«Я полюбила в тебе человека»

- Я ждал тебя. - ответил Геннадий. - Встал из-за стола и поднял руки вверх. - наведя дуло ствола, приказал Егор. - Подожди. Что за игрушки, Егор? Давай сядем и нормально поговорим.- удивленно всматривался мужчина, не понимая происходящего. - Этот этап моего взросления ты пропустил. Встал, сука. - неистово закричал Булаткин. Мужчина в белом костюме поднялся и последовал указаниям блондина. Напряжение в кабинете росло и обострилось ещё больше, когда Егор запер дверь, чтобы его беседу не мог никто нарушить. - Что за лихие 90-ые? Мы же можем спокойно поговорить. - Отстегни две пуговицы воротника. Мужчина удивлённо изогнул бровь, но не стал возражать. Из-за белой рубашки чётко показывался тот же шрам, о котором говорил Николай Борисович. С которым Егор жил с рождения. - А ты об этом. Твой наверно не видно из за татуировок. - Всё-таки это правда. Давление скакнуло к вискам, и ударило обжигающе, словно это дикий удар в поддых. Егор подошёл ближе, цепляясь за шею названного отца, и приставляя дуло пистолета к виску. Мужчина нервно заёрзал губами. - Здесь один заряженный выстрел. Думаешь я промахнусь? - Я любил твою мать. Каждый день я думаю о том, как найти силы и сделать этот же выстрел себе в лоб. Ну давай, чего ты, давай, облегчи моё участие. Геннадий резко переместил пистолет прям в лоб, крепко держа у основания. Булаткин заерзал скулами, чувствуя, как гнев уже не имеет границ, сколько же в нём боли, и разочарования, словно в один день он решился всего. Убирая пистолет, рука крепче сжала шею, не давая воздуху пробираться к легким. - Ты убил её, тварь. Убил! - вопил Егор сильнее. - Я не хотел! Я не хотел!!!!!! Ты не представляешь что я чувствовал всё это время, не зная куда бежать, что делать, да и зачем. Я ненавижу себя!!! Сейчас все нервы были зажаты и приглушены этим подонским тоном. Егор не хотел его не слышать, ни слушать. В душе всё висело на волоске, и в любую секунду этот внутренний пожар было бы нечем уже затушить. Секундное молчание. И раздражающий звук входящего сообщения. Доставая смартфон, на экране засветился неизвестный номер. От каждого последующего слова дышать становилось труднее ему, а не удушающему Геннадию в руках зверя. Егор ослабил хватку, дочитывая смс: У отца инфаркт. Он в реанимации. Больница на рублёвском. Не видя ничего происходящего, все звуки и последующие слова названного отца были словно эхо, и отдавались в груди в пол голоса. Егор быстрым шагом выбежал с кабинета, и в пару секунд уже заводил рычаг мерса, убираясь к черту с паркинга. Пелена перед глазами не заканчивалась, он ехал по зову сердца, не слушая навигатор, и не обращая внимания на дорожные камеры и сигналы автомобилистов. На всё было настолько похер, что хотелось схватится за голову и вырывать волосы на себе, крича безмолвные диалоги. Он чувствовал себя самым жесточайшим злом. Зло - которое вырывается с груди и ебашит 120 км в час, по не очень свободной трассе. Видя на горизонте пункт назначения, и припарковывая автомобиль, Булаткин выбежал с салона, не видя никого вокруг. Белые стены, множество людей, доктора и возгласы медсестёр, но разве можно кого-то услышать, когда в голове стоит блок на принятие информации. Находя реанимационный отдел, возле одной из двери, стояла Юлия, её дрожащие руки и заплаканные глаза полностью выдавали состояние. Увидев Егора, женщина схватилась за его плечи руками, терзая со стороны в сторону, будто приводя в сознание. - Где мой сын???? Что ты с ним сделал???!!! - С ним всё нормально. Сейчас его привезут сюда. Юлия дотронулась руками до заплаканного лица, прикрывая его. - К нему можно? - Да.... но он не в сознании... - тихо произнесла женщина. Зайдя в палату, блондин увидел мужчину в белом возле койки, отец лежал безмолвно, лицо было слишком бледное для положительного состояния. - Вы кто? И что вы здесь делаете без халата? - заговорил доктор. - Я сын. Что с ним? - Как вас сюда пустили? - Я кажется задал вопрос. Что с моим отцом? - проговаривая каждое слово, словно шипя, произнёс Булаткин. - У него инфаркт. И сейчас он находится в коме. Пульс и давление в норме. Но пока он слишком слаб, чтобы прийти в себя. Поэтому он не готов к приёму родных. - Мне нужно пару минут. - Только если пару. Положительно кивнув, доктор покинул палату, оставляя Егора с пациентом наедине. Слишком сложно было видеть его в таком состоянии. Понимая, что тому причиной только он. От этого сердце щемило сильнее, не давая возможности свободно дышать. Казалось, что сейчас в его душе слишком много недосказанных слов. Всё, что он не готов был сказать, а сейчас так хотелось об этом открыто кричать, на каждом шагу, понимая, что времени может больше и не быть. Егор поджал кулак к губам, закусывая скупую мужскую слезу. Именно сейчас, глядя на беспомощного отца, он понимал, что сильным был именно он, до последнего, до победного. Сжимая руку сильнее, и вдавливая её в челюсть, пытаясь принести себе физическую боль, которая увы не покроет то моральное состояние, которое сейчас край не стабильное. - Пап, прости. Я обязательно всё исправлю. Николай Борисович не очнулся, не ответил словесно, но электронные датчики показали увелечение пульса, словно ответ был совсем другим. Внутривенным. Передачей сигналов по-настоящему родственных душ. Обернувшись, Егор вышел с палаты, и скрылся в белых стенах, не давая огласке своим чувствам. *** Катя нервно ерзала на бархатной поверхности дивана, поджимая колени под себя, дрожа от неизведанности, пребывая в четырёх стенах, и не понимая, день сейчас или ночь, что сейчас с Мишей, Николаем Борисовичем и Егором. Внутренняя паника переходила на нервный тик, и пальцы чётко отбивали мелодию души по костяшкам. Громкие шаги и поворот ключа резко вернули мысли в нужное место. По телу прошлась дрожь, захватывая особые участки жёстче. Сердце забилось сильнее, и она слышала его каждый удар. В двери стоял он. И таким она его ещё не видела.