Сраный парадокс

Глава 18. Оказавшись у двери в спальню Гарри, староста девочек постучала, но ей никто не ответил. Видимо Гриффиндор все ещё был на тренировке, на которую она обещала прийти, но ссора с Роном внесла некоторые коррективы в ее планы. Подумав немного, Грейнджер шепнула отпирающее заклинание и вошла в комнату. Она вполне может подождать друга здесь, они довольно часто так раньше делали. Возвращаться в гостиную или топтаться в коридоре не самая лучшая идея. И там и там есть огромный шанс наткнуться на слизеринца с его пассией. Гермиона присела в кресло, наблюдая за слабым огнём в камине: эльфы хорошо выполняли свою работу, поддерживая тепло в комнатах, пока за стенами замка бушевал ветер. Блуждающая по обивке рука наткнулась на невесомую ткань, лежащую на подлокотнике. Она повернула голову, убеждаясь в своей догадке. Да уж, только Гарри Поттер мог так небрежно обращаться с единственной в своём роде мантией. И вдруг Гермионе пришла в голову забавная идея. А что если напугать Гарри? Так же как они делали на младших курсах? Она завернулась в мантию и отошла в угол комнаты, приготовившись ждать. Но спустя пару минут ей показалось глупым такое решение. В конце концов они уже не дети. А вдруг Гарри действительно испугается и кинет в неё заклинанием? Особенно после утренней стычки, когда его нервы натянуты, как в моменты опасности. Где гарантии, что за день он успокоился и не попытается защититься? Девушка уже собиралась стянуть с себя ненужную теперь вещь, как вдруг услышала голоса за дверью, и по инерции нырнула за шкаф. —Давай поговорим без лишних ушей. Заходи. — этот голос явно принадлежал Гарри. Дверь скрипнула и послышался стук спортивной обуви по полу. Шаги переместились от двери к центру комнаты и, сообразив, наконец, что она в мантии, Грейнджер выглянула из-за шкафа. Два ее лучших друга были облачены в квиддичную форму и выглядели слегка потрёпанными. Староста попыталась аккуратно обойти ребят, чтобы иметь возможность выскользнуть за дверь, не выдавая себя и не встречаясь с Уизли, но путь ей преградил Поттер, подошедший к столу. Грейнджер выругалась про себя. В этом году она слишком часто становится подслушивающей стороной, но скинуть мантию девушка не решилась. Гарри выдвинул стул, разворачивая его спинкой вперёд и усаживаясь сверху. Рон в свою очередь расположился в кресле, сохраняя при этом напряженный вид. —Зачем ты сказал Малфою про мою палочку? — вдруг спросил рыжий парень. —Я не говорил ему, я напомнил тебе об этом. Что бы ты вёл себя разумно. Чего ты вообще к нему прицепился? Мало тебе наказания от директора? —Наказание, — зло хмыкнул Рон, — Ты вообще-то и сам подрался с ним утром. —Он спровоцировал меня, ты сам знаешь. —Ага, но ты выстрелил первый. Блин почему вы отделалась отработкой, а я остался без палочки? Как можно лишить ее взрослого совершеннолетнего волшебника? «Раз вы не умеете использовать вашу палочку в мирных целях, она побудет у меня. С вашими обширными знаниями заклинаний проблем с учебой не должно возникнуть.» — передразнил он Макгонагалл, кривясь лицом. —Рон, ты ведь кинул в Малфоя сектумсемпрой. Разве не помнишь, чем это обернулось для меня в прошлый раз? Только Снейпа теперь нет рядом, чтобы что-то исправить. —Плевать, этот гаденыш заслуживает. —Да что с тобой происходит?! То выстреливаешь черномагическими заклинаниями, то бросаешься с кулаками на Малфоя. Он же все такой же слизеринец, почему именно сейчас у тебя снесло крышу? —Ничего у меня не сносило! — вознегодовала Рон, он всегда крайне болезненно реагировал на любые признаки критики. Гарри укоризненно посмотрел на друга, как умел только он: —Рон, зачем ты набросился на Малфоя? —Ты же сам видел! Он украл эту штуку, которая была у Гермионы! — вознегодовала рыжий. —Я видел только, что у него был похожий мешочек. И вообще ты мог бы сам спросить Гермиону, ее ли эта вещь. —Ага, как же. Она меня игнорирует с самого утра. —Ты сам виноват, Рон. —Я? Она трется со всеми этими парнями, а виноват я? Ты слышал, что тогда говорил Пайк? Это просто мерзко. —Я слышал его, но ещё я потрудился послушать саму Герм. И тебе советую. Если ты не поговоришь с ней в ближайшее время, то ничего уже не сможешь вернуть. —А кто сказал, что я хочу что-то возвращать? Ей отлично живётся. У неё есть этот Шепард. Уж его-то она, видимо ублажает без истерик, — зло выплюнул Уизли, багровея. —Рон! Избавь меня от подробностей! Что бы не происходило между ней и Мортимером, это ее личное дело. К тому же он не плохой парень. И если ты не хочешь за неё бороться, то я поддержу Шепарда. Он мне нравится. —То есть ты поощряешь то, что она ведёт себя как…как шлюха? — вознегодовала Рональд. В этот момент распахнулась дверь: —Мальчики! Все змеи уползли! Давайте посидим у камина, — пропела Джинни, стряхивая влагу с волос. Она только что закончила водные процедуры и ей хотелось получить заслуженный отдых после изматывающей тренировки. Гарри встал со своего стула, давая Гермионе возможность протиснуться к выходу. У неё не было больше сил слушать это. Поттер тем временем чмокнул в щеку Джиневру: —Занимай диваны, мы сейчас подойдём. —Ой, нет. Не торопитесь, сначала вам нужен душ, — рассмеялась рыжеволосая, выскальзывая за дверь. Гермиона еле успела выскочить вслед за подругой, чуть не прищемив бесценную мантию дверью. Тяжело дыша староста прислонилась к деревянному полотну, из-за которого вновь доносились голоса: —Я пойду позову Гермиону, а ты загляни к Неву. —А смысл? У неё наверняка снова какие-то свои суперважные дела. Гарри, ты сам говорил, что она отдаляется от нас, что в этом году она ведёт себя странно! —Но это все равно наша… —Ага, поэтому ты ей ничего не сказал? —У меня не было возможности… —Потому что ей плевать на нас! У неё нет на нас времени! Почему тогда мы должны тратить на неё своё? Согласен? Гарри молчал, а Грейнджер с силой оттолкнулась от двери и побежала прочь из коридора, разрывая тишину стуком каблуков. Мысли роились нестройными рядами. Друзья отдаляются от неё… нет скорее она от них. Рон спускает на неё всех собак, а Гарри… он просто молчит. Согласен с рыжим? Конечно согласен, не считая вечера ссоры с Пайком, они нормально общались только на ее дне рождения. Она не рассказала им о родителях. О подслушанном разговоре. Об угрозе от Малфоя. И вообще не говорила ни о чем в их присутствии, кроме учебы. А теперь у них тоже есть от неё тайны. И они даже не уверены, стоит ли ее звать посидеть у камина. Действительно зачем на веселый дружеский вечер звать «деревянную библиотечную полку»? Все эти мысли пронеслись в ее голове за доли секунды, пока она пробегала мимо гостиной до своей комнаты. Почти сразу как девушка убежала, в дверном проёме появилась голова Поттера: —Странно, никого нет, — у зеленоглазого парня не было и шанса заметить скрывшуюся за углом девушку, случайно позаимствовавшую его мантию. —Не уходи от ответа, Гарри, — Рон стоял за его спиной выжидательно глядя на друга. —Я не ухожу от ответа. Я думаю и так очевидно, что я не отвернусь от своей подруги только потому, что она ведёт себя как-то иначе, чем раньше, — он оглянулся на друга, беря с комода большое полотенце, и вышел в коридор, — Не забудь закрыть дверь на заклинание.

***

Гермионе снова снился кошмар. Даже забавно, они приходили почти по расписанию. В понедельник она слишком уставала и не видела вообще никаких снов, в среду дежурила до позднего времени и отрубалась, как только добиралась до кровати, в выходные вечно происходила куча каких-то событий, занимавших все ее внимание. Зато все остальные дни недели… здесь прочно обосновались Беллатриса с ее диким смехом, Хагрид несущий на руках мертвого Гарри, родители, уходящие куда-то в даль и прочие прелести игр подсознания. Но сегодняшний, казалось бы обычный, пятничный сон был другим. Он был тревожным и не похожим на остальные сны-воспоминания. Она лежала на все том же холодном полу поместья Малфоев, смотря в высокий сводчатый потолок. Разодранные руки, ломота в теле, капли крови стекавшие из рваных букв на предплечье. Все как всегда. И, конечно, спутанные чёрные кудри Беллатрисы Лестрейндж, склонившейся над ней. Белла протянула руку, но вместо того, чтобы кинуть в Гермиону круцио, разжала ладонь и улыбнулась своими жуткими зубами. Девушка неуверенно приподнялась на локтях, не понимая, чего хочет от неё безумная ведьма, но та продолжала скалиться и только тянула развёрнутую вверх ладонью руку. Неизвестно сколько продолжалась бы эта немая сцена, если бы Лестрейндж не схватила ее за запястье, сделав при этом крайне недовольную мину и закатив глаза, словно вопрошая небеса: откуда такая бестолковая грязнокровка свалилась на ее голову. Сумасшедшая ведьма тянула девушку за собой, больно впиваясь ногтями в нежную кожу, заставляя ту почти бежать следом, спотыкаясь о ковры и пороги. Мимо проносились коридоры, картины, факелы и прочие изыски мэнора. Наконец, достигнув какой-то только ей ведомой цели, Белла толкнула тяжелую дверь, буквально затаскивая Гермиону в небольшую комнату. Грейнджер с ужасом наблюдала как сам собой закрывается чугунный засов, отрезая пути к спасению. Дрожа всем телом девушка обернулась на ведьму, уже отпустившую ее руку. Комната была тёмной и ничем непримечательной. Пустые каменные стены, канделябр с единственной полусгоревшей свечой, свисающий с потолка на ржавой цепи. Голые грубые камни пола. Только вот у этой комнаты не было одной стены. Почти правильное кубическое пространство резко переходило в открытую местность. Под холодным лунным светом, пробивающимся через тяжёлые тучи, простирались холмы. Холмы покрытые… чем? Пытаясь разглядеть темные пятна, Грейнджер сделала шаг вперёд и изо всех сил напрягала зрение. Она даже не заметила когда полоумная пожирательница подошла к ней со спины и, приобняв за плечи, прижалась щекой к щеке девушки. Безумная дама вытянула длинный худой палец с поломанным ногтем, указывая точно по центру открывшейся панорамы. Тот же час из-за туч вышла почти полная луна, озарившая все мертвенным светом. Под ним, наконец, стало возможно рассмотреть все темные пятна на пологих холмах. Все они были усыпаны надгробиями. Плиты, кресты, статуи… а между покосившихся камней лежали люди. Много людей. Окровавленные тела студентов. Голдштейн с неестественно вывернутой шеей, из которой торчал его язык; Шепард, едва узнаваемый со словно поеденным животными лицом; Макдугал, лежащая поперёк надгробного камня, который точно обозначал место перелома ее позвоночника; тело Браун, чья голова с остекленевшим взглядом покоилась внутри развороченной грудной клетки; Лили Мун, словно распятая на высоком кресте с неестественно длинными руками и ногами, висевшими как тряпичные конечности куклы; Малфой, картинно расположившийся в центре, на который указывал длинный палец его тетки. Раскинувший руки блондин, проткнутый острым навершием крыла статуи ангела, и слепо смотрящими в небо пустыми глазницами. Гермиона онемела от ужаса, сковавшего ее тело. Беллатриса куда-то испарилась, а безжизненный белый свет продолжал заливать окровавленные фигуры. Вдруг Мортимер пошевелился и повернул голову к девушке. Он открыл рот, хрипя и морщась. —Морти! Подожди, не двигайся, я сейчас! — закричала Гермиона, бросаясь к нему. Но она не успела подбежать, запнувшись обо что-то и свалившись на холодный пол, обдирая кожу рук. Повернув голову, чтобы понять причину своего падения, девушка увидела тело молодой, красивой женщины, лежавшей, раскинув руки, точно в центре комнатки под покачивающимся от незримого ветра канделябром. Рука женщины дернулась, хватая Гермиону за щиколотку. Голова поднялась над полом, потянув за собой волнистые пряди окровавленных волос, казавшихся багряными в тусклом свете ночного светила. Рот неизвестной открылся в немом крике, а на лбу трескающаяся кожа образовывала трискеле, наполнявшимся изнутри огненным жаром. Неслышимый голос обретал звук, становясь все громче, пока Грейнджер неподвижно смотрела в лицо женщины, казавшимся ей знакомым. Вопль боли заполнил собой все пространство вокруг, заставляя девушку что есть сил зажать уши, из которых уже потекла тонкими струйками кровь. Стены дрожали, осыпаясь крошкой, и когда звук стал нестерпимо громким, Гермиона закричала, не сумев различить своего голоса в этой агонии умирающей женщины. Она открыла глаза, рывками возвращаясь в реальность. Над ней белел потолок ее спальни, подсвеченный из окна тонким изгибом месяца. Где-то вдали часы пробили три раза. С трудом повернув затёкшую шею, староста обнаружила слева от себя возвышающийся деревянный монолит. Отлично, на этот раз она свалилась с кровати. Интересно в какой момент сна это произошло? Ее передернуло от нахлынувших воспоминаний. Страх снова подкатил к горлу. Нет, только не сейчас, не здесь. Девушка резко поднялась ощутив легкое головокружение. Зажгла свет, отыскала халат и осторожно вышла из комнаты. Что-то необъяснимое тянуло ее прочь. Проскользнув коридор, Гермиона обнаружила пустую гостиную и едва горящий камин. Памятуя об уже случившейся однажды ночной встречи в этой гостиной, она осторожно обошла диван, заглядывая за него. Так и есть. Белобрысая макушка Малфоя почти на том же самом месте. Девушка осторожно приблизилась, опускаясь на колени и всматриваясь в лицо, освещённое тёплым светом камина. Глаза закрыты, грудь часто вздымается, глаза мечутся под веками, а на переносице напряженная складка. Он спит, но его сон кажется тревожным. Подчиняясь внутреннему порыву, Гермиона протянула руку, кончиками пальцев осторожно проводя по залёгшей морщинке. Ей нестерпимо захотелось разгладить эту хмурую черточку. Драко резко открыл глаза перехватывая своими длинными пальцами ее запястье. —Грейнджер? — Тихий и хриплый ото сна голос. Она молча смотрела на него, не пытаясь вырвать руку. Ему явно приснился кошмар. Интересно его сны такие же жуткие и пугающие? Или ещё хуже? Он явно видел намного больше страшных вещей в реальном мире. Не удивительно, что он не уходит спать до рассвета. Возможно, эта привычка выработалась во времена его близкого соседства со слугами Темного гада. Какого это? Пережить соседство с полоумными маньяками в таком возрасте? Сколько ему было, когда Волдеморт обосновался в его доме? Пятнадцать? Шестнадцать лет? —Что ты здесь делаешь? — вновь заговорил Малфой, не получив от Грейнджер никакой реакции. Его голос, все ещё немного хриплый, прокрался в сознание девушки, как кот на мягких лапках прокрадывается в дом. —Я пришла, — невпопад ответила она. Ей вдруг захотелось сказать, что она шла к нему, что он не один. Что она понимает его. Но все, что она смогла выдавить из себя — это только два слова. Серые глаза внимательно всматривались в ее лицо. Пальцы по-прежнему сжимали тонкое запястье девушки. Брови вновь начали хмуриться. Гермиона медленно подняла свободную руку и вновь попыталась разгладить недовольную морщинку. Она как заворожённая наблюдала, как его серые глаза распахиваются в немом вопросе. Как он неосознанно проводит головой вслед за ее рукой. А в следующий миг резкий рывок заставляет ее почти врезаться в него и ухватиться за плечи, чтобы сохранить равновесие. Их носы почти соприкасаются, а она смотрит только на его губы. Губы, которые тянутся к ней, неспешно накрывая ее собственные. Увлекая за собой в водоворот эмоций. Его пальцы путаются в непослушных локонах, оглаживают лицо и шею, спускаясь на талию, и все ближе прижимают к себе. Она жмётся к его груди, осторожно касаясь затылка, пропуская между пальцев мягкие волосы. Этот поцелуй не похож на их первое столкновение. Он более плавный и медлительный. Просто два только что проснувшихся человека, ищущих спасения от своих кошмаров. Они долго и неспешно целуются, пока свет от камина не становиться менее ярким, а комната не начинает погружаться в прохладу. Тогда Малфой отстраняется, взмахивая палочкой и направляя новые поленья в голодный зев пламени. Гермиона пытается встать, но он удерживает, одной рукой прижимая к своему плечу. Девушка удивленно вскидывает глаза. Малфой только слегка усмехается краешком губ и достаёт что-то из кармана брюк. На его ладони лежит маленький зеленый коробок, совсем новый и почти полный. Кажется, он принял ее невысказанные извинения. —Давай спать, — шепчет парень, и она, удивительно послушно кивая, закрывает глаза. Подтягивает поближе ноги, ощущая мягкий ворс ковра и проваливается в сон.