«Я полюбила в тебе человека»

- Кто он? Слышишь, КТО ОН??? - терзал за передплечья отца Егор.  - Геннадий. Твой конкурент. Мой бывший партнёр.  Ненависть, злость и жалость.  Самому себе сорвала крышу.  Словно в бреду, не замечая никого вокруг, не отца, не заплаканного мальчика, ни охраны, которая не знала что делать в подобной ситуации.  Имя будто бы реквием по сбитым костям рук, прошлось пульсирующие и выдавая все рычаги злости.  Егор сносил всё к черту, руша хрусталь, фарфоровые вазы и дорогостоящие статуи, которые припадали пылью после гибели матери и сестры уже два года. Он не видел смысла во всех этих вещах, он не видел смысла в своём существовании. Когда столько лет он был обманут, сломя голову Егор разбивал семейные реликвии, понимая, что его семья распалась задолго до аварии. А он продолжал слепо верить, и ставить в пример любовь матери к отцу, не замечая главного, этой любви уже не было.  Он не верил, что самая важная женщина в его жизни, не хотела рассказать ему правду, что его отец - не его отец вовсе, что всё это время, делая ему расплатный час, рядом с ним был человек: бизнесмен, конкурент, соперник по покеру, который был слишком близко, и именно он виноват в том, что Егор долгие два года навешивал словно ярлык человеку, желая мести, который сидел перед ним в инвалидном кресле. Который не отказался от него, воспитал, подарил веру в его силы, и молчал покрывая жесткие обстоятельства его рождения.  - Сука, этого не может быть! - сильные пальцы рук схватились за пшеничные волосы, прокручивая в голове картины настоящей гибели его семьи.  Он не верил, и в то же время пытался найти логическую цепочку только что сказанных слов, мысли заводили в тупик, давление повышалось и пульсировало в висках, переходя, играя по желвакам.  С треском третья памятная статуя повалилась на паркет, и Николай Борисович не смог больше сдерживаться, давая Егору волю эмоциям.  Юлия сильнее прижала малыша, и всё это время не давала ему возможности следить за происходящим.  - Шрам на солнечном сплетении.  Егор еле отдышавшись пристально посмотрел в сторону отца, находясь на расстоянии пару метров. Внутри закипала бешеная кров, и он дотронулся ладошкой к сказанному месту на теле.  Шрам и вправду перекрывали чёрные узоры татуировок, но даже они не могли перекрыть того, что творится в его душе сейчас.  Удивительно спокойными шагами Егор подошёл ближе к отцу, слушая его.  - У твоего отца такой же.  Дыхание становилось сложным и давалось через раз. Внутри затмевали самые оцепенелые штормы, зрачки расширялись и становились чернее ночи. Егор не чувствовал пульс, но устано продолжал докапываться до правды.  - Почему за эти два года ты и слова не обмолвил о причине гибели матери и сестры?  - Я боялся, что он не остановится. Лучше ты бы это время срывался на мне, беспомощном человеке, избегая ту силу, которая уничтожит всё. Я понимаю, что ты захочешь мести. Кровного долга. И посмотреть ему в глаза. У него всё куплено, Егор! Слышишь меня??? Он не остановится. Отец пытался достучаться, но всё было тщетным.  - Нет. Это я не остановлюсь.  Демонические силы словно по заказу воцарили в сильном духе человеке, и таком морально истощенном. Но он не переставал думать о мести, словно это последняя его участь.  - Егор. Я прошу тебя. Ты должен понимать, что у него больше силы.  Булаткин нервно сцепил зубы, не желая больше ничего слушать. Сейчас он был безоговорочно подавлен, но при этом внутренние силы были выше любой сказанной новости, он прекрасно понимал, что не сможет так просто всё оставить.  Подходя ближе, и вырывая малыша с рук женщины, та сильнее завопила, не желая отдавать сына, но Егор был слишком силён, чтобы слушать кого-то ещё.  - Нет! Не трогай его!!! Амбал послушно скрутил руки брюнетки, связывая их, не давая возможности и пошевелиться. Растерянный Николай Борисович, видел зримую опасность для своего младшего сына, и не мог оставить всё как есть.  - Егор. Оставь его. Он ничего тебе не сделал. Накажи меня. Но не трогай Михаила.  Булаткин сильно развернулся держа руку плачущего мальчика и передал его здоровяку, показывая на выход.  - Твой сын побудет у меня. Пока я точно не узнаю правду.  - Егор, очнись!!! Прошу тебя! - нервно произносил Николай.  Но Булаткин стоял на своём, сухо сжимая губы в немом «нет». - Вам лучше оставаться здесь.  Выходя, второй охранник оставил комнату, и направился за хозяином во двор.  Крепко сжатые кулаки, в голове слишком много информации, чтобы подумать о главном, о семье, которую он теряет дважды.  - Что он сделает с нашим сыном??? -Что?????  - Я его остановлю.  Понимая, что колесико управляемого кресла заело, как на зло. Николай Борисович попытался подняться, упираясь на подлокотник.  Брюнетка беспощадно голосила, не понимая, что этим сейчас не изменить ситуацию.  - Какой же он ублюдок!!!! Он не человек!!!! - Замолчи. Он мой сын.  Поднимаясь всё больше, Николай всеми безутешными попытками, пытался сделать шаг на встречу, хоть один шаг, чтобы помочь, направить, дать понять, что так нельзя.  Хватаясь за сердце, внутри мужчины повис огромный спазм, но он продолжал делать шаги, желая не быть больше беспомощным.  И его шаг был последним.  Хватаясь за сердце, словно это последнее дыхание, разбито на миллионы осколок. Сегодня он так и не смог услышать важные слова от своего сына.  Тяжело падая на паркет, мужчина застыл в немом оскале.  Громкий крик разразился на всю гостиную, а за ним нервный плач в перемешку с последним шансом, который так он и не получил. *** Заворачивая к нужному паркингу, Егор был как никогда собран, мерс с маленьким Мишей и охраной ехал отдельно и припарковался рядом с хозяином гелентвагена. Открывая бардачок, сердце отчётливо и бешено колотилось внутри, но у него не было выбора остановится. У него теперь вообще выбора не было.  Доставая незарегистрированный ствол с обшарпанной рукояткой, его серийный номер был мастерски затёрт.  Тяжелое дыхание, словно удушение страху в глаза. Теперь он мог бояться только себя. Смотря в зеркало дальнего вида, в зрачках словно, что-то щелкнуло, показывая, что прежним после сложившегося будет слишком сложно стать.  Заправляя пистолет в ремень брюк, Егор прикрыл его пиджаком, и вышел с тонированного автомобиля, взглядом веля оставаться охране на местах. Выйдя через чёрный вход к комплексу напротив.  Надпись казино «Рояль Хилл» отблескивала на обеденное солнце.  Ему было абсолютно похуй на охрану, на людей и даже на себя. Сейчас он как никогда хотел посмотреть в глаза человеку, который всё это время был убийцей его матери и сестры. Не слыша возгласов охраны, и пролетая между залами, Егор успешно шёл к нужному кабинету. Распахивая дверь настежь, на лбу открыто пульсировало напряжение по венам.  - Ну здравствуй, отец.