Новые герои

— Ты хочешь мне что-то сказать, Гарри?       Поттер молчал, глядя в блестящие ярко-голубые глаза директора под очками-половинками. В голове, перебивая друг друга, крутились вихри мыслей. Гарри вспоминал ту злосчастную ночь в больничном крыле, разговоры с Гермионой, собственные размышления и самые невероятные слухи, бродившие по Хогвартсу. Десятки вопросов вертелись на языке, но он всё никак не мог произнести ни слова, словно что-то останавливало его, не давало раскрыть свою совместную с девочками тайну расследования.       И вроде Дамблдора поверил, что Гарри не причастен к произошедшему, и вроде взгляд его был мягким и даже тёплым, Поттер не мог довериться директору. В ту секунду в нём боролись два совершенно разных чувства. И осторожность победила. — Ничего, профессор.       Уже выходя из кабинета, Гарри старался найти причины, объяснить хотя бы самому себе, почему он так и не рассказал директору правду. Наверное, просто ещё не время. Гарри сам знал слишком мало. Он знал лишь то, что наверняка было известно Дамблдору. А вопросы… Вопросы остались бы без ответа.       Гарри увидел в том взгляде ещё кое-что. Беспокойство. И это беспокойство вызвало недоверие и раздражение. В тот момент, когда за спиной захлопнулась дверь, Гарри, как никогда, чувствовал, что готов во что бы то ни стало добраться до истины, доказать самому себе, директору, Добби, что его не нужно защищать, что он и сам чего-то стоит.

***

      Гарри знал, что последует за нападением на Джастина. Но одно дело знать, и совсем другое — испытать на себе. Весь Хогвартс охватило чувство страха и ненависти. Гарри ощущал на себе презрительные взгляды, слышал шёпот за спиной, некоторые даже напрямую высказывал ему в лицо всё, что думали. Это было не так, как после первого нападения. Сейчас не подозрения, а неоспоримая уверенность сквозила в словах студентов. Гарри из всеобщего героя превратился в злейшего врага.       Тех, кто ещё верил Поттеру, теперь осталось совсем немного: сборная квиддича, Гермиона, Луна, Терри, Майкл, Энтони. И Драко. Они заявляли это напрямую, каждый по-своему, но доказали свою веру. Немногие ещё старались держать нейтралитет и не обвинять Гарри раньше времени.       Ничего не изменилось и на следующий день. Как бы Гермиона ни убеждала друга не обращать внимание, как бы Терри ни старался приободрить его, Гарри не мог не замечать всего, что творилось вокруг. Поэтому, увидев вновь списки тех, кто остаётся на Рождество в Хогвартсе, он вздохнул с облегчением. Большинство ребят решили уехать, хотя бы на каникулы обезопасить себя. И у этого бегства было сразу два преимущества: долгожданный покой и время.       В тот же день Гермиона уверила Гарри, что пока в Хогвартсе мало учеников, нападений не будет. И это казалось вполне логичным. А значит все Рождественские каникулы можно было потратить на разгадки тайн. Воодушевление Гермионы передалось и Гарри, и чужое мнение перестало так ярко беспокоить его.       Рождество наступило незаметно. Гарри даже не чувствовал той праздничной атмосферы, как в прошлом году. Пусть в Большом зале и стояла ёлка, и всё вокруг было украшено, каждый раз думая о веселье, он вспоминал Колина или Джастина, и настроение в секунду портилось.       Однако праздник всё же сделал свое дело. На утро Гарри проснулся от звонкого голоса Терри. И первым, на что упал взгляд, была гора подарков у кровати. Гарри даже не дали остановиться и задуматься. Рождество словно затмило, на один день выбросило из памяти все события прошедшего года, оставив только странную, необъяснимую радость. После завтрака Гарри с мальчиками сразу вышли на улицу. Даже Гермиона присоединилась к играм, позволив себе не думать об учебниках и библиотеке.       Когда же насквозь промокшие, но счастливые когтевранцы вернулись в спальню, Терри притащил плюй камни, шахматы, сладости и всё, без чего не могло и быть праздника, собрал компанию ребят, и Гарри снова затянуло в водоворот веселья.       Рождественский ужин был, как всегда, великолепен. Зал, освещённый огнями свеч на стенах и столах, огромная блестящая мишурой ель, омела в укромных уголках, яркие шляпы и шарфы, хлопушки, фейерверки, улыбки на лицах, радостные голоса и смех, множество блюд, которые только и успевай пробовать. Нет, в тот день Гарри окончательно убедился, что Рождество навсегда останется его любимым праздником.       Вечер наступил незаметно. Столько всего произошло за один день, ни секунды скуки или размышлений. Гарри вернулся в спальню в нелепой шляпке из хлопушки, болтая с Майклом и слушая прерываемые смехом шутки Терри. Он думал только о том, чтобы рассмотреть подарки и заснуть после пусть счастливого, но слишком утомительного праздника. Но настроение резко изменилось, стоило ему заметить Луну.       Воспоминания стрелой пронеслись в голове. Гарри вдруг понял, что сегодня ни разу так и не столкнулся с Лавгуд. И теперь она сидела в углу в кресле, поджав под себя ноги и устремив в огонь неподвижный взгляд. Лишь на секунду Гарри увидел эту не предназначенную для чужих глаз картинку, и Луна, услышав шаги, вскочила, оправляя мантию, и снова привычное выражение отстранённости появилось на её лице. — Тебя не было на ужине, — Гарри отделился от ребят и подошёл к Лавгуд. В этой простой фразе звучал вопрос, который Луна сразу уловила. — Я ушла пораньше, — она хотела сказать ещё что-то, но явно не знала, что именно.       И данное самому себе обещание вдруг всплыло в голове Гарри, окончательно вернув трезвость мыслей. Луна уже отвернулась, чтобы скрыться в спальне, но Гарри схватил её за руку. Недоумение отразилось в голубых глазах, устремлённых, как будто, в самую душу. Недоумение, смешанное с негласной просьбой понять, не расспрашивать. Но Гарри не мог больше ждать и молча смотреть, что происходит с Луной. Он наклонился к её уху так, что светлые волосы коснулись лица, и совсем тихо прошептал: — Возвращайся позже, когда здесь никого не будет. Пожалуйста.       Луна не ответила. Гарри отпустил руку, и она сразу скрылась в спальне. Но последний взгляд словно сказал такое нужное: Гарри, я приду.       Сон как рукой сняло. Гарри переоделся и вместе с мальчиками завернулся в одеяло, но только лежал с открытыми глазами, глядя в потолок и не слушая больше болтовни Терри. Он думал о Луне, о предстоящем разговоре. И волнение, страх за подругу уступили. Гарри смотрел на часы через каждую минуту и всё ждал, когда загорится голубым тетрадь, когда стихнут шаги в гостиной. Он чувствовал нечто необъяснимое и великое в этом предстоящем разговоре, что-то, чего ему так не хватало, чего он ждал и боялся одновременно.       Сейчас Гарри слишком ярко понял, как ему не доставало Луны последние дни. Та тень, в которую превратилась Лавгуд, не могла заменить её настоящую. И Гарри готов был на всё лишь бы помочь, вернуть настоящую Луну.       Как только стихли шаги в гостиной, Поттер скинул с себя одеяло и аккуратно, чтобы не разбудить мальчиков, поднялся с кровати. Холодный пол обжёг босые ноги, но Гарри даже забыл обуть хотя бы тапочки. Ступая на цыпочках, он вышел в гостиную и прикрыл за собой дверь.       Тишина уже окутала всё вокруг. Сонная атмосфера царила даже в гостиной. Огонь также пылал в каминах, слабый ветер гулял по залу, и его свист казался слишком громким. Разговоров не было слышно, ни одного ученика не осталось в гостиной. После Рождественского дня и перед отъездом Хогвартс-экспресса все хотели выспаться и восстановить силы.       Гарри не прогадал. В пустой гостиной он сразу заметил маленькую фигурку, сжавшуюся в кресле. Луна обернулась на звук шагов и едва заметно кивнула, словно приглашая Гарри. Поттер не стал искать кресло, опустился на подлокотник совсем рядом с подругой и тихо, чтобы не разрушить хрупкую ночную тишину, прошептал: — Спасибо, что пришла. — Тебе спасибо, — Луна поёжилась и ещё сильнее прижала к груди колени. Несмотря на тепло от камина, в гостиной было прохладно. И одна лёгкая мантия не могла согреть. Гарри и сам чувствовал, как по коже пробежали мурашки, просто не обратил на это внимание.       За что?       Гарри не сказал этого вслух, но Луна поняла его вопросительный взгляд и слабо улыбнулась. И в этой улыбке и снова сияющих голубых глазах был ответ: За то, что пришёл. — Я боюсь за Джейн, — голос Луны дрогнул, и Гарри аккуратно сжал её руку, придавая уверенности, стараясь в этом прикосновении выразить всё свое тепло и понимание, поддержку. — Я чувствую что-то тёмное. Она меняется. Она скрывает что-то от меня.       Луна замолчала. Гарри слышал её немного сбившееся дыхание, даже чувствовал быстрые удары своего сердца. Он понимал, что Луна говорит правду, уже и сам начинал ощущать эту тёмную тень. Нечто зловещее словно опустилось над ним. — Я видела её с этим дневником несколько раз. Она прятала его сразу, как я заходила, и ничего не хотела говорить. Я не знаю, Гарри, но я чувствую. В нём есть что-то тёмное, — Луна снова замолчала и посмотрела на Гарри тем пронзительным, но не холодным взглядом, стараясь понять, что он на самом деле думает.       А Гарри не знал, что и думать. Он ожидал чего-то подобного, он верил Луне, но дневник Джейн… Что могло быть в нём тёмного?       Гарри промолчал придвинулся ближе и приобнял Луну за плечи, стараясь успокоить. И Лавгуд расслабилась. Гарри чувствовал, как мелко дрожащие плечи опустились, как Луна положила голову ему на плечо, как выровнялось тихое дыхание. Взъерошенные волосы щекотали лицо, в воцарившейся тишине он слышал биение собственного сердца, теперь такое спокойное и размеренное. Луна закрыла глаза, и улыбка появилась на её бледном лице. Гарри тоже улыбнулся. Просто не мог не улыбнуться.       Холод исчез. Вместе им было тепло, как никогда. Совсем рядом играли блики на тёмных стенах от каминного пламени. Их лица освещались отблесками огня, уставшие от опасностей и волнений, но наконец спокойные и почти счастливые.       Они заснули вместе в этом кресле, прижавшись друг к другу, под треск горящих поленьев. Они проснулись совсем рано, когда ещё никто не вышел в гостиную, молча улыбнулись друг другу и тихо разошлись по спальням.       В ту ночь Гарри твёрдо решил достать дневник. Он словно чувствовал некую связь между этой книжкой и всем происходящим вокруг. Пусть разум и твердил, что это лишь плод его воображения и излишнего доверия к Луне, Гарри готов был достать дневник даже не для себя, для неё. Гермионе он не сказал ничего о ночном разговоре. Впрочем, Грейнджер и не интересовалась Луной. Она проводила кучу времени в библиотеке и только дня через два объяснила Гарри, что ищет ответы на вопросы. В первую очередь те, которые можно найти в книгах. Где находится Тайная комната? И какое чудовище в ней прячется?       Первые несколько дней каникул Гарри веселился на полную катушку. Луна тоже изменилась, стала больше похожа на саму себя, но всё равно слишком часто скрывалась в спальне Джейн. Когда же Гермиона рассказала о библиотеке, веселье как рукой сняло. Гарри на следующий же день отправился с ней наверх и несколько часов провёл, перебирая старинные тома и выискивая любые намёки на Тайную комнату. Однако кроме легенд никаких достоверных сведений не было.       Каникулы подходили к концу. Луна не говорила о Джейн, только один раз упомянула, что больше не видела тот странный дневник. Но по её голосу Гарри понял: её мнение не изменилось. Поттер проводил время и с Терри, участвуя в его шалостях, перебирал книги с Гермионой, всё ещё надеясь что-то найти о Тайной комнате, даже, благодаря Локонсу, вместе с Грейнджер проник в запретную секцию. Впрочем, снова безрезультатно.       Конечно, Гермиона не забывала и об учёбе. Гарри приходилось ещё и готовиться к кажущимися такими далёкими экзаменам. Он уже и не думал, что до начала семестра что-то изменится, когда один день всё разрушил.       Встретив перед завтраком Луну, Гарри сразу понял: что-то произошло. Лавгуд выглядела ещё более напряжённой и взволнованной, чем обычно. Она явно хотела что-то сказать и никак не решалась, словно не знала, как именно начать, или не хотела тревожить друга. Но Гарри всё понял. Мгновенно забыв про завтрак, он, даже не придумывая предлога, отошёл от Майкла и отвёл Луну в сторону. — Снова дневник, — два слова. И в этих двух словах все эмоции: страх, отчаяние, тревога. Всё то, что преследовало и самого Гарри на протяжении этого года.       И эти два слова окончательно переполнили чашу терпения. — Идём, — столько уверенности и готовности действовать было в этом слове, что Луна даже не стала возражать. Она первой открыла дверь в спальню первокурсниц, первой переступила порог.       Комната была пуста. Звуки шагов в тишине казались слишком громкими. Гарри уже хотел повернуть назад, но Луна остановилась в середине спальни и тихо позвала Джейн. И в ту же секунду слетело одеяло с крайней кровати, и маленькая фигурка поднялась на ноги. В полутёмной спальне на фоне окна Гарри мог разглядеть только тёмный силуэт, но Луна уже бросилась вперёд и заключила Джейн в объятья. — Ты снова пришла, — тихий холодный голос девочки явно застал Луну врасплох. Она отступила назад, и Гарри сразу этим воспользовался. — Покажи дневник, Джейн. Девочка явно смутилась. На её личике, которое Гарри уже видел абсолютно чётко, выразилось удивление, но тут же сменилось странной презрительной пустотой, какая часто бывала на лице Малфоя. Джейн не ответила, но весь её вид говорил, что ничего Гарри не увидит. — Откуда он у тебя? — Поттер решил зайти с другой стороны. — Нашла, — скрестив руки на груди, буркнула Джейн. — В туалете Плаксы Миртл.       Луна выдохнула с заметным облегчением, но Гарри этого не было достаточно. Раз он решил всё выяснить, то дойдёт до конца. Не обратив внимание на упоминание странного туалета Плаксы Миртл, Гарри продолжил своеобразный допрос. — Что это за дневник, Джейн? — в этот вопрос он вложил всю свою неизвестно откуда взявшуюся строгость.       Гарри и сам не ожидал, что так быстро сработает. Джейн вдруг вся сжалась. От её самоуверенности не осталось и следа. А в тихом голосе теперь звучало почти раскаяние. Она снова подошла к Луне, словно в поисках защиты, и Гарри едва расслышал её шёпот: — Я покажу. Я не знаю, что это…       Дневник не оправдал ожиданий. Фантазия Гарри от таинственных слов Луны разыгралась настолько, что потрёпанная тетрадка, которую вытащила из-под подушки Джейн, не вызвала никаких эмоций, кроме разочарования. Поттер слишком увлёкся этим расследованием, слишком верил Луне, чтобы это ни к чему не привело. Но, несмотря на это, Гарри не подал виду и спокойно взял протягиваемый Лавгуд дневник, провёл ладонью по выцветшей обложке и открыл первую страницу. На желтоватой бумаге была только одна надпись. Т. М. Реддл.       Гарри обернулся на Луну. Её лицо в тёмной спальне казалось совсем бледным, в глазах сквозил тот самый страх, как тогда в гостиной. Она неотрывно смотрела на дневник, словно заметила что-то, пока неясное для Гарри. Джейн стояла за Луной, словно стараясь спрятаться за ней, но сейчас Поттеру было не до неё.       Гарри снова закрыл дневник и вдруг заметил на обложке нечто, что поразило его куда сильнее неизвестной подписи. Год. Почти полвека тому назад. Гарри взглядом указал Луне на цифры, чтобы не разрушить зловещую атмосферу тишины. Луна вздрогнула и отшатнулась, едва не сбив с ног Джейн. В этой дате было что-то таинственное. Гарри, поддавшись настроению Луны, чувствовал, что именно дневник и есть разгадка бесчисленных тайн. Именно здесь, в этой полутёмной спальне, именно сейчас, этим зимним утром, свершится то, чего он и ждал, и боялся. Поднимется завеса над страшной тайной.