Новые герои

      Солнечные лучи норовили пробиться сквозь плотно задёрнутые синие шторы, но комната ещё оставалась погружённой в приятный полумрак. Даже утренний летний свет не особо старался разрушить ночной покой.       Луна аккуратно, почти бесшумно соскользнула с кровати. Босые ноги утонули в мягком ворсе ковра. Стараясь не разбудить Гарри, Лавгуд прокралась к столу. Пергамент, перо и чернильница были на готове уже вечером. Луна собиралась отправить очередное письмо Гарри и пригласить Гермиону, когда в окно влетела Букля.       Но теперь Луна решила сделать Поттеру очередной сюрприз. Всё же появление Гермионы, наверное, нельзя было сравнить ни с тортом, ни с подарками. Луна и сама скучала по подруге, несмотря на их нередкие разногласия. Она не видела в Гермионе заучку, а некоторые странности воспринимала, как что-то совершенно нормальное. Луна привыкла принимать людей такими, какие они есть. Мама говорила, что каждый уникален. А странности только делают человека самим собой.       Аккуратные витиеватые буквы появлялись на пергаменте под движением пера. Луна быстро свернула письмо и, аккуратно прикрыв дверь, выскользнула из комнаты.       Маленькая серенькая сова встретила хозяйку тихим писком. Луна улыбнулась и провела ладонью по мягким пёрышкам. Это Мита только выглядела маленькой. На самом деле она могла летать на такие расстояния, с какими не справится другая сова. Девочка привязала письмо к лапке и открыла окно. Тёплый летний ветер ударил в лицо и растрепал и без того взъерошенные после сна волосы.       Мита ещё раз пискнула и маленьким вихрем вылетела в окно. Тёмный силуэт птички на фоне яркого утреннего солнца… Луна смотрела, как Мита быстро удаляется, как становится всё меньше серенькое пятнышко. А свет уже захватил гостиную. Сквозь слегка раздвинутые тёмные шторы он порвался в комнату, растёкся по стенам и полу, оживил заснувший ночью дом.       Луна любила утро, как любила и каждое время суток. Утром всё пробуждалось, оживало, становилось ярче, красивее, реальнее. Утром уходили все сны и иллюзии, и настоящий мир снова забирал тебя в водоворот жизни.       Её мама всегда любила утро. Она вставала в самую рань и встречала рассвет у окна. Маленькая Луна быстро привыкла к таким подъёмам. Это того стоило — наблюдать, как солнце медленно поднимается с земли всё выше, все сильнее освещая ещё спящую природу, как движутся, словно живые, длинные тени, как кружатся в свете пылинки, листья, мелкие мушки, как первые птицы появляются среди веток и начинают свой вечный утренний гимн.       Луна просто любила природу. Никакая магия не могла сравниться с её волей, с её волшебными преобразованиями. Природа — олицетворение жизни. А Луна просто любила жизнь.       Лавгуд оторвалась от разглядывая пейзажа за окном и быстро вбежала по лестнице наверх обратно в свою комнату. Гарри всё также спал, даже не подозревая, что подруга готовила очередной сюрприз. Слабая улыбка сияла на его лице, а самый наглый солнечный лучик уже светился в растрёпанных тёмных волосах.       Тишина повисла в комнате, вовсе не напряжённая, простая утренняя тишина. Она захватывала власть на те минуты, когда природа ещё не до конца проснулась, когда суета ещё не накрыла мир, но ночь уже уступила своё место. Только тиканье настенных часов нарушало эту тишину. Луна перевела взгляд на стрелки, которые уверенно приближались к восьми.       Наверное, ещё рано. Утром люди любят поспать подольше, насладиться долгожданным покоем. Луна снова опустилась на кровать, положив руки за голову. Живые портреты на потолке улыбались ей, мягко поблескивала золотом надпись. В такие моменты Луна просто чувствовала себя счастливой. Ведь что ещё нужно для счастья?       Девочка перевернулась на живот, рассматривая складки на подушках. Взгляд скользнул по запястью, наткнулся на блестящий в слабых лучах солнца сапфир. Точно такой же браслет сейчас лежал в небольшой коробочке в тумбочке и ждал приезда Гермионы.       Луна потянулась к комоду и взяла верхнюю книгу. В памяти всплыли вчерашние разговоры с Гарри. На глаза так некстати попалась фотография. Сегодня мама снова приходила к ней. Она приходила почти каждую ночь, проводила пальцами по волосам, наклонялась к самому уху и совсем тихо шептала: — Я люблю тебя, малышка. Я всегда с тобой.       Луна узнала бы её голос из тысячи. И сквозь пелену сна каждую ночь она видела милое лицо, тёплую улыбку и огромные голубые глаза. Её глаза всегда улыбались. Даже когда маме было плохо, глаза улыбались. — Ты уже проснулась?       Голос Гарри заставил Луну вздрогнуть и обернуться. Мысли снова вернулись в привычное русло. Поттер сел на кровати, запустил пальцы в волосы и ещё сильнее растрепал их. — Да, только что. Доброе утро, Гарри.       Луна отложила книгу и тоже села, словно подражая другу. Снизу уже раздавались шаги, а значит отец уже встал.       Луна вскочила на ноги и надела туфельки. Всё же выходить босиком в кухню не слишком хорошая затея, а помочь с завтраком следовало. Гарри уже успел найти очки и отдёрнуть помятую футболку на пару размеров больше, которая мешком висела на его худенькой фигурке. — Завтрак скоро будет, — Луна улыбнулась, приоткрыв дверь, вприпрыжку спустилась вниз. В кухне, как она и ожидала, уже был отец всё в той же лимонной мантии и в домашних тапочках.       Запах яичницы с беконом уже разносился по кухне. Луна опустилась на стул, болтая ногами, её помощь, похоже, вовсе не была нужна. Уже через несколько минут спустился Поттер не в той ужасной футболке, а в относительно новой. — Доброе утро, Гарри. Решил сделать твой любимый завтрак, — Ксенофилиус поставил перед гостем первую тарелку с дымящейся яичницей.       Немой вопрос повис в воздухе. Гарри застыл, положив руку на стол и пронзая взглядом Лавгуда. И откуда он узнал? Этого даже Луна не знала. В Хогвартсе яичницу не давали, там еда была поинтереснее. — Садись, не бойся.       Гарри опустился на стул, всё ещё не отводя взгляда от лица Ксенофилиуса, который продолжал непринуждённо улыбаться. Он всё ещё не мог привыкнуть ко всем странностям Лавгудов. Да и вообще, возможно ли это?       Яичница оказалась слишком вкусной. Гарри никогда не ел ничего подобного. Он даже не сразу услышал, как Луна, наклонившись к самому его уху, прошептала: — Сюрпризы ещё не закончились.       Даже чай у Лавгудов оказался странным. Едва заметные нотки чего-то сладко-ягодного в совокупности с привкусом мяты давали невероятный вкус. Луна сбегала в спальню за тортом, который окончательно превратил завтрак в настоящий пир.       Ксенофилиус с Луной завели разговор о «Придире». Гарри поначалу пытался вникать в скрытый смысл сложных и совершенно незнакомых слов и отличать реальное от выдумок, но быстро бросил это занятие. Взгляд заскользил по мантии Лавгуда и вдруг наткнулся на нечто, что ещё вчера привлекло внимание. Маленький значок со странным изображением. Треугольник, круг и линия. — Мистер Лавгуд, а что это значит? — Гарри быстро понял, что совершил ошибку. Лишняя любознательность могла оттолкнуть Ксенофилиуса, который вроде относился к нему приветливо и тепло. Поттер хотел уже извиниться, когда Лавгуд вдруг заговорил. — Дары смерти. Ты никогда не слышал сказку о трёх братьях?       Гарри покачал головой. Сказки волшебников он просто не мог слышать.       Луна тут же вскочила на ноги и вытащила из небольшого комода огромную толстую книгу. — Тогда ты должен её услышать. Жили-были трое братьев, и вот однажды отправились они путешествовать. Шли они в сумерках дальней дорогой и пришли к реке. Была она глубокая — вброд не перейти, и такая быстрая, что вплавь не перебраться. Но братья были сведущи в магических искусствах. Взмахнули они волшебными палочками, и вырос над рекою мост. Братья были уже на середине моста, как вдруг смотрят — стоит у них на пути кто-то, закутанный в плащ. И Смерть заговорила с ними.       Она очень рассердилась, что три жертвы ускользнули от неё, ведь обычно путники тонули в реке. Но Смерть была хитра. Она притворилась, будто восхищена мастерством троих братьев, и предложила каждому выбрать себе награду за то, что они её перехитрили.       И вот старший брат, человек воинственный, попросил волшебную палочку, самую могущественную на свете, чтобы её хозяин всегда побеждал в поединке. Такая волшебная палочка достойна человека, одолевшего саму Смерть! Тогда Смерть отломила ветку с куста бузины, что рос неподалёку, сделала из неё волшебную палочку и дала её старшему брату.       Второй брат был гордец. Он захотел ещё больше унизить Смерть и потребовал у неё силу вызывать умерших. Смерть подняла камешек, что лежал на берегу, и дала его среднему брату. Этот камень, сказала она, владеет силой возвращать мертвых.       Спросила Смерть младшего брата, чего он желает. Младший был самый скромный и самый мудрый из троих и не доверял он Смерти, а потому попросил дать ему такую вещь, чтобы он смог уйти оттуда, и Смерть не догнала бы его. Недовольна была Смерть, но ничего не поделаешь — отдала ему свою мантию-невидимку. Тогда отступила Смерть и пропустила троих братьев через мост. Пошли они дальше своею дорогой, и всё толковали промеж собой об этом приключении да восхищались чудесными вещицами, что подарила им Смерть. Долго ли, коротко ли, разошлись братья каждый в свою сторону.       Первый брат странствовал неделю, а может, больше, и пришёл в одну далёкую деревню. Отыскал он там волшебника, с которым был в ссоре. Вышел у них поединок, и, ясное дело, победил старший брат — да и как могло быть иначе, когда у него в руках Бузинная палочка? Противник остался лежать мёртвым на земле, а старший брат пошёл на постоялый двор и там давай хвастаться, какую чудо-палочку он добыл у самой Смерти. С нею никто не победит его в бою. В ту же ночь один волшебник пробрался к старшему брату, когда он лежал и храпел, пьяный вдрызг, на своей постели. Вор унёс волшебную палочку, а заодно перерезал старшему брату горло. Так Смерть забрала первого брата.       Тем временем средний брат вернулся к себе домой, а жил он один-одинёшенек. Взял он Камень, что мог вызывать мертвых, и три раза повернул в руке. Что за чудо — стоит перед ним девушка, на которой он мечтал жениться, да только умерла она раннею смертью. Но была она печальна и холодна, словно какая-то занавесь отделяла её от среднего брата. Хоть она и вернулась в подлунный мир, не было ей здесь места, и горько страдала она. В конце концов средний брат сошёл с ума от безнадежной тоски и убил себя, чтобы только быть вместе с любимой. Так Смерть забрала и второго брата.       Третьего же брата искала Смерть много лет, да так и не нашла. А когда младший брат состарился, то сам снял Мантию-невидимку и отдал её своему сыну. Встретил он Смерть, как давнего друга, и своей охотой с нею пошёл, и как равные ушли они из этого мира.       Луна закрыла книжку и устремила взгляд на Гарри, который всё ещё старался до конца понять, в чём связь между сказкой и значком. Наконец все кусочки пазлов сошлись. — Вы верите в дары смерти? — с ходу выпалил Гарри. — Да. Немногие верят, но я знаю, что они существуют. Это не сказка, — Ксенофилиус покачал головой и едва заметно улыбнулся.       Гарри не знал, что ответить. И вроде это звучало глупо, абсурдно. Но разве он не думал так о магии, о волшебстве всего год назад? Тем более теперь мания-невидимка, самая настоящая мантия-невидимка лежала наверху в чемодане. Неужели та самая? Значит Дары смерти существуют? — А мантия-невидимка… Она же не одна? Не только та, из сказки? — Конечно, нет, Гарри. Мантия из Даров смерти вечна, в отличие от простых, — Ксенофилиус усмехнулся, но совсем по-доброму. А Гарри только ещё сильнее запутался. Оставался последний человек, который продолжал молчать, наблюдая за разговором. — Луна, а ты веришь в Дары смерти? — на самом деле Гарри заранее знал ответ. Спросил просто так, чтобы удостовериться. — Конечно, — Луна ответила настолько спокойно, словно это было очевидно, совершенно нормально — верить в сказку.       К счастью, Гарри никто не спросил о его мнении. Разговор постепенно перетёк в более рутинное русло. Луна пообещала показать дом, в котором Гарри предстояло провести оставшийся месяц лета. Ксенофилиус спрашивал о Хогвартсе, и Гарри быстро присоединился к обсуждениям.       Когда закончилась вторая кружка чая и кусок торта, Гарри вслед за Луной встал из-за стола и даже по привычке пошёл к раковине. Вот только здесь от него не ждали мытья посуды. Луна первой заняла раковину, Ксенофилиус уже убирал со стола. Лавгуды словно негласно договорились освободить гостя от любых забот.       Нет. Наверное, именно таким Гарри представлял дом Лавгудов. В комнатах и проходах не слишком большого особняка можно было заблудиться, и всё из-за необычного и уж точно не стандартного их расположения. Кухня выходила в кабинет Ксенофилиуса и в гостиную, лестница из которой вела на второй этаж со спальней Лавгуда старшего и типографией. Комната Луны была на третьем рядом с гостевой, которая теперь стала личным обиталищем Гарри. Но мало этого. Помимо используемых комнат, в особняке было ещё несколько, по всей видимости, пустующих.       На той же самой кухне все стены были расписаны яркими птицами, насекомыми и какими-то странными существами. И всё это создавало по-настоящему летнее настроение. Но самым странным и необычным местом для Гарри стала типография. Печатный станок без остановки строчил «Придиру», а на стене над ним висел огромный рог, слишком похожий на настоящий. — Это рог морщеногого кизляка. Точнее должен был им быть, — Луна привстала на цыпочки, чтобы коснуться экспоната. — Но мне он всё равно нравится. Хотя это и рог взрывопотама.       Только потом когтевранцы поднялись на третий этаж и вошли в комнату Гарри. Чем-то она напоминала спальню Луны. Та же большая кровать, тот же комод, те же оттенки синего и голубого. Но она казалась совсем не живой. Здесь не было маленьких странностей и фотографий, не было одежды в шкафах и складок на идеально заправленной кровати, не было того уюта, который царил в комнатке Луны. Но Гарри едва сдерживал восторг, радость, рвующуюся наружу. За один день он получил сразу всё, о чём только мог мечтать. И за множеством положительных моментов уже затерялось предупреждение Добби.       Гарри перенёс в спальню чемодан и клетку. Букля всё ещё не возвращалась. Наверное, решила размяться, как следует, после долгого заточения. Луна запрыгнула на кровать и молча наблюдала, как Гарри бегает по комнате, раскладывая немногочисленные вещи. И в эту секунду внизу послышались шаги и резкий хлопок двери.       Сюрпризы ещё не закончились.