— Братик, — Чуя пару раз осторожно потряс того за плечо, — вставай.
Чуя сразу понял, что затея провальная. Уж не знает от чего, но когда Дазай спит с ним, то дрыхнет как сурок.
— Осаму, — более настойчиво позвал Накахара, отчего-то наивно опасаясь, что тот все пропустит. — Осаму, проснись.
Да едрить твою налево, Дазай, открывай свои ослепительные глаза и шуруй к окну. Неужели так сложно успокоить сердце единственного брата? Накахара ведь в курсе, что ты не спишь!
— Старший братик, — уже вымолил рыжий. Все, что угодно, лишь бы эта наглая рожа перестала трепать нервы.
Дазай, по тебе театр плачет. Слезами счастья, что такой актёр не в их числе.
— Осаму, я же вижу, что ты не спишь!
Небеса, очевидно, решили сжалиться над старой душой рыжего, и паршивец, достигнув неизвестной цели, открыл глаза. Чуя тут же встрепенулся и подскочил, перелезая через мальчишку и быстро указывая на окно.
Снег, дай бог, валил несколько часов, но из-за крупных хлопьев стремительно накрыл видимую площадь покрывалом. Пришлось пару раз проклясть свой возраст, залезая на стол, дабы увидеть картину целиком. Дазай, кажется, не разделял чужого воодушевления, сонно потирая глаза. Разумеется, у тебя, Осаму, нет неприятных ассоциаций с братом и снегом, которые рыжий сегодня будет ломать.
— Пойдём на улицу!
Это кажется каким-то безумием. Самому вытаскивать Дазая на снег. И давно Накахара стал таким любителем экстремального отдыха?
Шатен едва глянул в окно и с тоской повернулся в сторону кровати.
— Осаму!
Ну уж нет, эти гадкие образы достаточно терроризировали рыжего! Пора окончательно расставить точки, и ты, Дазай, не встанешь на пути!
— Братец Кенджи, — Чуя постарался сбежать максимально осторожно, дабы не провоцировать лестницу, — на улице все белом!
Миядзава, как истинный любитель вольных фермерских просторов, давно не спал и активно работал. И что-то подсказывало рыжему, что не получи он нагоняй от Кирако, то поднял бы и их ради благого дела.
— Мы с братиком, — нет, Дазай, не верти головой, — хотим на улицу!
Нет, Осаму, ты хочешь идти на улицу. Безумно. Прям на месте стоять не можешь.
— Хорошо, — Накахаре вообще нравился Кенджи в своей безотказности в качестве взрослого. — Кирако приносила недавно теплые вещи.
Возможно в Миядзаве говорил возраст, а возможно факт того, что он вырос более вольно.
Что, Чуя, говоришь, ты можешь порезать хлеб? Слушай, а мясо разделаешь? А сало мариновать умеешь? Курицу ощиплешь? А гуся? Дазай, чего стоишь в стороне? Видишь, младший братик не может отловить птицу и свернуть ей шею!
Когда Харуно застала за нарезанием овощей, то схватилась за сердце и за ближайшее полотенце, дабы исполнить праведный долг над мальчишкой, что дал в руки детям острые ножи.
Милая, ты не видела самый сок эксплуатации детского труда.
— Кенджи, им нет и десяти, какая идёт речь об умении жарить картошку в костре!
— Кирако, я в их возрасте за час поля окучивал!
То же относилось ко всему, отчего Харуно грозилась тоже поселиться у них, дабы проконтролировать всех троих детей. Остановил её банальный запрет из числа тех условий, на основе которых им и дали добро пожить с белобрысым. Так что Кирако приходится бегать туда и обратно, угрожая Миядзаве, что если он разрешит мелким смотреть на звезды ночью, вместо сна, то… Чуе нельзя говорить таких слов. И сдаётся, что нянюшка тоже не должна обладать такими обширными познаниями.
Теплых вещей у Накахары априори не было. Так, одна коротенькая полушубка и то малого размера. Вот они недостатки детства — ты тупо вырастаешь из старых вещей. У Осаму такой проблемы не было: за его гардеробом смотрел сам ангел в лице Кирако. Так что Миядзава выскреб свои завалы с детской одежкой.
Дазай, ну прям безумно хочет на улицу. Садится и растекается по скамейке, сверлит взглядом обувь и тянет имя младшего брата, встречая полное игнорирование интересов.
Осаму, ты потом спасибо за это скажешь.
— Братик, посмотри, как красиво! — белое, белое и ни капли красного! — Смотри, все занесло! Даже ножки стула наполовину!
Ой, Дазай, не надо так сжиматься и кутаться в шарфик, словно погода тебе не по вкусу. Чуя помнит, ты тогда был с непокрытой головой! Если подумать, то это пиздец, если рыжий стал ругать Дазая за отсутствие шапки и шарфа в момент убийства.
— Осаму, иди сюда, — давай, как в младенчестве, как первые шажочки. Только попробуй в будущем накинуться на Чую во время снегопада, он же не выдержит, — у тебя шапка сползает.
Давай, Дазай, потерпи немного, это обязательный этап в твоей жизни.
— Смотри, — когда Чуя обезопасил чужое здоровье, то взял блестящий, только выпавший снег и протянул рядом стоящему, — он беленький и холодненький, а ещё мнется.
Передав снежок в чужие руки, Чуя наконец-то снискал заинтересованность. Руки немного щиплет от морозного инея, пока кончики пальцев слегка краснеют.
— Здорово, правда? — снег и правда может быть красивым, мягким, а еще очень удобным в сокрытии предметов. Например, тела, кхем. — Тётушка говорила, что у нас, в сравнении с севером, снега не так много, — молодец, Чуя, возьми лопату, которой копаешь себе могилу, поудобнее. — Хотя, думаю, что в сравнении с севером, везде снега немного. Но сегодня так много выпало!
Справедливости ради для первого снегопада и правда привалило. В этих краях зима не особо балует снежными осадками, а вот трескучим морозом может.
— Смотри, его можно сжать, — делится Чуя великими мудростями, — и получится комочек!
Иногда рыжий всерьёз задумывается о том, чтобы записывать все свои глупости, дабы использовать их в неком подобии пыток. Этакая мера наказания для будущей памяти, пример того, что любой пол можно пробить.
— Давай сделаем его больше!
Что ж, сей знаменательный день Чуя будет хранить в своей памяти до конца жизни. Ибо одно дело просыпаться от кошмара, где тебе на снегу перерезают горло, а совершенно другое, смотреть, как потенциальный убийца утопает в сугробе, неловко, но с интересом катая снежок. Эх, Дазай, милый и невинный Дазай, ты ещё слишком мал, дабы понять всю грандиозность момента.
— Не хочу расстраивать вашего учителя, ребята, — с тихим смешком подошёл Рюро, — но, кажется, вам стоит больше заниматься биологией. Почему эта гусеница стоит вертикально?
— Дедушка Хироцу, это, — к вашему сведению, единственный и неповторимый, — снеговик! Мы с братиком его почти слепили!
— Какой-то он у вас щуплый, — подметил старик, стряхивая с рукавиц снег.
Это все потому, что кое-кому слишком претила мысль слепить шарик больше или меньше предыдущего. Уж не знает, как перфекционизм Дазая это оправдывал, но, благо, увлекал. Настолько, что у них и правда вышла гусеница. Такая высокая. И, чего греха таить, страшная. Но шатен выглядит слишком довольным, так что Чуя не позволяет себе таких комментариев вслух.
— Ничего он не щуплый, — буркнул Чуя и сложил руки на груди, — братец Кенджи сказал, что очень милый!
— У твоего братца Кенджи на уме одни гусеницы, — продолжал Рюро, явно наслаждаясь издевательством. — Какой из него судья?
— А из дедушки Хироцу? — парировал рыжий, оглядывая расчищенные дорожки и груду снега. — Что-то я не вижу твоего искусства, помимо созидания гор!
Кажется, именно этих слов Рюро и ждал, растянул довольную ухмылку и поудобнее перехватил деревянную лопату.
— Эх, молодёжь, всему учить…
Не начинай, Рюро, мы с тобой почти одного возраста, просто ты об этом не знаешь.
— Братик, — серьёзно повернулся Чуя к Дазаю, — сможешь скатать еще несколько?
Признаться, Накахара и сам не ожидал, что негласный конкурс так закрутится. Даже несмотря на то, что Хироцу, поняв, что против очаровательных творений не выстоит, принялся саботировать чужое производство и тайно таскать труды Осаму. От чего мальчик был не в восторге. Настолько, что не постеснялся швырнуть в мужчину снежок. Вот оно! Грамотное применение возможностей!
А когда Кенджи принёс из сарая ведра и прочую ерунду, которую можно было использовать в обмундировании снежных воинов, стало ещё и жарко. Кто ж знал, что у старика нет совести и он воспользуйся своим преимуществом в росте, возрасте и в лопате! А Миядзава, очевидно, не знающий чести, будет бегать от одной стороны на другую. То помогая Хироцу установить стену крепости, то закидывая снег ему за шиворот. На заметку, Кенджи в разведку брать не стоит.
Занятно, Чуя всегда считал, что если бы ему дали на выбор любое оружие и отправили снова в тот роковой день, то он выбрал бы нож. Не то чтобы его спрашивали, но если бы спросили, то выбор пал на него. Чуя всегда был хорош в ближнем бою, а в той ситуации смог бы грамотно его применить. Ну или, на худой конец, потребовал ружье, с которым обращался не хуже натренированного стрелка.
Но глядя на все сейчас, определенно потребовал бы деревянную лопату. Это просто кощунство. Насколько недооцененный в быту и битве предмет! Глядя на старика, что так ловко швырнул в него целый сугроб, Чуя легко представляет, что ей можно сделать. И отчего-то кажется, словно мужчина в курсе.
Сугроб так и пришиб его рыжую головушку к белому покрывалу, а все из-за свалившегося трепетного счастья и ликования, что перетянуло на себя все внимание. Радость прямо придавила, и Чуя не уверен, что ему не показалось.
Дазаю явно стало весело от подобной забавы. Оно и понятно, Чуя знал толк в снежных играх, он до своей кончины на несколько лет застрял на севере с мерзопакостной погодой.
На минуту сердце рыжего замерло, а к горлу подкатил ком. Вместо поразительного ликования внутри Накахары разлился пожирающий ужас. Что, очевидно, отразилось на лице, ибо улыбка брата так же дрогнула.
— Чуя?
Как-то напугано позвал шатен, все ещё нависая сверху. Чуя сглотнул. Дазай сейчас наверняка волнуется. Но как Накахара может объяснить, что когда он в последний раз прижимал брата к снегу, то убил? Такое нельзя объяснить. Нельзя рассказать. Тем более Осаму, который только что веселился в сугробах, потеряв шапку.
— Просто, — начал Чуя, стараясь не смотреть в сторону тёмных глаз, — у братика такая милая улыбка.
Признаться, Накахара не задумывался о том, что зайдет так далеко. И что когда-нибудь доживет до подобного. Просто увидеть этого ребенка улыбающимся, искренне радующимся стало настоящим потрясением.
Наверное, именно поэтому Чуя сейчас и улыбнулся, стараясь не думать о таких схожих ситуациях.
— Братику нужно чаще улыбаться! — нахмурился рыжий, раскинув руки в стороны. — Улыбка украшает человека, а у тебя она очень красивая!
Продолжал Накахара, неосознанно шабаркая руками по снегу, оставляя следы.
— Вы там чего? — на фоне голубого неба появился Миядзава, заинтересованно хлопая глазами. — Не пришибло?
Пришибло. Причем сильно, Чуя испытывает эстетичное и, чего греха таить, лицемерное удовольствие. Так что сгинь с глаз и не мешай воссоздавать в памяти кое-чью улыбку. Жаль, быстро сошла с лица, но ничего, вышло вызвать один раз, выйдет и второй!
— Да я не сильно же, — растерянно подошел Рюро, который действительно выглядел обеспокоено. Но заприметив смену детского интереса, выдохнул. — Эх, было бы полотно почище. Можно было бы и порисовать.
Найти нетронутый снег оказалось не так сложно, а вот объяснить механику работы над снежным ангелом Осаму куда сложнее. Но тот, казалось, был довольным, так что Чуя не стал параноить по этому поводу. Только внимательней вглядывался в лицо, дабы не пропустить, когда чужие уголки губ вновь приподнимутся.
— Дедушка Хироцу, ты куда? — невинно спросил Накахара, глядя на то, как мужчина неожиданно пригнулся и принялся ретироваться с места событий.
Ответ нашел себя сам, когда Чуя услышал неодобрительный крик Харуно на мокрую одежду Осаму. А когда девушка посмотрела и на него, то рыжий стал полностью солидарен с Хироцу.
Пришлось заверять милую девушку, что ему не страшна мокрая одежда и мороз. Холод? Ха, какой холод?! У Чуи выработанная стойкость к холоду! Он закален как духом, так и телом!
***
Чуя идиот.
Конечно, его дух закален службой, а тело закалено в снегах! Вот только кое-кто позабыл, что тело-то, в отличие от духа, поменялось.
Потянувшись до кружки чая, стараясь не слушать, как Харуно чихвостит Миядзаву за мокрую одежду, несколько часов валяния в снегу и полное отсутствие теплой обуви, он упал обратно в кресло. Осаму демонстративно дулся в соседнем, на почтительном расстоянии, потому что чихать первым стал Накахара. А значит, Дазая еще можно спасти от простуды.
— Дазай, нет, сядь на место! — будто почуяв что-то, Кирако мгновенно переключилась на мальчишку, вынуждая вернуться. — И не думай, что я не вижу, что ты не выпил молоко с медом, не бери пример с Чуи!
— Это молоко невкусное, — пробурчал рыжий, покачивая чужой чай, — И противное, и гадкое, и, — заметив, что Осаму и правда не пьет молоко, Накахара сквозь зубы выплюнул, — и полезное.
Через мгновение послышался вздох, сопровождающийся ставшим традиционным:
— Ни на час нельзя оставить, — устало подметила Харуно и обратилась к рыжему. — Спасибо. Но это не освобождает тебя от молока и можешь дуться сколько влезет.
— Мисс Харуно слишком суровая! — воскликнул Чуя и, отложив кружку, с головой завернулся в плед, — Мы побыли на улице немного, там было так красиво! Вы когда-нибудь видели столько снега? Все завалило, мы с братиком слепили снеговика, а еще поиграли в снежки с Кенджи и, — на мгновение задумавшись, Накахара спокойно продолжил, — и дедушка Хироцу кидал в нас с братиком снег! Лопатой! Было так весело!
Потому что нужно думать, прежде чем предавать Чую Накахару и бросать его на поле битвы! Старик так и не появился, изображая бурную деятельность на своей территории, вдали от гнева женщины.
— Чуя, — Кирако мягко погладила чужую макушку, — вы играли с самого утра до полудня в тонкой и старой одежонке, — не старой, а раритетной. — Повезло, что у тебя нет температуры, а у Осаму…
Эти слова затмил чей-то смачный чих, отчего Чуя сделал вывод, что Дазай-таки поднялся с места и терся рядом с ним.
— Так, довольно, — девушка мгновенно стала серьезнее, — это никуда не годится, — она тут же поднялась в полный рост. — Миядзава, махом иди до Доппо, предупреди, что занятия придется отменить. А эти, — рыжий неосознанно поежился, — живо наверх, в кровать. А если к моему возвращению чашки будут не пусты…
Накахара быстро закивал головой и демонстративно отпил большой глоток, морщась и советуя брату повторить за ним. Все же лучше немного перетерпеть, чем испытывать на себе взгляд воспитательницы. Даже если придется выпить молоко… или пол кружки… или треть… или остановиться на одном глотке и не открывать рта, пока милая Кирако не удалиться.
***
Несмотря на вовремя принятые меры на следующий день рыжий ощущал себя подобно трупу на открытом воздухе. Непонятно и опустошено, с легкой долей печали и скорби. Об Осаму и говорить нечего, из-за иммунитета, который, очевидно, был намного слабее положенного, и вовсе выглядел худо. Чуя напомнил себе, что в будущем Дазая нужно непременно развивать физически, дабы тот не падал в жар от каждого дуновения ветра.
Ощущая вину, рыжий так и не отступил от своих принципов, продолжая тереться у кровати старшего. Все же это он потащил Осаму на улицу, а после не проконтролировал. Так что Чуя думал, что это справедливо, гладить того по головке холодной ладошкой, пока температура не спадет.
О «заботе» Кирако, Накахара вообще молчит. На всю жизнь уяснил, что хуже гнева этой милой дамы может быть только её курс лечения. Забавно, Чуя отчего-то думал, что болезни в юном возрасте это сплошное счастье бездельника и море заботы, когда на деле в него буквально вливали средства народной медицины и кутали в горы тряпок. А когда пришла Акико, то температура мгновенно спала, как и сам рыжий, задумываясь, так ли постыдно будет заползти под кровать.
И ладно бы на этом остановились, понимающий и добрый учитель решил, что болезнь это недостаточный повод для пропуска учебы! Так что на их столике появлялись книги и задания, чье существование рыжий активно игнорировал.
Да, они выпали из учебного процесса на недельку, но это же не повод заваливать их по возвращении!
Об этом Чуя и думал, когда Харуно наконец-то сжалилась над ними и разрешила спуститься. Греться у камина в обществе мягких подушек и сладкого какао нравилось Накахаре больше, чем днями напролет торчать с братом в постели. Как и Дазаю, который, в отличие от брата, поутру с любопытством разглядывал оставленные учителем книги.
Накахара неловко бросил взгляд на свою книгу сказок, что только что закрыл, а после глянул на более массивный учебник по истории, который Дазай буквально проглатывал.
Именно в этот момент рыжий вдруг ощутил себя покинутым.
— Нет ничего такого в сказках, — поддержал его Доппо, что разместился в соседнем кресле. Сегодня он порядком задержался с визитом, сумерки давно опустились, а он все так и сидит, позволяя огню от камина играть на идеальном костюме. — Они интересные, поучительные и подходят твоему возрасту.
Спасибо, Чуе стало только хуже. Эх, так и пройдет время, Дазай вырастет, а о младшем братике и вовсе позабудет! Перерастет!
Накахара привалился к боку мальчишки. Темные глазки так и бегали по строчкам, но заметив, что чужое тело придвинулось, быстро перебежали на веснушчатое лицо, забывая об истории. А уголки губ все же слегка приподнялись, что мгновенно подняло Чуе настроение, и он поспешил улыбнуться в ответ.
— Не буду тебе мешать, — пробубнил Накахара, слегка прикрывая глаза. Все эти посиделки его порядком утомили, да так, что никакая сказка о великом и могучем драконе уже не интересует.
— Хочешь, почитаю тебе вслух? — неожиданно предложил Осаму, отчего весь сон голубоглазого ушел на второй план.
Вот только не успел Чуя ответить согласием, как милая Харуно подметила:
— Дазай, думаю, учебник истории не самый лучший претендент.
Накахара протестует. Кирако, ты, очевидно, никогда не спала под бесконечный поток дат и имен, раз так рассуждаешь. А даже если это не так, неужели тебе не хочется послушать! Это же Дазай Осаму, когда еще выпадет такая возможность?!
— Хотел спросить, — после короткого кивка Дазай потянулся за книгой рыжего, параллельно не сводя взгляда с учителя, — не совсем понимаю мотива вот этой дамы…
Куникида, как заинтересованное в чужом развитии лицо, подошел к их креслу и взглянул на строчки учебника, приподнимая бровь.
— Если союз был нежелателен, то почему дева согласилась сыграть свадьбу? — наивно спросил Осаму, пока рыжий прощался со своим сном, выпрямляясь. Ему тоже было любопытно. Наверняка в книге упоминался брак между господами по залету милой особы, но Дазай этого не понял. Что забавно, ибо мальчишка подметил, что партия была не выигрышной и принесла государству одни беды.
— Кхем, — прокашлялся Куникида, откладывая книгу в сторону, — дело в том, что господин того края был благопорядочным человеком, — Накахара растянул острую ухмылку. Давайте, взрослые, блистайте своей взрослостью и гениальностью. Нет-нет, Хироцу, ты тоже должен, не смей сливаться со стеной, Чуя видел, как ты вошел! — И, как любой другой хорошо воспитанный мужчина, он взял в жены деву, с которой… провел ночь.
Чуя буквально ощутил мозговые фибры от кудрявой головы, борясь с желанием не ляпнуть более детальную версию происхождения детей. Ясень пень, что такой ответ никого не удостоверит!
— То есть, — спустя некоторое время, когда рыжий было решил снова отойти ко сну, используя брата в качестве подушки, тот продолжил, — они поженились, после того как поспали вместе?
Звучит по-дебильному, да, Дазай?
— Верно, — кивнула головой Харуно, натянуто улыбаясь. — Вот и весь взрослый секрет.
Отлично, блять. Вы только что спихнули все трудности полового воспитания на младшего ребенка!
Дазай выглядел искренним и принял слова на веру, больше не задавая вопросов. От чего наверняка многие взрослые выдохнули. Многие, но не Накахара. Это ж надо так лаконично описать причину! Почему не сказать, что информация в книге неполная и что у них родились детишки и государства решили объединиться на почве общей крови?! Это куда правдоподобней держания за ручки ночи напролет!
Рыжий выдохнул. Все же он преувеличивает. Для шестилетки сойдет, версия достаточно исчерпывающая и легкая. Нет, в идеале бы, конечно, сказать, а то мало ли какие выводы сделает это чудо и будет жить с ними…
— Чуя, — позвал Осаму через некоторое время, выглядя слишком серьезно, — а я благовоспитанный?
Пару раз моргнув, рыжий глянул на взрослых, что гоняли чаи за соседним столом и так же смотрели на него.
— Конечно, — первая выдала Кирако с огромной долей уверенности.
— Да, — подхватил Чуя и сел обратно, кутаясь в плед, — братик очень благовоспитанный!
Глаза мальчишки засияли.
— И хорошо воспитан?
Какой-то откровенно глупый для твоего возраста вопрос, Осаму. Обычно о воспитании и манерах добровольно начинают задумываться чуть позже.
— Хорошо воспитан, — если не брать в расчет пару моментов, то, да, Дазай пиздец хорошо воспитан, только не любит это показывать. — А у братика есть сомнения?
Просто твоя воспитательница сидит за вон тем столом и ей тоже очень интересно, отчего ты вдруг начал подобным интересоваться. Да еще и так светиться от ответов!
— Значит, — мальчишка быстро схватил его за ладошки, напоминая настоящее солнышко, — когда я вырасту, Чуя выйдет за меня замуж!
Слышали? Кажется, что-то треснуло. Возможно, улыбка Накахары. Чуя с такой же довольной миной повернулся в сторону взрослых, задавая немой вопрос, довольны ли они. Вот что бывает, господа, когда даешь ребенку неверную пищу для ума!
Давайте разруливайте, а то Чуя ведь по дурости и согласиться может!
— Дазай, — первая вновь отреагировала Кирако, поднимаясь, — это хорошо, что ты любишь брата, но он не может выйти за тебя.
Спасибо и на том! Накахара, конечно, мечтал наладить отношения с Осаму, но это явно вышло за рамки прославленной цели, ожиданий и планов. Кому скажи, так не поверят.
— Почему? — Дазай, кажется, искренне не понимал причину. Они ведь спали в одной кровати не раз!
Да потому что я женат!
Ну, формально еще нет. Да что уж там, мы еще не знакомы, но, поверь, приятель, место уже занято!
— Потому что Чуя твой младший братик, — открыла завесу тайны Кирако, присаживаясь рядом. — Дазай, братья друг на друге жениться не могут.
Увы, но слова разума так и не достигли цели и любые аргументы были проигнорированы или ложно истолкованы. Вот! А Чуя говорил, что ребенку нужно объяснять все сразу! Дабы потом чадо не притискивало к себе кого попало!
— Да, хорошо-хорошо, — переговоры, что длились более четверти часа и в которых приняли участие все обитатели их скромных посиделок, Чуя не выдержал. — Поженимся мы с тобой, — вот ну куда это годится? Наломали дров вы, а разбираться Накахаре! — Только когда вырасту! И ты должен будешь хорошо себя вести, а еще делать уроки и иногда есть редиску!
Просто Дазай смотрел такими глазками, что отказывать было слишком жестоко. Ладно, блять, можно подумать, он вспомнит об этом, когда вырастет!
