«Я полюбила в тебе человека»

Адреналин в крови, глаза бешено ходят по всей квартире в поиске её, комната пустая, тишина словно отрешённая ходит по ушной раковине в поисках выхода. Выбегая в гостиную и не видя ничего вокруг, плечом ударяясь об стену, замечая на кухне домработницу за её прежними делами. — Где Катя? — появился голос словно с ни от куда. Женщина быстро повернулась в след звучащему, тихо пробубнив: — Николай Борисович в больнице, Екатерина вместе с ним. — В больнице? КАК????? — Вам звонили, но не могли дозвонится… — Что произошло??? Какая больница??? — нервно протараторил Булаткин, касаясь головы руками, словно не веря в происходящее. — Все уже в порядке. Но Николай Борисович под капельницей от услышанной информации от следователя. — Чёрт. Ирина. — ударяя об стол рукой, и выходя с гостиной, Егор словно был в тумане своих мыслей. — Егор Николаевич, они в нашей больницей. Булаткин только кивнул огромным оскалом на губах, и направился к выходу, хватая ключи от мерса на столешнице и направляясь к припаркованному гелендвагену. Быстро включая ключ зажигания и с грохотом выезжая на Рублевское шоссе. Внутри прокручивались все услышанные слова, он не знал, что ему могли сказать за его любовницу, но понимал, что отец не смог бы выдержать и принять эту информацию. Давя на газ и судорожно набирая номер Кати, внутри все холодело и кровь словно остывала от злости на самого себя. Громкие гудки. Это ожидание съедало настолько сильно, что хотелось разбить себе голову об руль. Тишина. Гудки прекратились. И её нежный голос, словно озарил темноту в голове. — Да, Егор. — Родная, малышка. Вы в больнице? Что с отцом??? Что с тобой??? — Уже все в порядке. Я всё знаю. — Подожди. Я сейчас приеду и поговорим. Малышка, я сейчас буду. — Ты не подумал о том, что есть мы и мы бы не пережили, если бы с тобой что-то случилось???? — проговорила уже повышенными тоном брюнетка. Егор сведомо выдохнул, пытаясь переложить мысли в голове с места на место. — Мне нужно было все решить, что бы больше никто не мог нам мешать быть вместе счастливыми. Я люблю тебя, слышишь? — И я тебя… — тихо произнесла девушка. — Я буду сейчас. Кидая трубку, и заезжая в первый цветочный киоск, беря в охапку букет красных роз, Егор чувствовал дикое волнение, он не знал, что она ответит, когда услышит то, что он носил в себе все это время. Мандраж словно мигрень окутал блондина, и расплачиваясь золотой картой, он быстро рванул в машину. Проезжая ещё пару магистральных перекрёстков, больница уже была перед его зажженными фарами. Беря букет и выходя с машины, Егор быстрыми шагами зашёл в знакомое ему отделение, где постоянно обследовали отца, ища нужную палату, которая числилась за Николаем Борисовичем, возле указанной двери стоял охранник, пропуская Булаткина, тот еле отдышавшись зашёл во внутрь комнаты, видя, как растерянная Катя держала руку его отца, который был в сознании. Стало сразу намного легче от этой картины. Рванув к койке, Егор по пути оставил цветы на кресле, и приблизившись к отцу, обнял Катю за плечо. — Черт. Я всего себя накрутил до изнеможения просто. — Все хорошо. Главное, что ты в порядке. — Пап, она не стоит тебя. Ты у меня сильный. Николай Борисович только улыбнулся уголками губ, радуясь, видя сына. Егор прижал девушку сильнее, касаясь губами её лба, а рукой дотрагиваясь к передплечья отца. — Все уже позади. Я переживал, что с тобой что-то случится. — И я… очень переживала… — прислоняясь к его губам носом, произнесла девушка.  — Будет суд. Их уже признали виновными. — Сынок, прости. Я не знал, что пригрел такую… — Успокойся. Сейчас не думай об этом. Главное, забрать мальчика, ты ведь у него теперь один. Тебе нужно вставать на ноги и заботится о нем. — Знаю, сынок, знаю. Теперь мы одна большая семья. — Пока ещё нет… — ухмыльнулся Егор. Катя тревожно замялась, не понимая намёка Егора. Блондин нежно посмотрел на девушку, понимая, что сейчас она станет частью его семьи, его семьи, которая для него значит гораздо больше бизнеса, прошлого и поступков, которые он готов скрыть, чтобы только не рушить то, что уже у него появилось. Дикое волнение в перемешку с адреналином, и он чувствовал, как внутри все горит желанием произнести самые важные слова. Отходя и хватая цветы в руку, Егор посмотрел с любовью, так нежно, что сердце Кати словно перевернулось, как делает это Земля вокруг солнца, только не за год, а за мили секунд, обрушив все волнения в её теле. — Егор??? — проговорило нежное сердечко. Николай Борисович поднялся на локти, смотря на волнение сына. Улыбнувшись ему в ответ, он уже понимал, о чем будет речь. — Кать… — блондин подошёл ближе, и привстал на одно колено, касаясь рукой её ножек и крепко держа букет. Внутри брюнетки все переворачивалось, словно малыш делает толчки ножками. От этого кружилось сознание в разы сильнее. На лице появилась запредельная улыбка, будто бы она не в палате, а где-то парит над облаками. Ладошка нежно коснулась ротика, прикрывая его от волнения. — Я не буду спрашивать будешь ли ты моей, так как ты уже моя. Спрошу одно, станешь ли ты моей женой и семьей? Его глаза горели словно софиты в эту секунду, по телу проходил адреналин в разы сильнее любого материального воздействия этой планеты. Катя словно в омуте, ощущала как ноги становятся ватными, а малыш внутри поддакивает самым трепетным и важным словам в её жизни, слезы катились по горячим щекам взахлёб. Она не понимала, что сейчас он всеми словами её, её и никого больше. Словно никого и нет вокруг. Только они одни. И от этой эйфории кружилась голова. — Да… Конечно стану. Дикая истерика воцарила в светлом помещении, она не чувствовала грани своего счастья, Егор нежно поднял малышку, и прижал к своей груди, держа её затылок рукой, и успокаивая, словно сильно действующее успокоительное. — Ты моя. Вы мои. — Никогда не думал, что буду при таком моменте, Егор, я поздравляю вас! Булаткин подошёл к Николаю Борисовичу вместе с Катей, и пожал руку отцу, видя, как он радуется за его счастье. Знал бы он, как оно ему досталось. Не понимая, за какие заслуги, но понимая, что если бы он её не нашёл, то ходил бы и искал все это время, оглядываясь по сторонам, и всматриваясь в каждые изумрудные глаза, тёмные волосы, и такую лебединую шею. Пазл сложился. Он нашёл всё. Но сможет ли удержать? *** Стоя в одном из ресторанов на Патриарших прудах, на деревянном мосту, и держа её животик, в своих руках, сегодня он был самым счастливым человеком, с обручальным кольцом на левой руке и в мыслях о своём предстоящем пополнении. Катя была в коротком и облегчающем кружевном платье, цвета молока, животик открыто виднелся, и был уже достаточно приличных размеров, чтобы в интернете судить под постом: девочка или мальчик? Брюнетка нежно коснулась его губ, вовлекая в поцелуе, и чувствуя его язык внутри нёба, который открыто проделывал самые непристойные круги. — Люблю тебя. — И я Вас. Сжимая её бёдра, и властно целуя рот, Егор не давал и слова вставить. — Круто, что в такой важный день мы будем вдвоём. И никого больше. — Мне кажется этот особенный день придумали для нас, зачем его делить с гостями? — Ты у меня такой заботливый. — произнесла девушка, касаясь пальцами воротника Егора. — Поднимемся в номер? — Только супружеский долг я буду тебе отдавать, когда родится малыш. Егор помотал головой, закатывая глаза. — Врач просил не совершать никаких телесных контактов. Ты же знаешь, котик. — Уфф… Касаясь её шеи и проводя языком за ушком, словно доводя до понятных ему манипуляций. — Ты же сама будешь просить. — прошипел Булаткин. — Ах ты кот. Продолжая целовать девушку, и вдыхая пьяный аромат её шеи, внутри все разрывалось на атомы и вовлекало взять её прям здесь и сейчас. — Ты помнишь, что мы сегодня ночью улетаем? — Да, милый. Жду не дождусь нашего путешествия, где мы наконец-то будем одни. — Ты же понимаешь, — касаясь её талии сильными руками, произнёс Егор, — что ты меня будешь там баловать. — сново впиваясь в шею мёртвой хваткой губ. — Аххх. Это лучшая награда. Но у меня для тебя есть сюрприз. — смотря прямо в его голубые океаны, Катя чувствовала как каждую секунду тает. Шаги по деревянному мосту не остались незамеченными. Егор волнительно поднял брови, ощущая нервное напряжение по рукам. — Зачем? — перекидая взгляд со стороны в сторону, произнёс нервно Булаткин.