Don't stand so close to me

Способность здраво мыслить вернулась ко мне лишь спустя несколько минут. Сильная мужская ладонь немного неуверенно касалась моего плеча, в то время как другая осторожно поглаживала волосы. Кажется, я забыла как дышать. Лёгкий запах парфюма приятно щекотал нос. Пиджак, в который я так самозабвенно утыкалась, намок. Я шмыгнула носом и медленно отстранилась. Учитель вздрогнул, будто придя в себя, и поспешно убрал руки. Я стояла, не смея посмотреть ему в глаза. Истерика отступила, и теперь осталось лишь жгучее чувство стыда. - П-простите, - хрипло выдавила я. Ну почему именно он? Человек, который раздражал меня каких-то полгода назад и тот, кто занимает все мои мысли ныне. Мне неудобно перед ним. В последнее время я только и делала, что хамила ему да пыталась не замечать. Чёртов защитный механизм, чтоб его. - Лена. - Мужчина сделал шаг в мою сторону, но я испуганно отскочила, покраснев до корней волос. Он вздохнул. - Что случилось? Я сглотнула, всё ещё не могу смотреть ему в глаза. - Это личное... то есть... семейное... Простите, - ну почему же я так мямлю? - Тогда что вы делаете здесь? - более твёрдо спросил историк. Я прикусила язык. Если скажу ему, он поймёт, насколько я жалкая. Пришла к своему бывшему парню, который предал меня, ища утешения. Я кожей почувствовала его жгучий взгляд. - Почему вас это волнует? - я резко подняла голову и, наконец, посмотрела ему в лицо. Он явно напряжён. Я бы даже сказала, что взволнован. Губы плотно сжаты, брови нахмурены. Его карие глаза вдруг стали совсем тёмными. Он злится? Конечно, я нагрубила ему, но... Он сцепил руки в замок на груди и выпрямил спину. Никогда не видела его таким. - Я ваш учитель, - от его голоса по коже пробежали мурашки, - и несу некую ответственность за вас. Когда моя ученица стоит поздним вечером в холле школы и захлёбывается слезами, это напрямую касается меня. К горлу подкатила тошнота. Удивительно, на секунду я даже забыла, что этот человек мой историк. Он так тепло обнимал меня, что я посмела подумать, будто мы немного ближе друг к другу, чем просто учитель и ученица. Любой взрослый на его месте поступил бы так же. Голова закружилась. Мне кажется, что сил на слёзы больше не осталось. А ведь ещё час назад я просто наряжала ёлку в компании отца и мечтала выпить горячего чая с печеньем. - Мои родители, - я услышала собственный голос как будто издалека. - Они вас били? - холодный тон Сергея Владимировича смягчился, и он опустил руки. - Нет! - поспешно произнесла я. - Просто они... поссорились. Тишина. Я не собираюсь говорить ему больше или посвящать в семейные проблемы. Всё ещё чувствую себя слишком слабой и разбитой. Настолько, что колени подкосились, и мне стоит огромных трудов устоять на месте. А он молчит и, кажется, ждёт продолжения объяснений. - Просто мне некуда больше пойти, - моё шёпот настолько тихий, что я сама едва различаю слова. Учитель резко выдохнул. Чёрт, ну почему же здесь так тихо? Это очень непривычно, ведь мы в школе. Мне бы хотелось, чтобы сейчас мимо нас промчалась шумная толпа первоклашек, чтобы грозные завучи ругали растяп за внешний вид, чтобы техничка бурчала на нас, а старшеклассники целовались где-нибудь за дверью. Что угодно, но не стоять вот так лицом к лицу с ним, ощущая на себе его жалеющий взгляд. Ком в горле, кажется, увеличился. - Уже поздно, я провожу вас домой, - мягко произнёс учитель. - Нет! - выкрикнула я, но, опомнившись, добавила тише: - Я не хочу. Историк покачал головой и посмотрел на меня, как на непослушного ребёнка. - Они наверняка волнуются за вас, Елена, - его голос буквально ласкает, и я краснею, - вы не можете остаться тут на всю ночь. Повторяю: я несу ответственность за вас. Никогда бы не подумала, что способна в мыслях так сильно покрывать человека бранными словами. А будь мы в каком-нибудь романе, он бы уже подхватил меня на руки и понёс к себе домой. Жизнь такое дерьмо иногда. Конечно, он продолжает обращаться ко мне как к бедной несчастной девочке. Должно быть, он сильно устал после длинного рабочего дня, а тут ещё и малявка привязалась со своими проблемами. Дышать становится тяжелее, и вот уже новые слёзы наворачиваются на глазах. Сергей Владимирович, наверное, думает, что это каприз. На самом деле я чувствую лишь жгучую обиду. Нельзя на что-то надеяться, когда твой возлюбленный взрослый и состоявшийся мужчина, а ты неопытная школьница с бушующими гормонами. - Простите, - в третий раз за вечер извинилась я, засунув гордость куда подальше. Он кивнул и направился в сторону выхода. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Впервые я пожалела о том, что живу в пяти минутах от школы. Мы шли медленно. На улице было очень холодно, и я даже позволила себе помечтать о том, что учитель одолжит мне своё пальто. Но этого не произошло. Он смотрел прямо перед собой, как если бы меня вообще не существовало. В молчании мы дошли до нужного подъезда. Я остановилась и повернулась к нему. Он снова смотрел куда-то вперёд. Я отрыла было рот, чтобы отблагодарить его, но в это время дверь открылась, толкнув меня, и оттуда поспешно выбежала какая-то женщина. Я не устояла на ногах, почувствовав резкую боль в плече, и, пошатнувшись, начала падать. Тут же уже знакомые руки подхватили меня за плечи. Я подняла голову и столкнулась с встревоженным взглядом карих глаз. Реальность, кажется, перестала существовать. Сергей Владимирович всё ещё слегка придерживал меня, хотя в этом уже не было надобности. - Лена! - обеспокоенный голос привёл нас в чувства. Выбежавшей из подъезда женщиной оказалась не кто иная, как моя мать. Она выглядела очень напуганной. Её короткие чёрные волосы были взъерошены, глаза покраснели от слёз. Мама стояла в одном халате, поверх которого была накинута зимняя шуба, и в домашних тапочках. Увидев учителя, приобнимавшего меня, она сильно нахмурилась. Он тут же отступил от меня и немного нервно поправил пальто. Видимо, мама даже не заметила, как толкнула меня дверью, настолько она была взволнованной и возбуждённой. - Здравствуйте, - историк первым нарушил неловкое молчание. - Я Сергей Владимирович, учитель Елены по истории. - Ах, - мама заметно расслабилась. - Меня зовут Людмила Игоревна, я мама Леночки. - Тут она вновь посмотрела на меня. - Боже, как я волновалась! «Иди погуляй»! Отправить ребёнка в такое время на улицу! Тебя так долго не было, я вся извелась... Мама тараторила без остановки, и я краснела всё больше. Теперь она окончательно выставила меня ребёнком перед человеком, который мне нравится. Не хватает только сунуть мне соску. Сквозь свои невесёлые мысли я слушала, как эта женщина сетовала на то, что я, мол, слишком легко одета и наверняка уже подхватила простуду. На самом деле я была немного в шоке. Такие эмоции от моей всегда апатичной мамочки. Видимо, ссора с отцом так подействовала, и в ней, наконец, проснулся какой-то там инстинкт. Я посмотрела на учителя и, к моему удивлению, увидела, что он улыбается. Совсем немного, лишь приподнимает уголки губ, но при этом кажется, что смех вот-вот готов вырваться из его груди. К концу своей тирады мама схватила меня за плечо и буквально затолкала в подъезд. Она ещё раз поблагодарила историка. - Простите её, она доставила столько проблем. Как же хорошо, что вы были в школе! Не волнуйтесь, такого больше не повторится. Я бы пригласила вас на чай, но вы, должно быть, и так уже устали? - Правда, я бы предпочёл пойти домой, но спасибо за предложение, - Сергей Владимирович вежливо улыбнулся. Они распрощались. Перед уходом учитель снова взглянул на меня, и мне показалось, что он как будто о чём-то сожалел. Впрочем, он не стал задерживаться, и тут же, развернувшись на каблуках туфель, пошёл прочь. В то же мгновение мама закрыла дверь, и мы стали медленно подниматься вверх по лестнице на третий этаж. - Нельзя выносить семейные проблемы за пределы дома, - устало произнесла мать. Папы нигде не было видно, чему я очень обрадовалась. Я ещё не готова к разговору о его новой подружке, кем бы та шлюха не была. Грудь вновь сдавило, и, не желая реветь при маме, я тут же ушла в свою комнату. Там я легла на кровать и устало прикрыла глаза. Этот вечер оказался самой ужасной пыткой в моей жизни. И почему в последнее время ни одно событие моей жизни не проходит без участия этого чёртова учителя? Как будто кто-то свыше желает, чтобы он всё больше и больше занимал мои мысли. Хотя, мне кажется, я уже и без того по уши влюблена. Повернувшись на бок, я уснула крепким, но беспокойным сном.