only in the darkness the moon shines/только в темноте светит луна

Число его вывешенных и выставленных повсюду портретов было почти столь же велико, как число жителей его владений; в его день рождения съедалось и выпивалось столько же, сколько в день рождения Спасителя, на горах пылали костры, и голоса миллионов людей уверяли, что они любят его как отца. Никаких реверансов, низких поклонов или привычных действий при короле. Лишь поклон головы. Первое правило игры нарушено и это не нравится увядшей королеве, что потеряла свою иллюзионную красоту, которую дарила ей Женя Сафина. Серые глаза с нескрываемым ехидством и превосходством смотрели на нее, ведь их обладательница прекрасно знала, как королева завидовала внешности гриша. Зависть есть печаль из-за благополучия ближнего, которая <…> ищет не добра для себя, а зла для ближнего. Завистливый хотел бы видеть славного бесчестным, богатого — убогим, счастливого — несчастным. Вот цель зависти — видеть, как завидуемый из счастья впадает в бедствие. «Какое печальное зрелище, — мысленно усмехнулась Царица Ночи, окидывая взглядом короля и королеву. — Чахнут прямо на глазах». — Как ваше здоровье, мой царь? — поинтересовалась девушка, улыбнувшись. «Насколько твой час кончины близок?». — Прикуси язык, пока не отрезали! — возмутилась женщина, поддаваясь вперед. Колье королевы стоило больше, чем равкианец работающий на хорошей работе мог заработать за всю жизнь. А сколько стоят платья и другие драгоценности. Этих денег наверняка хватило бы на то, чтобы обеспечить десяток деревень хотя бы едой, чтобы целый месяц кормить сотню нищих и нуждающихся. — Неужели я не могу поинтересоваться здоровьем государя чья жизнь так важна? Никто не хочет, чтобы король скончался раньше своего положенного срока. Не так ли, моя царица? — ухмыльнулась Селена, хитро прищурившись. Хотя богатство и роскошь должны внушать благоговение их подданых. Чтобы, как сорок король и старший принц приманивали к себе распутных девиц для забав. «Отвратительно», — подумала Старкова. Мужчина поднял руку, призывая к спокойствию. Его хмурый взгляд был направлен на гриша пока второй рукой гладил свои усы. Тишина давила на плечи и грудь, мешая нормально вздохнуть, а во рту пересохло. Гвардейцы стояли за ее спиной, ожидая любого приказа со стороны правителя: отпустить, сопроводить, схватить или отвести на смертную казнь. Им все равно. Кровь стыла в жилах, не обращая внимания на то, как сердце в сумасшедшим ритме качало жизнь, пускало ее по венам. Только оно не понимало, что хозяйке это не поможет и сейчас ей нужен спокойный ритм. — На костер ее, — сказал король, махнув рукой. А ведь он ее даже слушать не стал. Хватило одного взгляда чтобы равнодушно отдать приказ. Костер инквизиции, по его мнению, должен вспыхнуть в столице, чтобы наказать посредницу дьявола и вернуть туда, где ее место — в ад. — Что? — сердце пропустило удар после этих слов. — Но почему!? Гвардейцы схватили гриша, сильнее сжав ее руки, таща на выход из тронного зала. Она не выбивалась, пыталась просто остановиться, повернуться к королю, чтобы тот передумал. «Я не хочу умирать! Мне всего девятнадцать! Я не хотела такой жизни!». В серых глазах паника, сердце билось в бешеном ритме. Она отчётливо чувствовала это. — Ваше Высочество, прошу вас! Я ничего не сделала! — голос сорвался, а в уголках глаз застыли слезы. Страшно. Почему с ней так поступают, но она прекрасно знает ответ. Потому что им нужен тот, на кого можно взвалить вину. Потому что им нужна жертва. Теперь уже вырывая руки, выгибаясь, старалась достучаться до этого идиота на троне. В этом зале никто не встанет на ее сторону. Она утопающая и это только ее проблема. Никто не побежит и не спасет ее, как это сделал ее отец в детстве. «Папа, твоя дочь ничтожество». Селена помнит многие его слова, помнила всегда. — Селена, я не смогу помогать тебе всегда, но дам тебе толчок. Расскажу о том, что знаю сам. Остальное же только в твоих руках. Будешь ты гришом или нет не важно. Запомни, это, — пальцем указал на ее висок. — твоя главная сила. Ее всегда недооценивали. Постоянно! Она оказалась в тени, величие солнца затмило ночной самоцвет. Таков путь в тени, незаметно твой разум совсем одурманит собой. И грустно, что каждый ее взгляд с тоской вы все предпочли обойти стороной. — Поделом тебе, отродье воспитанное предателем короны, — послышался голос королевы. — С этим отродьем дружил ваш сын! — прорычала Старкова, уже не заботясь об обращении. Страх перед смертью стирает любые титулы. Теперь не хотелось демонстрировать даже крупицы уважения, которого они недостойны. Костер инквизиции опасно горел рядом, обжигая своим жаром истребления. История инквизиции свидетельствует только об одном – о невозможности подавлять дух поиска истины физическим и политическим террором. — Да как ты смеешь! Однако именно свет луны пугал людей на протяжении веков. — Пусть Николай Ланцов и свершит суд над моей жизнью! Это все что я прошу, — выдернув руку из хватки, сказала Селена. — Если бы я была на стороне Дарклинга, то не пришла бы сюда. Я не дура, чтобы так рисковать. Это все, что я прошу, неужели это так много? Из уважения к Заклинательнице Солнца пощадите ее единственного оставшегося родственника. Вряд ли она захочет помочь вам, если узнает, что именно по вашему приказу ее старшую сестру сожгли живьем на костре. — Заклинательница Солнца мертва! — взвизгнула королева, вскакивая с места, а от появившейся улыбки на губах Старковой, казалось, сейчас и вовсе взорвется. Царица Ночи взмахнула в воздухе свободной рукой, и хватка на другой ослабла. Женщина попятилась назад, забыв, что за ней трон и плюхнулась на него. Тьма с прожилками белого света поползла по стенам, пожирая день и погружая тронный зал в ночную темноту. Король и королева испуганно бегали глазами по залу, не зная куда деваться пока лунный свет, заменив солнечный, полз по полу. — Так давайте немного подождем и узнаем это, — сказала гриш, сверкнув сталью серых глаз. — Прекрати это сейчас же! — крикнула Ланцова. Король молчал, так как был слаб и перепуган. С каждой секундой маленький огонек надежды угасал. Селена чувствовала, как нижняя челюсть дрожала, а слезы собирались вновь появиться на глазах. Гул в ушах, сердце билось где-то в глотке и сглотнуть было больно. — Ладно, свяжите ей руки и киньте в темницу! Пусть сидит там, — в панике выкрикнул король, вжимаясь в свой трон, будто он мог спасти его. — Однако, если ты что-то учудишь, то на площади вспыхнет костер, что сожжет ведьму. Облегчённо выпустила воздух из легких. Старкова отпустила гвардейцев, а солнечный свет вновь озарил тронный зал, когда ночь отступила. Не обращая внимания на боль в руках пока ее кисти связывали крепкой веревкой, восхищалась самой собой за то, что смогла провернуть такое.

◁ ☽ ◯ ☾ ▷

— Вы слышали новость?! — ворвалась в купальный зал гриш. — Мария, новость и слухи разные вещи, — закатила глаза Назяленская, даже не смотря на знакомую. — Да ладно тебе, Зоя, не ворчи, — подтрунил ее Хэршоу на что шквальная возмущенно на него посмотрела, а он лишь обворожительно улыбнулся. Гриши за столами засуетились в ожидании этой самой новости. Все знали, что слухи разносятся молниеносно по обоим дворцам, но не на каждую обращают внимание. — Походу Селена вернулась и напугала короля с королевой до чертиков! — рассмеялась инферн. — Что? — удивилась Зоя, замерев. Она переглянулась с Хэршоу и тот тоже был рад этой новости. «Жива... Святые, как я рада», — облегченно вздохнула Назяленская. Брюнетка откинулась на спинку стула, а на губах застыла улыбка. — Но к нам она не присоединиться, к сожалению, потому что ее кинули в темницу. Остается ждать младшего принца, Николая Ланцова, ведь от его слова зависит ее судьба, — договорила девушка, усаживаясь на стул. — Что!? А с чего это вдруг щенку решать, что делать с Селеной? — возмутился Сергей. — Потому что она так решила, выиграв для себя время, — догадалась Зоя, поджав губы. Она все это время безумно волновалась за подругу. Несколько ночей не могла нормально уснуть из-за чего приходилось либо пить снотворное, либо заниматься другими делами. Несколько раз была в комнате Старковой, которую полностью обчистили, но Зоя успела ухватить пару вещей и блокноты с рисунками, которые теперь хранятся к ее комнате. Теперь же ничего не остается кроме как ожидать, когда приедет этот самый Николай Ланцов.

◁ ☽ ◯ ☾ ▷

Девушка не имела ни малейшего понятия сколько уже сидела здесь. Губы истерзаны собственными языком и зубами, из-за жажды. Кроме воды и какой-нибудь дрянной каши два раза в день ничего не было. Ничего кроме безжизненного затхлого, сырого воздуха, а еще темноты, одиночества и воспоминаний, навечно вырезанных в памяти. Даже спать не получалось из-за кошмаров. Она уже давно потеряла надежду разглядеть что-то в темноте. Не было ни проблесков лунного света в щелях, ни света факелов в коридорах вне камеры. Только иногда где-то в начале длинного коридора зажигался огонь, но его свет был слишком слаб, чтобы осветить хотя бы ближайшую камеру. Возможно, это место было ее личным адом, а Аспид в некоторые моменты был ее личным мучителем. — Когда ты молчал было куда лучше, — прошептала Селена, слабо шевеля губами. Его смех эхом отразился о стены сознания. «Я УСТАЛ МОЛЧАТЬ, ДА И ВСЕ ВЕСЕЛЬЕ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ, А КАК Я МОГУ ЕГО УПУСТИТЬ?». Девушка, прикрыв глаза, измученно выдохнула, прислонившись затылком о каменную сырую стену. Руки за спиной пыталась согнуть в удобном положении, но в таком случае не существует никакого «удобного положения». Раздраженно рыкнув, ударила руками о стену, звеня цепями. «Почему ты показал мне воспоминания Александра и как ты смог вообще это сделать?», — спросила девушка, стараясь принять более удобное положение, чтобы расслабить закованные руки за спиной. «АБСОЛЮТНО ВСЕ ИМЕЕТ ПАМЯТЬ, СЕЛЕНА, И УЖ ТЕМ БОЛЕЕ СИЛА ГРИШЕЙ. ЛЕГКОЕ ДУНОВЕНИЕ ВЕТРА, КОТОРЫЙ ОБЛЕТЕЛ ВЕСЬ МИР; ВОДА В ЛУЖЕ ПОСЛЕ ДОЖДЯ, ЧТО ПРОШЛА КРУГОВОРОТ ПРИРОДЫ; ЛУЧ СВЕТА И СЛЕДУЮЩАЯ ЗА НИМ ТЬМА, КОТОРЫЕ СУЩЕСТВУЮТ ЕЩЕ ДО НАЧАЛА ВСЕГО СУЩЕГО. ВСЕ ОНИ ХРАНЯТ ПАМЯТЬ. Я СОЗДАНИЕ НОЧИ — СОЗДАНИЕ ДВУХ ГРИШЕЙ. ТЬМА — МОЯ СТИХИЯ. ПОБЫВАВ В ТЕНИСТОМ КАНЬОНЕ, Я ПОЧУВСТВОВАЛ МНОГОЕ, ДА ВОТ ТОЛЬКО НИЧЕГО ХОРОШЕГО ТАМ НЕ БЫЛО: СТРАХ, ЖЕЛАНИЕ, ЖАДНОСТЬ, ОБИДА, ЗЛОСТЬ, БОЛЬ И МНОГОЕ ДРУГОЕ. ЭТОТ КАНЬОН — ОМУТ ВОСПОМИНАНИЙ, В КОТОРЫЙ ТЫ ОКУНАЕШЬСЯ, СТУПАЯ В НЕГО. И Я НЕ ХОЧУ ТАМ БОЛЬШЕ БЫТЬ, ДА ВОТ ТОЛЬКО НЕ ОТ МЕНЯ ЭТО ЗАВИСИТ, К СОЖАЛЕНИЮ. НЕ БЫЛО У МЛАДШЕГО ИЗ МОРОЗОВЫХ ХОРОШЕЙ ЖИЗНИ. ТОЛЬКО СТРАДАНИЯ И ОДИНОЧЕСТВА». Аспид затих, но вновь продолжил: «ИМЕННО ПОЭТОМУ Я СОВСЕМ НЕ УДИВЛЕН ТОМУ, ЧТО ОН ДЕЛАЕТ. НЕЛЬЗЯ ДЕРЖАТЬ ВСЕ В СЕБЕ. ЕЩЕ НИ ОДНА ЧАША, ДАЖЕ САМАЯ ГЛУБОКАЯ, НЕ МОГЛА НАПОЛНЯТЬСЯ ВЕЧНО». — Вот оно как, — произнесла девушка, смотря на грязный пол камеры. Звук тишины оглушителен, стук собственного сердца утомителен. Веки тяжелеют, а противиться этому все сложнее. Где-то за пределами камеры пробежала мышь или крыса, стуча своими маленькими когтями о холодный сырой пол. Тьма уже не наводит страха как раньше. Больше не пугает мысль, что что-то выйдет к ней из темного угла. Скорее всего обреченно взглянет в бездонные глаза в ожидании собственной кончины, как это было с упырем совсем недавно. Она так жаждет кончины всему этому, но почему? Одиночество никогда не страшило ее даже наоборот. Девушка часто стремилась к одиночеству, сбежать от компании, скрыться за дверьми своей комнаты, остаться наедине с самой собой. Это спасение, когда общество выматывает и начинает действовать на нервы. Луна кругла и красна, как раздувшийся от крови клещ. Она слышит тяжелое дыхание, хруст под своими ногами... и песенку. Детскую песенку из далекого прошлого. Она манит все дальше и дальше в глубь старого кладбища, и когда наконец видит, откуда исходит этот напев, то застывает на месте, остолбенев. Никого. Лишь каменные ангелы склонили свои лики, роняя невидимые слезы на могилы умерших. Эта картинка не пугала, но настораживала. Одно лишь мгновение способно изменить все. Достаточно было повернуть голову на лево. Ступая осторожно, направилась к тому, что привлекло ее внимание. Вонь разлагающегося трупа и звук шевеления червей, поедающих внутренности, звук, похожий на нескончаемое чмокающее хрипение, от которого хочется блевать. Она пытается взять под контроль свое участившиеся дыхание, когда вдруг замечает, что внутри человека что-то начинает шевелиться. Крепко зажимает рот рукой, подавляя рвотный позыв и чувствует, как начинают слезиться глаза. Надгробия вокруг оплетает тьма, заменяет туман под ногами. Нечто похожее на ничегою впивается в ногу, раздирая ткань штанов и плоть. Сквозь слезы смотрит на существо. Нет, это не ничегоя. Это что-то что выглядит страшнее. Это мертвец. Даже через почти разложившиеся ошметки кожи, замечает знакомое лицо. Ужас сдавливает глотку, словно удавка, заставляя задыхаться. То, что было внутри разлагающегося струпа, разрывая гнилую плоть, вспорхнуло вверх черной дымкой, разделяясь на двух птиц. Вороны взмыли вверх, приземляясь на могилы. Над птичьими телами клубилась тьма, а их белые глаза наблюдали за тем, как мертвец вцепился в ногу гриша, за тем, как тот открывал и закрывал рот. Мертвец старался подтянуться выше, опираясь на ногу Старковой, но только сильнее раздирал конечность. Селена не чувствовала боли, но тошнота и ужас не отпускали от вида того, как то, что осталось от мужского тела вновь и вновь вонзалось в ее ногу, раздирая плоть. — Тьма пожирает, — произнес мужчина, впиваясь своими когтями в ее бок. Неожиданно ее глаза накрывает чья-то рука и все звуки исчезают, оставляя после себя умиротворяющую тишину. Гриш замерла, боясь пошевелиться. — Нет, ты больше не одна, — раздался шепот в темноте. — Я буду тем, кто найдет тебя. Звон цепей разрушил тишину в темнице, как и громкое дыхание Старковой. Опять кошмар. Слезы катились из глаз, неприятно стягивали кожу там, где уже высохли, оставляя после себя лишь соль. — Я схожу с ума, я точно схожу с ума, — тихим голосом повторяла она. Тошнота начала отступать. Она плакала и никак не могла унять слезы. Против своей воли она тоже была вовлечена в игру. В один день повстречались ей два волка — одного она отпугнула факелом, другого напугать невозможно ничем: он уже потерял все, что было ему дорого, и теперь слепо стремиться уничтожить все, что было перед ним. Голос, который услышала во тьме успокоил ее от страха быстро бьющееся сердце, заглушил все звуки. Однако это сон и ничего более. Аспид еще мог проникнуть в сознание, потому что он часть ее души, как и она его, но этого никак не мог сделать Александр. «Когда же ты приедешь, Николай? Святые, если вы правда слышите, то гоните его сюда, как можно скорее!», — взмолилась Селена вновь сгибая руки из-за того, что те уже затекли. Чешуя неприятно натирала кожу кисти под определенными углами, поэтому движения руки ограничены не только из-за кандалов. Голову повернула в сторону койки, которая ей недоступна. Длинна цепи не позволит дойти до нее не то, что лечь. Она как собака на цепи, которую заперли в будке! Недовольно фыркнув, попыталась сдуть мешающие волосы с лица. Длины этой чертовой цепи хватало только до ведра, которое служило вместо туалета. «И НЕ ПОЙМЕШЬ ЖЕ ПОЧЕМУ ТЕБЕ СНИТСЯ ПОДОБНОЕ», — донесся из недр сознания глубокий голос. «Ты с опозданием», — огрызнулась Селена, сильно сжав челюсти от раздражения. Дракон утробно зарычал, демонстрируя то, что его совсем не устроили слова Старковой. Девушка же не обратила на это никакого внимания. Аспид давно перестал внушать страх, ведь ничего кроме как говорить он не может. «КОГДА ДИВИЯ УБИЛА ТРИГЛАВА, ТО СОЗДАЛА ИЗ ЕГО ТЬМЫ И КРОВИ ДВУХ ВОРОНОВ, КОТОРЫЕ ВЕЗДЕ СЛЕДОВАЛИ ЗА НЕЙ, — начал ящер, игнорируя душевное состояние своей хозяйки. — ОНИ НЕ ИСЧЕЗЛИ, КОГДА ОНА ОТДАЛА ЧАСТЬ СИЛЫ ТРИГЛАВА ТОМУ, КТО СОЗДАЛ МЕНЯ — ЧЕРНОБОГУ, КАК ОН САМ ЖЕ СЕБЯ ПРОЗВАЛ. ЖАЛЬ ТОЛЬКО УМЕР СОВСЕМ СКОРО, И ТЬМА ВНОВЬ СТАЛА ТЕНЬЮ ДИВИИ ПОКА НЕ ПОМОГЛА СВОЕМУ ДАВНЕМУ ЗНАКОМОМУ. ТЫ СЛЫШАЛА О НЕМ И НЕ РАЗ», — вновь была слышна усмешка в его голосе. «О ком ты?», — спросила гриш, совсем развалившись на полу. Хотя у нее появилось предположение о том, кто это мог быть, ведь на слуху не так много людей. «А ЭТО ТЫ УЖЕ СПРОСИ У ОТПРЫСКА МОРОЗОВА. Я ДЕТАЛЕЙ НЕ ЗНАЮ», — ехидно ответил Аспид. Селена была уверена в том, что он, наверняка, довольно оскалился, наслаждаясь ее желанием как можно скорее узнать. Он не скажет, даже если умолять. Ему нравится не договаривать, аккуратно забавляться с ее и так уже расшатанной от всего происходящего психикой. Две пары тяжелых шагов отражались от пустых стен, приближаясь к ней. Третьей пары ног слышно не было, а значит это, наверняка, пришли проверять пленных. Свет огня издали слабо освещал пол становясь все ярче. Селена вновь села, прислоняясь спиной к стене, скрестив ноги по-турецки. Стражников сложно разглядеть даже в свете огня. Один из них остался остановился у ее камеры с подносом в руках, второй как раз держал лампаду, освещая дорогу. — Я пойду дальше, проверю не зачахли ли там остальные, — сказал тот, что с факелом и после того, как первый кивнул, пошел дальше. Дверца открылась, впуская стражника. Мужчина уверенно прошел к Старковой, чуть ли не кидая на пол поднос с какой-то очередной бурдой и стаканом воды. Селену периодически тошнило от голода, а от отвратительной на вид каши становилось только хуже. Подняла на мужчину гневный взгляд, ощущая как злость отдается ее силой на кончиках пальцев. Ей плохо от того, что сила переполняет ее и она не может ничего с этим сделать. Она [сила] в любой момент может потихоньку высвобождаться по-другому: в виде болезни или каких-нибудь действий, либо затихнуть, как это было с Алиной. — Пожалуйста, напои меня, — спокойно попросила Селена. — Как скажешь, — лениво ответил он, пожав плечами. Мужчина сел рядом с ней на корточки, взяв в руку стакан. Он подносит его к ее губам и Селена жадно глотает такую желанную сейчас воду. Неожиданно мужчина специально дергает рукой, выплескивая остатки ей на лицо и кафтан. — Ну спасибо, — иронично «поблагодарила» гриш. Стражник противно рассмеялся, смотря на то, как вода стекает по лицу. Старкова наклоняет голову назад, заглядывая в темные из-за недостатка света глаза. От слабого плевка в лицо, он кривит лицо, стараясь стереть слюну. Воспользовавшись этим, Селена лбом ударяет ему в лицо, надеясь, что попала в нос. — Дрянь, — шипит стражник, прислоняя руку к кровоточащему носу. А девушка самодовольно ухмыляется, вновь заглядывая ему в глаза. Он, как ошпаренный отклоняется от нее, но также резко замирает не способный отвести взгляд. — Теперь ты служишь мне, — не церемонясь говорит Старкова, полностью подчиняя чего раньше не делала. — Отыщи ключи от кандалов и освободи мои руки чего бы тебе этого не стоило. Ври начальству, веди себя, как и раньше, но теперь у тебя есть цель, — ее голос холоден, как и взгляд. — Но сначала накорми меня.

◁ ☽ ◯ ☾ ▷

Разминая запястья круговыми движениями, потянулась. Как приятно, когда тебя ничего не сковывает. Гриш руку положила на щеку мужчины, что стоял освободил ее от кандалов. — Ты молодец, — произнесла она змеиным тоном, притворно улыбаясь. — Теперь чтобы ни у кого не возникло вопросов, заковывай меня каждое утро, а на ночь высвобождай. Вероятность, что ко мне придут ночью очень мала. С возрастом сказки имеют свойства искажаться, и призма реальности превращает их в тех, кто живет внутри каждого — личные демоны обретают форму. Добрые животные обросли жёсткой шерстью и наточили зубы, обгладывая чужие кости. Демоны стали единым целым с существом, с которым сплелись их души. Он влияет на нее, а она перенимает черты его характера. Дракон знает, насколько люди жалки, насколько утомительны. Они как мотыльки. Искры, гаснущие в ночи, в то время как мы продолжаем пылать.