Fur immer.

Тилль, ругаясь, схватился за мочку уха. - Черт бы побрал эту турку!- Линдеманн, как любитель настоящего, только что сваренного кофе, в этот раз не обошелся без потерь - обожженый палец болел и ныл. Вокалист со свистом втянул в себя воздух. - Если бы я так не любил кофе - не выделывался бы...- взяв прихватку, Тилль вылил содержимое турки в кружку с веселым рисунком - маленький человечек поливал подсолнухи, широко улыбаясь. Линдеманн сел за стол и отпил чуть кофе. - Божественно. Звонок телефона вывел мужчину из нирваны. - Да? Алло, Рих? Тебя очень плохо слышно!- Тилль прижал трубку к уху сильнее. Голос лид-гитариста звучал будто из колодца. - Я говорю - не выходи сегодня из дома! Обещали бурю!- еле-еле разобрал слова Рихарда Тилль. - Хорошо! Спасибо,- Тилль нажал отбой и вновь принялся за кофе, смотря в окно. Не по-осеннему теплая погода, солнце, ни единого намека на тучи и ветер - природа словно решила вознаградить человечество, только непонятно - за что? Допив кофе, Тилль помыл кружку и поставил на место, напевая какую-то лишь ему одному известную мелодию. Вновь посмотрев в окно - Тилль не узнал вид, который видел всего лишь несколько минут назад. Тяжелые тучи появились, словно из другого измерения; деревья гнулись под порывами ветра, который мог бы сравниться с диким зверем - необузданным, жестоким, сильным. Тилль даже не думал, что ветер может быть такой силы - и это завораживало. Как человек тонко чувствующий, Тилль не мог не оценить всей красоты картины, разворачивающейся там, за тонкой гранью между квартирой и улицей - окном. Решив, что стекло не должно быть препятствием, Тилль галопом пронесся через квартиру и выбежал на балкон. Резкий порыв ветра ударил вокалиста в лицо, забиваясь в носовой проход, вызывая невольные слезы. Тилль вдохнул полной грудью и улыбнулся. По щекам пошли влажные, соленые дорожки. - Это ошеломительно,- Линдеманн с некоторым умилением смотрел на завихрения, на листья деревьев, кружащихся в диком танце, словно искусные танцовщицы. Люди на улице кутались в куртки, бежали, прятались в подъездах, в магазинах. Стекла звенели, вибрировали, трещали. Вокалист слушал эту симфонию души - своей души, искалеченной насилием, злобой, что существовали в сердце мужчины - и выражались в написанных им песнях. Увлекшись зрелищем бушующей природы, Тилль не заметил, как на стекле балкона появилась огромная трещина - и вмиг прозрачная материя порвалась тысячами осколков, окропив Тилля дождем из колющих, кусающих капель. Линдеманн прикрылся рукой от этих маленьких гадов, потеряв ориентацию в пространстве, слепо ткнулся вперед - и с криком перевалился через перила балкона. Перед тем, как его с головой накрыла тьма, мужчина увидел перед собой размытый образ человека - и сознание закрыло для Тилля свои двери. А ветер продолжал реветь и сметать все на своем пути...