Сраный парадокс

Глав 4. После ухода профессора из гостиной, среди студентов повисла тишина. Она была настолько неловкая, что присутствующие старались не встречаться взглядами, рассматривая убранство комнаты. — Ладно, народ, сегодняшний день был тяжёлым, а завтрашний будет ответственным. Думаю, нам всем не мешало бы поспать. Все вопросы будем решать на свежую голову, согласны? — громко произнёс Голдштейн, обращаясь сразу ко всем и ни к кому конкретно. Драко раздраженно посмотрел на Голдштейна, повернулся к слизеринцам и молча кивнул, прежде чем уверенным шагом удалиться в сторону спален, не проронив ни слова. Тео и Панси понимающе переглянулись. Малфой явно был взбешён сложившейся ситуацией и сдерживался из последних сил. Сам Драко в этот момент уже свернул в коридор, по сторонам которого было по семь одинаково неприметных дверей. Многовато для них, на кого было рассчитано это крыло изначально? Хотя плевать. Не особо раздумывая, он толкнул одну из дверей примерно в середине коридора. Вряд ли комнаты будут хоть сколько-то отличаться друг от друга, а значит плевать и на расположение, а его покой сбережет надежная магическая заглушка. Войдя внутрь, младший Малфой только хмыкнул, не хоромы, но определенно лучше общих спален. Небольшая почти двуспальная кровать с кофейного цвета балдахином спинкой подпирала правую стену, мебель темного дерева: комод справа от двери и шкаф слева от входа, письменный стол у широкого окна напротив двери, маленькие прикроватные тумбы. Небольшой камин у левой стены, слишком маленький для каминной сети, но достаточный для обогрева комнаты, и одинокое мягкое кресло темно-красной почти чёрной обивки. В углу у комода гобелен с природными мотивами, видимо там умывальник. Неплохо и ничего лишнего, жить можно констатировал для себя Драко. В это время в гостиной Гермиона пожелала доброй ночи друзьям и остальным по мере дружественности, и вместе с Энтони отправилась в левую часть коридора. Их встретила крошечная комната с камином между узких окон-бойниц, диван и кресло неопределимой светлой расцветки, пара картин и чайный столик. Две двери напротив друг друга и ещё одна в углу у входа, явно ведущая в душевую. — Выбирай первая, — улыбнулся Энтони, указывая на две двери. — А разве нас не должны уже ждать вещи? — удивилась Грейнджер, отлично помнившая как работает доставка вещей из Хогвартс-экспресса. — Не будь ребёнком, Грейнджер, — беззлобно рассмеялся Голдштейн, — Позовёшь домовика, и он принесёт. Они ведь не знали заранее, куда мы поселимся. Иначе директор сама указала бы на спальни. Подумав, что это звучит логично, ведьма выбрала правую дверь и, в очередной раз произнеся пожелания доброй ночи, скрылась за ней. Оказавшись наедине, староста огляделась, светлое дерево, бежевые тона тканей, уютно. На секунду она задумалась как вызвать домовика, но решила не изобретать велосипед и негромко позвала: — Домовой эльф Хогвартса! Почти мгновенно перед ней появилась глазастая домовушка. — Лотти к вашим услугам мисс… — глаза домовика засветились от радости, — Мисс Грейнджер, Лотти так рада, помогать такой выдающейся ведьме как вы! Лотти одна из эльфов этого крыла, чем Лотти может помочь? Хотите чаю? Или может разжечь камин? Я могла бы… — Постой, Лотти, просто принеси, пожалуйста, мои вещи. И называй меня Гермиона, — прервала она восторженное лепетание ушастого существа. — Да, мисс Гермиона, Лотти принесёт, — воскликнула домовушка исчезая. Гермиона опустилась на край кровати в ожидании своего багажа, но домовой эльф не заставил долго ждать. Спустя пару минут в комнате появилась пара сумок Гермионы, из-за которых торчали уши эльфа. — Что нибудь ещё, мисс Гермиона? — Нет, Лотти, спасибо тебе и добрых снов. — Вы такая добрая, мисс Гермиона, — произнесла эльфийка и Грейнджер заулыбалась, — И у вас отличное чувство юмора! — добавила она прежде, чем исчезнуть. «Чувство юмора? — удивилась про себя староста. — Надо уточнить у Гарри, о чем это она говорила, он лучше знаком с этим народцем.» И не давая себе шанса утонуть в размышлениях, она выудила пижаму из чемодана и скользнула под одеяло. Никто бы не поверил, узнав, что сама Гермиона Грейнджер легла спать, не разобрав вещи, но кто узнаёт? Иногда можно позволить себе слабость. Улыбнувшись последней мысли, самая умная ведьма своего поколения зарылась носом в подушку и провалилась в сон.

***

В Большом зале было шумно. Гермиона наблюдала, как Джинни скользит вдоль стола гриффиндорцев, раздавая расписания, и в тайне радовалась, что это больше не ее обязанность. Спать хотелось неимоверно. Несмотря на хорошее начало, ночь выдалась беспокойной, Гермиона ворочалась и то открывала, то закрывала окно, то включала свет, то вставала попить воды. В итоге в шесть утра она уже полностью собранная сидела в общей гостиной и читала книгу, ожидая появление друзей. Гарри и Рон появились с громким смехом, а следом шёл смущенно улыбающийся Невилл. Что-то произошло в душевой, о чем они наотрез отказались рассказывать. И вот они все вместе сидят за столом своего факультета и объясняют сокурсникам, куда пропали и как устроились. Келла честно заявила, что завидует, и что ей бы тоже не помешала личная комната. В этот момент Джин повернула голову в сторону, туда где сидела Лаванда Браун, и дернула Рона за рукав. Ей показалось, что она отчетливо расслышала одобрительное хмыкание Лаванды. Рон удивленно покосился на сестру. — Потом поговорим, — буркнула та, раздосадованная недогадливостью старшего брата. Гермиона проследила за взглядом подруги, и настроение ее немного упало, ей искренне жаль было Лаванду. Какой бы легкомысленной та не была в прошлом, но такого не заслужила. Но то, что Джинни каким-то образом приплетает сюда своего брата, ей категорически не нравилось. Первой парой стояла гербология всем курсом, видимо из-за нехватки времени у Помоны Спраут. По звонку колокола семикурсники хаотичной массой отправились в сторону большой теплицы. — Отличное решение для первой пары с утра, — ворчал по дороге Рон. — А что мы будем делать, когда похолодает? Как можно только проснувшегося человека выгонять на мороз? — Ну знаешь, Рон, это ты проснулся за десять минут до начала завтрака. Гермиона явно сделала это раньше, — рассмеялся Гарри, с небывалым энтузиазмом направляющийся в сторону теплиц. Кудрявая ведьма недоверчиво посмотрела на него, такое неприкрытое жизнелюбие не было свойственно Поттеру, особенно по утрам. Надо будет расспросить Джинни. В Большой теплице было влажно и душно, как в любой уважающей себя теплице. На длинных столах стояли пустые кадки и лежали садовые инструменты. Когда все расположились, профессор Спраут в своей неизменной рабочей мантии радостно начала: — Доброе утро, дорогие студенты. В этом году мы немного подправили нашу программу обучения в пользу особо редких и интересных растений, чем был крайне обрадован профессор Слизнорт. Но об этом он вам расскажет сам. А сейчас давайте перейдём к теме урока. Нас сегодня ждёт практика, мы будем в буквальном и метафорическом смысле подготавливать почву. Нам необходимо будет создать определенные условия для выращивания потрясающего растения носящего имя Полента Причетника. На этих словах профессор обвела студентов торжествующим взглядом, но, кажется, кроме Невилла, Гермионы и ещё нескольких человек, никто не оценил полученную информацию. — Но, профессор, откуда у нас в Хогвартсе появилась Полента? — услышала Гермиона удивленный возглас Панси Паркинсон. — Отличный вопрос, мисс Паркинсон, — заулыбалась ещё шире Помона, — И я с огромным удовольствием на него отвечу! Один ваш однокурсник сумел найти и прорастить семена Поленты этим летом. Он предложил ее мне для совместных исследований, и я, безусловно, согласилась. Мистер Лонгботтом, не стесняйтесь, покажитесь одногруппникам. Невилл встал, стараясь не показать неловкость, остатки которой все ещё преследовали его на публике. Удовлетворившись этим, профессор Спраут начала дотошно объяснять как и из чего следует готовить почву, записывая каждый шаг на большой меловой доске. Раздав ученикам указания для самостоятельной работы с землей, Помона Спраут упорхнула в открытые двери соседней теплицы, полагая, что семикурсники в состоянии справиться с работой без ее присмотра. Ей ещё нужно было подготовить теплицу для малышей. Негромко переговариваясь, толпа студентов начала работу и, мало-помалу, шепотки сменялись разговорами в полный голос. Все уже поняли, что их оставили одних, вероятно, до конца пары, а значит можно пообщаться с друзьями, чтобы как-то разнообразить копание в земле. — Как тебе твоя комната, Герм? — спросил Рон, стряхивая с перчатки комки драконьего помета. — Что? Комната? — не сразу поняла Грейнджер, как обычно полностью погрузившись в учебный процесс. — Хорошая комната, уютная. А как у вас? — О, просто мечта темного мага, — рассмеялся Гарри, и Гермиона снова подозрительно посмотрела на него. — Представляешь, все комнаты мальчиков в нашем крыле в очень темных цветах. Когда домовик принёс мои вещи, мне даже почудилось, что я гощу в каком-то доме вроде поместья Блэков. Так нелепо все это выглядело среди темного дерева. — Точно, Гарри, я хотела у тебя спросить, — воскликнула Гермиона, не замечая, что за ними с ухмылками наблюдают слизеринцы, уж им то вряд ли темные цвета показались неуместными. — Вчера домовой эльф Лотти, сказала, что у меня отличное чувство юмора, но я даже не шутила. Не знаешь о чем это она? — Хм, не знаю, а что ты ей сказала? — Просто поблагодарила и пожелала добрых снов, — ответила староста, как вдруг по ушам резанул грубый смех. — Ой, не могу, ой держите меня семеро, — хохотал Нотт, под одобрительные смешки сокурсников. — В чем дело, Нотт? — становясь серьезным, спросил Поттер, — Надышался навозом? — Ах, Гарри Поттер такой наивный, — поддержала Тео Паркинсон, показываясь из-за плеча молча ухмыляющегося Малфоя, которому явно этот цирк доставлял удовольствие. — Ну кто в здравом уме будет желать домовому добрых снов? Они, небось, всей общиной хохотали над нашей старостой. — Что ты несёшь, Паркинсон, домовые не такие, они…- попыталась оспорить такое заявление, оскорбленная в лучишх чувствах Гермиона. — Да ты же понятия не имеешь! — с восторгом воскликнула Панс, — Наша мисс всезнайка не знает, что домовые спят по двадцать минут за раз и снов не видят. Слизеринцы снова заржали, словно ничего смешнее в жизни не слышали. — Как это по двадцать минут? — удивилась Грейнджер, но ее перебил Невилл: — Да, Гермиона, они правда так спят, несколько раз в день, прямо там где работают. —Что? Это же варварство, заставлять их жить в таком режиме! Не зря я создавала ГАВНЭ на четвёртом курсе! — поезд праведного гнева Гермионы Грейнджер встал на рельсы и начинал набирать ход. — Как можно так обращаться с живыми существами, разумными живыми существами! — Грэйнджер, вот все говорят о твоём уме, но никто не говорил о твоей разумности, и теперь я вижу почему, — подал голос до того молчавший Малфой. — Не тебе рассуждать о разумности! Уж ты явно ничего не знаешь о разумных поступках! — со злостью плюнула Гермиона, внутри начал зарождаться червячок сомнения, тихо говоривший: «А стоило ли выгораживать на суде этого хорька и давать показания в защиту его семьи? Может это-то и было не разумно?» — Хочешь поспорить? Держи пример, — нагло заявил Драко, с удовольствием замечая на себе взгляды окружавших их студентов, — Представь себе, Грейнджер, какое-нибудь гипотетическое племя Мумба-Юмба из африканских стран. Такие себе дикари-аборигены, которые ходят в одних набедренных повязках и мажут волосы цветной глиной. Гермиона внимательно вслушивалась, пытаясь понять куда он ведёт, судя по всему, окружающие делали то же самое. Все голоса вокруг стихли, и теперь Малфой говорил в полной тишине: — Так вот, приезжаешь ты в это племя, и все смотрят на тебя удивленно: ты тряпки какие-то носишь, волосы укладываешь, — он придирчиво осмотрел ее голову, — хотя в твоём случае скорее нет, чем да, — Гермиона вспыхнула на этих словах, но он как ни в чем не бывало продолжил, — Они, безусловно, предложат тебе такую удобную и красивую повязку, как у них самих, и глиной поделятся, но ты, скорее всего, откажешься, вряд ли в тебе живет маргинал-эксбиционист, за столько лет в Хогвартсе мы бы заметили, — слизеринцы захихикали, а он все продолжал, — Ты посмотришь на их быт и уклады и спокойно вернёшься домой без желания подражать. — И к чему ты ведёшь, Малфой? — не выдержала Грейнджер. — Сейчас поймёшь, — нагло усмехнулся капитан сборной слизерина, — А теперь нарисуй себе обратную картину. Вот к тебе в Англию приезжает такая аборигенка. Ты пытаешься ее переодеть, потому что неприлично так ходить в обществе, но она отказывается. Что может быть лучше повязки, правда? Она ведь в ней росла, у неё на родине так принято. Ладно, Мерлин с ней, пусть ходит, раз ей так нравится, даже соседям объяснишь, что, мол, чего взять с дикаря. И все бы ничего, но тут эта аборигенка начинает настойчиво совать тебе такую же повязку, ну вроде как она лучше того барахла, что ты носишь. Потом утром ты просыпаешься с глиняным горшком на голове, она постаралась подогнать тебя под свои стандарты красоты. — Все, перестань, — тихо проговорила Грейнджер, но он сделал вид, что не услышал. Щеки старосты пылали так, что казалось в теплице стало ещё жарче. — И как вишенка на торте, эта мумба-юмба начинает кидаться на прохожих и сдирать с них одежду, а после мазать их волосы глиной. Устраивает пикеты против шампуня и митинги за повсеместное сжигание одежды. —Хватит, Малфой! — не выдержав закричала Гермиона, она уже давно поняла о чем он говорит. — Нет, не хватит, Грейнджер! Ты — дикарка! Твои попытки перекроить всех под себя — нелепы! Никогда не слышала, что не нужно соваться в чужой монастырь со своим уставом? Кажется это ваша маггловская поговорочка? —Да пошёл ты, мерзкий пожиратель! — закричала Гермиона, не в силах выносить этой наглой ухмылочки. Он на глазах всего седьмого курса тыкал ее носом в ее же…поступки. —Мне не за чем куда-то идти, грязнокровка, это ты приперлась сюда со своими магловскими идеями, — зло зашипел Малфой, слово пожиратель отвратительно резануло слух. Он не хотел сейчас вспоминать, а это лохматая зубрилка тыкала палкой в спящего медведя. — Придержи язык, Малфой, — как бык на красную тряпку, Рон молниеносно среагировал на «грязнокровку». Но Гермиона этого уже не увидела, она пулей вылетела из теплицы, абсолютно не думая об уроке и задании. «Мерзкий, гадкий слизняк! Да я героиня войны, лучшая ученица, как смеет этот слизеринский…» —Аррргх, — уже вслух прорычала Гермиона, чувствуя себя беспомощной. Как унизительно было стоять там, под всеми этими взглядами. И хоть бы кто-нибудь заступился, сказал, что Малфой несёт чушь, но все молчали. Неужели согласны с ним? Неужели она действительно та самая дикарка? «Нет, стоп, Гермиона, он просто хотел вывести тебя из себя, и у него получилось только потому, что ты сама не своя последнее время, с того момента как родители…» — подумала староста и резко остановилась. Нет об этом думать пока не стоит, лучше она пойдёт в библиотеку и ещё раз почитает про Поленту Причетника, а ещё лучше напишет эссе, да точно, так она и сделает. Это всегда срабатывает. Тем временем в теплице студенты с интересом наблюдали за кульминацией истории, судя по всему сейчас будет потасовка, и это первый день! Хогвартс, Хогвартс наш милый дом! — А ты, Уизел, лучше беги за своей подстилкой, — кривясь проговорил Драко.- А то сбежит обратно в своё племя, придётся работать руками. Рон рванулся было в сторону Малфоя, но абсолютно неожиданно для всех в нос Драко прилетело от… Блейза Забини. Вошедшая в этот момент Профессор Спраут крайне удивленно уставилась на слизеринцев: —Мистер Забини, отведите мистера Малфоя к мадам Помфри, — проговорила она строгим голосом, отслеживая взглядом струйки крови, стекавшие из носа капитана команды слизерина на ворот белоснежной рубашки, выглядывающий из-под края мантии. — А сегодня вечером в восемь оба придёте ко мне на отработку, мне некогда разбираться в ваших внутренних конфликтах. Драко злобно посмотрел на Блейза и, под заинтересованные взгляды остальных студентов, быстро вышел из теплицы, даже не трудясь вытереть кровь. Забини спокойно вышел следом. Паркинсон попыталась было побежать за парнями, но ее удержал Нотт. Когда было необходимо, он становился крайне серьезным и понимающим другом. — Потом, Панс, не лезь к ним сейчас, — шепнул он на ухо слизеринке. Панси хотела было уточнить, что она рвалась не к «ним», но решила оставить эту информацию при себе.