жди меня

      О том, что у Медведевой обострилась травма и ей нужна операция, Алина узнала сегодня утром.       На тренировке было пусто, поэтому Алина, довольствуясь свободным пространством катка, рассекала лед тройными прыжками и дорожками, как услышала обрывки фраз из диалога Камилы и Майи, когда проезжала мимо стоящих у бортика девушек. — Вот так, — заключила Валиева. — Даже операция нужна, что-то с позвоночником связано.       Майя прикрыла рот рукой от неожиданной новости. — Ужас какой… — Хромых помотала головой, будто не желая верить в происходящее. — Бедная Женька. — Что-то случилось? — спросила Алина, подъехав к девушкам. — Шепчитесь здесь. — А ты не знаешь? — удивилась Майя. — У Жени обострилась травма, ей нужна операция. — Да, — прервала откровения Хромых Валиева, осуждающе посмотрев на неё и толкнув еле заметно в бок. — Со спиной проблемы. Тебе не сказали? — Нет… — опешила Загитова, но тут же завалила вопросами. — Когда подтвердилось? Она уже в больнице? Она сможет кататься? — Что там за беседы? — голос Тутберидзе содрогнул стены «Хрустального». Хромых и Валиева, поджав хвосты, виновато разъехались в разные стороны, оставляя Алину со своими вопросами, на которые она так и не получила ответа.       Какое-то время Алина стояла на месте, и даже укор тренера ее не вернул в реальность, в которой, как она узнала, у Жени Медведевой не осталось шансов войти в сезон. Будто очнувшись, она посмотрела по сторонам, и взгляд ее привлекла фигура Этери, которая, облокотившись о бортик, следила за раскаткой своих учениц. Загитова подъехала к ней, но ничего не успела сказать, та будто прочитала ее мысли. — Тебе все рассказали, я так понимаю. — произнесла Этери, не отрывая взгляда от льда. — Я не должна была знать? — Алина пристально смотрела на тренера в ожидании, когда та всё-таки посмотрит на неё. Хотя бы ради приличия, в конце концов. — Женя не хотела, чтобы ты знала. — отрезала Тутберидзе. — Почему? — недоумевала Алина, хотя, конечно, прекрасно сознавала, что Женя приняла ответные меры на ее отстранение после той ночи у неё в квартире. Загитова ушла, даже не сказав «пока» на прощание, а потом за две с лишним недели и слова не сказала. Алине казалось, что если в этот раз обрезать на корне будет она, то так будет легче для всех. Когда-то так делала сама Женя, но теперь тактика была перенята младшей. Получай, Медведева! Думалось Алине, но вот лучше ни для кого не становилось. — Меня спрашиваешь? — Этери всё-таки перевела взгляд на ученицу. — Это у вас там с ней до сих пор какие-то вопросы. — У нас нет никаких вопросов… — промямлила Загитова под пристальным взором карих глаз Этери Георгиевны. — Ее можно навестить? — Не знаю, — вздохнула Этери. — В больницах строгие ограничения, да и хочет ли она тебя видеть? — Я вас поняла. — Алина шмыгнула носом и отъехала от бортика с единственным желанием продолжить тренировку и подумать об этом чуть позже, чтобы мысли не давили ни на голову, ни на ноги в коньках. Думать на льду было слишком опасно даже на тренировке.       Этери следила какое-то время за ней глазами, наблюдала, как ещё двадцать минут назад выверенные прыжки превращались в шаткие степ-ауты. «Так ничему и не научилась, » — подумала Этери и переключилась на других учениц. *Ноябрь 2017* — Этери Георгиевна! — Загитова бежала за быстро уходящей от неё Тутберидзе по коридору. — Подождите! — Чего тебе? — Этери резко остановилась и обернулась к ученице. — Как она? — спросила Алина, пытаясь восстановить дыхание после тренировки и бега по коридорам «Хрустального». — Уже лучше, — сухо произнесла Этери и было хотела уйти от ученицы, но та не позволила этого сделать, схватив машинально за руку тренера. — Я могу ее увидеть? — глаза Алины горели огнём надежды. — Не можешь, — Этери высвободила свою руку из хватки фигуристки. — Она не хочет тебя видеть, Алин. — Как? Мы же… — жалобно произнесла девушка. — Мы же подруги! — Какие вы подруги? Очнись, Загитова, вы — соперницы, ты крутишь тулупы, пока Женя на процедуры ходит и еле ноги по льду переставляет. Ты думаешь, почему у вас теперь почти все тренировки по времени не совпадают? Прекрати за ней бегать, твоя влюбленность пройдёт. — выпалила одним разом Этери, наблюдая, как в глазах у Алины собираются слёзы отчаяния. — Я… — пыталась собрать слова в кучу Загитова. — Я не то имела в виду… Я… — Все, Алин, мне некогда. Я передам от тебя «привет». — Тутберидзе развернулась и ушла, все более отдаляясь от Алины не только в расстрелянии, но, кажется, и в чём-то очень тонко душевном.       Ноябрь Загитова будто провела одна в таком же коридоре дней, которые тянулись резиной непозволительно долго в полном отсутствии Жени, к которой Алина так и не решилась приблизиться, боялась попасть под ее огонь. Все прекрасно понимала. Алина, на самом деле, слишком часто все прекрасно понимала. *Октябрь 2020* — Почему ты мне ничего не сказала? — Загитова сжимала телефон в руках так, будто он вот-вот бы выпал. — И тебе привет, — послышался на том конце голос Жени, кажется, она улыбнулась, но голос у неё был слишком уставший. — Жень, все серьезно? — Алина, которая до этого кругами ходила по комнате, остановилась и уставилась в стену, на которой — очень под ситуацию, кстати — висела фотография с Олимпиады в рамке. — Можно и так сказать. — Почему ты не хотела мне говорить? — Знала, что ты будешь переживать. — Женя шумно выдохнула в трубку. — Да и ты мне слова не сказала за эти недели. Ушла и все тогда. — Беру с тебя пример, — не смогла удержаться Загитова, но остановила порыв иронии. — Подумала, что так будет лучше. — Избегать меня? — удивилась Медведева, про себя отмечая тонкий укор в свою сторону. — Ты тоже так делала, Жень. Просто все так быстро происходит: ты вернулась, сошлась с Этери, наговорила мне всего, а потом просто отвернулась в прямом смысле. Что я должна делать? — Алина и правда не понимала, что ей делать и как реагировать на слова и поступки Медведевой.       Загитова не знала подробностей и причин ее возвращения, тогда на кухне Женя не захотела об этом говорить, а Алина не решилась спросить ещё раз, понимая, что все не так просто. Спустя два с половиной года она узнаёт об одной из причин ухода, которая красными буквами «Алина Загитова» значилась в биографии Жени, но так и не поняла, а только ли нежеланием делать больно и делить разгоряченный лёд эта причина была. Женя вроде бы с Этери, но Женя, кажется, что-то чувствует, чувствовала ещё в далеком и, к сожалению, никем не забытым 2018 году, который прочной нитью, почти канатом, разделил их жизни на два конца света. В голове все у Алины перемешалось, она не находила ответов, а все больше натыкалась на вопросы, которые Медведева игнорировала, отворачиваясь от неё. Быть ответно холодной — этот путь выбрала Алина, посчитав, что все происходящее просто какая-то запоздалая реакция, не имеющая никаких предпосылок на жизнь, ведь явно ничего не изменится между ними, так есть ли смысл что-то даже пытаться запустить? — Я тогда сделала неправильно, прости. Просто я сама, наверное, не знаю, как тебе все объяснить. — ответила Женя, помедлив. — Жень, ты что-то ко мне когда-нибудь чувствовала? — Алина не успела остановить себя перед резким вопросом, который был явно не из категории телефонных тем. — Когда-то я начала, — Женя говорила медленно. — Но сразу же убежала, как ты любишь говорить, потому что боялась этого. Боялась Этери, боялась последствий. А ещё боялась, что закончу кататься. Тогда этот страх пересилил все, он был рациональным, уехать — это правильное решение, я о нем не жалею. — Ты не жалеешь, что у нас могло что-то получиться? — в груди у Загитовой все все сперло, пульс подскочил как после изнурительной тренировки. — У нас ничего не могло получиться, Алин. Я выбрала лёд, а не тебя, или Этери, или ещё кого-то. — с еле заметным сожалением произнесла Женя. — А я бы выбрала тебя. — Ты всегда выбирала меня. *Декабрь 2017*       Женя сидела в раздевалке и смотрела на перебинтованную ногу. Совсем скоро состоится Чемпионат Европы, а перед этим приедет Федерация, чтобы посмотреть, как она волочит себя по льду под оберткой чемпионского проката.       Медведева ненавидела свою травму, ногу, падения, слёзы, а ещё совсем чуть-чуть она ненавидела Алину, снующую везде за ней по пятам. Женю раздражал ее слишком понимающий взгляд, слишком правильное молчание, слишком нужные слова, слишком хорошие прокаты на другой стороне катка. Ее везде было слишком, и это бесило Медведеву, хотя, если бы этого не было, ей было бы даже хуже, наверное. Было что-то в ней настолько наивное и детское, чего не хватало самой Жене порой. Но она не считала Алину ребёнком, наоборот, взрослее ее карих глаз она, пожалуй, никогда ничего не видела.       Этими карими глазами Алина смотрела на неё прямо сейчас, сидя в другой стороне раздевалки. — Уходи, Алин, — не выдержав, сказала Женя. — Может быть, с тобой посидеть? — Загитова использовала ещё одну попытку. — Не надо, — Медведева даже не смотрела на неё.       Алина встала с лавки, но к сожалению Жени, она пошла не на выход, а прямо к ней и села рядом на лавку. Медведева посмотрела на неё, отведя взгляд от ноги. Алина смотрела очень серьезно, нахмурив брови, будто сейчас ей нужно было читать очень важную речь перед тысячами зрителей.       Глаз Загитова не отводила и даже не краснела, как она делала обычно, просто смотрела в полной тишине, даже не пытаясь что-то сказать, а Женя смотрела в ответ. Обреченно и пусто. Без капли чего-то живого.       Наконец Алина приняла решение подвинуться ближе. Когда расстояние стало слишком маленьким, Женя демонстративно отвернулась и отдалилась, но Загитовой было все равно. Медведевой отодвигаться было больше некуда, поэтому Алина просто распахнула руки и заключила ее в объятия, на которые Женя не ответила, застыв статуей в внезапном порыве младшей. А потом стало как-то не так.       Внутри у Жени все защемило и, будто хватаясь на спасательный круг, она обняла в ответ хрупкое тело Алины, сжимая ее рёбра сильнее, обхватывая ее всю, будто бы она сейчас куда-то убежит.       Дыхание у Жени участилось, из груди рвалась самая настоящая истерика, которая прорвала сопротивление разума. Медведева горько плакала, слезами заливая олимпийку Загитовой, а та лишь гладила ее по спине, успокаивая, упиваясь этой близостью и разрываясь от всей боли, сочившейся из Жени Медведевой, двукратной чемпионки мира и Европы, которая прямо сейчас разваливалась на кусочки, а Алина пыталась склеить обратно. — Тише, Женечка, тише, — приговаривала Алина. — Все хорошо.       Медведева внезапно вырвалась из объятий, оттолкнув Алину. Она вытерла рукавом слёзы с щёк, не посмотрев на младшую, схватила сумку и выбежала из помещения раздевалки, громко хлопнув дверью. — Все хорошо. — сказала Алина пустому помещению, глядя на закрытую дверь.