Фабрика монстров

В соседнем павильоне снимали клип, и моделей пригнали, словно стадо кобылиц на выпас. Все девушки были суперами, модными, раскрученными, не такими известными, как Королева Мэйв или Старлайт, но должное внимание к клипу их мордашки вполне могли обеспечить. А-Трейн и Глубина, навязчивый, как рыба-прилипала, тут же переключились на девушек; знакомиться не спешили, но раздевали их взглядами, а модели смеялись слишком наигранно и громко, поправляли волосы и хлопали ресницами, ничуть не возражая против их внимания. Глубина плотоядно облизывался, хватаясь за ремень, едва не засовывал руку себе в штаны, А-Трейн с важным видом потягивал через трубочку «Sprite», в котором, как подозревала Мэйв, была изрядная доля водки. Пил он немного, но часто, почти каждый день оказывался в подпитии, и Мэгги предполагала, что скоро «Vought» от него избавятся. Молодые, горячие суперы толкались за спиной А-Трейна, дышали ему в затылок; выбрать из них нового члена Семерки не составит труда. Однако Хоумлендер мог быть против; не из-за дружбы с А-Трейном — вряд ли у Джона во всем мире остался хотя бы один друг, — а просто потому, что мог. Он ведь Хоумлендер, и его слово — закон; но если А-Трейн облажается, то увольнение будет меньшим, что ему грозит. Мэгги знала, каким Джон мог быть жестоким и безжалостным. Сама Маргарет пила черный кофе с сахаром, лимоном, кленовым сиропом и парой ложек виски; с утра у нее болела голова, а виски выручало лучше всякого аспирина. Женщина не собиралась напиваться, как А-Трейн, ставший в последнее время дерганным, будто наркоман со стажем, просто хотела немного успокоить нервы; имела право, могла себе позволить. «Vought» вообще должны были радоваться, что Мэйв согласилась на тот бредовый сценарий, что ей предложили. Должна была получиться драма о противостоянии двух женщин-супергероинь, приправленная эпичными сценами боев и внутренними переживаниями персонажей, а вышла посредственная история о двух озабоченных бабах, которые спасению мира предпочитали секс в подворотнях. Жизненно, настолько, что даже тошнило. Мэйв не хотелось разыгрывать влюбленность в Диану, она бы предпочла дружбу, которая переросла бы в нечто большее, однако Эдгар решил иначе, и Эшли, икая от восторга, уже предоставила Мэгги первые концепты для будущих афиш. К ее чести, все они выглядели вполне целомудренно, даже тот, где Маргарет и Диана стояли спина к спине, и Чудо-Женщина откидывала голову ей на плечо, в то время как Мэйв напряженно сжимала меч. Они должны будут выглядеть сосредоточенными, серьезными, но при этом нести в себе какой-то внутренний надрыв, особенно на снимке, который запечатлит их за мгновение до поцелуя. Целовать Чудо-Женщину Мэгги не хотелось: наверняка, она целовалась как школьница: пуская слюни, будто бульдог, неумело тыкаясь языком и не зная, куда деть нос. Мэйв отпила немного кофе, поправляя сползший с плеч мягкий, кашемировый плед, и вновь посмотрела в сторону моделей, которые так же распивали чай и кофе и щебетали в предвкушении начала съемок. Они выглядели смутно знакомыми, должно быть, Мэгги видела их в рекламе или на обложках журналов, однако имени ни одной вспомнить не могла. Девушка с пышно взбитыми волосами, персиково-рыжими, и кожей цвета кофе с молоком выделялась внушительным бюстом и широкими бедрами, высокая, скуластая брюнетка смотрела на мир жадеитово-зелеными глазами с узкой щелью зрачков, а блондинка, светлая до белизны, отличалась матово-молочной кожей и прозрачно-серыми глазами, и походила на хреново привидение. На вкус Мэйв она была слишком худосочной и бледной, однако ее портрет красовался на небоскребе в центре города, в журналах ее снимки тоже мелькали довольно часто, и это был далеко не первый клип, в который ее пригласили сниматься. Блондинка куталась в безразмерную кремово-бежевую худи, под которой виднелось платье, черное, с прозрачной юбкой и корсажем, сплошь покрытым блестками и стразами; ногти на руках у нее были ужасающе длинными, темными и матовыми, цвета вулканического песка, украшенные белыми кристаллами. Стаканчик с кофе девушка держала одними ладонями, пила аккуратно и медленно, пока рыжая с живыми цветами на лифе курила, выдыхая сизый дым через нос. Когда она смеялась, ее дебелая грудь колыхалась и подпрыгивала, от чего Глубина пускал слюни, прямо как голодный младенец. — Я бы ей присунул между сисек, — признался он, не стесняясь сидящей рядом Мэйв и молоденькой гримерши, которая от его слов залилась багровым румянцем. А-Трейн в ответ согласно хмыкнул. — Я слышал, что черненькая умеет в морской узел завязываться. Буквально. Изогнуться так, что сможет облизать собственную пятку. — Пусть она мне кое-что другое полижет, — Грубина положил руку себе на пах, вызвав у Мэйв приступ гадливого раздражения, а у А-Трейна — наигранный смешок. — Тебе уже одна полизала, а в итоге на тебя вылилось столько дерьма, что ни один минет того не стоит. Так что лучше держи свой буёк в чехле, если не хочешь нового скандала. — А что такого? — изумился Глубина, часто заморгав. Мэгги негодующе передернула плечами; вот ведь олух, он же, кажется, и впрямь не понимал, что нес полную херню, за которую его могли засудить. И А-Трейн тоже хорош; Маргарет хорошо было известно, что из себя представляли ее товарищи по команде, и она предпочитала не замечать их, однако сейчас ощутила прилив отвращения, затопивший ее с головой. Женщина проводила взглядом Глубину, который направился знакомиться с моделями, после чего покосилась на А-Трейна; воды от тающего льда в его стакане было больше, чем водки и газировки, лицо казалось одутловатым, а глаза он прятал за линзами очков. Когда Мэгги заговорила, А-Трейн дернулся, будто бы ее голос хлестал как плеть: — Будь Хлопкоготь жива, ее бы тоже пригласили на съемки, — заметила Маргарет, салютуя суперу стаканчиком с недопитым кофе. Одного упоминания Шарлотты оказалось достаточно, чтобы А-Трейн, сжав челюсти, поспешил уйти подальше. Не к моделям, перед которыми выебывался Глубина, а в сторону трейлеров, ссутулившись и опустив голову, будто под гнетом вины. Мэйв это рассмешило; ее не волновало, что произошло между А-Трейном и Хлопкогтем, но его так забавно трепало, словно он был замешан в ее гибели. Улыбка Мэгги померкла, она поторопилась сделать еще глоток кофе, стараясь отвлечься, не думать о том, что могло произойти между А-Трейном и Хлопкогтем, как взгляд зацепился за рослую фигуру Хоумлендера, прогуливающегося по съемочной площадке с видом короля, осматривавшего свои владения. Мэйв презрительно прищурилась; ничто не могло унять его самомнения, даже возможный крах жизни и карьеры. Спесивый уебок. Мэгги жалела, что когда-то они были близки. Взгляд Хоумлендера небрежно мазнул по лицу женщины, будто бы он брезговал даже на нее смотреть, остановился на Глубине, который красовался перед моделями. Рот Джона сжался в недовольную тонкую линию, он качнул головой и направился к девушкам. Рыжая заметила его первой и восхищенно завизжала. Блондинка мило улыбнулась, поправляя волосы, длинные, прямые, отливающие на солнце платиной, а Глубина вмиг растерял весь свой задор и трусливо подогнул колени, когда Хоумлендер с напускным добродушием хлопнул его по плечу. Улыбка Глубины вышла жалкой; голубые глаза Джона неотрывно смотрели на блондинку, которая трепетала ресницами и придерживала на груди расстегнутый худи. Мэйв удивленно откинулась на спинку стула, едва не присвистнув; она, что же, понравилась Джону? Хоумлендер решил еще раз попытаться построить отношения, на сей раз — с рафинированной моделью? Мэгги тихо, зло рассмеялась, чувствуя, как жжется в груди. Мерзкое зрелище; неужели Хоумлендер до сих пор верил, что его кто-то может полюбить? Кофе обжег язык горечью желчи, Маргарет глотнула жадно, но почти сразу же выплюнула все прямо на землю. Ее замутило, не только от отвратительной ситуации, но и от того, что после всей херни Джон еще надеялся стать счастливым. Хоумлендеру могло хватить одного разговора с девушкой, чтобы вбить себе в голову, что он влюблен, и добиваться взаимности от девушки. Мэгги склонила голову набок, наблюдая за блондинкой; бедняжка, ей стоило бежать, не оглядываясь, а она о чем-то беседовала с Джоном, даже коснулась его руки. Глупая; этим сделала только хуже, однако сложно было ее за это винить. Смазливая, как кукла, она видела перед собой тщательно вылизанный образ, супергероя, защитника Америки; какой же девушке не будет лестно, что сам Хоумлендер обратил на нее внимание. Когда-то и Мэйв была такой, и до сих пор испытывала стыд за то, что поддалась Джону. А блондинка, которую Хоумлендер оттеснил от остальных девушек и стушевавшегося Глубины, бесстрашно подала ему руку, позволяя рассмотреть маникюр. Мужчина держал ее ладонь бережно, поглаживая тонкие пальцы, которые было бы лучше сунуть в мясорубку, чем допускать, чтобы их ласкал Хоумлендер. Пальцы сжались в кулак, сминая стаканчик с остатками кофе; Елена до сих пор не отвечала на звонки Мэгги, в чем она винила Хоумлендера. Она не хотела, чтобы Джону удалось подцепить эту белобрысую дурочку; нет уж, раз Мэйв страдает, то и он должен. Долг Маргарет как женщины раскрыть модели глаза на то, что из себя представлял Хоумлендер, а выводы уже она пусть делает сама. Мэйв не хотела подходить к девушке при Джоне, как и выставлять себя ревнующей бывшей. Следовало действовать осторожно и разумно, хотя с трудом удавалось сидеть на месте. Она видела, что и Джон начал улыбаться, тепло и открыто, почти как раньше, и это не на шутку встревожило Мэгги. С одной стороны — похер, будь, что будет, а с другой… она не могла допустить, чтобы Хоумлендер радовался жизни, пока сама Маргарет несчастна. Мягкое прикосновение к плечу показалось задумавшейся Мэйв грубее удара в солнечное сплетение; она резко обернулась, взвинченная, готовая отбиваться, однако выдохнула, увидев перед собой Диану. Чудо-Женщина обошла стул Мэгги, не отнимая ладони от ее плеча, и Мэйв нервно поерзала, исподволь поглядывая в сторону Хоумлендера, к которому потянулись и остальные модели. Глубина стоял в одиночестве, несчастный и покинутый. — Все в порядке? — меж бровей Дианы залегла продольная морщинка. — У тебя такое лицо, словно у тебя на глазах кого-то убили. — Можно сказать и так, — хрипло бросила Мэгги и качнула головой в сторону Хоумлендера; он стоял спиной к женщине, она видела его затылок, широкие, покрытые плащом плечи, руку в красной перчатке, которую он тянул к блондинке. За второй локоть Джона цеплялась рыжая, заходясь визгливым смехом. Диана понимающе кивнула. — Некоторые фанатки ведут себя крайне несдержанно рядом со своим кумиром. — Блять, да причем тут это?! — вспылила Мэйв, отшвыривая смятый кофейный стаканчик почти так же грубо, как Хоумлендер стряхнул со своей руки рыжую. Девушка чуть не упала, но продолжала заливисто смеяться. — Тогда в чем дело? — Чудо-Женщина тоже повернула голову, с недоумением рассматривая Хоумлендера и обступивших его девушек. — Прости, но я не понимаю. — Включи мозги, — сердито посоветовала Маргарет, — ты же в курсе, какой Хоумлендер кусок дерьма, а если подпустить его ближе, то становится еще хуже. — Откуда ты знаешь? — А ты как думаешь? — из груди вырвался низкий, лающий смех; помощник режиссера в футболке с логотипом «Vought» подошел к моделям, чтобы проводить их в павильон для начала съемок, и Хоумлендер пошел вслед за ними, не намереваясь выпускать из виду свою жертву. — Мы когда-то встречались, — признание далось Мэгги куда легче, чем она думала, — и я не могу назвать наши отношения легкими. Джон… с ним сложно. Уже то, что он не всегда способен удержать своего дружка в штанах, способно вывести из себя, да и в остальном… У него непростой характер. — Это я уже заметила, — усмехнулась Диана, отрешенно глядя Хоумлендеру вслед. — Только на секунду мне показалось, что ты, возможно ревнуешь. — Между нами все кончено, и давно, — отрезала Мэйв, ужаленная глупым предположением Чудо-Женщины; она, что, совсем не слушала, что говорила ей Мэгги?! — Пусть и расстались мы не на самой хорошей ноте. Много всего произошло, в том числе и по моей вине, но нет. Я не ревную. Я не люблю его и не любила. И знаешь, что? Мне нихуя не стыдно. Я не собираюсь расплачиваться за это всю жизнь. — И не надо, — философски изрекла Чудо-Женщина; ее теплая ладонь по-прежнему лежала на плече Маргарет, ободряя и согревая, внушая веру, что она не одна. — Но если ты не смогла его полюбить, то найдется другой человек, который примет Хоумлендера таким, какой он есть. — Да, например, психопат после лоботомии, — огрызнулась Мэгги, ощущая неприятное томление в груди. — Разве плохо, если Хоумлендер начнет с кем-то встречаться? — изумилась Диана. — Ты просто его не знаешь. — Я и тебя почти не знаю, однако верю в лучшее и желаю тебе счастья, — рука Дианы соскользнула с плеча Королевы Мэйв и опустилась на ее судорожно стиснутый кулак; пальцы Чудо-Женщины ввинтились внутрь, к ладони, Маргарет неохотно поддалась, расслабив кисть, и Диана взяла ее за руку, разделяя с ней свое тепло. Она держала ладонь Мэгги так, словно не собиралась больше никогда отпускать, и сердце женщины толкнулось в горло и застряло где-то под ключицами. Когда она заговорила, голос звучал глухо и надтреснуто: — Хочешь меня осчастливить? Тогда давай перепихнемся по-быстрому. Тогда заряда радости мне до вечера хватит. Диана бархатисто рассмеялась, качая головой; смоляные локоны падали ей на плечи, стекая на грудь, завивались крупными кольцами, и Мэйв до ужаса захотелось запустить в них пальцы, сжать в кулаке, потянуть, вынуждая Чудо-Женщину нагнуться и встать на колени. С Еленой приходилось быть осторожной, рассчитывать силу, а с Дианой можно было бы не бояться. Мэгги устала; ей хотелось забыть о Джоне, о Елене, чтобы кто-то смог отвлечь женщину от всей той херни, что творилась вокруг, однако Диана, похоже, ее спасать не желала. По крайней мере, трахаться с Мэгги не собиралась уж точно. — Ты неисправима, Мэйв. Как ты еще не поняла, что я не такая, и подобные предложения меня ничуть не интересуют? — Ты сама не знаешь, от чего отказываешься, — заявила Маргарет самодовольно, но настаивать не стала, — если передумаешь — ты знаешь, где меня искать. Поверь, ты не пожалеешь. — Ну, это ты так говоришь, — продолжала веселиться Чудо-Женщина: странно, но ее насмешка ничуть не задела Мэгги; она сама даже улыбнулась, правда, вяло и без особой радости. Мэйв послушно соскользнула с высокого стула, когда Диана потянула ее к себе так, словно хотела обнять. Маргарет была готова, она хотела тепла, участия и нежности, однако Чудо-Женщина всего-навсего увлекла ее в сторону съемочного павильона. — Идем, скоро уже начнут снимать первые дубли. Знаешь, я немного волнуюсь — это мой первый фильм. — Понимаю, — Мэгги и сама едва могла есть в те светлые годы, когда только начинала свою работу на «Vought», взбудораженная и счастливая. Сейчас съемки не вызывали ничего, кроме понимания, что весь день ей придется провести на ногах, выполняя распоряжения режиссера. Держа Диану за руку, Мэйв пошла за ней к съемочной площадке; жар пальцев Чудо-Женщины в ладони Маргарет почти заставил ее забыть о Хоумлендере и Елене, но все же этого было слишком мало. Королеве Мэйв хотелось гораздо большего.