Жизнь после смерти

Преступник жил на втором этаже не слишком давно отстроенного жилого комплекса. Дом пестрел яркими красками, еще не покрывшись серым налетом обыденности и времени, а перед ним расположилась новенькая, еще не поломанная, детская площадка, на которой сейчас вовсю играли дети, радуясь тому, что дождь наконец-то закончился. Полицейские въехали о двор на двух машинах и припарковались прямо у подъезда, благо сейчас, днем, свободное место на стоянке было. Они вышли из машин и остановились, чтобы обсудить план действий. Никаких лишних движений или нервных взглядов — все они не раз оказывались в такой ситуации и были готовы ко всему.  — Так, Игорь с Есеней идут в квартиру, — командовала Вика, — Жека, обойди дом с той стороны, я жду с этой, вперед! Полицейские еще раз переглянулись, проверили оружие и разошлись: сама Вика в пуховике Есени (ее собственная куртка вымокла насквозь) тут же отправилась к площадке — убрать оттуда детей на всякий случай, Жека — в сторону, а Игорь с Есеней направились прямо к подъезду и, введя в домофон загодя присланный им код, проникли внутрь. На мирное разрешение ситуации Есеня не надеялась. Она видела информацию по этому Валисову. До чего нужно было обычного по сути человека довести, чтобы он мало того, что грабил прохожих по ночам, да еще и избивал их до полусмерти? Так что перед операцией она еще раз напомнила коллегам об осторожности, чем вызвала только их раздражение. Впрочем, после краткой поездки наедине с Викторией Игорь, по крайней мере, не смотрел на нее волком, что не могло ее не радовать.  — Как ты уговорил ее остаться у машины? — тихо поинтересовалась Есеня у напарника мимоходом.  — Секрет фирмы, — ухмыльнулся он, подходя к двери и доставая пистолет. Вообще их грабителя может здесь и не быть. Он вполне мог расстаться с женой, устроиться на работу или быть на даче. Но мог и оказаться дома. И это заставляло напарников держаться настороже. Они чувствовали, как в кровь поступает адреналин, заставляя дыхание учащаться и сердца биться быстрее. А еще где-то внутри пробуждался азарт. Было в этом что-то от инстинктов древних людей или охотников, что наконец-то вычислили лежку зверя и готовились брать его. Игорь встал сбоку от двери, а Есеня — прямо перед ней. Они давно выяснили на собственном опыте, что женщинам доверяют значительно больше, чем мужчинам, и двери открывают чаще, чем те и пользовались! Игорь кивнул напарнице, подтвердив свою готовность, и та позвонила в дверь.  — Кто там? — спросил женский голос за закрытой дверью через пару минут ожидания.  — Полиция, — вежливо ответила Есеня, демонстрируя удостоверение глазку в двери, — Валисова Анжелика Павловна? Нам нужно задать пару вопросов вам и вашему супругу! Дверь открылась на несколько сантиметров, а в проеме натянулась дверная цепочка. Наивная, неужто думает, что такая ненадежная вещь ее защитит?  — Да? — спросила приятно выглядящая брюнетка лет тридцати пяти-сорока в домашнем халате.  — Муж ваш дома? — Анжелика нервно покачала головой. Конечно, нежелание женщины впускать их в дом могло быть обусловлено обычной осторожностью или недоверием к властям, но сильнейший тремор ее рук с головой выдавал наличие более веской причины такого поведения. Анжелике было, что скрывать. Поэтому Стеклова наклонилась к ней и заговорила тихо:  — А ты о детях подумала? Что с ними будет, если ты за соучастие сядешь? Анжелика резко вдохнула воздух, будто тот стал слишком густым, замерла на миг, а после прикрыла дверь, чтобы снять цепочку. Из квартиры полицейские могли слышать шорохи и подозрительную возню, а потому, как только цепочка вышла из паза на двери, Игорь распахнул дверь, и аккуратно оттеснив женщину в сторону, с пистолетом наперевес ворвался в квартиру. Где-то в глубине квартиры залаяла собака, а звуки возни стали громче. Однако, когда Игорь с Есеней наконец попали в дальнюю комнату, выбив дверь (плечом, конечно, они же не в кино) смогли лишь наблюдать, как их подозреваемый — высокий и широкоплечий мужчина — выпрыгивает с балкона второго этажа. Напарники громко выругались в два голоса. Есеня бросилась назад по лестнице, едва не споткнувшись о таксу, выскочившую ей на встречу с громким лаем, а Игорь — к тому же балкону, что и преступник с криком «Стоять, полиция!», хотя, по мнению Есени, такое предупреждение лишь заставляет преступника бежать быстрее. Когда Стеклова выскочила на улицу все уже было кончено: очаровательная Вика на своих шпильках и в чужой куртке с кажущейся легкостью скрутила высокого и сильного преступника. Честно говоря, эта любовь начальницы к каблукам сначала ввела ее в легкое недоумение. И лишь позже, когда она увидела, как Вика на тех же шпильках берет полутораметровые препятствия и запросто лишает равновесия более устойчивых коллег в кроссовках, она осознала простую истину: Вика на шпильках родилась и расставаться с ними не собирается. Есеня даже почувствовала себя на некоторое время неполноценной: она не умела, как ее начальница, оставаться очаровательной в любой ситуации, не любила юбок и каблуков. Ей просто это было не нужно. Конечно, она с удовольствием наряжалась в платья по праздникам, но это было скорее исключением, чем правилом. Ему она нравилась такой, как есть.  — Давай его мне, — Игорь уже подбежал к ней и легко перехватывая задержанного за руки, надевая на него наручники. Есеня же набрала Жеку. Ему не повезло, что преступник не выбрал окно с его стороны дома. А, может, напротив, повезло…  — Да что вы творите? Беспредел! — Разорялась какая-то тетка, ставшая свидетельницей задержания, — Отпустите его, нелюди!  — Гражданочка, шли бы вы… — Есеня не стеснялась в выражениях, — Ее бесили такие вот дамочки, что вмешивались в чужие дела, когда не просят. Зато, когда людям действительно была нужна помощь, их днем с огнем не найдешь! Владимира Валисова следователи проводили назад к нему в квартиру. А когда преступник осознал, что отпираться бессмысленно — все улики были против него — то сдал полиции и кастет, и оставшиеся у него побрякушки, а также попрощался с рыдающей женой:  — Все, все, Анжел, хорошо все будет, слышишь? Не бойся ничего! — сказал он ей напоследок и даже умудрился улыбнуться. И уже позже, в отделении, Валисов рассказал полицейским свою историю:  — Я вообще-то нормально жил, женился, потом с друзьями решили ЧОП открыть. Ну, а что? Дело прибыльное, потребность в безопасности — одна из базовых в пирамиде Маслоу, идет сразу после физиологических потребностей. И, если так подумать, то можно сделать на этом неплохой капитал и жить спокойно. Когда договаривались, кто будет генеральным — бросили кубик. Выпало мне. Ну, я не жаловался. Только вот название мы выбрали неудачно. Не подумали просто. Кто про нас знал — те нанимали. Поначалу даже неплохо дело шло. А потом, будто сглазил кто! На одном объекте — пожар, другая компания просто разорилась, третью прикрыли из-за эпидемиологических нарушений. Мы уже и название сменили, и рекламу дали, а толку не было. Нет у нас клиентов и все тут. Думал, скоро объявим себя банкротами, продадим имущество и оплатим все долги. Но… при очередной проверке налоговая нашла серьезные нарушения. И сколько бы я не объяснял, что не разбираюсь в этих цифрах — никто меня не слушал. Это потом я понял… — мужчина замолчал, задумчиво глядя на кастет, что продолжал вертеть перед собой Жека, а Вика аккуратно вернула Владимира к теме разговора:  — И?  — А, да! — очнулся Владимир, — Ну, общем, мы втроем со школы вместе были, в драках спины друг другу прикрывали, вместе с уроков бегали и пиво пили на стройке, вместе девчонок клеили, в общем, были не разлей вода! Клялись друг другу, что останемся друзьями до конца, жены, дети — фигня все! Были бы друзья рядом, а с остальным разберемся… — так я думал. А потом узнал, что Вася, наш главный бухгалтер, который должен был вместе со мной нести ответственность и который по сути всю эту чехарду с налогами и затеял, просто свалил все на меня. Ему административку дали и отпустили. А меня посадили по полной! Саша вообще скрылся со всей семьей, как все случилось. Просто заявление на увольнение задним числом мне на стол положил и исчез. Получается, ответил за все я один… И то, адвоката жена наняла за приличные деньги, в долги влезла, иначе дали бы мне все пять лет, вместо моего од… — преступник закашлялся. Игорь принес из подсобки воду в бумажном стаканчике и поставил перед грабителем, глядя на него с высоты своего роста и сложив руки на груди. Сложно было понять, о чем он сейчас думает. А Владимир сделал пару глотков и продолжил свою исповедь:  — Вот тогда-то я все про свою жизнь и дружбу понял! Это когда хорошо все идет, все вместе готовы и в огонь, и в воду, а когда буря накрывает, и не шуточная, а настоящая, которая деревья с корнем вырывает и крыши срывает, вот тогда и проявляется характер человеческий, и выясняется кто на что способен. Мои друзья вот оказались крысами. Ну, да ладно, что уж теперь! Я отсидел, вышел, думал, все закончилось хорошо, теперь уж я на такое не попадусь. Вот только… того раза хватило! Судимость фактически поставила крест на любой работе. Казалось бы, подумаешь, ну, налоговое же преступление, так нет же! Им нужны чистенькие сотрудники без судимостей! — В голосе мужчины звучали горечь и обида. Видимо, такой поворот событий очень сильно ударил по его гордости.  — Ну, я думал: ладно, одна фирма отказала, но есть же еще сотни других! А вот когда мне отказали в двадцать пятый раз, я задумался… А потом, деньги закончились, и я понял, что в следующем месяце я не смогу купить своим детям мяса. И меня вдруг такая ярость взяла, что едва полквартиры не разнес, да еще и детей напугал, случайно наткнулся на кастет, — мне его друзья дарили. У них-то точно сейчас все хорошо, а я… Я и подумал: какого хрена? Если все меня считают уродом, то я и буду уродом! У всех семьи, все только о себе думают, вот и я так делать буду. Вот я и использовал кастет по назначению: немного денег подзаработать, пока работу ищу, и дать выход своему гневу заодно!  — Да уж, отвел душу, до комы довел мужика… — прокомментировал Жека.  — Так и меня довели до отчаяния! — Едва ли не взвыл Владимир, — Кто из этих хороших и правильных людей готов был мне помочь? Да никто! Вот она — правда жизни: каждый сам за себя! Вот и все.  — Что ж, была у тебя статья налоговая, теперь будет настоящая. Как ты теперь своим детям помогать будешь? Об этом ты думал? — Резко вдруг сказал Игорь, но собеседник вдруг усмехнулся:  — А ты как думал! Все у них хорошо будет! Пишите: чистосердечное признание, я Валисов Владимир Сергеевич, девятнадцатого февраля сего года убил женщину в переулке между домами двадцать и двадцать два Заречной улицы.  — Это что? — изумленно спросил Игорь, — Это же в другом конце города, что же ты там вообще делал?  — Ну, так я и рассказываю, ходил туда в поисках работы, наткнулся на женщину, ударил ее, ограбил, потом смотрю: мертвая! На минуту в кабинете воцарилось молчание. Вика, Игорь и Есеня, сидящая в отдалении от них, ошеломленно смотрели на грабителя, пытаясь понять, что тот творит и зачем увеличивает себе срок. И лишь Жека что-то печатал на компьютере.  — Да, есть такой труп, — наконец сказа последний. Он уже успел поднять сводку по интересующему его району. А Есеня откинулась в кресле за столом, все вдруг осознав.  — И сколько же по нынешним расценкам стоит убийство? — поинтересовалась она спокойно. Она уже понимала, что ничего они сделать не смогут. Сейчас этот Валисов напишет чистосердечное, покажет место убийства, покажет на следственном эксперименте как именно бил несчастную женщину в чужом районе Москвы, возможно, найдут какую-то запись с камер, и следователи ухватятся за него, закрыв глаза на мелкие несоответствия в показаниях, а потом посадят, разумеется. Зато где-то там так и продолжит гулять настоящий убийца, и искать его теперь никто не будет. Зато Анжелика и ее дети будут в полном порядке…  — Достаточно, чтобы мои дети жили спокойно! — Оскалился Владимир, подтвердив ее мысли, а Вика закрыла лицо ладонями. Она тоже все поняла.  — Уведите его в камеру, — голос ее прозвучал полузадушено, — потом закончим допрос.  — Чего ж ты тогда убегал? — задал Игорь последний вопрос, вновь надевая на него наручники.  — Да хотел с семьей подольше побыть… — ответил задержанный, и вышел за дверь, сопровождаемый оперативником. А в кабинете вновь повисла тишина. Самое жуткое: Есеня не была уверена, что она или кто-то из ее коллег, не поступил бы ради близких точно также. Что, если бы они оказались чуть менее дружными и принципиальными, если бы не поддерживали друг друга после ограбления банка? На что они могли пойти, когда дома ждут голодные дети? На что бы пошла она, будь у нее дочь?  — Вик, неужели ничего нельзя… — начал Жека свой вопрос, но та его перебила, не дослушав:  — Ничего, Жек. Он подготовился, историю выучил… Единственный вариант — найти убийцу, но к делу нас не подпустят — чужой район. Я сообщу все Прянику, но не уверена, что даже он может что-то изменить.  — Иногда я ненавижу свою работу! — Жека вновь смотрел на кастет, а рука его сжалась в кулак.  — Иногда мы все ее ненавидим… — ответила Вика, и Есеня промолчала. Ничего утешающего она сказать все равно не могла. Так они и просидели в мрачном молчании, пока не вернулся Игорь.  — Чего это у вас такое похоронное настроение? — Голос мужчины был веселым, — Грабителя мы поймали! И убийцу этого нового тоже поймаем, было бы желание, а оно у нас есть! Вик, ты к Прянику сейчас пойдешь?  — Нет, — ответила она задумчиво, — если скажу Прянику, что мы закончили, он нам другое занятие найдет. До конца рабочего дня осталось часа полтора, как раз можно заняться другим делом! Есеня взглянула на начальницу удивленно, а Вика даже подмигнула ей. Серьезно? Вика ей подмигнула?  — Кстати, — хлопнул себя по лбу Игорь, — пробил я твоего человечка! Вот держи, все что нарыл. Он прошел сквозь стену, все еще окружавшую Есеню все это время, даже не заметив этого, и положил перед ней лист бумаги с данными ее неудавшегося насильника. Женщина взглянула на Игоря и робко улыбнулась:  — Спасибо, — вдруг где-то внутри стало очень-очень тепло, а стена, ограждавшая ее от друзей, развеялась без следа. Ее коллеги, может, и не понимали ее полностью, но поддерживали, и за это она была им благодарна.  — Едем? — поинтересовался Игорь.  — А? — Не поняла Стеклова, а потом взглянула на бумажку с адресом некоего Тихонова Алексея Андреевича, — А, нет. Это другое, личное.  — О! — протянул Игорь недоверчиво, и склонил голову на бок, — Уверена? Уж он-то точно знал, что такое личное, как часто личное перерастает в служебное!  — Угу, — подтвердила Есеня, не догадываясь о его мыслях.  — Так, как мы ее искать будем? — Поинтересовалась Вика, словно не заметив краткого обмена репликами между подчиненными.  — Понятия не имею, — призналась Есеня, а Вика подсела ближе к ней и взглянула на материалы дела.  — Я вот понять не могу, — медленно заговорила Вика через несколько минут разглядывания фотографий, — за что она их ненавидит? Есеня посмотрела на начальницу удивленно, а после кивнула на фотографии избитых жертв ограбления, все еще вывешенные на доске:  — Вот так выглядит ненависть! Вика помолчала немного, осознавая сказанное, а потом задала следующий вопрос:  — Так, ладно. А девочки?  — А девочек она не ненавидела, — она указала на некоторые фотографии, — видишь, какие они красивые? Она им платьица покупает, наряжает, причесывает их, заботится, любит их она!  — А потом убивает! — Добавил Жека, — Интересная любовь получается! А как же их папы?  — Ну, уж какая есть… Любит, — Есеня вдруг замерла, а потом тихо и как-то задумчиво заговорила, начав раскачиваться вперед-назад, — любит, она их, любит. Бедные они, несчастные! А папы? Что папы? Разве ж папа может дочку понять так как мама, разве может он ее также любить? Или сильнее? Не может, конечно. Вот она им и помогала.  — Помогала? — удивился Жека, — Чем? Убийством?  — А чем могла, тем и помогала: к мамам отправляла! Разве кто-то может позаботиться о дочери лучше, чем мама? — Ответ оказался на поверхности, но лишь сейчас она увидела его столь отчетливо.  — А платьица эти? Прически? — уточнил Игорь.  — Любая девочка любит наряжаться, особенно к празднику, — Есеня постучала по столу, — А встреча с мамой — чем не праздник? Вот она их и наряжает…  — Как она их ищет? — А вот этот вопрос не прозвучал вслух, он прозвучал в ее сознании его голосом, но в порыве вдохновения, или, может, как сказал когда-то Седой, «тесного эмоционального контакта с убийцей», Есеня не обратила на это внимания:  — Они сами к ней приходят, сами жалуются на своих отцов и глупых мачех, которым и дела нет до чужих детей, — она подняла голову, рывком придя в себя и посмотрела на коллег, — Игорь, нужно искать в интернете видео, канал с бьюти-тематикой, адресованный детям, в названии или описании должны быть фразы вроде «крашусь, как мама» или «нет лучше мамы». Игорь нахмурился:  — Думаешь, Арсеньев и ко не проверили историю браузеров? — но Есеня лишь закатила глаза.  — Ты вообще понимаешь сколько ссылок запоминает твой браузер ежедневно? К тому в поиске ты чаще всего выбираешь ссылки на первых двух страницах, короче, если девочки искали информацию о том, как краситься или сделать красивую прическу, то очень и очень многие ссылки у них совпадут.  — Что, у всех семи? — усомнился Жека.  — А ты сам давно третью страницу поиска отрывал? — поинтересовалась в ответ Есеня, и тот отвел глаза.  — Верин ноутбук еще у нас хранится? Арсеньев его не прикарманил?  — Нет, вроде, — ответила Вика, не отрывая глаз от материалов дела, — тут, кстати, детализации трафика нет.  — Неудивительно, — прокомментировала Есеня, — будут тебе еще весь трафик копировать! Хотя в оригинальном деле он, скорее всего, есть. Жек, не принесешь ноутбук?  — Не надо, — вмешался Игорь, — я нашел! Он развернул к ним свой телефон и включил видео. А на видео миловидная женщина показывала на девочке, как должна ухаживать за собой, комментируя каждое свое действие. «Красивая, как мама» — гласил заголовок.  — И помните, дорогие мои, наносить любое средство необходимо в меру! Подписывайтесь на канал и помните, вы всегда можете обратиться ко мне за советом, мой контакт указан в профиле, а некоторые из вас даже могут стать моими новыми моделями, только «тссс», — женщина выразительно улыбнулась и приложила палец к губам.