***
Ещё вчера утро в Орвуде встречало жителей палящим солнцем вкупе с несносной влажностью, характерной для этого города, а сегодня моя жизнь, как и их, перевернулась с ног на голову. Несколько лет я мог чувствовать вкус свободы и ощущать тепло солнечного света на лице. А что по итогам? Сука-судьба, усмехнувшись, плюнула мне под ноги, напомнив, откуда я выполз, и приказала смириться с неизбежностью, ведь иного выбора просто не существовало. Или я воспользуюсь возможностью выжить и спрячусь в Подземном городе, или буду пытаться выжить, как и те, кому не досталось «счастливого билета» во спасение. Сто лет назад уже была подобная ситуация, и человечеству пришлось разделиться на колонии, прячась за стенами от тьмы, приносящей с собой самые страшные кошмары. Поселения снабжались электричеством от солнечных батарей, так что даже по ночам здесь было светло. Все обитатели Подземного города жили под искусственным освещением, но мало кто жаловался, ведь эти трущобы давали дополнительные места для проживания в нашей колонии — Парадиз. Существовали и другие, но об их местоположении и количестве выживших знали лишь правительство и избранный президент Парадиза, а остальным пришлось смириться и прожить последние дни, боясь ступить за пределы освещенной территории.***
Тонкая полоса света пробивалась сквозь тёмную штору, падая прямо на лицо, мешая наслаждаться последними крупицами спокойной жизни. Если её можно было назвать таковой хоть когда-нибудь. Мы прибыли в район Стены Сина сегодня ночью, точно зная, что нам удастся добраться до укрытия к назначенному времени, а денег, собранных мною, Изабель и Фарланом, хватит, чтобы купить пропуск в новую жизнь. Вот только вся паршивость ситуации заключалась в том, что нам удалось выбраться из трущоб Подземного города всего шесть лет назад, а теперь мы вновь возвращаемся туда, чтобы остаться в живых. — Братишка, — раздался тихий шёпот из дальнего конца комнаты, — скажи мне, пожалуйста, что ты поспал сегодня ночью? — Ты и без меня прекрасно знаешь, что это будет ложью, — лениво потянувшись в кресле, я закинул ноги на подлокотник, скрывая лицо в тени, но видел, как Изабель кивнула, словно ответила на мои слова. — Тогда зачем мне тебя обманывать? — Я беспокоюсь о тебе, — в её голосе слышалась грусть, и мне стало тошно от этого, потому что я ненавидел себя, когда она расстраивалась. Только не из-за меня. — Тебе нужен отдых, Леви. — Я обязательно высплюсь, когда буду уверен, что мы в безопасности, — без зазрения совести солгал. — А пока довольствуюсь тишиной по ночам. И Изабель, как и всегда, смирилась, понимая, что спорить со мной бесполезно, если, конечно, я сам не хочу выйти проигравшим. — Сколько у нас осталось времени до начала этого безумия? — мягкий баритон Фарлана прозвучал рядом со мной, и я непроизвольно повернулся к нему. — Я хочу, чтобы это все поскорее закончилось. — Я хочу этого не меньше твоего, — отвечаю я, поднимаясь с кресла. — Вокруг этого переселения столько шума, но при этом нам не говорили, зачем это вообще. В чём заключается проблема? — Может, нас просто не хотят напугать? Я дёрнул шторы в стороны, пуская солнечный свет в комнату. Изабель с притворством зашипела, словно солнце могло причинить ей боль, и накрылась с головой одеялом. Люди проносились мимо окна, бросая свои дома ровно в том состоянии, в каком они выглядели при их жизни там. Всем, похоже, было плевать на хоть какие-то сведения, люди хотели выжить, а для этого необходимо как можно скорее попасть в Подземный город. — Они говорят, что нахождение под землёй — единственный способ выжить, и это, по-твоему, называется «не хотят напугать»? — мой голос прозвучал достаточно резко, и Фарлан, возникший подле меня, закатил глаза, смиряясь с тоном. — Они именно этого и добиваются. Люди должны бояться и слепо верить в спасение. Но мы с вами как никто другой понимаем: под землёй не хватит места для всех. Даже если у тебя было достаточно денег. Для начала операции по сохранению цивилизации правительству пришлось переселить людей из Подземного города на поверхность, за стену Мария. А это значило только одно: бедняки и преступники, проживавшие там всю жизнь, лишились возможности вернуться обратно, утратив единственный шанс на спасение. Но оборванцев это особо не заботило, ведь теперь над головами у бывших поселенцев Подземного города светило солнце, о котором каждый втайне мечтал, как и я когда-то. Первыми счастливый билет получили те, в ком общество имело особую необходимость: врачи, инженеры, учителя и, конечно же, члены правительства. Хотя я в необходимости последних совсем не уверен. Они попали в новые дома намного раньше остальных, но вряд ли довольны своим положением, в особенности избранный президент Парадиза. Следующими на очереди были те, кто имел достаточно большой капитал и мог себе позволить купить пару домов, которые ещё недавно принадлежали отбросам. Как чертовы тролли. Они даже предприняли попытки протащить внутрь целые семьи. Некоторые из особо обеспеченных имели наглость взять с собой под землю барахло, которое, несомненно, им не понадобится в ближайшие годы, лишь будет занимать место, что могло кому-то помочь остаться в живых. И при всей этой ситуации правительство до сих пор не разглашало, почему людям вообще стоило уйти с поверхности. Оно лишь давало размытую информацию, в которой упоминалось несколько деталей. Человечество ждал очередной геноцид, а единственный, кому, похоже, до этого есть дело, я. — Мы справимся, — Фарлан хлопнул ладонями по подоконнику и, оттолкнувшись от него, сделал несколько шагов назад, теряясь из поля зрения. — Но вроде бы нам пора. Да, Леви? — Нас уже должны ждать у восточного входа в подземные туннели под Стохесом. Я отвернулся от окна, задернув плотную штору одновременно с тем, как Чёрч щёлкнул выключателем, и помещение залилось холодным светом от флуоресцентной лампы под потолком дешёвого номера в потасканном хостеле. — Сколько у нас есть времени на сборы? — спросила Изи, поднимаясь с кровати. — Не знаю как вы, а я бы пошёл прямо сейчас, — от спертого воздуха было нечем дышать, и я расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке. — Я понятия не имею, от чего все бегут, но тут нас не ждёт ничего хорошего. Казалось странным, но Изабель понимала меня буквально с полуслова и поэтому, как только я закончил свою речь, она поднялась с кровати, не чураясь появиться перед нами лишь в рубашке и нижнем белье. Ни меня, ни Фарлана явно не радовала демонстрация женской красоты, поэтому мы почти одновременно отвернулись в разные стороны, упираясь взглядами в стены. Да если честно, я готов был смотреть на что угодно, так как всегда считал её своей младшей сестрёнкой, которой по факту у меня никогда и не было. — Вы только посмотрите на них, прямо воплощение благодетели, — наигранно проговорила Изи, пройдя по комнате в сторону двери. — Я не думала, что вы оба боитесь женских обнажённых ног. Но не беспокойтесь, больше вам нечего смущаться: я оделась. И лишь тогда я позволил себе посмотреть на неё. Чёрч, как оказалось, тоже повернулся, встречаясь со мной взглядом, и пожал плечами. Он никогда не пытался даже спорить с девушкой, зная, что она может быть в разы назойливее, чем он сам. А уж проблем устроить она точно была в состоянии. — Тогда выдвигаемся. На улицах Стохеса мы появились спустя несколько минут, скрывая от прохожих свои лица за капюшонами. Последний раз, когда мы тут пребывали по дурацкой случайности, был и нашим первым днём на поверхности. Мы не смогли бы выбраться из Подземного города, не измарав руки в крови, так что наши лица были известны солдатам Гарнизона. Люди, снующие между нами, только помогали слиться с толпой, так что мы добрались до входа в туннели даже быстрее, чем я предполагал. У входа, как я и договорился, нас ждал один из членов Военной полиции — Марло. Он, конечно, был лишь новобранцем, но, если Кенни решил, что ему можно доверять, значит, так оно и было. Увидев нас, Фройденберг медленно покачал головой и поднял руки в знак капитуляции, приставив пальцы правой к виску. Он был не один. — Не верю своим глазам, — прозвучал мужской голос справа от меня, но бежать было бессмысленно, так как шаги раздались со всех сторон туннеля. — Неуловимое трио всё же оказалось поймано, чувствуется ирония. Не правда ли? Высокий блондин в форме отряда Разведкорпуса обошёл меня, попутно сдернув капюшон с головы. — А есть ли смысл нас ловить, если человечество вновь на грани вымирания? — я брезгливо скинул накидку с плеч, чем заслужил смешок от солдат, стоящих позади. — И почему вы видите иронию в том, что мы пойманы, если на мне всё ещё нет наручников? — Ты, как я полагаю, Леви? — Леви Аккерман. — Я Эрвин Смит, командующий элитного отряда Разведкорпуса, — он протянул мне ладонь, но я не собирался заводить дружбу с тем, кто стоял между моими жизнью и смертью. Смит убрал руку за спину, пожав плечами. — Вы задерживаетесь за как минимум полсотни особо тяжких преступлений. Фарлан что-то хотел сказать, но мне стоило лишь поднять руку, чтобы они с Изабель поняли: именно сейчас стоило сохранять молчание. — Это очень замечательно, Эрвин. Но я повторюсь: есть ли смысл в нашем задержании перед неизбежной смертью? — Есть, — твёрдо ответил блондин. — Такие выродки, как вы, не попадут в укрытие и сдохнут на поверхности вместе с остальными отбросами. Я усмехнулся, за что получил удар в спину. Упав на колени прямо перед Смитом, я поднял взгляд, всматриваясь в темноте в жесткие черты его лица. Они источали безразличие. — А вы получили свои билеты в лучшую жизнь? — двое солдат заломали мне руки и застегнули на них наручники с характерным металлическим звуком. Усмешка не сходила с моего лица, ведь Эрвин молчал. — Значит, будете пресмыкаться вместе с нами до наступления Судного дня. — Именно, Аккерман. Чтобы составить вам достойную компанию.