Новые герои

— Она очётся, мистер Поттер. Ей нужно время и покой.       Мадам Помфри остановила Гарри у самой двери. Уже несколько часов прошло с того момента, как на пороге больничного крыла появились трое когтевранцев. Гарри, запачканный в крови и чернилах с дневника, испуганная бледная Джейн и бессознательная, будто неживая, Луна. Никто так не узнал, скольких трудов стоило мадам Помфри спасти жизнь Лавгуд… И не узнает.       Слабая, но на этот раз искренняя улыбка появилась на лице целительницы. Румянец загорелся на впалых щеках, блеснули жизнью потухшие глаза. И даже разгладилась новая морщинкам между бровями. Но Гарри не заметил этого. Он попытался было вырваться из хватки целительницы и распахнуть дверь, чтобы хотя бы на секунду увидеть Луну. Но мадам Помфри ловко встала на пути. — Вам нужен отдых. Не спорьте.       Гарри больше ничего не оставалось, кроме как подчиниться и вернуться на место своего временного заточения. — Как она?       Джейн вскочила с кровати и хотела подбежать к Гарри. Слёзы снова стояли в её глазах, искреннее волнение звучало в коротком вопросе. Самоотверженность девочки просто поражала Гарри. Джейн не думала о себе, только один раз упомянула, будто невзначай, что её могут исключить. Она винила себя во всём произошедшем, и Гарри, как ни старался, не мог отговорить её. — Луна очнётся, — Поттер хотел успокоить девочку, но сам был слишком взволнован.       За последний час Джейн не сказала ни слова, но уверенно отказывались от зелья сна без сновидений и любой помощи мадам Помфри. Она не позволила даже нанести мазь на длинный порез на щеке. Разве что переоделась в чистую мантию. Гарри и сам отказывался от любых обследований, хоть и знал, что вечно это продолжаться не может. Мадам Помфри в борьбе за жизнь Луны лишь ненадолго оставила когтевранцев в покое.       Гарри уже всерьёз подумывал сбежать к профессору МакГонагалл и всё рассказать ей. Одно останавливало. Дамблдора ещё не было в школе. Да и сбежать от мадам Помфри было бы довольно сложно. И Гарри перешёл ко второй части своего плана. — Ты не виновата, Джейн, — в эту фразу он вместил все свои эмоции, хоть голос и прозвучал тихо и немного хрипло.       Джейн обернулась, стирая тыльной стороной ладони предательские слёзы. Она хотела быть сильной, никому не показать своих чувств, но все испытания оказались слишком тяжёлой ношей для одиннадцатилетней девочки. Джейн нужна была поддержка. И Гарри подумал, что Луна нашла бы слова. А значит и он найдёт. — Всё позади. Зачем думать об этом? Реддл больше не вернётся. Луна очнётся, так сказала мадам Помфри, — теперь Гарри, стараясь уверить Джейн, убедился сам.       Всё позади.       Тяжёлый груз ответственности упал с плеч, и Гарри вдохнул полной грудью. Теперь он мог с гордостью сказать, что справился. — Я хотела бы забыть. Но он теперь во мне навсегда.       Гарри вздрогнул. Джейн сжалась на своей кровати. И Гарри понял, что так мешало ей. Джейн никак не могла избавиться от Реддла, от его убеждений, от его слов и страшного доверия. — Я боюсь себя и боюсь его. Но я не могу ненавидеть его, — совсем тихо прошептала Джейн.       Гарри больше не думал, что он должен говорить. Ведь Луна тоже никогда не думала над словами. Она говорила то, что считал нужным не разум, а сердце. И Гарри решил последовать этому примеру. Если невозможно было переубедить Джейн фактами, может стоило поддержать её, подарить понимание.       Гарри подбежал к кровати, присел рядом и сначала просто коснулся маленькой ладошки, спрашивая позволения. Джейн не отдёрнула руку. Тогда Гарри придвинулся ближе и мягко приобнял её.       Кто-то другой сказал бы умную, глубокую, полную смысла фразу, которая навсегда изменила бы жизнь Джейн, перевернула её мировоззрение. Но Гарри был только ребёнком, и никакие философские мысли не пришли ему в голову в этот момент. — Я рядом. Джейн, ты можешь доверять мне, — прошептал он, крепче сжимая ладошку девочки.       Гарри хотел дать ей понять, что заменит Реддла, постарается дать Джейн всё то, что она находила в дневнике. Может это и не сработало, потому что девочка не ответила, а горячие слёзы потекли по её щекам. Но Гарри был уверен, что сделал всё, что мог. И его старания были с лишком окуплены крепкими объятьями, в которых его стиснула Джейн.       Гарри не знал, сколько времени прошло, когда девочка подняла голову. Её глаза ещё блестели от слёз, но в них плескалась благодарность —лучшая награда для Гарри.       Скоро очнётся Луна и подарит Джейн всю свою заботу. Тогда закончатся наконец испытания. В эту секунду Гарри решил, что не пойдёт к МакГонагалл, а дождётся Дамблдора и расскажет правду. Тогда Джейн точно не исключат. — Спасибо.       Гарри вынырнул из своих мыслей. Джейн больше не смотрела на него. Она, закрыв глаза, положила голову на подушку, но продолжала сжимать дружескую руку. Гарри лёг рядом, не думая о странности и двусмысленности происходящего. Они ещё были детьми. И ничего большего, чем дружба и доверие, просто не могло прийти им в голову.       Гарри не закрыл глаза, даже когда понял, что Джейн заснула, и не ушёл. Он вдруг почувствовал прочную связь с этой девочкой, которая искала в Хогвартсе поддержки, мечтала закрыться от жестокой реальности и забыть прошлое. Гарри и сам был таким. Два года назад он нашёл в школе свой маленький рай и своё счастье. И теперь Гарри хотел показать это счастье Джейн, помочь ей открыть ворота в лучшую жизнь.       Поттер не думал, что совсем скоро Хогвартс-экспресс увезёт его домой… Сейчас не существовало Дурслей и Тисовой улицы. Были только Хогвартс и друзья.       Гарри не заметил, как заснул и, конечно, не узнал, что улыбался во сне и не отпустил ладонь Джейн. Он не видел, как мадам Помфри заходила в палату, с заботой матери укрыла когтевранцев одеялом, и тихо, боясь потревожить детский сон, притворила дверь.

***

— Заходи, Гарри. Я ждал тебя, — раздался из-за двери голос Дамблдора.       Гарри просто не мог бы выразить своего счастья, поэтому скрыл его за улыбкой и простой фразой: — Я рад, что вы вернулись.       Затворив за собой дверь, Гарри прошёл к столу директора. Он не торопился начинать разговор, слишком не хотелось снова вспоминать всё, что произошло. А Дамблдор не прерывал молчания, ласково, даже покровительственно глядя на когтевранца.       Фоукс встрепенулся на жёрдочке, и Гарри коснулся мягких перьев на его голове. Всё-таки теперь он обязан фениксу жизнью — Привет, дружище, — с усмешкой прошептал Гарри, забыв, что Дамблдор наблюдает за ним. — Прекрасные создания — фениксы.       Гарри вздрогнул, услышав задумчивый голос Дамблдора. Но директор только спокойно встал с кресла и прошёл к жёрдочке Фоукса с другой стороны. — Они преданы, но независимы, могут переносить огромные тяжести. А их слёзы обладают целительной силой…       На этих словах Гарри посмотрел на своё плечо, уже окончательно зажившее. И один вопрос появился в его голове. Может Гарри и промолчал бы, но директор будто ждал этого вопроса. Его голубые глаза смотрели так пристально, но по-доброму внимательно, что Поттер не удержался. — Почему Фоукс спас меня? Как он узнал? Это вы помогли мне?       Дамблдор покачал головой. А Гарри вдруг сообразил, что ещё ничего не рассказал, а уже задаёт вопросы. Он хотел извиниться и объяснить, что произошло в Тайной комнате. Но на этот раз директор заговорил сам: — Фоукс выбрал тебя, Гарри. Ты проявил настоящую смелость и самоотверженность в Тайной комнате. Фоукс почувствовал это, поэтому он помог тебе, — Дамблдор говорил с такой заботой и теплотой, что Гарри стало неловко. Несколько минут он рассматривал золотистые перья Фоукса и только после вопроса директора решился заговорить.       Гарри рассказал всё, не скрывая ни единой детали. Он говорил и про Луну, и про Фоукса, и про Реддла. Только на моменте разговора с Джейн Гарри остановился, придумывая, как бы смягчить её вину. Но все красивые слова вылетели из головы под пронзительным взглядом директора. — Реддл овладел ей. Она не виновата, — прошептал Гарри, опустив голову. — Я виноват даже больше.       Дамблдор ничего не ответил. Он не задавал вопросов и не пояснял. Только новая морщинка появилась между сдвинутыми бровями. Дамблдор обдумывал рассказ Гарри. Наконец он вздохнул с затаённой грустью произнёс: — Я ожидал этого, Гарри. Он снова не добился своего и не отступится от цели. Ты должен быть готов к этому.       Но Гарри не был готов. Каждый его год в Хогвартсе заканчивался больничным крылом и подобным разговором. Каждый год его пытались убить. Гарри не хотел больше сражаться, жить в страхе. Он хотел просто жить, радоваться, учиться, дружить, быть обычным ребёнком. За эти два года Гарри хватило опасностей. Теперь он хотел отдохнуть и успокоиться.       Дамблдор прочитал всё это в его взгляде. Он, наверняка, понимал, как тяжело Гарри. Но разве в силах был что-то изменить? — Ты избранный. Ты уже трижды сталкивался с Тёмным лордом и до сих пор жив. Он попытается ещё раз вернуть тело и убить тебя, Гарри. Ты должен это знать.       На этих словах Фоукс, будто в знак поддержки, раскрыл огромные огненные крылья и, подняв голову, посмотрел на Гарри своими чёрными глазами-бусинками. И Поттер окончательно понял смысл слов Дамблдора. Пусть ему меньше всего сейчас хотелось готовиться к новой встречи с Волан-де-Мортом, Гарри уверенно произнёс: — Я сделаю всё, что смогу.       Директор удовлетворённо кивнул, снова прошёл к столу, на котором вертелись разные серебряные приборчики, и позвал за собой Гарри. Дневник Реддла, почерневший и съёжившийся, лежал рядом со стопкой книг. Гарри не нужно было объяснений, чтобы понять, что директор спускался в Тайную комнату. Но другой вопрос теперь занял все его мысли. — Это тёмная магия, Гарри. Очень древняя и страшная. Яд василиска уничтожил воспоминание Реддла, заточённое в этом дневнике. Большего пока и я не знаю, — предупредив вопрос, объяснил Дамблдор.       Но по заговорщическому тону и улыбке Гарри понял, что это не всё. Директор знал больше, но говорить пока явно не собирался. Впрочем, Гарри хватило и этого. — Ты кое-что забыл а Тайной комнате, — директор вытащил из кармана мантии две палочки. — Твоя и мисс Лавгуд.       Гарри и думать забыл про палочку. Настолько Джейн и Луна поглотили его внимание. Только увидев в руке Дамблдора свою, Гарри пощупал карманы и не нашёл ничего. — Спасибо, профессор, — с чувством произнёс Гарри и спрятал в мантию обе палочки. — Но… что будет с Джейн?       Пытливый, испуганный взгляд, полный надежды, устремился на директора и встретился с тёплым и понимающим взглядом голубых глаз. Этого хватило бы, но Гарри хотел подтверждения, доказательств. — Я знаю, что ты и мисс Лавгуд поможете ей. Джейн не исключат. Все нападения совершал Реддл её руками. Ты прав, Джейн не виновата.       Эти слова для Гарри были сейчас дороже чего угодно. Дамблдор не обвинял Джейн! Значит эту историю забудут, и её жизнь наладится. А Гарри просто готов был сделать для этого всё, что в его силах. — А ты и Луна получите награды за особые заслуги перед школой и сто балов для Когтеврана… — директор задумался. — На каждого.       Мрачное настроение Гарри окончательно исчезло, уступив место облегчению и радости. Он больше не думал о первых словах директора, о новых битвах и сложностях. Он наслаждался покоем и чувствовал себя абсолютно счастливым, представляя Большой зал, увешанный флагами Когтеврана. Гарри уже видел, как все аплодируют и смеются, как Роберт пожимает ему руку, как Терри бросается на него, роняя со стола тарелки, а Луна смеётся и лаского смотрит на Джейн, которая впервые за много дней искренне улыбается. Всё это было так близко и почти реально…       Только Луна ещё в больничном крыле…       Гарри постарался вспомнить, какой сейчас день и сколько осталось до конца учёбы, но раздался стук в дверь и сразу за ним такой резкий хлопок, что даже стены, казалось вздрогнули.       На пороге появился Люциус Малфой. Его аристократический облик был немного искажён странным дьявольским блеском серых глаз. Привычное холодное выражение спало с лица, как маска. И даже Гарри в секунду понял, что Малфой в ярости.       Директор, наверняка, тоже понял. Но, по своему обыкновению, он только любезно поприветствовал нежданного гостя. — Так, значит, вы вернулись, — глаза Малфоя впились в Дамблдора. — Попечительский совет отстранил вас, но вы, как я вижу, пренебрегли мнением совета. Сочли для себя возможным вернуться в Хогвартс.       Только теперь Гарри заметил Добби. Домовик сжался у ног Малфоя, с трепетом и ужасом слушая его голос. Не оставалось сомнений, в какой семье на самом деле жил Добби.       Гарри не понимал, почему он так уверен. Даже пока директор не начал говорить, Поттер с вызовом смотрел на Люциуса и ждал. Он просто знал, что Дамблдора не отстранят. А потом директор мягко намекнул на махинации Малфоя и свою правоту. Даже Люциусу явно нечего было ответить. На его лицо вернулось прежнее холодное выражение. Малфой хотел уже выйти, бросив пару ядовитых фразочек. Но Гарри не мог этого позволить.       Во время всего разговора он смотрел только на Добби и вдруг забыл, что бладжер, заколдованный домовиком, чуть не убил его, а закрывшийся проход едва не оставил дома с Дурслями. Гарри думал только о том, что эльф хотел помочь, спасти. И сейчас, видя, как Малфой обращается с Добби, Гарри не выдержал. Коварный план созрел в его голове. — Профессор, у вас есть простыня?       Гарри понимал, что вопрос максимально странный, но Дамблдор как будто обо всем догадался. Совершенно спокойно он вытащил из шкафа белую простыню. Как только ткань оказалась в руках, не медля ни секунды, Гарри выскочил из кабинета. Фигура Люциуса уже скрылась на винтовой лестнице. Гарри побежал вниз, но только за статуей горгульи смог догнать Малфоя и Добби.       Люциус уже стоял, повернувшись к нему, будто ждал. А Гарри, не испугавшись холодного взгляда, быстро заговорил: — Извините, мистер Малфой, ваш слуга Добби был так добр ко мне. Я знаю, что домовикам нельзя носить одежду. Может вы отдадите ему это от меня? — и Гарри протянул Люциусу простыню с таким наивным, простым выражением на лице, что ничего невозможно было подозревать.       Люциус перехватил простыню из рук Гарри и кинул Добби. А Поттер едва сдержал улыбку, когда заметил, как домовик разворачивает белую ткань. Он уже знал, что последует дальше. — Пойдем, Добби, — бросил Малфой и уже сделал первый шаг, но вдруг остановился. Добби стоял на месте, разглядывая выпавший из простыни чёрный носок.       Люциус не успел понять, что произошло. А Добби уже понял. Его огромные глаза заискрились, длинные пальцы сжимали носок, как величайший дар. Добби поднял взгляд на Гарри, и в нём было столько благодарности, что у Поттера не осталось сомнений в правильности своего поступка. — Идём, Добби, — с раздражением повторил Малфой. — Хозяин подарил Добби носок… — едва слышно пропищал домовик, ещё не веря в свое счастье. — И теперь Добби свободен!       Последнее слово прозвучало куда громче, и тонкий голосок был наполнен радостью. Добби прижал носок к себе, будто боялся, что его могут отнять. А Гарри следовало бы бежать обратно, чтобы не стать предметом гнева Люциуса, но он не мог уйти, не досмотрев последствия своего подарка.       На секунду лицо Малфоя исказилось от ярости, рука потянулась к набалдашнику трости, но только на секунду. Обычная холодная маска сразу сменила эмоции, и Люциус, не сказав ни слова, развернулся и двинулся вперёд по коридору. Стук обуви и трости ещё долго звучал во внезапной тишине. И только когда эхо устало повторять один и тот же звук, Добби повернулся к Гарри и пропищал: — Гарри Поттер освободил Добби. — Я не мог сделать для тебя большего, а ведь ты хотел помочь мне, — улыбнулся Гарри. — Только пообещай не спасать мне жизнь.       Добби кивнул так, что его огромные уши закрыли глаза, щёлкнул пальцами и растворился в воздухе. Гарри и не ждал, что он сдержит обещание, сказал просто в шутку. Тогда он не знал, что будет дальше. Тогда он не подозревал, что несдержанное шутливое обещание обойдётся слишком дорого.       Гарри, довольный успехом, вернулся в кабинет директора. Он знал, что осуждения не будет. А даже если будет — всё равно. Гарри чувствовал, что прав.       Дамблдор не сказал ни слова ни о Добби, ни о Малфое. Он очень заинтересованно разглядывал один из старых портретов на стене, нарочно делая вид, что ничего не видел и не знает. Гарри понял эту маленькую уловку и не стал говорить о Добби.       Несколько минут прошли в тишине. Эмоции Гарри немного улеглись, а мысли снова вернулись к Тайной комнате, а точнее к тому, что было чуть раньше… — Профессор, а что с… — Он потерял память. Не помнил совсем ничего, даже собственного имени, — прервал Гарри директор. В его словах будто прозвучал немой вопрос, потому что Поттер поспешил ответить: — Профессор Локонс хотел стереть мне память, но заклинание попало в зеркало и отразилось.       Гарри хотел сначала рассказать всё, что знал, но передумал. Возмездие свершилось, и теперь Локонс не будет присваивать себе чужие подвиги. По улыбке Гарри понял, что Дамблдор догадался о зеркале, и о том, что вспышка совершенно не случайно угодила в Златопуста. Но если директор и догадался, то ничего не сказал.       Дамблдор не стал задерживать Гарри, когда тот выскользнул из кабинета и поспешил вернуться в гостиную, к Джейн. Мадам Помфри сказала, что Луне нужно дать время и уже перестала каждый час пускать Гарри к ней в палату. А ведь уже через несколько дней конец семестра, и мандрагоры почти готовы… Гарри даже не рассматривал тот вариант, что Луна не придёт в себя до праздника. И его надеждам суждено было сбыться. Только Гарри спустился по винтовой лестнице, как его встретила профессор МакГонагалл, и по сияющему лицу Поттер догадался: испытаниям пришёл конец.