Geminus / Двойник

Министр Магии Британии нервно выхаживал в своём кабинете. Он уже несколько часов пытался найти зацепки, которые могли бы ему подсказать, как решить вопрос с двойником, но все старинные записи говорили только одно: девушка обречена. В преданиях, записанных на ветхих пергаментах, которые он нашёл в разделе мифов и легенд, вся информация была расплывчата. Некоторые из них описывали моменты о странных незнакомцах, которые появлялись из ниоткуда и говорили, что они из будущего. Некоторые появлялись из прошлого. Была отдельная Запись, что в таком случае, магия не ощущала наличие двойника в следующих поколениях и "вынимала" подходящий сосуд из прошлого. Но в каждом из них были неопровержимыми только две вещи: либо двойник принимает магию, либо … о другом варианте совсем не хотелось думать. Он принял решение во что бы то ни стало, решить эту ситуацию наименее травматичным путём не только для самой девушки, но и для всей страны. Поэтому дал распоряжение своему секретарю поднять сводки о всех волшебных семьях, которые погибли в Первой Магической Войне. *** - Вот, - на директорский стол приземлилась тоненькая желтая папка, - этого должно хватить, чтобы не возникало лишних вопросов к ней. Макгонагалл критично взглянула на стопку пергаментов, которые министр кинул ей на стол. Она бегло просмотрела пару из них и многозначительно уставилась на темнокожего мужчину: - Лайтвуды? Кингсли, казалось, совершенно не был смущён скептичностью её голоса. - Они оба погибли, ещё в первом Восстании. Герберт был выходцем Слизерина, я специально подбирал кандидатуру, чтобы не поднимали скандал по поводу распределения, - небрежно ответил министр. - В любом случае, если будут возникать какие-то проблемы или подозрения, то отмалчивайтесь и говорите, что девушка под защитой Министерства и все вопросы буду решать непосредственно я и отдел по переписи магического населения. - А Лукреция? - прошлась глазами по досье на женщину Макгонагалл. - Здесь написано, что у неё есть живая тетка в Ирландии. - Матильда не в себе после трагического самоубийства сестры. Та не выдержала смерти дочери и покончила с собой через несколько месяцев после Войны. - Кингсли выглядел уставшим. Было очевидно, что этот разговор не доставляет ему никакого удовольствия. - Не думаю, что это создаст нам какие-то проблемы. Директриса ещё пару минут пристально вчитывалась в документы и не найдя больше ничего, что вызвало бы у неё вопросы, просто кивнула. - Когда Вы расскажете ей? - спросил мужчина, поднимаясь с кресла и направляясь в сторону комода, на котором стоял графин с водой. Отпив из бокала, он повернулся к Минерве, которая не отрывала взгляда от предоставленной папки и молчала. - Профессор? Та дернулась, как будто её выдернули из раздумий. - Как только она прийдет в себя, затягивать не стоит, - женщина выдвинула ящик письменного стола и небрежно скинула туда документы. - Она снова без сознания? - в этом вопросе не было удивления. На самом деле Кингсли знал ответ на этот вопрос. Сейчас магия заполняет разум девушки и на это организму требуются колоссальные силы. - Вчера ей стало дурно после разговора и эльфы отвели её в комнату. Сейчас она переживает период адаптации. Женщина нервно теребила пальцы на руках и Кингсли это заметил. - Минерва, что Вас беспокоит? Та лишь шумно выдохнула. Её беспокоило столько вещей, что и не счесть. О каких именно хотел поговорить с ней Министр? - Я прочитала рукопись, которую Вы мне предоставили вчера. Кинсли сглотнул и, опустив голову, коротко кивнул. Он понял, что именно хотела сказать ему Макгонагалл. Никто не был готов к такому. - Даже в успешных случаях, никто из них не … - Да, так написано, - согласился он. - Она ведь ещё ребёнок, - в глазах женщины собирались слёзы. - Мы и так потеряли столько детей… совсем недавно… - Мы ничего не сможем сделать. Это её предназначение, - отрезал Кингсли. Он исчез в зелёном пламени, не желая больше продолжать разговор. Кому, как не ему, знать, сколько жертв принесла им та война. *** Всего одно слово и у неё перехватило дыхание. Нет, этого не может быть. Они пошутили. Это шутка… Воздух застревал в горле, не доходя до легких. И даже от тех крошечных вдохов, которые ей удавалось делать, внутри все непомерно жгло. Голова готова была расколоться на крупицы, а в глазах начали собираться слёзы. Какой к черту Слизерин? Она не может учиться рядом с ними. Это невозможно. Это бред. Так не бывает. Вдох. Не получилось. Это что, паническая атака? Помфри приходила утром и принесла несколько пузырьков для быстрого восстановления. Они сейчас смотрели на девушку и предлагали помочь справиться с приступом паники. Но вместо того, чтобы облегчить своё состояние, Катарина только пристально смотрела на стеклянные колбы и пыталась сосредоточиться. В голове всплывали какие-то строчки, числа и буквы, алгоритмы, правила… Кажется, ей об этом говорили. Это память. Но не её. Конечно не её. С каждой секундой в её сознание добавлялось миллион новых воспоминаний. Большинство из них связанные со знаниями и умениями. Формулы, даты, события. Картинки мелькали, как в ускоренной перемотке кадров старого кинофильма. Когда-то она слышала, что за несколько секунд до смерти, в голове проносится вся жизнь. По ощущениям, как раз это и происходило. Только она не умирала. Или…? От этого голова трещала по швам. А ещё от того, что вспомнить себя прежнюю все так и не удавалось. Ничего. Только четкое ощущение, что она не семнадцатилетняя школьница, а намного старше. Может, она просто многое уже пережила? Кроме межпространственного магического перехода. Девушка хмыкнула. От этого хотелось плакать. Ей казалось, что в ней теперь больше от другого человека, чем от неё самой. Хотя, фактически, так и было. Теперь в ней кроме души есть и магия. Которая оказалась настолько сильной, что заглушила собой всё остальное, что было в девушке. А что было то? Она не помнит. Макгонагалл сказала, что вскоре её всплески беспалочковой магии пройдут, это всего-лишь период адаптации. Смешно. Привыкнуть к тому, что под твоей кожей словно миллиардными колониями бегают муравьи и на ходу успевают укусить каждый миллиметр. Тело жутко зудело. Девушка могла отследить каждый поток внутри себя. Это было до жути страшно. Иногда эти потоки выходили через кончики пальцев и те искрили несколько секунд. Для этого и существуют волшебные палочки - для концентрации энергии. Но "оружие" пока давать ей не собираются. Предсказуемо. Хотят повременить и посмотреть, насколько длительным будет привыкание к новым ощущениям в теле. И справится ли она вообще. Девушка не стала расспрашивать, что случится, если привыкание будет неудачным. По тому, как всхлипнула Помфри и быстро решив, что процедуры на сегодня закончены, выбежала из комнаты. Ещё эта папка. Директриса положила её на край кровати, но за несколько часов, которые девушка уже провела в одиночестве, она не решалась к ней прикоснуться. Катарине хватило и того, что её распределили к змеям. Что будет в этой папке? Ей навяжут родство с Волан-де-Мортом? Потому что они рассмотрели её, пока она была без сознания (сколько раз?).Какие ещё шутки её ждут в этом мире? Пальцы дрожали, но решительно потянулись к бумагам. Означает ли это, что она приняла своё положение? Что собирается играть по правилам не зная их? Будет ли она в выигрышном положении, если прочтёт содержимое? Или все станет только хуже? Стоит ли вообще играть, если, глядя на Помфри, можно сделать вывод, что игра заведомо проигрышная? Пальцы откинули обложку. Всего пара листов. Несколько документов и одна фотография. На карточке были два человека. Мужчина слегка приобнимал женщину за талию, а та смущенно улыбалась и отводила от камеры взгляд. Они выглядели очень молодо. Возможно, были ещё школьниками. Он - светлоглазый брюнет, она - блондинка с темным огоньком во взгляде. Такие разные, но казались счастливыми. Совсем неожиданная мысль пронеслась в голове. Совершенно неосознанно. Что с этими людьми? Пара документов были логичными, раз ей пообещали "легенду". Два свидетельства о смерти. На имя Лукреции и Герберта Лайтвудов. Вот, значит, кто эти двое … И свидетельство о рождении. Моё. Значит, теперь она - дочь погибших в Первой Магической Войне Лайтвудов. Как красиво они всё придумали. Мертвые родители - не прикопаешься. Жила в магловском приюте - это чтоб не замечали её странного поведения? Да если верить их словам и тому, что творится с её мозгом, то она будет знать об этом мире больше гребаного Дамблдора! И тут до неё начало доходить. Она не помнила, есть ли у неё вообще родители в той жизни. А в этой её насильно сделали сиротой… Слез не было. Была ярость. Катарина отбросила от себя бумаги и от резкого движения из папки вылетела записка, размером с ладонь. От её содержания округлились глаза. "Мисс Катарина! Спешу проинформировать Вас, что по личному распоряжению Министра Магии и по воле профессора Снейпа, задокументированной в моем присутствии, как доверенного лица, банк Гринготс уведомлен о прошении передать Вам в пользование сейф под номером 649. На переоформление прав пользования уйдёт несколько дней, по прошествию которых Вы станете владельцем личного хранилища Северуса Снейпа. С уважением, Минерва Макгонагалл.» Деньги. Хоть какая-то радость в этом аду. *** К следующему вечеру Катарина была уведомлена, что её отведут в общую гостиную, так как смысла тянуть больше нет. Это может вызвать неуместные вопросы, которых хотелось бы избежать. Как будто это возможно. В голове ещё немного гудело, но в целом она чувствовала себя вполне приемлемо. Пальцы больше не искрились. Желание пошвырять телами по стенам лазарета тоже прошло. Девушка пыталась понять, как она себя чувствует сейчас. И на ум приходило только одно состояние. Никак. Не было совсем никаких эмоций. Она смотрела на себя в зеркало и не видела ничего. Внутренне Катарина понимала, что ей стоило бы поплакать или хотя бы погрустить. Но было никак. И лишь спустя пару часов она догадалась. Это окклюменция. Вот, значит, как это работает. Ты чувствуешь что-то. Оно есть в тебе. И его нет ни для кого другого. Это завораживало. Даже восхищало. Неоценимый дар. И теперь он мой. Она думала об этом, когда её вели на казнь. Почему-то знакомство с её теперь уже одноклассниками представлялась именно так. Девушка шла за профессором Слизнортом в подземелья. Сейчас он бросит её в логово к змеям и выпутывайся, Рин, как хочешь… Пухлый старик постоянно оглядывался через плечо и бросал неоднозначные взгляды. Кажется, его не удовлетворили слова Макгонагалл о том, что для него она должна стать обычной студенткой, такой, как и остальные. Но, как и предполагалось, от этих слов в этом жадном к вниманию зельеваре проснулся неоценимый азарт. Он чувствовал необычное за версту. И в этот раз его чутьё было право. Катарина видела, как бегают его глазёнки, оценивая её. От него так же не укрылся тот факт, что сама Мадам Директор была чрезвычайно собранна и напряжена в присутствии девушки. Что, неоспоримо, подогревало его интерес ещё больше. Они шли, петляя на лестнице. Удивляться, почему она настолько быстро может определить куда ведёт каждая из них не было времени. Сейчас важно помнить легенду. Министерство дало ей неплохую почву под ногами и теперь главное - держать язык за зубами. И никто не догадается. Коридоры становились всё холоднее и мрачнее. В воздухе отчетливо чувствовался запах сырости. Тяжелый и влажный. Она любила этот запах с детства. Катарина запнулась после очередного факела. Запах из детства. Она любила этот запах с самого детства. Первое воспоминание из прежнего мира… - С Вами все в порядке, юная леди? - профессор не решался подходить к ней, видимо, все ещё оценивая, как стоит себя с ней вести. Та лишь кивнула. - Холодное пламя, - сказал декан и многозначительно посмотрел на неё. Да хватит уже так смотреть! Но на лице не было ни одной эмоции. Навыки Снейпа все больше впитывались в сознание. Катарина кивнула. Он жестом попросил следовать за ним. Первой её мыслью, когда они зашли внутрь, было жесть как холодно и сыро. Второй мыслью - «отлично, как раз то, что нужно». Профессор Слизнорт кашлянул, чтобы привлечь всеобщее внимание. - Дорогие студенты! У меня для вас важные новости. Все сразу же повернулись к говорившему. Декан с важными новостями в гостиной явление не частое. Катарина быстро оценила обстановку. Несколько младшекурсников и в основном студенты постарше. Человек пятнадцать. Тем временем, Слизнорт продолжал: - К нам перевелась студентка, юная мисс Лайтвуд. - девушка заметила, что внимание на неё перевели только малыши. Остальные продолжали испытующе глядеть на профессора. - Её распределение произошло сегодня утром и так замечательно вышло, что шляпа увидела в ней истинную слизеринку. - Он сделал паузу, изучая реакцию всех присутствующих. Хах, как и ожидалось. Все просто стояли и с толикой безразличия продолжали слушать трёп старика. - Так же вам следует знать, - продолжил профессор, - что Мисс Лайтвуд под протекцией Министерства, а это значит, что она имеет право не отвечать на вопросы, которые покажутся ей неуместными по отношению к ней. Вот оно. Та реакция, которую она ожидала изначально. Недоумение с примесью отвращения. На неё теперь смотрели все. И смотрели, как на предателя. Ожидаемо. Кому понравится, если к ним подсунут незнакомую, неизвестно откуда взявшуюся персону, которая находится под жалованием высшего органа правопорядка в стране. Они будут её ненавидеть. Будут подозревать. И будут правы. Чертовски правы. Но не в том, что придумают им их головы. - Также, - решил добавить декан уже её факультета, - есть ещё одно исключение для мисс Лайтвуд. О, давай, добей их. Я знаю, что ты сейчас скажешь. И потом можешь брать веник с совком, чтобы собрать мой пепел. Ибо меня сожгут взглядами на месте. - Пока вы ещё не познакомились и не узнали друг друга, мисс Лайтвуд будет жить в отдельной комнате в крыле девочек. Чтобы она могла спокойно привыкнуть к нашем правилам и порядкам. Кажется, вот сейчас она осознала, что зелёный и красный - несочитаемы. Потому что девушки в гостиной стали плохо выглядеть. От злости они покраснели до цвета спелой вишни. - Давайте не будем забывать, что слизеринцы прежде всего очень воспитаны. Я надеюсь, что с новой студенткой у нас не возникнет проблем. Помогите ей освоиться, - на этих словах он окинул взглядом всю комнату в поисках подтверждения его слов, а затем, столкнувшись лишь с яростью в глазах девушек и недоумением на лицах парней, повернулся ко мне. - Счастливо оставаться. Он поднял руку, намереваясь пожать ей плече в знак поддержки, но вовремя передумал и лишь сжал ладонь, тряся ею, будто у него случился нервный тик. Плюс один пункт в копилку, за что её будут недолюбливать. - Да, профессор. Спасибо. А что она ещё могла ответить? И он, посмотрев ещё раз на своих застывших студентов, потом на безразличную девушку, чью ладонь до сих пор тряс по непонятной причине, кивнул сам себе и вышел в коридор. Катарина собрала все крохи самообладания, которые у неё остались, медленно повернулась лицом ко всем. Ну, вот и они. Девушка начала свой анализ с левой части комнаты. Ближе ко ней, возле роскошного изумрудного дивана, стояла, как можно было узнать, Пэнси Паркинсон. Красива. Была бы, если бы сейчас не источала пары желчи по комнате. Она стояла, скрестив руки на груди. Обороняется, не зная, чего ожидать. Худые плечи были обтянуты блузкой, которая трещала по швам в области груди. А неприлично короткая юбка была скорее широким поясом. Катарина заметила, что Паркинсон была коротко стрижена. Её обычные чёрные локоны стали коротким каре. Позади Пэнси стояли ещё трое девиц. Высокая и слишком худая блондинка. Её впалые щеки были настолько бледными, что она походила на труп. Вероятно, Дафна. Несуразная брюнетка с слишком крупными чертами лица для аристократки. Милисента Булстроуд. Точно она. Обе смотрели с подозрением и отвращением. О, Мерлин, за что… И ещё одна брюнетка. Заметно, что она была младше остальных троих (или просто её слишком мелкая комплекция уменьшала её возраст?), но почему-то была в их компании. Ну конечно, Астория Гринграсс. Идентичное отсутствие щёк с сестрой ни с чем не спутать. Она - его будущая жена. Что ж, неплоха. По крайней мере внешне. Она оценивала меня. Пф, девичья наивность… В дальнем углу сидели младшие курсы. Они уже не смотрели на неё. А им то что. У них есть более важные дела. Волшебны шахматы и плюй-камни однозначно веселее, чем какая-то новая слизеринка. В центре комнаты, возле камина, в широком кожаном кресле сидел смуглый парень. Блейз. Его тоже узнать было проще простого. Он смотрел молча. Но в его глазах, немного скрытых из-за нахмуренных густых бровей, было что-то ещё. И пока что Катарина не могла понять, что именно. Рядом с ним, на аналогичном кресле, сидел ещё один старшекурсник. Темные волосы, светлые глаза… Очень красивый. Почему красивый? Он единственный, кто смотрел с полу-ухмылкой и его глаза блестели азартом. Возможно, он предугадывал варианты развития событий, связанные с ней. Обдумывал то, что услышал от декана. Это его забавляло. Определенно. Надо будет узнать, как его зовут. Взглядом переместилась к самому камину, где стоял, спрятав руки в карманы брюк, ещё один парень. ОН. Безупречная рубашка слегка расстегнута на пару пуговиц, брюки выглажены и сидят идеально. Волосы цвета холодной платины немного растрёпаны, но все равно лежат очень аккуратно. Он смотрел на меня, изогнув бровь. Нет сомнений, он уже догадался, что тогда во дворе он видел именно её. Осознание этого четко читалось в его глазах. Но больше ничего. Катарины подмывало опробовать на нём свои навыки легилимента и проникнуть к нему в голову, ведь это она тоже могла, она чувствовала. Но и понимала, что парень, скорее всего, почувствует вторжение и тогда она окажется в невыигрышный положении. И к тому же, он узнаёт о её способностях. А она не должна об этом распространяться. Кажется, она смотрела на него дольше, чем на остальных и это не осталось незамеченным. Черт. Девушка моргнула, встряхивая свои мозги. Сделала неглубокий вдох и: - Если захотите поболтать, то не залетайте ко мне в комнату всей толпой. Боюсь, что не запомню всех сразу. Развернувшись, она постаралась не бежать в свою комнату слишком быстро. Надо было идти расслаблено, чтобы не выдать всепоглощающего ужаса, который рвался наружу. Она выдохнула, только когда зашла в комнату. И запечатала её невербально. Кажется, они тоже не дышали, пока Катарина не скрылась за дверью. *** - Это что ещё за хрень? - Дафна первой решила высказать свою реакцию. Все в комнате не спешили отвечать на заданный вопрос. Каждый обдумывал что-то своё, но предмет мыслей был один. - Ты об этой крысе или ситуации в общем? - Пэнси решила уточнить предмет обсуждения, всё ещё смотря на колонну, за которой скрылась её теперь уже однокурсница. - Я бы не называл её крысой, Пэнс, - возразил темноволосый парень, нервно выстукивая пальцами по обивке кресла только ему известную мелодию. - Она очень даже симпатична. Он слегка улыбнулся белоснежными зубами, предвидя реакцию подруги. Все-таки годы дружбы дают свои плоды. Он знал Пэнс наизусть. Когда они были детьми, она все время увивалась за ними - за светлоглазыми блондином и брюнетом. Не важно, в чьём поместье они проводили лето и не важно, что она была единственной девчушкой среди кучки парней. Она всегда была рядом с ними, словно охраняя. Пэнси была невероятно красива даже в детстве. Черты лица её матери, которые уже в юном возрасте были заметны у младшей Паркинсон привлекали всех парней. Тогда он заметил, что она оказывает знаки внимания его другу и решил, что это и будет слизеринская парочка номер один. Ведь в том, что они все попадут на этот факультет, не было сомнений ни у кого из них. - Так вы теперь что-то типа парочки? - решил все-таки уточнить этот вопрос парнишка. Его друг по взрослому закатил глаза. - Мы с Пэнси друзья. Она мне такой же друг, как и ты, - буркнул блондин. - То есть я для вас как ещё один парень в компании? - Паркинсон надула губки и показательно сложила руки на груди. - Ну не сердись. Это очень круто, когда парни дружат с девчонками. Ты будешь знать все наши секреты, - попытался смягчить свои слова обидчик. - Ага! И видеть рядом с вами ваших настоящих "подружек" - ещё больше насупилась девочка. - Пэнси, ты что, уже ревнуешь? - усмехнулся брюнет. Та лишь хмыкнула и спешно удалилась. На следующее лето Паркинсон улетела с родителями в Мексику и ни разу не написала ни одному из них. - Симпатична? - Пэнс была в бешенстве. - Симпатична? Тео, ты рехнулся? Ты слышал, что сказал Слизнорт? Она из Министерства! - Ну-ну, Пэнси, - Блейз решил вставить слово, поднимая руку, чтобы прервать её истерику. - Он сказал, что она под министерской защитой. Это не значит, что она из Министерства. Это значит, что она важна для них. Иначе, не было бы смысла об этом упоминать. Не смотря на всю свою аристократичную бледность, брюнетка покрылась красными пятнами. - Да плевать на её важность. Она здесь чужая и мы не должны позволить ей вынюхивать что-либо. - Дафна решила поддержать Паркинсон. - Как он сказал её зовут? Что-то там… - Пэнси пощелкала пальцами в воздухе, принуждая кого-то подсказать. - Лайтвуд. - нашёлся Тео. - Он назвал только фамилию или я не расслышал? - Нет, ты все правильно расслышал. - сказал Блейз. - Он назвал только фамилию. Имя не прозвучало. Паркинсон фыркнула. - Я надеюсь оно настолько уродское, что мне никогда не прийдется его произносить. Иначе меня стошнит. - Пэнси раздражалась с каждой минутой всё больше. - Слышала, что сказал старикашка? Нужно проявить вежливость, - нараспев поддевал её Тео. - И всё же интересно, как её зовут? - Катарина. Все обернулись на парня у камина, который до этого момента молча наблюдал за обсуждением появления новой одноклассницы. Он был согласен и не согласен одновременно с каждым из них. Да, эта девушка появилась из ниоткуда. И находится под защитой Министерства. С ней что-то не так. Но, опасна ли она? Маловероятно. Если бы она была такой, то не стала бы так открыто проявлять характер. Хотя, в этом лучше убедиться, чем пускать всё на самотёк. Он поднял взгляд и встретил недоумение в глазах своих друзей. - Катарина? - переспросил Блейз. - Странное имя. - А мне нравится! - улыбнулся Тео. - О да, определенно нравится! - О, Мерлин, убейте меня. - взмолилась Дафна. - Новые приключения Тео и его очередной юбки начинаются. Только смотри, чтоб она потом тебя с потрохами не сдала министерским ищейкам и … - А откуда ты знаешь, как её зовут? Астория. Её, кажется, волновало только это. Причастность её предмета восхищений к новой девушке на Слизерине. - Я же легилимент. Порылся в голове у старика. - соврал парень.Не поверили. Да пофиг. - Слушайте, - надо было перевести тему. - Нам точно не известно, как именно она связана с Министерством. Может она и прислана сюда, чтобы шпионить, а может и нет. Это все наши домыслы. Блейз прав. Сказано было, что она под защитой. Это может также значить, что ей нужно укрытие. Или помощь. Мы не знаем ничего. Так что считаю споры и обсуждения бесполезными. И тут я согласен с Тео. Нам стоит лучше сделать так, как сказал Слизнорт - проявить вежливость, а лучше хитрость, и постараться узнать, зачем она здесь. По другому не получится. Это в наших же интересах. - Знаю я, какие у вас могут быть к ней интересы…- кинула Паркинсон ему в лицо. Все остальные продолжали смотреть на высказавшегося парня, оценивая и размышляя над его словами. И все же, гнев Паркинсон не унимался в этой тишине всеобщих раздумий. - И с чего это ты стал таким рассудительным, а? С каких пор для тебя чужаки в кругу семьи - это норма? Пытаешься стать на путь праведный? Или постой… Безупречная чуйка подсказала, что раз эта дрянь связана с Министерством, то тебе перепадёт на милость где-то подлизать и скоститься? - Паркинсон, завали! - заорал до этих пор уравновешенный Забини. - Если это и так, в чем я сомневаюсь… - Ох, блять, спасибо за доверие, - буркнул блондин. - Даже ЕСЛИ это и так, - с нажимом продолжил мулат, - то это только его дело! И тебя, Пэнси, это касаться не должно! Сейчас все мысли чёрными щупальцами заново обволакивали разум того, кто больше всего не хотел оставаться в этой комнате ни минутой больше. Да, они не понимали, с чего это он решил послушаться декана, с чего он вдруг начал защищать эту новенькую. И с чего вдруг он знает о ней больше, чем остальные. И ещё куча «с чего вдруг», он был уверен. Они не понимали. А ведь причина была настолько банальной. Он просто устал. Чертовски устал быть тем… Точнее не так. Притворяться тем, кем не был на самом деле. Все это гребаное время он не мог быть самим собой. За свои восемнадцать лет он пережил столько всего. И это всё было не его. Совсем не тем, чего бы ему, именно ему хотелось. И, если бы природа не наградила его платиновым оттенком блонда, то он бы сейчас был седым, ей Мерлин. Война, в которой его сторона потерпела поражение, закончилась. И пока он жив, пока ему дали шанс на вторую жизнь, нужно было хвататься за него обеими руками. Нужно было начинать смотреть на мир по новому. Они уже не те дети, которые были замешаны в чужой войне. Нужно идти дальше. Во всем. С начала учебного года он почти не разговаривал ни с кем. Только общие фразы и ничего не значащие диалоги. Просто не хотел, чтобы к нему лезли в душу. Если это случится, то он быстро вычеркнет этих людей из своей жизни. Просто потому, что пока он отгребал за весь свой род, получая невыполнимые задания от самого Тёмного волшебника всех времён или впитывая Круцио от собственного отца за дерзость и высказывание своего мнения, эти дети - а по другому их и не назовёшь - спокойно проживали свою жизнь в стенах школы. И столкнулись с неизбежным только под конец. В финальной битве. Парня до дикости раздражало то, что все считают его перебежчиком. С каких пор, принять правильное решение, хоть и после стольких проступков, считается чем-то недостойным? Но в его кругах так было принято - стоять на своём и идти до конца. Всегда. И за это его ненавидели. За то, что он предал эти идеалы. Но ему было плевать. Потому что он считал, что предал чужие идеалы. Не свои. И сейчас, когда он официально оправданный, хоть и преступник, он решил, что будет верен только себе. А если кому не нравится то, что он сейчас из себя представляет, то может идти нахер. Ему просто нужно закончить эту гребаную школу как часть условий его оправдания и на этом все его связи оборвутся. Наконец-то. Он станет свободным от всего. - Ты меня слышишь? - донеслось до него, сквозь пелену и парень повернулся на звук. - Я пропустил очередную порцию дерьма от кого-то? - фыркнул тот. - Не пори ерунды, - Забини пытался сгладить конфликт, который уже туманом пробирался сквозь присутствующих, - Не обращай на Пэнс внимание. Мы все на взводе. Потому что не знаем, чего ожидать от завтрашнего дня. Нужно просто быть начеку. Как же он, блять, устал постоянно быть начеку.