Без тебя

Мия потерянно жмется к Ланге, как испуганный котенок, потому что из тех, кто готов его защищать и успокаивать, больше рядом никого нет. Чинен обеспокоенно оглядывается по сторонам, стараясь побороть чувство липкого страха внутри, и жмурит, покрасневшие от слез, глаза. Вот только под закрытыми веками снова виден образ улыбающегося Черри, который стремительно гаснет, окрашиваясь в агрессивно-красные тона. /Испугался, как глупый-глупый ребенок. Испугался, не подумав о других. Спрятался за их широкие спины, остервенело размазывая слезы по лицу. Но раз спрятался, то это значит, что есть кому защищать?/ По сути, в скором времени и вовсе должен был подъехать Шедоу, но значения это так-то уже не имело. Мия все равно чувствовал себя слишком подавленно из-за сложившейся ситуации, и с трудом сдерживал порыв разреветься прямо на руках у Хасегавы. /Но ведь Ланга, что-то успокаивающе-необходимое шепчет ему. Гладит по волосам, как самого маленького и никуда от себя не отпускает. Это значит, что он совсем не злится.. И его страхи, такие жалкие и самую капельку обоснованные Каору, имеют право быть оправданными?/ Но он все равно считал себя бесконечно виноватым и перед Шедоу, и перед Реки с Лангой, и даже перед Джо. Хотя, черт возьми, разве он мог поступить по-другому и отдать себя так легко и просто.. /Конечно, мог, если бы не был таким трусливым идиотом. Если бы не привык внезапно полагаться на друзей и верить в их святую верность/ Мия морщится от собственных мыслей, нервно думая о том, что уподобляться Адаму с его собачками это пиздец слишком. Поэтому нафиг чужую верность. /Ну, да-да, не нахуй, мы же культурные мальчики/ Он снова заставляет себя успокоиться, прогоняя прочь пагубные мысли, с силой сжимает горячую руку Ланги, чувствуя, что довольно сильно замерз. И пристроившись боком к личной грелке Реки, обеспокоенно вглядывается в чужие очертания с помехами на экране. Кажется, Каян на старте довольно сильно злится, но не достаточно, чтоб врезать кому-то как это сделал Адам, но вполне, чтобы приехать к финишу первым, втоптав вышеупомянутого дебила в грязь. Мие остается только верить в чужую победу и натягивать зеленый капюшон по самые глаза, чтобы никто не видел блестящих в свете старых прожекторов слез. *** В общем ситуация до беспечного странная. Каян мчится вперед, наслаждаясь почти ледяными порывами ветра, и легко скользит ладонью по земле, сдирая кожу в кровь, заходя на очередной крутой поворот. Трасса привычная, вызубренная до каждого незаметного камушка на обочине, поэтому ему не составляет труда разобраться с дорогой. Впрочем, Адам тоже не котенок с грязной улицы и эту же трассу вдоль и поперек давным-давно изъездил. Но он надеется, что отличное знание дороги спасет его от возможных травм. Вообще, с одной стороны - он не находил себе места, потому что почти был уверен в том, что это именно Ланга вытащил его сюда и заставил принять участие в гонке. С другой стороны - верить словам этого дебила со скейтом в виде гроба, очень глупая шутка. Поэтому Реки выбирает единственное правильное решение из двух глупых идей засевших в его голове - остается верным себе, и своей преданности по отношению к Ланге. И тепло улыбается, чувствуя, как адреналин снова захлестывает его, застилая глаза пеленой необузданного желания. /Дальше. Выше. Сильнее. Быстрее. Только, чтобы доказать Адаму его порочность и греховность/ Реки смакует эту мысль, воодушевленный собственной идеей. Если вдаваться в курс истории, прослушанный вполуха за последней партой, то Адам это само несчастное творение, искушенное Евой, и поплатившееся за это. Но ведь Ланга здесь и есть сама святая непорочность. Ангел с белоснежными крыльями и свежим морозным воздухом. А это все значит, что Адаму никогда не добраться до Ланги. Не дотянутся с низов до его чистейшей, невинной красоты, и не омрачить его сияния своими постыдными помыслами.. Реки, кажется, что он уже банально блефует и поэтому перестает развивать эту мысль дальше. Итак слишком возвышенными словами задумался. Хватит, что ли.. Пора бы и над гонкой подумать. Несмотря на всю глупость ситуации, весь этот концерт ему кажется слишком фальшивой нотой, которая бесконечно тянется, заставляя солистов терять себя в этом монотонном безобразии. Но Реки, снова набирает скорость, чувствуя, как на градус отклоняется от своей мечты и подавляет желание расправить руки, намеренно касаясь земляных выступов, в нелепой надежде, обнаружить вместо рук рыжий размах крыльев. Но все равно свобода била внутри бесконечным ключом ледяной и живительной влаги. Сердце трепетало в такт каждому резкому вдоху, замирая на сложных поворотах или обдумывая очередную глупую /выигрышную/ идею. Адам все еще впереди, но в тоже время так близко, что Реки может дотянуться до него и нежно ласково столкнуть с ближайшего обрыва, прямиком в ад, где таким порочным созданиям, как он, самое место. Но что-то внутри напоминает о том, что лишняя агрессия никому не нужна и свои чувства и желания тоже стоит хоть немного придерживать. По крайне мере пока. Когда он решает срезать путь, потому что Адам активно пихается /аки дите малое/, всем своим видом показывая, что ему не место на трассе рядом с ним великим и божественным, то все оказывается легче, чем дотянуться до чернильного неба с россыпью колючих звезд. /Потому что взлететь, оказывается, можно было всегда. Просто он боялся/ Он со всей присущей и не присущей тоже ему вежливостью кланяется, салютуя в одну из камер Ланге /потому что точно знает, что он с него глаз не сводит/ и спрыгивает на отвесную скалу, легко скользя на передних колесах скейта в свободном падении. Толпа восторженно кричит, скандируя имя нового скейтера уровня про. Ланга же нервно жмурит глаза, утыкаясь носом в темную макушку Мии, и дрожит всем телом. Верит, безусловно, верит, что Реки справится, но жуть как боится за свое рыжеволосое чудо, которое наконец-то научилось летать. А Реки нравится. Это неясное чувство свободы и абсолютного счастья лечит его потрепанные нервы, и вырывается из горла восторженным криком. Он выше всех сейчас. Выше и лучше. Счастливей в тысячу дурацких раз. И ему кажется, что он готов продать душу, лишь бы продлить это чувство полета навечно. Внизу Реки уже поджидают другие скейтеры, желающие воочию увидеть новую восходящую звезду заезда и снова выкрикивают его имя, воодушевленные происходящим. Но Каян не слышит, он лишь догадывается по немым возгласам о происходящем и продолжает гнать вперед на запредельной скорости. Он теперь полностью сосредоточен на гонке. Никаких лишних мыслей. Только свобода, звездное небо, скейт и не самая ровная дорога под ним. Но он на это не жалуется, ведь уже через несколько секунд выезжает на ровную трассу, огибая очередной каменный выступ. И люди предусмотрительно отходят подальше, давая ему простор мысли и действий. И он незамедлительно этим пользуется, снова разгоняясь и въезжая на залитый краской железный мост. В голове уже есть несколько идей для отступления, запасные пути и выходы, потому что Адам все же догоняет, а Каян проигрывать совершенно не собирается. Потому что человек отрастивший крылья ни за что не проиграет тому, кто их собственноручно отрезал и выбросил в урну.