поцелуй на берегу моря.

      это был обычный, казалось бы, лунный вечер, но именно тогда были сказаны эти слова.        — луна сегодня красивая, правда, куними? — спрашивает ойкава, вглядываясь в тёмные глаза акиры. он видит в них свое отражение. он видит как акира смутился. он наблюдает, как акира ломается, прежде чем бросить несколько слов в ответ.        — настолько красивая, что умереть можно… — дуется, обнимая колени. ойкава хочет быть вместо его колен. он хочет, чтобы куними обнял его, потрепал по шелковистым волосам, поцеловал, в конце концов.       разве это было не признание?       футболка сползла, оголяя худое плечо. ойкава хочет пометить это плечо, но держится. акира тоже не остаётся в стороне, пристально смотрит на тоору, пытаясь заглянуть в глаза, чтоб увидеть в них себя. и почему никто не решается сделать первый шаг? почему так стесняются?        — тоору… — его тихий голос, такой мелодичный и успокаивающий на фоне шума волн разрывает молчание между этими двумя, а когда акира обращается к парню по имени, сердце ойкавы начинает биться в разы быстрее. — значит ли это, что мы теперь… вместе?        ойкава кладёт голову на то самое оголенное плечико, которое все ещё хочет пометить, зарывается носом в шею парня и глухо бубнит что-то отдалённо напоминающее «да».       куними смотрит в небо, но не находя там ничего, кроме нескольких звёзд, переводит взгляд на морскую гладь. ойкава заставляет его посмотреть на себя. теперь не выдерживает акира и притягивает к себе, обнимая своими мягкими, нежными руками.       тоору готов растаять, а на глазах у обоих — слезы, причем сами парни до конца не понимают откуда. сейчас они заняты друг другом, а потому игнорируют тот факт, что волны намочили носки кроссовок.       ойкава берет щеки своего уже парня в ладони, прижимается своим лбом к его и смотрит ему в глаза, все ещё видя в них себя.       акира держится, пытаясь не заплакать, что абсолютно на него не похоже. ему хочется большего, но страх проявлять инициативу берет верх. не дай бог как-нибудь опозориться или сделать что-то глупое. он кладёт свои руки точно так же, и, блокируя разум на сто замков, тянется к губам ойкавы, прикрывая глаза. ему хочется, да и он уверен, что тоору хочет тоже. и не ошибается. тот осторожно, как целуя лепестки какого-то хрупкого цветка, целует сухие губы акиры, воруя его первый поцелуй. и пусть это самый обычный поцелуй, не французский, зато правда искренний. он делает так ещё несколько раз, после чего все же достигает заветного плеча, оставляя свою «метку» и там. куними смущается, но поддаётся.       акира любит обниматься и тоору это прекрасно знает. он любит класть голову на плечо партнёра и находиться в таком положении. ему нравится ощущать на своей спине руки любимого. ему нравится ощущать дыхание возле ушка. ему нравится чувствовать как вздымается и опускается грудь ойкавы, когда он его обнимает. череда поцелуев не заканчивается, ойкава заставляет куними привыкать и потихоньку входит в азарт.       он забирается холодными пальцами под футболку, заставляя акиру вздрагивать от малейшего прикосновения. сам акира же пытается вцепиться в песок, но тот предательски ускользает меж пальцев., но отрицать факт того, что он получает наслаждение, сложно. несмотря на видимую худобу, у него есть пресс, который ойкава теперь, кажется, обожает гладить. куними попытался было сделать хоть что-то в ответ, но одним взглядом от тоору понял, что не стоит. в глубине души он считает это нечестным, но идти против ойкавы и тратить энергию лишний раз ещё и на разборки он не хочет.       правильно делает.        — позволь мне сегодня в полной мере насладиться тобой и твоим телом, куними, — тоору тянет это медленно, голос до боли приторный, а невинный куними не может понять, чего тот все же добивается.        — ляг, пожалуйста, так мне будет проще.       акира повинуется, песок моментально вбивается в волосы, кому-то сегодня придётся снова мыть голову. ойкава же медленно приподнимает его футболку примерно до середины, чтоб был виден только пресс, а смущенный парень грызёт ногти, устраиваясь в непозволительно заводящую позу.       теперь тоору сидит между ног парня, пока куними сжимает его сзади коленями — этот парень не упустит возможности обняться любой частью тела при любой возможности.       в головах мысли путаются в сплошной клубок, но ойкава просто хочет, а акира не понимает. собственно, этим непониманием тоору и пользуется, когда, положив руку на животик парня, начинает чертить разные узоры, заставляя того покрываться волной мурашек. и, конечно, краснея как помидор, благо тёмная ночь, не видно.       на секунду куними подумал, что у него подскочила температура, но приложив руку тыльной стороной ко лбу, отмел это предположение. для ойкавы такая поза была чем-то невероятным, сногсшибательным, крышесносящим. он хотел бы, чтобы куними лежал с ним так всегда.       все происходящее очень заводило тоору, хотя, когда акира почувствовал чужое напряжение и пульсацию снизу, это напугало обоих. собственно, ойкава знал, что это произойдёт, и от напряжения хотелось избавиться как можно скорее.        — малыш, ты только не пугайся… — ойкава честно пытался быть нежным и ласковым, хотя внутри него проснулся голодный демон. главное во всем этом — терпение, а основная задача — не напугать парня.        — что ты со… — куними недоговорил. ойкава одной рукой массирует бедро акиры под шортами, отчего тот начинает дрожать ещё сильнее, а с губ срывается еле слышный стон наслаждения, но тоору его улавливает, облизывается и сплетает свои пальцы свободной руки с его. после этого надавливает на видимый бугорок, давит пальцем, по-всякому гладит, чего только не выдумывает, лишь бы стал максимально возбужденным. куними мягко стонет, прячет лицо в свободной ладони, что очень не нравится ойкаве.       когда церемониться надоедает, он забирается уже под резинку белья, явно направляясь к запретному плоду, отчего акира сводит ноги настолько, насколько это возможно.        — ты так горячо выглядишь, я, кажется, сейчас с ума сойду… — ойкава потеет, вытирает пот со лба, нежно смотрит на лежащего под ним парня.       но у куними совсем другие планы.        — прости, ойкава, давай первое свидание будет без этого… ну, нам надо привыкнуть друг к другу… — виновато пялится.        пялится он недолго: спустя пять секунд отводит взгляд и опускает футболку, а после садится на песок и целует ойкаву как умеет: по-детски, неопытно, зато чувственно и искренне.       и тоору думает, что его за это можно простить.