Фабрика монстров

Она заставляла себя быть спокойной рядом с Хоумлендером; Мэйв не так уж и беззащитна рядом с ним, то видео — залог их с Еленой безопасности, однако сердце у нее сжималось, съеживалось всякий раз, когда Хоумлендер смотрел на нее. Мэгги знала, что он ее не простит, видела это по его глазам; когда-то его лазурный, как летнее небо, взгляд ласкал Маргарет, уверял, что она самая красивая, а теперь же она читала в нем свой безмолвный приговор. Хоумлендер не оставит предательства Мэйв просто так, однако в ее руках было крайне интересное кино, которое могло похерить не только репутацию Хоумлендера, но и само положение «Vought». Мэгги нравилось ощущать свою силу, но вместе с тем это видео делало ее уязвимой: будучи угрозой для корпорации, женщина и сама была в опасности. Она хорошо знала, как «Vought International» расправлялись с неугодными; смерть Хлопкоготь выглядела донельзя подозрительно, да и самоубийство Фонарщика вызывало много вопросов. Однако Королева Мэйв на пике популярности, и пока ее трогать не будут — все-таки живая она стоила куда дороже, пусть и имея на руках доказательства того, что любимец Америки, первый среди суперов и лидер Семерки — не более, чем в край охуевшее чудовище, убийца и преступник. То, что Мэйв ушла вместе с ним, повернувшись спиной к обреченным на смерть людям, было неважно. Мэгги была потерпевшей; из-за Хоумлендера ей было больно, значит, и он должен чувствовать боль. От измены, от страха разоблачения, от того, что мальчик выбрал не его, а Бутчера. Он все это заслужил. Эти мысли успокаивали разбереденные нервы, и Маргарет даже смогла улыбнуться; улыбка вышла натянутой и фальшивой, однако у нее нашлись силы выдержать тяжелый, немигающий взгляд Джона, который, брезгливо дернув верхней губой, отвернулся и перевел глаза на черноволосую Диану с лицом свежим, как у выпускницы, и крепкой задницей танцовщицы гоу-гоу. После их разговора на фанатской встрече Королева Мэйв и Чудо-Женщина почти не общались, однако Мэгги знала, что это ненадолго: их пара успела обрасти внушительной фанбазой, образ лесбиянки Мэйв до сих пор муссировали в масс-медиа, так что впереди замаячили несколько проектов, сосредоточенных именно на ее отношениях с Чудо-Женщиной. Маргарет безрадостно усмехнулась: значит, им все же придется целоваться перед камерами; она надеялась, что Диана не настолько чопорна и зажата, чтобы испугаться языка Мэйв в своем рту. Если ей не понравится, пусть стиснет зубы и изобразит страсть; Мэгги же изображала, когда целовала Хоумлендера на глазах у толпы фанатов. Поклонники и Джон были в восторге; Маргарет чувствовала себя так, словно в глотку ей забили морского ежа. — Дорогуша, — голос Хоумлендера пронесся ознобом по спине Мэгги, — я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься, но, знаешь… это идет в разрез с планами Семерки. Так что нахуй. Неинтересно. — Я думала, здесь все заинтересованы в росте рейтингов, — заметила Диана, скрестив руки на груди; она выглядела так, словно не боялась Джона, хотя знала, на что он способен. Самоубийственная самоуверенность: Хоумлендер терпеть не мог, когда ему перечили. Особенно в последнее время, когда его улыбки перед камерами напоминали оскал, а глаза, застывшие и холодные, смотрели с нежностью маньяка-убийцы. — Да, рейтинги — это хорошо. Но эта возня с сиротскими приютами — хуйня для слезливых домохозяек и сорокалетних пидоров. Детишек захотела пожалеть? Так вперед! Но не пытайся втянуть в это Семерку. Моя команда не будет лезть в это розовое приторное дерьмо. — Мистер Эдгар уже согласился рассмотреть мою программу, — смело произнесла Чудо-Женщина, и Мэйв досадливо поморщилась, заметив, как напрягся подбородок Джона. Зря она об этом заговорила; больше, чем споры, Хоумлендер ненавидел только Стэна Эдгара, чье слово в «Vought» было куда весомее его. — Он может хоть твою пизду рассматривать — мне похуй, — отчеканил Хоумлендер, и Диана чуть отпрянула, судорожно втягивая носом воздух. Она неодобрительно поджала губы, явно задетая его словами, однако сдаваться не собиралась; стойко выдерживала натиск недовольства хмурого Джона с темными от щетины щеками и шла вперед к своей цели, которая могла встретить ее парой алых лазеров, способных прожечь насквозь металл и бетон. Мэйв могла бы заступиться, поддержать Чудо-Женщину, но предпочитала держаться в стороне. Как и всегда. Похер, ее это не касалось. Пусть сами разбираются. — Ты не в Семерке, милая, и уж точно не можешь указывать мне, что и как делать. Нравится нянчиться с сопляками и инвалидами — пожалуйста, развлекайся на радость тупым ебланам. Но ни я, ни Семерка в это херню не сунутся. Тебе ясно? — Кристально, — Диана мстительно сузила глаза; она отступила, вынужденно, не из страха, а, скорее, чтобы отложить решение этого вопроса на будущее. Хоумлендер выдохнул, строптиво дернув небритым подбородком; на его лице не было ни насмешки, ни довольства, только тени, залегшие под глазами, и хмурые морщины, избороздившие лоб. — Очень на это надеюсь. А то иногда мне кажется, что твоя тиара тебе так голову пережимает, что у тебя мозги отключаются. — Но если мистер Эдгар утвердит… — с бронебойным упорством продолжила Чудо-Женщина, однако Хоумлендер не позволил ей договорить: он порывисто шагнул вперед, взметнув полы плаща, и его глаза затопило слепящей краснотой. Мэйв ринулась в сторону, слишком хорошо зная, что Джон мог сделать, будучи в ярости, а Диана даже не шевельнулась. Стояла горделивым изваянием, излучая решительность, и Мэгги захотелось толкнуть ее, ударить по лицу, крикнуть, что она тупая дура и не понимает, с кем связывалась. Нахер ей вообще сдалась эта акция с посещением сиротских домов? Финансового влияния было бы вполне достаточно, так нет же, уперлась, разозлила Хоумлендера. Становиться между ним и Дианой Королева Мэйв не собиралась. Чудо-Женщина сама в это влезла, вот пусть и расхлебывает. Жаль будет, если она умрет; тогда в пару Мэгги могут поставить кого-нибудь еще более раздражающего и не с такой аппетитной задницей. Маргарет осторожно отступала к дверям конференц-зала, надеясь уйти незамеченной; напоминать Хоумлендеру о своем присутствии она не хотела, справедливо опасаясь, что злость Джона, как пожар, перекинется и на нее. Женщина вообще пожалела, что пришла: она собиралась обсудить с Дианой кое-какие детали предстоящей встречи с репортерами и не ждала увидеть рядом с ней Хоумлендера. Мэйв старалась избегать Джона, а он вел себя так, словно Маргарет и вовсе не существовало, но из-за Чудо-Женщины они столкнулись лицом к лицу, и это плеснуло кипящим маслом на старые зарубцевавшиеся раны, которые открылись и вновь начали кровоточить. Мэгги снова чувствовала себя так, словно ее протащило через камнедробилку, но теперь в этом косвенно была виновна Диана. Уловив звук шагов Мэйв, Хоумлендер повернул голову, устремив пылающий алым взгляд на нее, и женщина замерла, силясь расправить напряженные плечи. Она не боялась, просто не хотела вмешиваться, однако Джон ухмыльнулся, хищно поводя носом, и двинулся в сторону Маргарет. — Куда это ты, Мэйв? Уже уходишь? Бежишь, как крыса с тонущего корабля? — мужчина продолжал наступать, сверкая глазами, залитыми красным огнем. Мэгги вынудила себя смотреть прямо на Джона; отчего-то это далось ей тяжело. Даже в первые дни после их расставания было не так непросто. — Нет. Просто решила дать вам возможность поболтать наедине. Вы так мило общались, что я почувствовала себя лишней. — Для тебя это не впервые, верно? — ухмыльнулся Хоумлендер, подходя ближе; шаг за шагом он приближался, и Мэйв становилось все труднее дышать. — Я имею в виду — сбегать. Лишней ты стала для своей подружки, которая предпочла уехать из города, чтобы оказаться подальше от тебя. — Не надо, — процедила Мэгги, бросив быстрый взгляд на Диану, сурово хмурившую брови. Она не хотела, чтобы Чудо-Женщина знала о Елене; о ней вообще никто не должен был узнать, особенно — Хоумлендер. Зачем он завел об этом речь? Неужели забыл, что Мэйв одним видео могла разрушить всю его жизнь? — Поговорим об этом потом, — сипло предложила женщина, чувствуя, как ползучий холод растекался по пальцам; глаза Джона потухли, ухмылка сделалась пренебрежительной и надменной. — Это вряд ли. Я бы предпочел тебя не видеть, не то, что разговаривать. Так что не буду вам мешать. Развлекайтесь, девочки, — издевательски хлопнув в ладоши, Хоумлендер размашистым шагом направился прочь из конференц-зала, — я ведь знаю, как тебе это нравится, Мэйв. Женщина устало прикрыла глаза, чувствуя стеснение в груди; его слова не должны были ее трогать, но все же укололо, заставило вновь почувствовать ту досаду и унижение, которые выплеснулись на Маргарет, когда Хоумлендер раскрыл общественности ее связь с девушкой. Сейчас рядом не было азартно щелкающих камер и жадных до сенсаций репортеров, была только Диана, чей взгляд полнился сочувствия, но это было даже хуже. Мэйв не нуждалась в жалости, она хотела другого, только сама не понимала, чего именно. — Я не буду ничего спрашивать, — проговорила Чудо-Женщина тихо, когда за Хоумлендером закрылась дверь, — но мое предложение о помощи еще в силе. — Ой, нахуй, — отмахнулась Мэгги, слишком вымотанная, чтобы подыгрывать Диане, решившей изображать психолога, — это тебя не касается. И вообще это яйца выеденного не стоит, так что не забивай голову. — Я волнуюсь за тебя, — спокойно призналась Диана, вызвав у Маргарет язвительный, недоверчивый смешок. — С чего вдруг? Мы едва знакомы. — Ну и что, — Диана подошла к столу, ломаной цифре семь, стоящей посреди зала; опустившись в кресло, которое когда-то занимал Мреющий, она положила ладонь на столешницу и закинула ногу на ногу, выставив в сторону Мэгги гладкое округлое колено, от вида которого Мэйв подумала о шарике карамельного мороженого. — Мы же будем работать вместе. И я надеюсь, что ты не откажешься поддержать мою программу, раз уж Хоумлендер оказался столь категоричен. — Прости, но я с ним согласна. Не имею ни малейшего желания торчать в приютах, так что это без меня. — Почему? — Чудо-Женщина изумилась совершенно искренне; она действительно не понимала, почему никто не хотел ее поддержать. Как будто все только и мечтали, что нянчить сироток, а без Дианы просто не решались. — Потому что нахуй надо, — отчеканила Мэйв, развеселившись при виде растерянности на лице Дианы, — хочешь сделать что-то полезное? Давай займемся нашим фильмом. Имей в виду, нам точно пропишут любовную линию, так что готовься изображать принцессу, потому что королевой в кадре буду я. — По поводу сюжета я еще поговорю с мисс Баррет, — смущенно пробормотала Чудо-Женщина, опуская глаза, и Мэгги это слегка задело. Что такое? Ей настолько претила мысль, что им придется изображать пару? Ну, тут ничего не поделаешь, придется потерпеть; спать им не обязательно, однако публика должна поверить, что они вместе. — Удачи. Но имей в виду, что это одобрил Эдгар, так что не отвертишься, — Мэйв подошла к Диане, впечатывая каблуки в пол. Чудо-Женщина смотрела ей в лицо; ни на грудь, ни на ноги, не на бедра, а в бледное, напряженное лицо с сардонической ухмылкой на губах и глазами циничными и усталыми, как у бывалой девки. Мэгги присела на край стола, выставив оголившееся в разрезе юбки бедро, и склонилась к Диане, подавшись к ней грудью, но даже это не заставило Чудо-Женщину обратить внимание на ее сиськи. — А ты, кажется, и не против, — протянула Диана; она сидела, не меняя позы, не пытаясь оказаться ближе к Мэйв. Маргарет в ответ пренебрежительно фыркнула, спрятав зарумянившиеся щеки за каскадом медно-рыжих волос. — Мне просто похуй. Не впервые играть в любовь на публику. — Вот как. А я подумала, что нравлюсь тебе, — невозмутимо продолжала Диана, и ее спокойствие выводило Мэгги из себя. Уперевшись подошвой сапога в подлокотник кресла Чудо-Женщины, она шире развела ноги, уверенная, что туда эта сука точно заглянет, но нет: Диана искала ее взгляд, словно пыталась прочитать в ее глазах отражение мыслей, однако Маргарет еще была не готова ей открыться. Переспать — пожалуйста, но душу изливать пусть идет к Эшли. Та любительница попиздеть, особенно о себе. — Ну… ты хороша, и твой костюм добавляет тебе очков. Но, понимаешь, мне это нахуй не сдалось. Отношения, симпатия — все это бессмысленно, особенно здесь. — Нет, не понимаю, — ровно отозвалась Чудо-Женщина и накрыла своей ладонью пальцы Мэйв; рука Дианы показалась ей раскаленной, Мэгги вскочила, едва не запнувшись о собственную ногу, и Диана отпустила ее, продолжая, однако, цеплять обеспокоенным взглядом. Тревога в ее глазах зазубренным крюком подцепила сердце Маргарет, за которую давно никто искренне не переживал. Даже Елене было безразлично что с ней, как она; уехала и забыла о Мэгги, хотя когда-то обещала, клялась, любила. Теперь о Мэйв будто волновалась Диана, но Маргарет Шоу слишком хорошо знала, как устроена жизнь, чтобы так легко в это поверить.