Занпакто и хозяин

Он закончил распоряжаться в Одиннадцатом отряде, дождавшись, когда капитан Зараки вернётся из Четвёртого, и сейчас шёл именно туда, сунув руки в карманы хакаме и опустив взгляд на каменную дорогу. Иккаку отделался довольно лёгкими ушибами и небольшими ранами, поэтому сейчас не отлёживался на какой-нибудь койке, нежели дорогой ему человек. Вчерашним вечером состояние Юмичика было критичным, так по крайней мере думал Мадараме. От одной мысли, что его парень мог умереть от потери крови и сломанных рёбер, которые не поленились задеть лёгкие, заставляла вздрогнуть и судорожно вздохнуть. Скажи кто Иккаку две-три сотни лет назад, что он будет так переживать за Юмичика, он бы прямо вместе с Аясегавой засмеялся на месте и сказал:"Вот ещё переживать мне за него! С чего бы?! Умер в бою — настоящий боец!» Да, именно такая бы реакция была. Пока парень думал, он уже оказался на пороге главной казармы Четвёртого отряда. — Я вхожу! — крикнул он и отодвинул сёдзи в сторону, входя. В помещении было душновато и хлопотно уже с утра. Все члены отряда Уноханы бегали от одного раненого к другому, меняя бинты, вправляя конечности и останавливая кровь. Иногда девушки перебрасывались словами по типу «подай мне ножницы», «быстрее помогите зашить раны, одна не справлюсь», «где наши запасы бинтов». Кто говорил, что женский пол слабый и нерешительный? Правильно, Зараки об этом всё время говорит об этом про всех, за исключением Ячиру. Сама капитан отряда находилась в углу помещения и наблюдала за работой подчинённых изредка отдавая советы. Берегла свои силы для лечения куда более серьёзно раненых шинигами. Краем глаза увидев Иккаку, она мило улыбнулась и жестом бледной тонкой руки подозвала к себе. Третий офицер Одиннадцатого отряда шумно сглотнул, так как боялся эту женщину, но уверенно направился в её сторону. Врач спокойно поприветствовала его: — Доброе утро, Мадараме. Капитан Зараки ушёл уже десять минут назад. — А? Здрасте, — рука дёрнулась от этого голоса. С чего бы ему бояться её. — Я… Я знаю, я не к нему. Юмичика Аясегава, он здесь? — глаза нервно пробежались по раненым шинигами в поисках нужного человека. — А-а-а, вот ты за кем, — хихикнула Унохана в рукав, — нет он не здесь. У нас мест осталось очень мало и такой бардак. Здесь теперь лечатся только шинигами при смерти. Остальных мы распределили по пустым казармам, где их никто не побеспокоит. — Юмичика был не при смерти? — удивился лысоголовый. — Относительно присутствующих нет, — женщина притихла на пару секунд услышав, как одна из подчинённых тихо произнесла:"Унесите его… Мы не успели.» Новая смерть. — У него было внутреннее кровотечение, разбит левый висок, повреждены лёгкие, мышцы шеи и вывихнуто плечо. Лейтенант Котецу вправила ему плечо и смогла вернуть рёбра на место, а дальше медики перевязали его и отнесли в третью казарму моего отряда. — Понятно. Спасибо вам огромное! — поклонился Иккаку и развернулся к выходу. Врач кое-что вспомнила и поспешила предупредить: — Недавно заходили ваши с ним занпакто, они сказали, что Аясегава ещё без сознания. Но если он очнётся, пускай не тревожит шею и рёбра, ему это противопоказано. — Хорошо, — скрылся за сёдзи шинигами. На улице он ощутил, как камень с души свалился. Тёплый ветер играл в ветвях садовой сакуры и куча лепестков розового оттенка, как волосы Ячиру, закружились в красивом танце. Третий офицер Одиннадцатого отряда уже расслабленной походкой шёл к нужному зданию по тропинке. Ступив на террасу минки, парень почувствовал слабую реацу. Отодвинув дверь, он зашёл внутрь и задвинул её назад. Его парень ещё не проснулся. Иккаку сухо улыбнулся и сел по-турецки около него. Пальцы окунулись в мягкие блестящие тёмные волосы и пропустили локоны сквозь себя. Тот, кого он любит, дышит и живой лежит здесь, рядом с ним, можно теперь полностью расслабиться. Лысоголовый задумался, нахмурившись. Вчера он пока слушал небольшой диалог их занпакто, то заметил одну странность. Оружие Юмичика Хозукимару называл Руриирокудзяку, хотя сам Аясегава обращался к нему с именем Фуджикудзяку. Что-то не сходится… Хотя может его собственное оружие что-то путает, мало ли, давно не виделись. И ещё что беспокоит. В Одиннадцатом отряде у всех боевые занпакто, не имеющие магию. Тогда почему же у Юмичика был разбит висок, а дальше только гематомы, сломанные рёбра и вывихнутое плечо. Странно. Но возможно у Фуджикудзяку изощренные и жёсткие способы боя, так сказать особенные и красивые. Или же Иккаку просто прикалывается к тому, как должны были избить пятого офицера. — Почему ты здесь, а не в отряде? — донёсся снизу слабый хриплый голос. Мадараме затаил дыхание и опустил взгляд на ещё не открывшего глаза Юмичика. — Очнулся?.. — выдохнул он, поглаживая пальцами прохладную щеку парня. — Капитан вернулся, от меня больше ничего не требуется. — Ясно, — сапфировые глаза слегка приоткрылись под тяжестью цветных ресниц. Много говорить было неохотно. Он прижался к чужой ладони щекой. — Нехило тебя твой потрепал, — сменил тему его парень. — Почему не дал ему отпора. На нём ни царапинам. Аясегава молчал около двух минут. Третий офицер так и не понял для чего, вспоминал ли он, что все произошло или искал ответ. Но потом ему ответили: — Я не мог навредить ему. А почему не мог, сказть не имею права, — быстро добавил брюнет и плачевно попытался сесть, но дискомфорт в области груди не позволял. Он устало вздохнул, — Чёрт… Мадараме помог ему облокотиться спиной на себя и обнял его, скрещивая руки на его торсе. Голову Юмичика устроил на его плече, откинув её назад и открывая вид на бинты, что прикрывали рану на виске. — Зато он сам смог… Смог избавиться от контроля Мурамасы и… И не захотел меня убивать, — закончил он. — Ну хорошо. А своего я просто победил. Кстати, он называл Фуджикудзяку «Руриирокудзяку». И тот его не поправлял. Это нормально? — Да, — легко кивнул раненый. Он повернул голову к любимому и усмехнулся, — Потому что Рурииро это настоящее имя, а Фуджи прозвище. Я его так дразню и… Сдерживаю его полную силу. И теперь та же ситуация с Юмичика. Скажи ему кто двести-триста назад, что он раскроет секрет своего оружия Иккаку, он бы вас послал, смеясь. А сейчас что же. И смех и грех, Аясегава. Иккаку захлопал шокировано глазами, глядя на своего парня. — В смысле?.. То есть твоя сила, это половина всей?! Да тебе тогда нужно на второго офицера! — Тш-ш-ш, — приложил палец к его губам Аясегава, улыбаясь. — Мне достаточно развиваться и с такой мощью. Это моё личное дело. — Какая ты всё же секретная личность, — фыркнул лысоголовый. — За руки передавал, кстати, скорого выздоровления, мол нам нужно больше сильных бойцов. — Как мило с его стороны, по-любому Ячиру посоветовала ему так сказать, — хихикнул брюнет. Потом осмотрелся и слегка свёл брови к переносице. — А где мы собственно? — Мы в казармах Четвёртого отряда. — А, тогда понятно. То-то так тихо. А где Рури и Хозуки? — Кто? — не понял Мадараме, выгнув бровь. — Наши занпакто. Ты что, не знал, что они так друг друга называют? — Нет, — смущённо пробормотал он. — А ты знал, что они пара? — Что?! Наши занпакто?! Комната наполнилась красивым звонким смехом Юмичика. Ему было смешно наблюдать за своим парнем, который так много упускает из этой жизни. Но смех ни к чему хорошему не привёл. В груди всё болезненно сдавило, и кашель вырвался наружу, заставляя скрючиться пополам от боли. — Эй, ты как? — когда кашель стих, спросил Иккаку, придерживая пятого офицера за плечи. — Мне позвать кого-нибудь из Четвёртого? — Нет, не нужно, — отмахнулся Аясегава, выпрямляясь. — Так на чём мы остановились?.. А да! Рури и Хозуки пара. У них «у-у-ух» какие отношения, — проснулась в кулак парень, убирая прядь волос за ухо. — Понятно, — потом как-то хитро посмотрел на любимого. — Ну мы же тоже ничего такие. — Ммм, думаешь? — Юмичика надулся, скрестив руки на груди и отвернувшись. — Ты мне давно не уделял внимания. Только и бегал по Сейрейтею да искал Зараки, чёрт тебя подери. — Да, потому что наш капитан блять куда ушёл нахер, оставив отряд в негодование! А что мне ещё нужно было делать?! Юмичика не повернулся к нему, лишь взмахнул возмущённо руками и подобрал колени к себе, обнимая и прячась в них, словно обидчикам девушка. Иккаку громко вздохнул и сел перед ним, неловко думая, как извиниться перед жёнушкой. Он начал нежно гладить парня по голове и говорить: — Ну прости-прости. Я не должен был кричать… И за то, что не был с тобой так долго рядом, тоже прости. Я полный эгоист, — всё это конечно он говорил, чтобы успокоить своё солнце, но всё же с любовью. Брюнет поднял глаза на него, а за ним и всё лицо выглянуло. — Ладно прощаю. Мадараме тепло улыбнулся. — Обнимемся? — Да! — Аясегава бросился в объятия, уронив их обоих на пол назад. Оказавшись сверху, он ухмыльнулся и примкнул к тонким холодным губам Иккаку, скрепив их пальцы в замок. Тот ответил взаимностью, прижимая за талию парня к себе и закрывая глаза от удовольствия. После долгого и сладкого поцелуя Юмичика устроился на нём и опустил веки, вдыхая приятный аромат дорогого человека. — Иккаку… — М? — промычал тот, гладя его волосы и убрав свободную руку за голову. — Я тебя люблю. Правда. Третий офицер от таких слов расплылся в улыбке и ответил: — Я тоже, Юмичика. Я тоже.