***
— Вот, значит, что было, — хрипло, тихо, но твердо проговорил Хироцу, словно поставив точку в чужом рассказе. — Да, — подтвердил Накахара, не отрывая глаз от дымящейся кружки чая с крупными чаинками. Пар всё ещё исходил, что неудивительно, ведь Рюро, чуть только вода закипела, сразу же разлил её по чашкам. Старая заварка, до сего момента хранившаяся в покосившемся сарае, слегка отдавала горечью. — Тоже будете ругать? — рыжий все же поднял взгляд на Хироцу, что разместился напротив него на деревянных ящиках. Рюро не прожигал взглядом и не сверкал глазами, полными воды, он просто — смотрел. Устало, с ноткой сочувствия и сожаления, ведя какую-то мысль в собственной голове, не имея возможность говорить напрямую. Хотя, может Накахаре так только кажется, не уверен. Мужчина выдохнул и потёр небольшую аккуратную бородку. — Держу пари, что Кирако тебя уже отчитала, — тяжело выдал старик и поставил свою чашку на ближайшую деревянную доску. — Мне нечего добавить. Разговор с Хироцу прошел намного легче, чем с остальными. Как-то спокойно, никто не перебивал, не истерил. Рюро просто спросил, а Чуя просто ответил. Старик выслушал и сделал какие-то выводы в своей голове, поинтересовавшись, как он себя чувствует. Беседа началась непринуждённо. Рыжий привык задавать веселый и бодрый темп диалогам, дабы не допускать угнетенной обстановки, но Хироцу решил оборвать его. Мужчина сразу что-то почуял, да и Накахара не собирался скрывать. Последняя неделя прошла в постоянном движении и работе. Кенджи — монстр в качестве начальства, а раз Чуя пообещал собрать ягоды, можно идти дальше. Если бы знал, до чего доведет вечное согласие на помощь — сразу же поменял бы стратегию. Но, тем не менее, труд окупается, причем заметно, только тело болит. Возможно, Рюро давно узнал от Харуно или Миядзавы. Самого старика сейчас тоже довольно сложно выцепить, учитывая, что господа этого дома мотаются куда-либо чуть ли не каждый день. Вдвоем или поодиночке — рыжий как-то не следил. Мозги были заняты дрянной черешней, которой оказалось намного больше, чем он представлял. В общем, как бы ни старался скрыть, от опытного глаза синяки утаить не удалось. — Дедушка Хироцу, — с укором позвал Накахара. Сердце предательски ёкнуло, когда Рюро закурил. — Не сдавай старика, Чуя, — только при условии, что ты поделишься. — Кирако мне голову откусит, если узнает. Накахара никогда никому так не завидовал, как мужчине перед собой, что издевался над ним. Мало того, что старик сохраняет такое гордое, целомудренное спокойствие, которому любой в доме позавидует, так еще и дразнит его возможностями взрослого! Хироцу, ты еще вытащи коньяк какой для полноты картины и начни пить! Может, все же подождешь, пока ребенок уйдет, и покуришь втихаря, если делиться не хочешь! — А почему взрослые любят курить? — Чуя решил пойти ва-банк. Может, старик сжалится или решит поделиться по дурости… — Подрастешь — узнаешь. Нет, походу, он тоже «ответственный». Гадство. Почему среди его окружения нет «дурного примера»? Нет, он, конечно, есть — это, как минимум, половина местных обитателей! Но Горо по таким меркам — отец года, ибо не предлагает ребенку выпить, закурить и не делает ничего подобного при сыне! Накахара не знает, что лучше, но что-то подсказывает, что оба варианта поведения скверны до безобразия. Но иногда так хочется, чтобы твой старший брат был не психом, а приводящим домой баб беспризорником, дающим тебе сигареты за молчание. — Дедушка Хироцу, — чуть стушевано позвал Накахара и придвинул ноги ближе к скамейке, — скажите, а… давно мистер Горо?.. — Давно, — спокойно поделился Рюро. Рыжему нравилось, что мужчина говорил спокойно. На равных. Возможно, будь он ребенком, подобная манера сказалась бы плохо, но сейчас диалог со старым кучером стал глотком свежего воздуха. Еще бы закурить дал, тогда бы рыжий мужчину на руках носил. — Понимаешь, Чуя, — продолжил дедушка, не спеша закуривая, — Дазай — бастард. Ты знаешь, что это означает? — Угу, — мальчик кивнул головой, — это значит, что его родители не были в браке. — Что-то вроде того, — подтвердил старик и выпустил дым в противоположную сторону от ребенка. — Во многих семьях рады и бастардам, а в каких-то их презирают, — разные ситуации. — Раз на раз не приходится. — Неужели, — Накахаре нравится, что, в отличие от всех, Хироцу старается что-то объяснить ребенку, — мистер Горо так зол из-за этого? — У Горо, прости Господи, с головой проблемы, — вот тут рыжий полностью солидарен. — Не оставайся с ним наедине, а лучше, вообще избегай. У него неверное представление о воспитании и беда с психикой — часто не отдает себе отчета и пристрастился к алкоголю. А это, приятель, то еще зло. С последним Накахара в корне не согласен. И если это была пропаганда, а-ля «не пей, сынок», то она прошла паршиво. — Разве ничего нельзя сделать? — отложим спор о пользе хорошего вина на потом. На пару лет. Может, на десять. — Я… — старик печально развел руками, — я не знаю, Чуя. В этих словах было столько тяжести и печали, что рыжему казалось, словно деревянные ящики, на которых сидит собеседник, вот-вот проломятся. На памяти, это первый раз, когда взрослый спокойно признал, что даже не представляет, как поступить в сложившейся ситуации. Честно. Открыто. Уважительно. — Твоя матушка, — к тому моменту у деда уже закончилось курево, — когда она хочет уехать? Мы виделись с нею вчера. Непохоже, что она… Расстроена. Старик не произнес этого вслух, но Накахара все же уловил. — Матушка, — рыжий не стал упираться взглядом в кружку чая и уверенно посмотрел в ответ на старого джентльмена, — не собирается уезжать. Лицо мужчины нахмурилось сильнее. Чуя внутренне напрягся, готовясь к очередному разговору. Кирако узнала о случившемся быстро — скорее всего, она сама пошла поговорить об этом с Наной, будучи ответственным воспитателем. Как Чуя это понял? Девушка была чернее тучи, грозясь разбить тарелку, которую терла минут десять. Та противно скрипела, пока Харуно успокаивала свои нервы мытьем посуды. А когда заприметила, что ребенок опасливо крадется прочь, боясь получить предметом в голову, подошла и обняла. В ее глазах читалось сожаление и какая-то злость. А последующие причитания все прояснили. — Что сказала твоя матушка? — голос Рюро вывел из коридоров раздумий. — Она, — Накахара прикусил нижнюю губу и снова посмотрел на себя в тёмном отражении чая, — мне не поверила. Сказала, что я все выдумываю, а если и было что-то, значит, сам виноват. Что-то натворил и получил. — М-да, — нейтрально протянул мужчина, что далось ему с большим трудом. — Вы не подумайте, дедушка Хироцу, — Чуя замахал руками. — Мама у меня хорошая. Просто она не может быть одна. Смерть отца ее подкосила, и мама пытается «вернуть утраченное». Просто хочет быть за кем-то. — И этим кем-то, по счастью или невезению, оказался Горо. — За кем угодно, только не одной. Любимой. — Ты умный мальчик, Чуя, — похвалил Хироцу. — Взрослый. Но для некоторых вещей и мыслей все же мал, — мужчина покачал головой. — Поистине непростая нам выпала доля. — Дедушка Хироцу, — Хироцу — единственный, у кого рыжий спросил прямо, — что же нам делать? Они словно два солдата, что попали в опасную для жизни ситуацию и теперь не знают, как поступить. Два летчика, что по воле судьбы оказались в пустыне с обломками самолёта без еды и воды. После нескольких дней глупого пути, наполненного страданиями и безнадёжностью, вполне спокойно приняли бы смерть. Но там, за пределами песков, остались родные, что ждут возвращения. И ты волнуешься и боишься не за себя, а за них. Вот и они. Сидят, почти что вместе курят и думают, что делать в безвыходной ситуации. — Жить, — старик пожал плечами, — мы сделали все, что было в наших силах. Жить и ждать, Чуя. Просто двигаться дальше. А что еще можно сделать? Судя по тому, что Чуя знает и что слышал, — ситуация не располагает на что-то кроме. Нужно подождать, помочь Дазаю, а там, когда начнутся приемы и бóльшая свобода в связи с возрастом, сыграть на этом. Со временем что-нибудь обязательно придумают. — Я братика не оставлю, — твердо заверил Накахара и сделал большой глоток противного горячего напитка, словно тот был с градусом. — И Мисс Харуно не оставлю! И Братца Кенджи, и вас, Дедушка Хироцу! Старик усмехнулся. Накахара тоже. И зачем все это сказал? — Никак не пойму, — спокойно и сухо продолжил Хироцу, — ты взрослый, маленький или тупой. Чуя выпал и осоловело уставился на Хироцу. Дед, не перегибай. — Смелый или безрассудный, — фыркнул Рюро. — Скорее, глупый. — Дедушка Хироцу, не обзывайтесь! — нет, Чую часто оскорбляли ветераны и старшие по званию, но это уже явно перебор. Он все же лейтенант, почти что при исполнении… Старик рассмеялся. — Как Харуно, берешь на себя сверх меры, — выдал он и поднялся с места. — Некоторые вещи от нас просто не зависят. — Не зависят, — согласился Накахара, — но мы можем их скрасить. Рюро посмотрел на него поверх одного монокля и расплылся в мягкой улыбке. — Верно, — Чуе нравится эта простая улыбка простого человека. — Так что ты там придумал? Накахара спрыгнул со скамейки и подошел к Хироцу. — Дедушка Хироцу, — рыжему неожиданно стало интересно, — а у вас есть дети? — Нет, — Рюро спокойно пожал плечами. — Понимаешь, Чуя, иногда их просто нет. Непонятно отчего, но рыжий почувствовал себя виновато. Все же хорошо, что ему пять — легче говорить о подобном. Проще творить глупости. — Хироцу! — Накахара инстинктивно вздрогнул, заслышав тяжелый бас. — Чуя, — после долгого и тяжёлого вздоха позвал мужчина, — сиди тихо. — Я лучше побегу тогда, хорошо? — ага, будет он прятаться, пока Рюро общается с чертовым Горо. — Нам все же лучше поговорить об этом втроём! С братцем Кенджи! До свидания! И прежде чем собеседник запротестовал, тихо выбежал и юркнул в кусты. Хотя ничего страшного не произойдет, если они с Горо пересекутся. Язык покажет, и дело с концом. Все же он теперь ночной кошмар мужчины. Ну, старается.***
Накахара брезгливо отвернулся от спелых ягод темно-бордового оттенка. Когда ты целыми днями балансируешь на табуретке, срывая их с ветки и кидая в корзинку, тебя начинает воротить от сладкого вкуса. А если еще рядом гусь побежит — так вообще инфаркт схватить можно! За пару дней черешня из довольно вкусного лакомства превратилась в причину нервного тика. Кирако, бедняжка, сама стреляется от готовки, ибо Миядзава пошел дальше и решил выжать все соки горе-работника. Чуя посмотрел на порхающую на кухне Кирако. — Мисс Харуно, я все помыл, — пропел Накахара и потянулся сам. Кирако, да и вообще всем, кто работает на износ, можно только посочувствовать. Накахара плюхнулся на столешницу. Все. Лимит исчерпан. Харуно, прости, но жизнь выбивает все дерьмо, а тело с душой к этому не готовы. Только сейчас осознаешь, что, блять, происходит. Почти четырнадцать дней, а тебя все выжимают-выжимают-выжимают. А ты все стоишь и улыбаешься-улыбаешься-улыбаешься. — Чуя, — позвала Харуно, и он открыл глаза, — ты ночью спал? — сестра, с тех пор, как меня убили, сплю как убитый. Тупой каламбур, но рыжий не может выдать лучше. — Пойди приляг, еще нет четырех, — солнце, прошу тебя, отстань. Тут тоже хорошо, — на кухне духота, а ты какой день со мною готовишь. Рыжий зажмурился, пребывая где-то на грани сознания и жизни. Кирако что-то говорит о том, как он помогает, что это не дело для ребенка и нужно все же… — Мисс Харуно, — позвал рыжий и оторвался от стола, — можно я пойду? Мы не железные и, какие бы грандиозные амбиции ни скрывались в этом теле, ему иногда нужно давать передышку. Эмоциональное выгорание — дело страшное.***
Упал спиной на белые перины. Какая-то безысходная потерянность. Вроде ты двигаешься, живешь, что-то делаешь, а в итоге… Все равно оказываешься на полу и вечно виноватым. Нет, никто не ожидал, что будет просто. Возможно, все, что сейчас происходит, не так страшно и могло быть хуже. Но все же небольшой сотряс происходит. Некое смирение и осознание. Все происходит даже слишком быстро, а после замедляется. Странный резонанс, но после того, как Чуя принял выбор заботиться о мальчике, не было банальной возможности всё осознать. Он просто шёл-шёл-шёл, стараясь не думать о том, что случилось. Что сейчас происходит и что произойдет. Чуя переворачивается на живот и пододвигается к подушкам, утыкаясь в них. Нужно немного отдохнуть, и он снова будет в строю. Всего немного, самую малость. Просто пару минут. Пару минут. Немного тишины и спокойствия, а потом можете иметь во все щели.***
Даже несмотря на то, что сквозь пелену слышал, как хлопала дверь (она делала это тихо, но, засранка, не учла, что умеет скрипеть!), эта пара часов поспособствовала возвращению в строй. Словно заново родился. Иногда действительно для счастья требуется всего ничего. Просто отдых. Просто, сука, тишина и чтобы тебя никто не трогал. Чуя как никогда счастливо, плавно открыл глаза, готовый к любым сюрпризам этого мира. Кроме одного. Так же улыбаясь и пребывая в прекрасном настроении, снова закрыл глаза. Хуже галлюцинаций не придумаешь. Сгинь, нечисть, сгинь! Поток отборного мата заслонил возможность здраво мыслить. Осаму, сука, давай не сейчас, Господи, блять, прошу тебя, скройся. Словно, зараза, выжидал, когда рыжий все же решит отдохнуть, для того чтобы ворваться в жизнь и напомнить о своем существовании. Пару часов отдыха — разве Чуя о многом просит?! Очевидно, да, раз эта барабашка решила выползти. Спасибо, что хоть не ночью за ногу схватил! Черт. Парень, если хочешь резать, то давай потом, а? А то щас никаких сил нет: ни ментальных, ни физических! Накахара подтягивает одеяло выше, накрываясь с головой. Все! Он в домике, Дазай! Пиздуй отсюда, против такой брони не попрешь! Эта тайная техника скрытия, ты просто бессилен! А, нет, бессилен как раз-таки Чуя, раз мальчишка все еще пялится на него. Просто стоит и, сука, смотрит. Опять-таки спасибо, что без подушки или ножа! До земли поклон! Долго еще собрался здесь стоять?! Хотя Чуя поднимает руку, есть вопрос важнее: сколько он тут стоял?! И!.. Чуя реально испуганно замер, когда ощутил чужое касание на своей голове сквозь одеяло. Ледяной ужас и страх от, казалось бы, простого секундного жеста, что не продлился и минуты. Аж дыхание останавливается, грозясь довести до посинения. Чего не ожидал, того и правда не ожидал. И в этом весь ужас, ты просто не готов к непонятному порыву от Осаму. Надавит он на твою голову, ударит с размаху или чего воткнет. Рыжий не отрицает — паранойя ходит по пятам, но после всего, что произошло, это ожидаемо. Только вот Дазай, словно издеваясь, больше напугал, чем навредил, если не брать в расчет удар по психике. Пару раз почти невесомо провел через одеяло и отнял ладонь. Ужас какой, Чуя никогда не желал покреститься с такой силой, как сейчас. А он, между прочим, многое повидал! И даже под пулями оставался атеистом! Но если такое дело — к черту науку! Вспоминая все, что перенес, он готов уверовать! Нет, знал, что Осаму — барин, где хочет, там и ходит, при условии, что рядом не ошивается папаша. В прошлом уже заставал мальчишку в своей комнате. Но одно дело, когда ты знаешь, что открывать глаза ночью опасно, ибо, сука, инфаркт может быть тебе гарантирован, но совершенно другое — когда видишь это днем! Ладно, сейчас уже вечером! Ночью ты просто притворишься, что все еще спишь, даже если мальчишки в комнате нет. Это твой защитный механизм. Ты лежишь и слушаешь, а после переворачиваешься на другой бок и укрываешься. Но сейчас опера другая: Накахара видел Осаму глазами, чувствовал контакт, и это не может не вызывать мурашек! Обнаглевший, уже ничего не боится! Хоть бы постыдился так открыто вламываться! Накахара считает внутри до десяти. Нужно успокоиться и спокойно сказать что-то наподобие: «Братик, добрый вечер» или «М? Братик? Я уснул и пропустил ужин?». А после протереть глаза и улыбнуться! Ха-ха-ха! Своей обворожительной улыбкой, чтоб парню совестно стало убивать! Ха-ха-ха! Ха! Блять, так и с ума сойти недолго! Нет, с этим уже нужно что-то делать! Хотя бы компотика выпить. Из гребаной черешни! Так, это несложно: «Осаму! Какого хуя ты делаешь в моей комнате?!» Фу, блять, не то! «Братик, какого хуя ты… » Сука. Ладно, вдох-выдох, вдох-сдох. «Братик, у тебя ножа за спиной нет?.. » Да еб твою мать! Все! «Братик, я что, проспал ужин?». Гениально! Драматурги аплодируют! Критики в восторге — толпа ликует! Чуя собрался с духом и… Дверь очень тихо, словно боясь своих возможностей двигаться громко, скрипнула. Закрылась. Сердце сейчас тоже закроется от потока крови, обрубая каналы. Накахара, немного выжидая, опасливо выглядывает из-под одеяла, а после садится. Осаму и след простыл, словно его и не было в комнате. Может, и правда не было? Мало ли какой кошмар приснится. Тьфу-тьфу-тьфу! Да кого Чуя обманывает — был он здесь. Был. Смотрел, как спит, черт подери. И ведь не знаешь, как реагировать. Уже не знаешь, ибо фразы, которые рыжий репетировал, не имеют веса без зрителей. Чуя садится на кровать, свесив ноги, и выдыхает. М-да, сегодня точно заснуть не удастся. Может, какую ловушку придумать для вторженца, раз замки бессильны? Ладно-ладно, ему нужно расположение, а не война. Пришел, посмотрел и ушел. Какой-никакой прогресс или же издевательство. Сложно понять, так что черт с ним! Накахара спустился на пол и посмотрел на беспорядок собственной кровати. Так. Минутку. Он на кровать лёг? Лёг. В подушку уткнулся? Уткнулся. Спал в одной позе? Не шелохнулся. Вопрос: тогда почему проснулся укрытым? Какого хрена часть одеяла оказалась сверху?