надо. Тыкать я люблю… — Скорей! — зашептал мне Бонт, хватая за руки. — Лезь под кровать!       Я с ужасом посмотрела: куцое покрывало едва бы меня спрятало, но деваться было некуда. Я поползла по полу на животе, поджимая крылья, и Бонт одернул сверху покрывало, пытаясь еле-еле меня прикрыть. Едва он убрал руки и выпрямился, как дверь распахнулась.       Обзор у меня был такой широкий, что я чудесно видела по пояс абсолютно всех. Три демона, три ангела и один Каливора замерли в дверях — тем более что Кали, вошедший первым и скрестив руки на груди, явно меня заметил, а потому подраспушил перья и метнулся к кровати, вставая возле неё. Передо мной оказались его ноги в высоких кожаных сапогах с узкими щиколотками. На каблуках были серебряные шпоры-звездочки. — Ну что? — недовольно спросил Кали. — Всё увидели? Условия содержания вас устраивают? Или не хватает колодок, дыбы или чего-то такого? — Этого добра будет предостаточно у тебя на адском посту, — усмехнулся один из демонов, неспешно проходясь по комнате.       Мне почудилось, но сапоги Кали точно в пол вросли. Я подняла взгляд, с беспокойством посмотрела на него, чуть подавшись вперёд — и увидела, как он опустил руки и крепко сжал их в кулаки. — Нам важно было удостовериться, что Бонта содержат так, как повелел Шепфа, — лаконично произнёс мягким голосом ангел. — Ну уж, как видите, у него здесь не курорт, — буркнул Кали. — Что? Для вас это достаточно дерьмово? Нормально, чтобы провести всю жизнь в одной комнатушке? Тогда позвольте мы покинем это место. Здесь меня тошнит от надменности нас самих.       Я напряжённо ожидала, чем всё закончится… Кали говорил, на самом деле, возмутительные вещи, но от всего сердца. Я перевела взгляд на Бонта; он отвернулся, глядя в окно, но кончики белых крыльев горестно подрагивали, хотя он и пытался это скрыть. — Покинем, — заявил вдруг ещё один демон. — Здесь и вправду больше нечего делать. Минута на прощание, Каливора? — Он всего лишь заключённый мальчишка, — холодно откликнулся Кали. Голосом его можно было на куски резать. — Прощаться с ним я не хочу. Желаю покинуть место, ставшее и моей тюрьмой на пять тысяч лет… — Тогда самое время вынести вердикт, — невозмутимо сказал демон в чёрном балахоне. — Глашатай Ада Каливора. За неисполнение служебного долга, которое подразумевало неукоснительное следование правилам, начертанным Советом Ключей, и за самовольное покидание поста, мы снимаем с тебя эту обязанность.       Совет Ключей потянулся к дверям. Первыми вышли ангелы, а демоны шли следом. Двое тоже покинули скромную келью Бонта, когда последний вдруг остановился в дверях и положил руку Кали на запястье: — Что такое, адмирон Винчесто? — хмуро спросил тот. — Наконец остались со мной в приватной обстановке? Не думал, что вы так крепко тосковали по моему отсутствию.       Лица адмирона я не могла рассмотреть, но услышала, как он усмехнулся и любезно произнёс: — Они наложат тройную печать на башню, так, что никто больше не сможет отсюда выйти или сюда войти. Но вот то крохотное окошко сбоку — перекошенное — я оставлю для твоей ангелицы, что ты так упорно прятал. Всё равно Бонт под слишком мощным заклятием, чтобы выйти отсюда. Будет обидно, если невинная девушка останется здесь на веки вечные.       Кали молчал, явно напрягшись, а на меня словно ведро ледяной воды вылили. Холодок пополз с пяток на макушку по всему телу, медленно, когда я услышала последние слова адмирона. Он меня заметил… Какой ужас. Чем же всё это обернётся?!       Демоны молча вышли, затворили за собою дверь, и я услышала, как почти сразу Совет начал творить заклятье, произнося фразы на языке, похожем, кажется, на латинский…

***

      Вики долго прощалась с Бонтом. Я решила не мешать им и вышла на карниз, слыша её тихий голос: — Это не значит, что мы не сможем общаться. Я обещаю прилетать… — Всё бесполезно, Вики, — грустно улыбнулся юноша. — Так или иначе, выбраться отсюда мне будет очень непросто. Но у меня для тебя есть небольшой подарок. С помощью него мы сможем хотя бы видеть друг друга…       Вики воспряла. Подняла глаза на Бонта, сжимавшего её руки в своих. Я не могла припомнить ни одного случая, когда она была бы так печальна или так серьёзна… Локон каштановых волос Бонт нежно заправил вдруг ей за ухо и, сунув руку в карман своей накидки, достал оттуда нечто длинное, завёрнутое в свёрток и перетянутое простой замусоленной верёвкой. — В любой момент, — прошептал он тихо. — Можешь увидеть меня в любой момент, только подумай обо мне… — Я не смогу не думать, — улыбнулась Вики в ответ, и сдаётся мне, сквозь слёзы.       Я бы и дальше послушала их нежное воркование, но тут за спиной послышался мерный хлопок тяжёлых крыльев, а следом мне на талию опустилась широкая прохладная ладонь: — Нет, ты посмотри, какой шустрый, — промурлыкал мне в ухо Кали. — Уже склеил даму. Я отстал от Бонта по всем параметрам, а ведь опыта в этом самом деле у меня куда боль…       Но тут он задохнулся, поскольку я девушка мстительная — и резко ударила его в живот локтем, даже не поворачиваясь. Руки он, однако, не разжал. — А ты сейчас получишь, — прошипела я от души, чувствуя, что наконец могу высказаться. — Раз так вышло, что я вижу тебя в последний раз в своей жизни, то знай!       Я развернулась, разъяряясь с каждый произносимым словом и наступая на Кали, однако он пятиться не спешил. Вздёрнул подбородок, горделиво раздувая ноздри, и недобро ухмылялся, пристально сверля меня взглядом. Ишь какой смелый нашёлся! — Ты наглый, чересчур самоуверенный в своей неотразимости хам! Самодур! Каждую секунду я мечтала влепить тебе пощёчину!       Кали заулыбался ещё шире от этих слов. — Как мне хотелось сказать тебе, что прежде, чем совать свой язык в рот девушке, нужно хотя бы научиться с ней разговаривать! — от чистого сердца продолжала я возмущаться, не замечая, что делаю это уже слишком громко — так, что Вики и Бонт стихли, слушая мой монолог. — И если ты здоровенный двухметровый мускулистый лоб, это не значит, что я должна при виде тебя сразу же потечь! — А что, ты разве не потекла? — притворно удивился этот шут. Я задохнулась, от гнева взгляд заволокло, и я кошкой метнулась вперёд… Он точно не ожидал, что я это смогу — и потому, когда обрушила ладонь хлёсткой пощёчиной, Каливора даже оторопел.       Хлоп!       Бонт ойкнул. На секунду во мне пробудилась тёмная радость, и я довольно заулыбалась: справедливость таки восторжествовала! За все издевательства, за все совершенно ненужные мне ласки, да за всё вообще! Пусть знает, что он был неправ! Может, в другой раз умнее будет.       Однако в следующую секунду Каливора (я думала, он обидится, но куда там!) сгрёб меня не менее стремительно в объятия и крепко, смачно, словно я ему не по морде дала, а приласкала, поцеловал в губы. Воздух в груди спёрло. Я задохнулась, яростно укусила наглеца за гибкий длинный язык, а затем и за губу. Да без толку! Замычав на него и замолотив кулаками по широкой груди поверх портупеи, я попыталась вырваться — и в итоге всё же вырвалась, распушив крылья. — Что не так, ангелок? — удивился Каливора, вскинув бровь. На укушенной губе я четко различила капельку крови. Ну сейчас я ему устрою, что не так! — Всё! — гаркнула я громко. — Всё не так! Ты, окаянный демонюга, не смей больше подходить ко мне ближе чем на десять метров, и уж тем более даже не вздумай лезть, лапать, целоваться! Я тебя не хочу! Ты мне не сдался бы, даже если б Шепфа небо обрушил, и единственный из всех мужчин в этом мире остался только ты!       Господи, я роняла эти слова, ещё не зная, насколько же они пророческие… А Кали смотрел на меня с вытянувшимся лицом и вдруг потемневшим взглядом. И впервые мне показалось, что он действительно то ли разозлился, то ли обиделся. За плечами его разгорался рассвет. Я устала и совсем не спала. Оранжевое небо, предвестник близкого утра, намекал, что и не усну…       Итак. Я накричала на Кали, да так, что мне стало даже неловко. Стыдно… стыдно будет мне уже потом, когда я полечу к Школе и начну себя грызть, что перегнула палку. Но пока я смотрела в его стремительно темнеющее лицо, продолжала пылать яростью — и услышала в ответ: — Всё сказала? — Да! — резко выпалила я. — Прекрасно. — Это был Кали. Невозмутимый, как скала. — Тогда я тебя не задерживаю. — А я и не думаю задерживаться! — гордо фыркнула я. — Тогда вперёд и с гимном! — ехидно посоветовал он, сложа на груди руки. — Мне надоело выцарапывать тебя из переделок, в которые ты же сама и влезаешь, позволь напомнить. Я-то первым к тебе со своей башни не лез.       Опять некстати проснувшаяся совесть занудела: а ведь он из-за тебя встрял в эту историю, и пост свой потерял тоже из-за тебя…       Но я тряхнула волосами. Нет! Не позволю себе так думать! Вместо того, чтобы дать по тормозам, я решила подкинуть дровишек и объявила: — Очень рассчитываю, что судьба избавит нас от следующей встречи! — Ну это уж как знать, — пробормотал Каливора и посторонился. — Так ты лети, давай. Школа в той стороне, и смотри не опоздай на занятия. — Я в твоих советах не нуждаюсь! Тоже мне нашёлся… — фыркнула я и неуклюже развернула крылья, собираясь взлететь с постамента. Каливора привалился к башенной стене бедром и плечом и с улыбкой на меня посматривал. Наглец! Да я взлечу ему назло! Я сделала шаг вперёд и гордо посмотрела через плечо на демона, демонстративно хлопнула крыльями и…

***

— Замечательно! — вскипела я, понимая, что с каждым разом все становится только хуже. — Теперь ты знаешь, где я живу. — Я не очень люблю смотреть на сломанные шеи и вывернутые крылья симпатичных девушек, — заметил Кали, стоя на скате крыши на башенке, где я и обитала. — Не беспокойся. Я просто тебя донёс до Школы, чтоб ты не сверзилась никому по дороге на голову. Тем более, это не отменяет всей той ерунды, что ты мне наговорила. — Это никакая не ерунда, — вскипела я. И приказала. — А теперь отпусти. — Да с удовольствием, — пробормотал он. — Но не сюда же… это, кстати, твоё окно? — и кивнул на запертые створы. — Моё. А что, есть проб…       Но не успела я договорить, как он привычным пинком ноги открыл окно и крепче притиснул вдруг меня к груди. — Живо опусти меня на ноги, — процедила я, снова начиная злиться. Мало мне с ним бед, так он ещё и окно мне выбил?! Ну красавец. — Да без проблем!       И Каливора на самом деле мягко поставил меня на подоконник и усмехнулся: — Ну что, воительница, до встречи? — Прощай, Кали, — сурово ответила я, сдвинув брови на переносице и дёрнув головой, когда он ласково пригладил мои растрепанные волосы ладонью. — И не распускай руки. — Не будь так строга ко мне, — улыбнулся он клыкасто и подмигнул мне, делая шаг назад. — Вот задеваюсь куда — скучать будешь…       Я спохватилась и вскрикнула, подавшись вперёд, потому что Каливора, остолоп, шагнул прямо в пустоту спиной — и с весёлой улыбкой опрокинулся назад, срываясь со ската крыши и пропадая за ним…       Черт! Всё же бежать вниз и по косточкам его собирать придётся!.. Я ругнулась и с опаской вытянула шею, стремясь посмотреть, сорвался он или успел все же взлететь… но на лужайке было пусто. А значит, опять он решил рисануться передо мной и уйти красиво.       Одним словом, адская сволочь.

***

      Утро добрым не бывает, не было добрым и это утро, крайне нервное, измученное и сердитое. Я ни на минуту не прикрыла глаза и выглядела бешеной фурией. Сам факт моего пребывания на факультете ангелов мог бы показаться кому угодно ошибкой — именно сегодня, так что я решила нынче вести себя по-демонически нехорошо, ибо раз страдаю я, то страдать должен и весь мир!       Занятие у Мисселины я едва высидела. Конспектируя зачитываемую вслух лекцию о пяти скрижалях Шепфа, я нарочно не смотрела на Вики. Прибыли мы вчера по раздельности, что неудивительно: меня доставил до кельи Кали-экспресс, и не могу сказать, что это меня дико обрадовало.       Вики же была тиха и задумчива, но вопреки моим ожиданиям, даже слова извинения не пробормотала! А могла бы. Я этот концерт, кстати, не одному Кали устраивала. И вообще, почему я постоянно о нём думаю теперь?! Я окунула перо в чернила и сердито встряхнула кончиком. Теперь, отстранённый от охраны Башни Забвения, он не доставит мне никаких хлопот.       Следующим было занятие крылоборством, первое в моей жизни. Мими взяла нас с Вики под руки с явным намерением примирить, но я мириться не хотела из вредности, а Вики была погружена в свои мысли. — Как всегда, на крылоборстве будем делать ставки, — бодро проговорила дьяволица, откинув чёрные волосы назад. — Вы за кого, девчонки? — В каком смысле? — вопросом на вопрос ответила я. — В смысле, за Дино или за Люцифера? — Мими усмехнулась. — Они считаются лучшими учениками в этой дисциплине и друг с другом постоянно соперничают. Мы всем курсом регулярно делаем ставки на то, кто кого победит в очередном занятии. — Тогда ставлю на Дино, — буркнула я. — Люци, — мигом среагировала Вики. Мы с ней и тут не совпали, ну надо же! Мими важно кивнула, запоминая наши ставки. Мы вышли из башни через портик — на зелёную лужайку перед Школой, где кого-то уже обступили, галдя, как сороки, девчонки, ангелицы и демоницы — все скопом. — На кого там они смотрят? — поморщилась я. — Даже не знаю… — растерялась Мими и уточнила у Келли, ещё одной дьяволицы. — Ты не знаешь, что тут творится? — Новый учитель крылоборства, — усмехнулась та, активно поправляя шнуровку своего корсета и клинышком входя в толпу. — Ого, — присвистнула Мими. — Это вместо ангела Фенцио?! Круто…       Я в толпу даже лезть не пыталась: встала в сторонке, мрачно ожидая, когда начнётся само занятие, и оно началось…       Громкий свист заставил всех заткнуться, как, почему — неясно, но гомон вдруг разом прекратился, точно по щелчку. Ученицы и несколько учеников расступились и нехотя разошлись со звуком колокола с башни, оповещавшим о начале занятия. Я посмотрела на нашего нового учителя, стоявшего сейчас к нам спиной и беседовавшего с почему-то крайне улыбчивой Ости.       Затем учитель похлопал ее по плечу: высокий мужчина в коричневом кожаном костюме, состоявшем из плотных облегающих штанов, заправленных в высокие сапоги, и такой же кожаной туники, подпоясанной ремнём, с широкой прорезью от лопаток до поясницы. Крылья были сложены и полностью закрывали его голову. Но когда Ости отошла в сторонку, а наш новый преподаватель повернулся, я готова была поклясться, что булькнула «ты-ы-ы?!» слишком громко — иначе почему на меня посмотрело несколько сокурсников?       Мисселина подошла очень кстати. Я смотрела на неё с огромной надеждой в глазах, разбившейся в хрупкие осколки, когда она опустила ладонь на плечо мужчины и произнесла: — Дорогие ученики, с сегодняшнего дня все занятия по крылоборству с вами будет проводить утверждённый Советом учитель Каливора.