After Hours

Это какое-то сумасшествие — не иначе. Маленькие камушки впиваются в ладони, сухую кожу тыльной стороны ладони увлажняют капли пота. Они стекают по склеенным мокрым прядям вниз. Тэён дышит через рот, не в силах поднять головы, смотрит на гранитную землю перед собой, колени больно впиваются в землю. Стоящий напротив Сычен смотрит на Тэёна строго, раздраженно, но без злорадства. Губы тенебриса вытянуты в тонкую полосу, видно, как он еле сдерживается, чтобы не сорваться на люмена. Волосы аккуратно уложены назад, на нем всё тот же красный костюм, руки деловито сложены на груди, ногой нетерпеливо топает. Оно чувствуется, его пронизывающий взгляд за секунду дает Тэёну со стоном обратно встать. — Коленки отряхни и обязательно переоденься, — он тут же отряхивает их, щеки от злости краснеют, но этого будто бы ему мало, поэтому Дун добивает. — Не хочу, чтобы Джехён надумал всякого. Сычен не щадил его всю тренировку, толком не объяснив, как нужно высвобождать силу и направлять её. Он суровый тренер, не дающий отдохнуть и устоять на ногах. Для первого знакомства наедине он какой-то был недовольный, будто бы Джехён подсучил ему что-то неприятное, с чем тенебрис возиться никак не хотел. Тэён оскорблен, потому что он тоже не выбирал себе тренера. — Их бы и не было, если кое-кто был чуточку нежнее, — Тэён закатывает глаза, стирая капельку крови с треснутой губой. — А кто ты такой, чтобы заслужить мою пощаду? Я терплю тебя только, потому что служу Джехёну, поэтому лучше тебе быть паинькой, — его становится не видно, моргнув, Ли в страхе делает шаг назад. Сычен оказывается перед ним и с восторгом изучает лицо люмена. — Бум! Он хватается за живот и смеется без остановки, пока шея и уши люмена краснеют от злости, Сычен издевается над ним и не скрывает этого. Стерев капельку слезы, улыбка становится шире, а взгляд таким хитрым-хитрым. — Как только ты станешь неинтересен ему, я тебя съем. Мурашки по спине бегут от того, как Сычен длинным языком, как у настоящей змеи, облизывает губы. У Тэёна подкашиваются ноги от всего, они не слушаются его и срастаются с землей. — Тренировка закончена, — Дун довольно подходит и хлопает по плечу, Ли сразу вновь падает на колени и к нему возвращается прежнее состояние. Джехён зовет этого тенебриса безобидным, сравнивал на днях с пуделем. Такой же шумный, но пальцем не тронет. Если удастся завоевать расположение тренера, то Тэёну будет под силу раздвигать горы. Сычен какой-то колючий, всегда недовольный, но абсолютно другой в кругу тенебрисов. С ними он много смеется и подкалывает, довольно ест сушеные кальмары, а Тэёна откидывает на сотню метров, впечатывает лицом в грязный песок. Зовет бестолковым, но все равно не сдается и пытается люмена научить, открыть там какой-то канал. Первая тренировка оказывается не очень, Ли ничего не освоил. Зато понял одну вещь — тенебрисы странные. Они нелюдимые, всегда думают о своем и не считают остальных себе равными. Таким является Сычен, и к сожалению, Джехён тоже. Смешинки в глазах Повелителя Тьмы всегда надменные, он не видит Тэёна сильным оппонентом. Джехён относится к нему, как к ребенку, связывает ему руки и ноги, не дает выбраться из резиденции. Тэён понимает, что прямого запрета нет, но ощущает толстую петлю на костлявых ногах уж очень сильно. Он замирает у общей кухни. Джехён скептически окидывает его мокрые волосы взглядом, а затем возвращается к чтению какого-то договора. Кончик пера в его руке от ветра едва колышется, Ли боится нарушить эту тишину и обходит стол очень тихо, но Джехён резко поднимает голову вверх, услышав каплю воды, что ударилась об пол. Тэён неловко улыбается и в итоге садится напротив тенебриса, безуспешно пряча фиолетовые коленки, выглядывающие из-под шорт. Чон устало выдыхает и отодвигает в сторону бумагу, смотря на люмена, как на нашкодившего ребенка. Кажется, он хочет что-то сказать, но Ли вовремя отворачивает голову вбок, любуясь стеной. В итоге письмо снова в руках тенебриса, а внимание на буквах бумаги. Часы из общей гостиной громко сообщают об обеде, Тэён поджимает кончики пальцев, онемевших от холода после душа. В четыре он обещал встретиться с Ютой у той Изакаи, откуда они пойдут в жилье люменов. Джехён не в курсе, а он не знает, как об этом сказать. Тэён хмурится, ведь по факту его не держат здесь, но он подобно истинной жертве ничего не делает и позволяет быть себе здесь. Тенебрис не остановит его, если он решит уйти. — Твой хмурый вид утомляет меня, — Джехён хмурится и фыркает, словно недовольный кот. Письмо в руке он кладет на стеклянную табуретку рядом с креслом. Ли Тэён прикусывает кончик языка, избегая старательно взгляда тенебриса. Он назло такой настойчивый, от него тяжело что-то утаить. — Я собираюсь к Юте, к его друзьям-люменам. Джехён не выглядит удивленным, так он и полагал в принципе. Заботит только почему Накамото не предложил этого раньше. — И надолго? Обувью постукивает по деревянному паркету, от чего-то его звук пугает Тэёна сильнее. — Не знаю, — облизывает сухие губы. Это становится интересным для Джехёна. Неужели в этот раз он решит сбежать? Люмен больше не принадлежит людям, а то что Накамото зовет Осакой — совсем не она. В городе Тероуз, существующим между миром живых и мертвых, сильные ветра. Старинные сказания передают, что это шепот мертвых тенебрисов, которые не нашли своего сердца. Жуткое поверье, а Ли с каждым днем начинает в него верить. — Вот оно как, — он размашисто оставляет подпись пером и уже по-настоящему отодвигает в сторону письмо. По-хозяйски складывает руки перед собой и смотрит со смешком на Тэёна, который боится слово выдавить из себя. Ветки бьются за окном, как будто к ним в дом кто-то стучится. Хотя это могло быть и так, это место полно чудес. Как например маленькие чертики в образах детей, которые стучатся в комнаты, если бы Ли открыл, то он был бы мертв. Так часто погибают несчастные, потом в новостях освещают, как обычное нападение разбойников. — Будь осторожен, — глаза тенебриса недобро блестят янтарно. — В дали от меня какой-нибудь глупец может засмотреться на тебя. Джехён умалчивает, что его метка толстым одеялом накрывает люмена, из-за чего все мелкие тенебрисы только жадно облизываются языком и толпятся вокруг бедного люмена, который не чувствует этого. Или же уже чувствует, потому что ничтожную пользу тренировки с Сыченом дали свои плоды. Тэён ощущает какие-то тяжелые скопления в дали от себя, но еще сильней начал чувствовать толстое одеяло, в котором он обвернут. Энергия безумно мощная, но Ли плавится в её спокойствии, поэтому что-то подсказывает, что она мирная для него. Тэён смотрит на Джехёна, как на отца, который не хочет отпускать, но и не запрещает. — Ревнуешь? Он игриво улыбается, ставя руки на край стола и встает со стула, чуть наклоняясь корпусом вперед. Джехён мягко улыбается, миндальные глаза чуть сужаются, он словно медом помазывает люмена. — Не хочу отпускать, скорее. Тэён цокает, не воспринимая недовольство тенебриса всерьез. Джехён обычно не показывает на лице, он говорит о чувствах прямо и с таким каменным лицом, что верить тяжело. — В чем дело? Боишься, что нарушу договоренность? Но он боится ошибок прошлого, того, что вновь не сумеет его уберечь. Джехён видит браслет на тонком запястье и улыбается, даже успокаивается после всего. — Я буду ждать тебя, хотя жутко нетерпелив, но буду. Сердце пропускает пару ударов. Голос у Джехёна слишком ласковый, неправильный. Он не должен быть романтичным. Его пальцы не должны касаться уха, проводить вниз по тонкой коже шеи, заставляя веки люмена дрожать и тихо выдыхать ртом воздух. Джехён с гордостью смотрит на печать, чуть царапает ногтями и игриво хихикает, видя как раздраженно Ли отстраняется. Стол прогибается под силой еще одних рук, Чон зеркалит его позу, оставляя между губами ничтожные сантиметры. Взгляд тенебриса прикован к кукольным губам, он мечтает прикусить нижнюю, почувствовать, как кровь приливает к ней, как она окрашивается в бордовый. Джехёну нравится идея сделать люмена целиком красным: пометить шею, вогнать в краску лицо, оставить полосы на бедрах, укусить за ключицы, зацеловать губы. Тэён не дышит, шумно сглатывает, видя, как тенебрис поднимает взгляд на него с немым вопросом. Слова не нужны. Чужие губы накрывают его, вызывая электрические покалывания в животе. Поцелуй выходит таким, как будто Чон репетировал его не раз в голове. Он целует нижнюю губу и несильно оттягивает, переходит на верхнюю, легко проводя по ней языком, прежде чем углубить поцелуй. Джехён старается не целоваться с языком, считая достаточным мучить партнера своими пухлыми губами, как он ими обхватывает чужие, втягивая до умопомрачительности. Пол исчезает под ногами, люмену сложнее держать корпус и он опускается на локти, позволяя целовать себя. Причмокивающий звук смущает в тишине. Когда Джехён отстраняется, Тэён, потерявший себя на минуты, зачаровано следует за губами, не обрывая ниточки слюны. Повелитель тьмы победоносно хмыкает, берет за лицо люмена и потирает опухшие губы большим пальцем, сдерживая себя, чтобы не попробовать их снова. — Поцелуй неплохая плата, не так ли? — Он убирает руку, наслаждаясь потрепанным видом люмена. Тэён прикусывает губу и оставляет без ответа, потому что если ответит — проиграет. Признает, что возможно причина красных щек далеко не усталость после тренировки. Ли почти выбегает из комнаты, кровь приливает к щекам, сердце позорно бьется с бешеной скоростью. Почему-то слова тенебриса заседают глубоко в голове и не уходят, от теплого тона голоса сосет в животе, подкашиваются ноги. Будет ли он тосковать по рукам, которые удерживают. Его пальцы немели от прикосновений Джехёна к шее, от его сладких шепотов в воздух. Тенебрис — его петля на шее и его прошлая любовь. Неизвестно, что из этого хуже. Чтобы долго не думать об этом, он тут же набирает Накамото и просит забрать его. Друг оказывается у особняка тут же, наверное, дело в его способностях. Удивительно, но Юта не заходит внутрь, его всего ворожит от тяжелой энергетики тенебрисов. Ни один люмен сюда в здравом уме не сунется, потому что в пяти километрах отсюда чувствуются частички сильнейших тенебрисов в воздухе. Как Ли Тэён ощущает себя здоровым в этой атмосфере — загадка, а то как он переносит печать Повелителя Тьмы, точно чудо. Хотя возможно его заточенная сила способна выдерживать такое. — Привет, как ты? — Юта расправляет плечи и широко улыбается хмурому другу. — Всё хорошо? Тэён закусывает нижнюю губу и проводит по волосам, будто что-то проматывая в голове. — Да, — рассеянно кивает. — Мы надолго? Юта загадочно улыбается: — Пока тебе не станет скучно. Их забирает самое посредственное такси, везет по улицам незнакомого города. Накамото насвистывает в такт песни из радио, звонкий голосок певицы теряется из-за перебоев в радиоволнах. В месте, куда привозит его Накамото, Тэёну будто бы дышится легче. Он специально вдыхает полной грудью, не чувствуя никакой тяжести в груди. Заметив это, японец довольно хмыкает, он ставит руки на бока. Выглядит он очень довольным и даже каким-то гордым. — Тут живут люмены, поэтому среда для тебя здесь будет привычней, — он указывает на небольшой двухэтажный белый дом. — Это тебе не жить среди одичавших тенебрисов. Размеры его намного меньше, чем особняк Джехёна. Дизайн дома люменов более современный, это сразу видно по большим окнам. У тех же тенебрисов их почти нет, даже днем всегда горят лампы и свечи.  Тэён неловко обнимает себя, неуверенно входит первым, когда Юта раскрывает тяжелую дверь ему, пропускает первым. Обувь громко стучит об белый мрамор. Взгляд сразу же устремляется на белоснежную лестницу, откуда спускается высокий смуглый парень. Голливудская улыбка почти располагает недоверчивого Тэёна. Бледно-розовая рубашка хорошо заправлена в белые брюки, которые крепко затянуты коричневым ремнем. — Какая встреча! — Радостно воспевает, разводя руки в сторону, будто встречая дального родственника спустя долгое время. — Ли Тэён, я мечтал познакомиться с тобой. С последних ступенек он спрыгивает, длинные ноги позволяют. Юта быстро обнимается с незнакомцем, а Ли неловко стоит рядом. — Мы знакомы? — Юта выпускает его из объятий, чтобы дать представиться. Люмен, а это точно видит Тэён, коротко смеется, поправляет прядь и протягивает большую ладонь ему: — Можешь звать Джонни, — он крепко сжимает руку Ли. — Легко и просто запомнить. Ничего сложного, круто, да? У него такие же шоколадного цвета глаза, как у Джехёна, но с хитринкой. Если блеск в глазах тенебриса пугал, настораживал или зарождал трепет, то у Джонни кроется недоговоренность, умалчивание и хитрость. Напряжение в воздухе вызвано присутствием Джонни, вероятно он силен. От него пахнет здоровьем, смуглая кожа блестит, а уголки губ приподняты вверх, нет привычной бледноты, которую привык видеть у тенебрисов он. И ведь правда, потому что Юта также выглядит подкачено, на нем ровный здоровый теплый тон кожи, а руки теплые. — Рад знакомству, — Тэён первым отпускает руку, всё ещё ощущая жар на ней. Ухмылка с лица люмена не уходит, он просит присоединиться к ним на задний двор, где должна над открытым небом пройти небольшая трапеза. Джонни также добавляет, что его гости по-особенному ждут, обычно они так не собираются. — Тэён, если вы проведете вечер с нами, то я буду рад вас просветить в наши планы, — Джонни мягко улыбается, а затем добавляет, обращаясь уже к Накамото. — Юта, я пойду первым и предупрежу остальных, что вы идете. Идет? Ему тут же кивают, и Джонни быстрым шагом отдаляется от них по коридору. Юта, ощутив на себе вопросительный взгляд друга, углубляется в объяснения: — Джонни наш предводитель, — улыбка Накамото светится, Тэёну от нее щекочет в животе. — Люмены его любят, он постоянно защищает младших от нападков тенебрисов. Когда-то Джонни помог и мне, благодаря нему я смог жить счастливо. Они идут по светлому коридору, который выходит во внутренний дворик, вместо окон стоят обширные арки. Сквозь них можно без труда выйти на зеленый сад. Японец хватает за локоть люмена и широкие шагами ведет за собой, а Тэён еле поспевает за ним. Друг всегда нетерпеливый, даже сейчас ему тяжело сдержать радость. Грудь Юты переполняется эмоциями, стоит только представить, как Ли будет жить с ними здесь. Ему больше не придется обманывать его, утаивать, если Тэён станет одним из них. Во дворе белый длинный стол, на нем такие же белые тарелки, разбитые свечами, которые горят посередине. Люмены в белом оборачиваются на Тэёна, заостряя внимание на одежде. Красный пиджак, подаренный Джехёном, режет глаза всем присутствующим. На это Юта лишь неловко улыбается куда-то в пол и просит Тэёна быстрее сесть. Красный цвет в белоснежном дворце похож на вызов, попытку развязать войну. Никто из жильцов не может припомнить случая, чтобы люмен сидел в традиционных цветах тенебрисов. Особенно долго смотрит на него сосед напротив, подавившись белым вином. — Стало немного дурно от вашего кричащего красного, Ли Тэён, но ничего страшного, — первым выдает люмен напротив него, он быстро вытирает рот салфеткой. — Всякое бывает. Меня зовут Ким Чону, я очень был наслышан о вас. Он легко стирает следом испарину пота со лба и легким движением головы поправляет челку. В белом костюме и светлыми блондинистыми волосами он похож на ангела. В его комментарии Тэён не находит язвительности, парень с ним правда искренен и без фальши, поэтому нет причин быть с ним грубым. — Я все еще изучаю правила, прошу простить мою глупость, — Тэён одаривает всех дружеской улыбкой, получая кучу успокоительных фраз и слов обратно. — Спасибо за понимание, а также я тоже рад знакомству со всеми вами. Справа от Ким Чону сидит чем-то схожий с Джонни люмен. У него смуглая кожа, широкие плечи и обаятельная улыбка. Он хватает бокал и запивает разом белое вино, блаженно издавая звук под конец, получая цоканье за дурные манеры от Накамото. — Нашим братьям всё простительно, — вдруг заговаривает этот люмен, говоря о себе и о Тэёне. Его рука опускает бокал, он поднимает её, как школьник вверх. — Я Лукас, наверное, самый добрый, сильный и красивый люмен на свете. Ни один тенебрис не годится мне в конкуренты. Самовлюбленную речь Лукаса обрывает смех еще одного присутствующего. В отличии от остальных он единственным кажется компактным, Тэён только из-за него не ощущает себя карманной игрушкой. Звонкий смех этого люмена беззлобный, поэтому Лукасу не обидно. — Тэён-а, ты чего не пьешь вино? — Он пододвигает бокал ближе к нему. — Бери пример с Лукаса, вот уже добьет скоро бутылку. — Ну главное ведь не пьет красное, Тэиль-хён, — добавляет Юта. Белое вино приторное, а если сухое, то немного горчит во рту. Тэён эту горечь не любит, как и сладость в белом вине. — Я успел отвыкнуть от белого вина, — Ли отвечает по-другому, в принципе не соврав. — Да и я никогда не был любителем вин. Услышав это, Джонни громко смеется, восседая в центре стола. Зеркало, в которое он смотрелся раннее и поправлял свои волосы, теперь опущено обратно на стол, потому что руками Джонни бьет по столу. Ему смешно, а затем и другим. — Вы необычный люмен, Ли Тэён. Впервые на моей практике встретить люмена, который не любит белое вино. Представляю ваше отношение к красному, но тут я буду солидарен. Оно правда ужасно. А вот и нет. — Я люблю красное вино. И на его словах вилки почти всех замирают в воздухе. Накамото кладет левую руку на колено Тэёна, заглядывая другу в глаза. — Это объяснимо, — Чону первым приходит в себя, он аккуратно разделяет кусок куриного мяса и прожевывает. — Представляю, как часто тебя тенебрисы заставляли пить отвратные красные вина, что ты к ним привык и полюбил их. Эй, а Дун Сычен наверняка пару раз обливал тебя им? Там у них в резиденции полно неадекватов, способных на такое. Он сильнее сжимает палочки в руке. Кусок еды застревает во рту у Тэёна, резко расхотелось есть. — Бедняги, а я как раз на днях читал, что отсутствие солнечного света влияет на умственные способности, вот почему у тенебрисов так тяжело с мышлением, — Джонни прикрывает улыбку и смех ладонью, наслаждаясь сказанным. — Миру открылась причина больших нереализуемых амбиций Чон Джехёна. Виной глупые подчиненные, — хмыкает Тэиль. Конечно, никто не должен обожать кого-либо, но это слишком. Тэён опускает приборы и оглядывает люменов. Это ужасно, потому что какими бы не были тенебрисы, ни один из них не имел наглости так низко опускаться и оскорблять их. Слова Юты также выводят его из себя: — А сами амбиции Чон Джехёна не кажутся вам глупыми? Он себя считает правителем нашего мира? Дальше короля своих животных он не уйдет. Джонни реализует план по уничтожению всех тенебрисов, вот мы заживем хорошо. — Кажется жизнь недостаточно его побила, пусть он итак выглядит, как мертвец. Почему-то всегда так. Тот, на кого думаешь, что он вот-вот откинется, в итоге живет до самых последних дней планеты. Чертов Чон Джехён и его силы. Резкий стук рук по столу не дает Джонни дотянуться до вина. Бокалы трескаются на миллионы осколков, которые падают дождем по столу. Улыбка с лица Джонни исчезает, он спокойно тянется к салфетке и вытирает капли вылившегося вина с молочного пиджака. Юта настороженно переводит взгляд с осколков на вставшего Тэёна. Люмен шумно дышит через рот, пытаясь успокоить возникшую злость и обиду за тенебрисов. — Тенебрисы настоящие дикари, вы тут правы, — нахмурившись, люмен бросает тканевую салфетку на стол. — Но они никогда не позволяли себе таких грубостей в сторону люменов. И да, Ким Чону, чтобы ты знал, Дун Сычен настоящая стерва, которая более трех раз выливала на меня бокал вина, когда я ошибался на тренировках, но он прямолинейная стерва. Уж точно он не будет за столом перекидываться высмеиванием одежды люменов и белого вина. И может солнечных дней там нет, но это не мешает им жить хорошо. Если так уж интересно, то с умственными способностями у них замечательно, по крайней мере Джехёну их хватает, чтобы править целым миром тенебрисов и держать власть и авторитет в этом городе. А еще я не знаю, в чем заключается ваш план, но со мной или без меня его не осуществить, Джехён и его тенебрисы очень сильны. Яростный крик обрывается. Тэён шумно дышит через рот, его грудь быстро поднимается и опускается. Все в шоке переглядываются взглядами, первым приходит в себя Лукас. — Повтори-ка, — почти рычит он, вставая со стола. Рядом оказывается Юта, который удерживает вспылившего Лукаса, друг прикладывает все усилия для этого. Он смотрит на Тэёна, как на сумасшедшего, потому что в его словах правда нет логики. Взять и взорваться из-за ничего. Это не похоже на него, и Накамото не узнает собственного друга. — Очень благородно с вашей стороны, у вас прекрасное воспитание, пусть вы и не с наших краев, Тэён. Мои братья держат обиды на тенебрисов небеспричинно. Наши погибшие братья были рождены не для того, чтобы становиться закуской этих низших существ. Как можно жить в мире и гармонии, когда есть те, чья жажда крови не будет утихомирена? Чон Джехён абсолютно такой же, его разум не так затуманен охотой на люменов, потому что в свои годы он уже поглотил миллионы. А знаешь ли ты сколько он погубил тенебрисов? Если они губят друг друга, то есть ли будущее у них? Нам не нужна их энергия для жизни, поэтому мы можем существовать без них, а они нет. Существа, рожденные из пустоты, ничего не потеряют, если вновь исчезнут и станут ею, Ли Тэён. Тэён смотрит презрительно в глаза Джонни, который преувеличенно спокойно наблюдал за всем и наконец закончил длинный монолог, который люмена лишь сильнее выбесил. — Спасибо за встречу, Джонни, но я пожалуй откажусь обсуждать ваш план, если он заключается в уничтожении тенебрисов. Я думал вы сможете предложить что-то лучше, чем мстить за свои обиды и прикрывать это миром и гармонией. Он яростно сжимает кулаки и быстрым шагом уходит от них, Джонни позволяет это сделать, прося ребят остаться на месте. Накамото благодарно выдыхает решению их главного и отпускает наконец Лукаса. — Придёт день и он сам будет искать меня. Джонни хмыкает и просит подошедшего люмена-Джисона налить им по новой вина. /// Расцветшие розы щекочут нос, тенебрисы резиденции улавливают их запах в особняке. Джехён отпивает кофе и морщится, не припоминая, когда в последний раз он мог быть настолько отвратительным. Не нравится, но продолжает пить, не пропадать же добру. Он мог быть жестоким, но к труду других относится уважительно. Его итак в резиденции боятся. Зашедший в конференц-зал Сычен, недовольно хмыкает, видя расслабленную спину хозяина. На него не обращают внимания, Джехён всё также разглядывает сад из окна и думает о своем. Не секрет, что даже для тенебриса их Повелитель Тьмы очень любит уединеннее, прожив большую часть жизни в одиноком лесу. Он не собирал армию, тенебрисы пришли под его защиту сами, а Джехёну было поздно их выгонять. Увы, самые мерзкие существа, как и все другие, ищут кров и общество, в этом тенебрисы не отличаются от других. Сычен был очень гордым, не признавая нараставшую силу Джехёна, поэтому долгое время не присоединялся к нему. Его звали Королем Тероуз и просили отобрать власть у ведущего Люмена, чтобы наконец хоть какую-то эру они доминировали в их мире. Всё это казалось глупостью Сычену, он наблюдал со стороны, как Джехён подобно современному Гераклу совершал новые подвиги, свергая люменов и тенебрисов со старым укладом. Он уничтожил всю грязь прошлой истории, написав собственную, которую он окончил тем, что стал Правителем Тероуз. И только тогда Сычен смог признать его. Сильного могут бояться, но за ним никогда не пойдут. Джехён стал бороться за них будучи сильнейшим и с верой в то, что тенебрисы переступят обиды. Именно поэтому за ним последовали, он ведет их по верному пути. Однако состояние особняка не уходит от наблюдательности резидентов. Все они видят, что внутри Джехёна преображаются перемены, но он это скрывает всем видом, а остальные молчат, будто бы ничего не происходит. Подобное злит Сычена, он это считает лицемерием. Логично, что дело в люмене Ли Тэёне, о котором Джехён думает каждый час. — Моя спина так увлекательна для тебя? Сычен хмыкает, закидывая ноги на стол, а руки за голову. Он вальяжно улыбается и прикрывает глаза. — Да так, ударился в ностальгию. Вспомнил, когда только услышал впервые о тебе. Джехён оборачивается, допитый кофе ставит на белоснежный подоконник, а сам удобно облокачивается об него. — И о чем ты подумал? — Что ты очередной хуй собачий, вот честно, — Чон выдает короткий смешок, за подобную честность он и любит Сычена. Сколько было подобных фальшивок, которые говорили о мире тенебрисов, а в итоге поглощали собственных братьев в угоду себе, чтобы стать сильнее. Сычен не строил из себя святого, а Джехён не обманывал, когда предлагал тенебрисам лучшую жизнь. Прямота свела их разные характеры под одной крышей. — Может и Тэён обо мне такого мнения? Почему никто не верит в чистоту моих намерений? — Потому что мы привыкли, что везде нас ждет разочарование. И твои красивые слова кажутся подозрительными, вдруг за ними прячется личная выгода и смерть для нас. Никто не верит, что ты перерос низшие цели, и Ли Тэён не исключение. — Выгода есть везде, и я не скрываю этого, просто, — он выдыхает, отталкивая себя от подоконника, правая рука теряется в густых волосах, зачесывает челку назад. — Тэён ушел по приглашению к люменам, а я как дурак боюсь, что он не вернется. Громко фыркнув, Сычен прекращает раскачиваться на стульчике, опускает ноги со стола. Ножки стульчика громко стукают об пол, а сам Дун указывает в сторону главной двери в особняк. — Надпись забыл уже? Джехён моргает, не припоминая никакой надписи, о которой так уверенно говорит друг. — А что там? — Бог терпел, и нам велел. Придет твой люмен, ты только жди. Смешно, но если нетерпеливый Сычен советовал такое, то значит и вправду остается только ждать. В груди нарастает неприятное чувство, что его променяли, но Джехён трясет головой. Подобные мысли за тысячу лет существования должны были уже давно покинуть его, но он всё еще юный и в каких-то вопросах неопытен. У Сычена и то больше опыта общения с людьми, люменами, поэтому такое его не мучает, а вот Джехён не умеет так. Чон прожил первую половину жизни, контактируя с тенебрисами и животными, избегая людей и люменов в большом лесе. Он не хотел становиться предводителем, но тенебрисы выбрали его, а также его лесу грозила опасность, поэтому у Джехёна не было выбора, кроме как забрать власть у люменов и подчинить город себе. — Вот только мне интересно, что ты будешь с ним делать? Поглотить его ты не торопишься, шантажировать им люменов тоже, — хмурится Дун, тон у него нагловатый. — Марк не колется, сколько бы не умолял. Джехён не знает, он хочет поступить, как карту лягут, как судьба повернётся. Просто ему нужно, чтобы Тэён был жив, а рядом или нет — это уже не так важно. — А Марк не знает и не лезет, — как и он сам, но он лишь хитро улыбается Сычену. — Советую тебе последовать его примеру. — Ну нет, мой дорогой друг, — Дун смеется и ставит руки крестом. — Отказано, я не отстану от тебя же, ты ведь знаешь! Это всё из-за того случая в прошлом? Тебя съедает чувство вины, что твои тенебрисы леса съели доброго люмена, желавшего помочь, поэтому теперь ты учишь его использовать силы. Делаешь ты это для того, чтобы не повторилась ошибка прошлого, но вот одного не пойму. Какая тебе разница, что с ним станет? Он ведь даже не тенебрис. Джехён чувствует, что Тэён подарен ему судьбой. — Он воссоздаст баланс мира, если ему удастся стать сильнейшим среди люменов, то мы вдвоем сможем свергнуть совет и воссоединить тьму и свет, прекратив войны. Именно совет распыляет между нами ненависть, сталкивая во всем лбами. Хоть в одном Сычен солидарен с ним. Дун также ненавидит совет за лицемерие, как они доблестно возомнили себя высшими, что они могут судить остальных, поставив себя на одну ступень с богами. Он был бы не против и проучить люменов. — Слышал, что люмены также планируют от нас избавиться? Нельзя в открытую противиться совету, иначе эти все змеи объединятся против нас, — Дун скучающе разглядывает пальцы рук, встает со стула, резко стукнувшись подошвой об пол. Почувствовав приближение знакомой энергии, Джехён уверенно хмыкает, наконец размыкая ладони за спиной. Тенебрис обходит Сычена, собираясь оставить одного в комнате. На выходе он бросает то, за что Дун чертовски любит его: — Меня не волнует это. Они могут хоть весь мир настроить против меня, я всё равно буду идти стойко вперед. Ты же знаешь, трудности не пугают меня. Откуда такой смелости взяться, казалось бы. Джехён сует ладони в карманы брюк и уверенно выходит на крыльцо особняка. Собственные шаги теряются в звуке свистящего ветра, летающей пыли. Впереди него недовольный и злой Ли Тэён. Джехён счел некрасивым делиться мнением с люменом, не хотел, чтобы оно на него случайно повлияло. Тенебрис умолчал, что дальние его братья-люмены не самый приятный народ. Кажется Тэён это понял на своей шкуре. — Ты просто не похож на себя, — сдерживает улыбку, когда Ли проходит мимо него, задевая плечом. — Я могу тебе как-то помочь? Тэён скидывает мокрый красный пиджак и выпаливает: — Налей мне красного вина. В три бокала сразу.