Актерское мастерство

18:47 Я нахожу нужный нам зал на расписании премьер. Надеюсь ему нравится Достоевский. По крайней мере я тащусь от этого произведения. — Арсений Сергеевич, «Преступление и наказание»? — Да, а что-то не так? — Иронично, не правда ли? Пойдемте найдем наши места, — Антон хитро улыбается и идет в нужную сторону. Блять, надеюсь он не нашел в этом никакого подтекста. Очень странно, но Эд мне ничего не пишет о сегодняшнем деле. Это меня слегка напрягает — сейчас уже семь часов, вечеринка начинается через два часа. Надо вести себя максимально спокойно. А какое тут блять спокойствие, когда все вокруг летит в пизду? — Арсений Сергеевич, можно вопрос? — Можно, если перестанешь пихать мое отчество везде где не нужно, — сколько раз нужно еще ему сказать, что не нужно меня называть по отчеству? Прям раздражает. — Что вы делаете после спектакля? — Антон, а что такое? — до чего странный вопрос! — Просто хотел вам предложить зайти куда-то после спектакля. Сережа звал меня в клуб на тусовку Эда, но я бы предпочел провести время с вами, если вы не заняты. Блять. Антон, ну зачем ты позвал Сережу? Это же отягощает дело! Если бы ты знал какую ошибку сделал. Еще и сам туда тащишься. Нужно что-то предпринять. — Антон, ты едешь к Эду? — Да, а что-то не так? Вы тоже едете? — Еду, но ненадолго, по делам некоторым. Если ты хочешь, можем поехать вместе, немного разлучится там и пойти в какой-то бар беспробудно пить всю ночь. Ему нужно быть под моим присмотром. Блять, я слишком много на себя беру. Но тут никак по-другому, нужно защитить его. — Приятного просмотра, Арсений! Мне кажется он что-то знает. Знает, что именно сегодня я иду на дело. 21:47 — Антош, поддержишь мои вещи? Мне нужно отойти. — Конечно! Мне нужно покурить. Хоть как-то снять напряжение. Почти десять часов, от Эда никаких вестей. Антон едет в клуб, мне нужно уберечь его. Слишком много ответственности. Слишком много. Я так надеюсь, что это мое последнее дело. Я так хочу верить, что Антон уедет со мной в Москву. Он мне нужен. Он нужен мне. Вернувшись, я вижу чуть побледневшего Антона. Он молча протягивает телефон. Борис Сергеенко в клубе. Жду тебя к 22:10 ровно без опозданий. Его цель уже в здании, нужно успеть, пока он не начал действовать. Эд, 21:47 — Мне нужно ехать. Сейчас. Ты со мной? — Да. Я дрожу. Я дрожу, как маленькая девочка. Никогда еще заказы не были такими нервными для меня. Никогда еще моя рука не дергалась. Никогда, сука, никогда мое хладнокровие меня не покидало. — Антон, я тебе не говорил, но ты все равно знаешь про мой заказ. Я исполню его сегодня. Я хочу тебе сказать одну вещь: не сомневайся во мне, хорошо? Я знаю, что делаю, я профи. Я никогда не сделаю тебе плохо. Доверяй мне, договорились? — Арсений Сергеевич, все в порядке? — Я спросил, мы договорились? — Да. Договорились. Во мне что-то щелкает. Я сам не знаю, что происходит. Я совершенно неосознанно поворачиваюсь к Антону и целую его. Ощущение, как будто это мой последний поцелуй. Я не понимаю, что происходит. Горечь с примесью страсти. И он это чувствует. Он не может не ощущать этого. Я хочу его. Во всех планах. Мы вжимаемся друг в друга с каждой секундой все сильнее и сильнее. Страсть настолько одолевает мной, что я не контролирую своих действий. Он кладет свою руку мне на талию и я улетаю в космос. Моя голова идет кругом и я стараюсь заполучить его всего. Оторвавшись от друг друга, я целую его в лобик. Не знаю зачем. Так делала моя мама в детстве, когда хотела меня успокоить. Наверное, этим жестом я тоже хочу успокоить Антона. — Напиши Сереже, чтобы он ждал тебя и не шел в клуб. Ни в коем случае. Сейчас же. Мы будем через 10 минут. — Черт, у меня куча пропущенных от него и смс. Лицо Антона выражает тревожность. Он долго читает и пишет что-то в телефоне и меня напрягает эта молчаливая напряженность. — Он в порядке? — Да. Арсений, что такое? Почему вы так волнуетесь за Сережу? Он замешан в этом? — Антон, доверься мне и не спрашивай ни о чем. Ему нельзя знать. Он будет совершать неадекватные действия. Его это погубит. — Арсений, что происходит? У Сережи что-то происходит, но он не пишет что! — Антон, пускай он уходит. Срочно, блять, срочно, мы будем через 2 минуты. Мы подъезжаем к клубу и я понимаю — спектакль начался. Люди бегут из клуба в бешеной панике. Я приглядываюсь и вижу то, зачем я сюда приехал. — Антон, не смей сюда лезть! Не стой около машины, они могут заметить, что ты со мной. И помни, что ты обещал мне доверять. Вон из тачки! Мы расходимся с Антоном. Я смотрю на него, возможно, последний раз. До чего же он красивый. Такой светлый и яркий. Среди всего этого ада в нем единственном я вижу спокойствие. Я хочу запомнить его. Запомнить его милую застенчивую улыбку, ямочки на щёчках, зеленые глаза. Надеюсь он тоже запомнит меня. Вырвавшись из своих мечтаний, я разворачиваюсь и за секунду ставлю пистолет напротив головы Сережи. — Арсений, как же я рад тебя видеть, — раздается за моей спиной, — или тебя лучше называть Граф? — Скучал по твоему голосу, милый! Как твои дела? — Мои получше, в отличие от твоих. Годы идут, а ты не меняешься! Сережа стоит в ступоре весь разговор. Он пытается вырваться и мне приходится его вырубить. — Эй, Граф, где твоя графская нежность, — язвительно протягивает голос, — поаккуратней с моей целью. — Зачем тебе это? Брось мальчишку, он же вообще нигде не замешан. — Арсений, не лезь туда, где дела не твоего уровня. Ты же ведь ничего не знаешь. — Я тебе говорю, остановись. Мы же с тобой уже были вместе, ты знаешь меня, я не играю с тобой в игры. — И что ты сделаешь мне, а? Нажалуешься Эду? Топнешь ножкой? Убьешь меня, — он наклоняется ко мне, — ты не сможешь, Арс. Ты все еще любишь меня. Ты притворяешься хладнокровным убийцей, профессиональным киллером с именем «Граф», но ты все тот же маленький мальчик, который бегал за мной. Я вижу твои глаза: такие маленькие, испуганные. Я вижу тебя на сквозь, — он шипит это буквально мне в ухо. Я дрожу. Черт, я трясусь, как сука. С каждым словом этот человек опускает меня все ниже. — Знаешь что, Боря, — я пытаюсь сделать голос твердым, — извини мне мой моветон, но всё-таки буду называть тебя так. А что же в свою очередь сделаешь ты? Убьешь меня? Ради кого? Ради мальчишки? Забавно… Не думал, что ты опустишься до каких-то пацанов. Он разворачивается и наши лица стоят перед друг другом. Его дыхание перебивает мое. Мы взглядом буквально сжираем друг друга. Пламенно-карие глаза Бори проникают в самую мою душу, делая меня слабее. — Не. Лезь. В. Мое. Дело. Он ударяет меня по челюсти. Я падаю на асфальт, сплевывая сгусток крови из своего рта. — Хорошо, лапочка, поиграем. И вот с этого момента меня уносит. Крыша моя съезжает, катушки нахрен слетают. Контроль тела сменяется яростью. Он сильнее меня. В несколько раз. Но я просто не могу допустить его до Сережи. Я чувствую, что еще пару ударов от него и я потеряю слишком много крови. Лужи на асфальте уже кроваво-красные. На кулаках открытые раны. Я изнеможённый пытаюсь в очередной раз навредить ему, но он делает свой последний удар. Удар, после которого я не могу встать. — Арсений, ах, Арсений, — он кладет свой грубый ботинок на мою грудь, отчего мне адски больно, — откуда в тебе это? Страсть защищать тех, кто меньше тебя? Аай, точно, из детства. Когда тебя обижали и били за домом. Когда папа ругал тебя и отстегивал ремнем. Когда все отворачивались от тебя, ведь ты сам был жалким и маленьким. И вот ты вырос, да, Арсений? Стал на путь добра. Преступного, но добра ведь. Ах, разбитое сердце и детские травмы дали свое: ты стал киллером, который убивает только плохих дядей. Но ты забыл одну вещь. Если все те жалкие букашки, которых ты «наказывал», были слабее тебя, то со мной ты не разберешься. Я раздавлю тебя, как таракана. Он нажимает сильнее на мою грудь и я чувствую, что был тогда прав. Это действительно мой последний вечер. Я чувствую боль. Но не физическую. Моральную. Он так умело давит на мои ранки, так умело в них ковыряется, что это делает мою смерть еще мучительнее. — Мой дорогой Граф, раскрою тебе тайну. Тебе ведь интересно, почему я так держусь за этого мальчишку, верно? Ха-ха… Забавно видеть тебя, умирающим под своим каблуком. Этот мальчик — мой сын. Да-да, но ты ведь настолько тупой, что даже этого не смог понять. Сращивай, придурок. Я Борис, а он Борисович. Я Сергеенко, а он Сергей Матвиенко. Это же очевидно, блять. Мне пришлось сменить фамилию, чтобы он не был в курсе, что я приехал. Но для такого «профессионала», как ты, это должно было быть очевидно тупо. Видишь, насколько ты жалкий, раз даже это не смог срастить. А теперь он еще и пострадает из-за твоей жалости. *Борис достает пистолет и, перезарядив его, наставляет на Арсения* — Уверен, что для такого лапочки найдется место в раю. *Борис почти нажимает на курок. Но не успевает. Сзади раздается выстрел и прямо в грудную клетку Бориса. Его тело сковывает резкий спазм и он падает рядом с Арсением. Арсений поднимает голову* — Антон? *Антон стоит весь побитый. Он бросает пистолет на пол. Смотрит на свои руки — на них кровь. И тот самый сон, что снился ему все это время, снова повторяется.*