Гермиона открыла глаза.
Было совершенно неясно, который сейчас час и сколько вообще времени прошло с момента, как она уснула, но над головой по-прежнему висело тёмное небо, а это сбивало с толку слегка потерянную в себе и своих чувствах девушку.
На несколько мгновений ей всё показалось совершенно неважным, едва она ощутила рядом с собой горячее тело Гарри, который умиротворённо спал, прижав девушку к себе и щекоча своим дыханием её ресницы.
Гарри…
Она смотрела на него — такого близкого, родного, всегда такого любимого — и никак не могла поверить, что они и вправду сейчас вот так беззаботно лежат вместе. Что она может протянуть к нему ладонь и коснуться его слегка колючей щеки, царапин на щеке или так ею любимых всегда взъерошенных волос, и это не будет даже бессмысленной фантазией, не будет никакого самообмана, как раньше.
Но так было много «но»! Как же они сумели через них переступить? Сумели ли? Ей казалось, что всё самое сложное впереди, ведь эти «но» могут виться по пятам, ставить палки в колёса или просто висеть камнем вокруг шеи, утягивая на дно.
К несчастью, блаженство длилось недолго — на Гермиону неторопливо накатывал липкий страх и сердце начало биться в панике, когда ей пришла в голову глубоко спрятанная мысль, которая все последние часы настойчиво пробивалась наружу, но та её безжалостно подавляла.
Гарри нахмурился во сне и медленно открыл глаза. Он всё ещё чутко спал и явно ощутил напрягшееся от собственных мыслей тело Гермионы, которую крепко сжимал в своих объятиях. Пьянящее чувство счастья снова накатило на него, словно он выпил полный пузырёк Феликс Фелициса, а улыбка сама собой коснулась его губ.
— Привет, — сонно пробормотал он, моргая и потирая глаза. — Который час?
Она только пожала плечами и неожиданно смутилась, внезапно осознав, что оба лежат совершенно голые, сплетясь ногами и руками.
— Мне… нужно привести себя в порядок, — забормотала она, неловко улыбаясь и неохотно пытаясь встать. Гарри приподнялся за ней вслед, пристально глядя на неё.
— Ты и так в полном порядке… — Гарри настойчиво прижал её обратно к себе и немного неуверенно уточнил. — Правда? Я имею в виду…
— Да, Гарри, — Гермиона залилась краской, чувствуя, как ноет тело в тех местах, где обычно не ныло, и он судорожно выдохнул в ответ. Гермиона не удержалась и провела рукой по его щеке, но Гарри перехватил её ладонь и ласково поцеловал её пальцы.
Когда не без помощи Выручай-комнаты они сумели умыться, причесаться и одеться (Гарри кисло оглядел свои потрёпанные джинсы и остатки рубашки), то Гермиона ощутимо замешкалась. Взяла в руки шкатулку, погладила большим пальцем крышку с изображением пары и нахмурилась.
— Гермиона? — подошёл к ней Гарри, с подозрением окидывая замершую девушку.
— Да, я сейчас…
— В чём дело? — он осторожно сжал девичью ладонь, и попытался поймать взгляд любимых карих глаз.
— Я…
— Боишься? — спросил Гарри, едва заметно мотнув головой, отчего Гермиона потупилась, зарделась и возмущённо засопела.
— Глупости какие! Идём.
Она схватила его за рукав и потянула за собой, нервно сжимая в руках коробочку. Но застыла прямо перед выходом из комнаты, закусив до боли губу. Сердце снова заколотилось о рёбра, а эмоции принялись активно кататься с горок, то крича от радости, то вопя от ужаса.
Ладно. Боится.
Гарри за спиной вздохнул, обогнул её и распахнул дверь, но так и остался стоять в паре шагов от выхода, пристально глядя на сжавшуюся подругу. Приблизился к ней, обхватил локти Гермионы своими пальцами и, прищурившись, вгляделся в побледневшее лицо девушки. Потянул за собой, идя спиной вперёд к выходу. Гермиона смотрела на него не отрываясь, словно опасаясь, что тот исчезнет сразу же, как только переступит порог, и мёртвой хваткой вцепилась в его запястья то ли в попытке удержать на месте, то ли придавая себе этим больше решительности.
— Если это окажется не на самом деле, — едва слышно бормотала она. — То… не знаю…
— Всё будет в порядке. Тебе всего лишь придётся мне довериться, — усмехнулся Гарри, успокаивающе поглаживая её нежную кожу на руках.
— А что, если не будет в порядке? Вдруг на самом деле ты женился на Джинни, а я вышла за Рона… Или просто умерла с голода, лёжа в этой комнате. Это ведь могло произойти, верно?
— Верно, — серьёзно согласился он, вздыхая, и она похолодела. — В какой-нибудь другой реальности может, так и случилось. Но не здесь. И да… как видишь, я не солгал.
Гермиона не заметила, как они оказались в коридоре Хогвартса, будучи слишком поглощенной ужасными картинками будущего, где она смотрит на пару из Джинни и Гарри, а рядом с ними бегают трое их детей. Почему именно трое она не знала, но подозревала, что тот наверняка хотел бы большую семью…
Сглотнув комок в горле она огляделась и гора буквально пала с плеч — они действительно стояли посередине коридора и Гермиона заставила себя немного разжать пальцы, которые крепко сжимали запястья парня. Облегчение накатывало медленными волнами на измученное сознание и спустя несколько мгновений она смогла отпустить Гарри, который молча за ней наблюдал. Гермиона сжала в кулак дрожащие пальцы и неуверенно на него посмотрела, чувствуя себя глупо. Хотя, конечно, не стоит недооценивать силу магии, а уж тем более Выручай-комнату…
— Прости, — слабо улыбнулась она глядя на него прояснившимся взглядом и нервно заправляя волосы за уши. — Я даже не знаю, что на меня нашло.
— Ты слишком много времени провела с этой шкатулкой, — заворчал он, поджимая губы. — Отдай её мне.
— Но…
— Но? — сердито сощурился он, скрестив руки и она замялась, сжимая в руках заветную коробочку.
Зачем она ей, вот в самом деле? Теперь это просто бессмысленная деревяшка с пустыми надеждами, которые растаяли за последние часы, словно снег весной. Ведь главное, что Гарри теперь с ней. Просто она манила её, словно наркотик. Тогда тем более стоит избавиться…
Встряхнув головой, она решительно протянула ему шкатулку. Гарри тут же её забрал и принялся кисло сверлить коробочку взглядом.
— Не хотел бы я конкурировать с этой штукой. Уж больно шансы неравны, — хмыкнул он невесело, суя её в карман потрёпанных джинс.
— Что ты такое говоришь, Гарри, — засмеялась она и с любовью глядя на него. — Все шансы всегда были твоими.
Когда они, наконец, добрались до Большого зала перед этим переодевшись, то едва не опоздали к завтраку. У Гарри неслабо прилип желудок к спине, который был явно возмущён долгим отсутствием еды, а забытые пирожки в кармане превратились в каменные лепёшки, напоминающие стряпню Хагрида (ещё бы, немало они пережили за вчерашний вечер-то).
Их встретила возмущённая долгим ожиданием бурая сова, которая нетерпеливо замахала крыльями, привлекая внимание ребят. Гермиона протянула к ней руку, отвязала два письма из протянутой лапы и изучила адрес. Сова, сердито ухнув напоследок, улетела.
Сердце Гермионы забилось быстрее, руки похолодели.
Протянув Гарри письмо, которое предназначалось ему, она быстро развернула свой конверт, едва не опрокинув кувшин с соком. Бегло прочитав строки, она то бледнела, то краснела, то задерживала дыхание, то начинала тяжело вздыхать. Гарри озадаченно следил за ней, замерев на полпути с надкушенным апельсином в руках.
— Что там? — не выдержал он, непроизвольно сжимая пальцы с фруктом, который потёк на стол, но тот даже не заметил.
— Там про родителей…
— Это я понял, — нетерпеливо отозвался он, подняв бровь. — Подробнее!
— Пишут, что есть потенциальный метод лечения… и если я согласна, то нужно им ответить… я… мне нужно с ними поговорить. Лично.
— Снова в Лондон?
— Да, — решительно кивнула она, косясь на него. — К тому же, у меня появилась кое-какая идея, которой стоит поделиться… Поэтому, захвати шкатулку.
— Хочешь, чтобы я поехал с тобой? — Гарри улыбнулся и Гермиона смущённо поджала губы в ответ и уткнулась взглядом в тарелку с фруктами.
— Я в любом случае была бы рада провести с тобой Рождество, — тихо сказала она, рассеянно беря в руки тост и сжимая его, чувствуя крайнюю неловкость.
— Буду только рад, — заверил он её и они посмотрели друг на друга. Ему хотелось поцеловать её прямо тут, у всех немногочисленных зрителей на виду, но Гарри не был уверен, что Гермиона такое поведение одобрит, поэтому выдохнул и обречённо уставился на свой апельсин.
— Гарри… твоё письмо.
— А, — вспомнил он и оглядел свои заляпанные соком руки. — Хм. Тоже из больницы. Думаю, можешь сама прочесть, наверное, там о том же.
— Если ты уверен, — уточнила она, а Гарри лишь мотнул головой, пытаясь в это время вытереть липкий сок с пальцев, а после наливая себе чаю.
Гермиона развернула конверт и уставилась в него. Гарри искоса наблюдал за девушкой, любуясь морщинкой между бровей, сжатыми губами, которые так часто целовал этой ночью, и её вьющимися мягкими волосами, обрамляющие такое милое лицо.
Но когда её щеки вспыхнули, а глаза загорелись огнём, Гарри застыл озадаченный с чашкой на губах. Что там такое?
К немому удивлению Гарри Гермиона скрипнула зубами, принялась рвать конверт на части особым усердием, а после сложила ошмётки в тарелку и тут же сожгла, превратив кучку в пепел.
И принялась с остервенением грызть поджаренный тост, не глядя на Гарри.
— Герм, — осторожно начал он, отставляя чашку. — Ты тут моё письмо только что сожгла?
Но она только насупилась, отвернувшись. Гарри напрягся. Что там было-то? Он тут же схватил её за локоть и развернул к себе.
— Что за дела? — поднял он брови в удивлении, сверля её взгядом. — Неужели плохие новости?
— Нет, — буркнула она, упрямо глядя на него. — Всё в порядке. В полном порядке.
— Я уже давно понял, что когда ты так говоришь, то это обычно означает с точностью наоборот. И вообще, это было моё письмо!
— Ты разрешил его прочесть!
— Прочесть, а не превратить в прах!
— Слушай, может, тебе не стоит со мной ехать? — вдруг спросила она хмуро и Гарри почувствовал как начинает злиться. Что там в письме было такого, что она теперь оказывается провести с ним Рождество?!
— У меня с тобой скоро голова взорвётся… А ещё говорили, что со мной сложно!
Гермиона насупилась и почувствовала вину. Ярость спадала и приходило осознание, что поступать так опрометчиво не стоило. Вон, умудрилась Гарри разозлить!
— Извини, — там просто… что-то нашло на меня. После всего мозги набекрень…
Гарри удручённо взирал на неё и Гермиона не выдержала, кисло уставившись на него в ответ, в очередной раз испытывая перед ним сильный стыд.
— Это Чжоу.
— Что?
— Написала тебе. Звала на кофе.
Гарри громко хмыкнул, сдерживая мощный порыв как следует захохотать на весь Большой зал. Он задержал дыхание, с силой закусил губу и спрятал лицо за чашкой, активно пытаясь подавить смех глотками чая и стараясь не особо громко булькать им.
Гермиона с подозрением уставилась на него, не понимая реакции. Это он так радуется или, наоборот, расстроен потерей письма?
Гарри восстановил дыхание, вытер слёзы сдерживаемого смеха, и не без усилия выдохнул.
— Ладно, так…
— Что?
— Значит, ревность?
Красные пятна на щеках выдали Гермиону с головой. Она подавленно уткнулась в тарелку, сверля взглядом пепел, словно жалея, что это не Чжоу.
Брр, Гермиона, соберись, о чём ты думаешь.
— М-м-м, я… — беспомощно начала она, ссутулившись. Её раздражала эта уязвимость, которую она испытывала к Гарри и со всем, что было с ним связано, но никак не могла взять себя в руки. То та шкатулка злополучная, то выйти из Выручай-комнаты боялась, то вот сейчас… Это всегда будет так неловко, да?
Гарри пробурчал что-то невнятное, оседлал скамейку и заставил Гермиону к себе повернуться. Оглядел её розовые щёки и спросил:
— Почему ты думаешь, что я и Чжоу…
— Она красивая, — тут же ответила Гермиона и замолчала. — И ты её любил.
— Я её не любил, — изумился Гарри, глядя на Гермиону большими глазами. — С чего ты решила?
Она только пожала плечами в ответ. Не знает она с чего. Просто Гарри так смотрел на Чжоу, что у неё не оставалось никаких сомнений. Потом также смотрел на Джинни.
— Гермиона, по-твоему то, что между нами недавно произошло — это что, какая-то случайность что ли? Что всё было несерьёзно?
Она подняла на него глаза. Сомнения и ранее посещали её голову, хотя по-настоящему пока не беспокоили. Но стоило Чжоу дать о себе знать, как тут же проснулась неуверенность в себе. Слишком долго Гермиона мучилась надеждами, чтобы вот так легко поверить в происходящее. Гарри, наверное, не понимал её чувств, ведь как он и сказал ей ранее, он далеко не сразу свои осознал.
— Ты слишком много думаешь, — прервал Гарри её хаотичные мысли. — И что бы ты там не придумала — уверен, это всё не так. Я не любил ни Джинни, ни Чжоу. Да, они обе красивые. Обе круто держатся на метле, это бесспорно! И да, они мне нравились. Но нравились тому Гарри-подростку, а я уже давно не он, хоть сейчас мы и сидим здесь, в Хогвартсе, как какие-нибудь обычные студенты.
Гермиона грустно улыбнулась, понимая о чём он говорит и поникла.
«Красивая» и «круто держится на метле» — это совсем не про неё. Внешность свою она считала максимум симпатичной, а к метле без огневиски за метр не подойдёт.
— Так вот, — спохватился Гарри, неожиданно сжимая её прохладные ладони и замечая, что Гермиона стала ещё печальнее. — Они мне нравились, но никакой любви рядом даже не пробегало. Такой, чтобы я чувствовал себя так, словно все мечты сбылись. Чтобы можно было смотреть на любимого человека и думать, что готов жизнь отдать, лишь бы он был счастлив или никогда не плакал. И уже даже какие-то там крутые девушки с мётлами становятся для тебя просто никем.
— Д-да? — прошептала она во все глаза смотря на него и полностью потонув в горящем взгляде Гарри напротив. Он же говорит о ней, правда?..
— Конечно, речь о тебе, Герм, — закатил он глаза в ответ на её недоверие в глазах. — Конечно, я люблю тебя. И ещё ты на самом деле невероятно красива. Хм… но все эти годы думал ещё, что и умна!
Гермиона вспыхнула, но не успела даже возмутиться, как Гарри не выдержал и притянул её к себе, прижавшись губами к её губам. Гермиона тут же расплавилась от удовольствия, лишь сдавленно промычала в ответ, когда он сильно сжал её талию.
Он её любит!
Гермиона, ничуть не протестуя против подобной дерзости со стороны Гарри, только обняла его в ответ за шею и ответила не менее горячим поцелуем.
Они совершенно забыли, что находятся в Большом зале на виду у всех. Где-то раздались смешки, свист и даже выкрики в духе «Неужели, Гарри!», «С Рождеством, Грейнджер!», «А как же профессор Трелони, Поттер?» (тут Гарри едва не поперхнулся, но решил сделать вид, что оглох).
Рон и Джинни узнают о них. Ну и плевать, верно?
***
— Мы обсудили ваш метод, мисс Грейнджер и решили, что попробуем им воспользоваться, — кряхтел седовласый целитель Талбот, сунув руки в жёлтый халат, и остальные колдомедики согласно закивали. — Конечно, это требует осторожности, всё-таки такое не каждый день приходится делать. На моей памяти ещё ни единожды, если быть честным.
— Какие шансы? — влез Гарри, оглядывая окружавших их врачей.
— На излечение — большие, — ответил китайский колдомедик по фамилии Ян, поправляя очки. — Возможные последствия же совершенно непредсказуемы. Будем пробовать осторожно.
— Уйдёт немало времени на корректировку памяти, — добавил целитель из Израиля, кажется мистер Горовиц. — Всё-таки вы занимали приличный кусок в их жизни. Заменить всё изъятое будет непросто. Нужны новые воспоминания. Сделаем это с помощью вашей… шкатулки. По крайней мере, они будут знать о вас.
— То есть воспоминания будут ложными? — тихо спросила Гермиона, понуро глядя на замешкавшихся врачей.
— Нельзя ли просто… вернуть стёртое? Или изменить их?
— Воспоминания полностью исчезли, мистер Поттер, изменять нечего, — сурово отрезал мистер Ян. — И не без помощи мисс Грейнджер и её нынешней памяти о них можем попытаться внедрить некоторые важные моменты.
— Но ведь… разве это не обман? — пробормотала Гермиона нервно сжимая пальцы рук.
— Вам придётся решиться. Выбор за вами.
— Дайте нам пару минут, — Гарри схватил за руку и отвёл Гермиону в сторону, с сожалением на неё посмотрел. — Ты как?
— Как? Мне снова придётся играться с памятью родителей! — взорвалась она, запустив руки в волосы. — Засунуть в них ненастоящие воспоминания о том, что… что…
— Что ты их дочь? В чём тут обман? Они же используют твои реальные воспоминания где вы вместе, и лишь сделают так, чтобы превратить их в свои личные с помощью шкатулки.
Гермиона поджала губы. Непростая задача, если подумать. Вроде и не обман вовсе, но ей было неприятно таким образом вселять в них ложную память, пусть даже и связанную с ними.
— Может, проще оставить как есть… — начала она, кусая губы.
— Нет.
Гермиона опустила голову. Конечно не проще. И так неправильно. Они должны знать, что у них есть дочь, а она, само собой, хочет видеть их своими родителями.
— Мы постараемся сделать всё возможное, чтобы они смогли заново пережить ваши воспоминания будучи собой, мисс Грейнджер, — подошёл к ним мистер Талбот, с сочувствием глядя на растерянную девушку. — Цели у нас глобальные и здесь не помешал бы автор сего изобретения… — он покрутил в руках шкатулку. — И таких штук требуется как можно больше, столько, сколько сможете достать. Мы изначально думали использовать Омут памяти, но ваша идея оказалась лучше.
— Я напишу Джорджу, — тут же отозвался Гарри и мистер Талбот закивал. — Сколько времени это займёт?
— Трудно сказать. Будет зависеть, насколько успешно сможем продвинуться. Месяц, возможно? Лучше не гадать. Так значит, вы не против, мисс Грейнджер? Если да, заверьте согласие подписью в регистратуре.
Гермиона медленно кивнула, глядя на Гарри, который ободряюще ей улыбнулся.
Когда целители ушли, тихо между собой переговариваясь, Гарри прокашлялся, словно хотел что-то сказать, но не решался.
— Да, Гарри? — хмуро спросила она, пребывая в своих мыслях.
— Кхм, я понимаю, что это важно… но… ты… эээ…
— Что?
— Они изучали эту шкатулку всё утро, да? И мы… оставим её им?
— Конечно! А что тебя сму… — начала она и тут же усмехнулась, глядя на готового провалиться сквозь землю Гарри. — Не бойся, я убрала оттуда всё, что было и оставила только парочку ничего не значащих примеров. Неужели ты думал, что я им такие личные вещи покажу?
Гарри выдохнул. Не хотел бы он, чтобы толпа известных врачей наблюдала над тем, как он со своей девушкой по тёмным углам Хогвартса обжимается. Это ладно, если только обжимается…
***
Всё произошло гораздо быстрее, чем все думали. Не прошло и недели, как Гарри с Гермионой совершенно растерянные сидели за столом в доме Грейнджеров вместе с тётушками Гермионы и шестью собаками, которые носились за Живоглотом и устраивали настоящий переполох.
Ещё вчера они встретили родителей Гермионы и под ободряющие улыбки целителей вышли из больницы вместе с мистером и миссис Грейджер. Увлечённые интересной задачей колдомедики вплотную занялись вопросом, и Гермиона (иногда вместе с Гарри) немало времени провела в стенах Мунго, лишь иногда возвращаясь в дом, чтобы устало завалиться спать.
Родители Гермионы приняли как данность, что у них есть дочь, хотя прошлых совместных воспоминаний не было от слова совсем — они действительно были утеряны навсегда. Но её это совершенно перестало смущать, едва мать назвала её «доченька», словно не было никакой разлуки больше года. Мистер Грейнджер сдержанно обхватил плечи Гермионы при очередной встрече, но было видно, что он рад её видеть. Даже произнёс: «Такое ощущение, что вечность не виделись».
Они все были невероятно счастливы, что вернулись из больницы перед самым Рождеством, едва успев закупиться необходимым и заняться приготовлениями к празднику. Гарри, который иногда оставался в доме, ещё до их возвращения занялся уборкой дома и даже немного украсил интерьер, чтобы как следует ощутить дух Рождества и порадовать Гермиону и её родителей, если те вскоре смогут вернуться.
Единственное что — Грейнджеры не знали о том, что творилось последний год, будучи уверены, что Гермиона учится спокойно в Хогвартсе, а сами они пока проводят время в Австралии до их летней встречи и последующим за ним карантином.
Из чего следует — они понятия не имели, что им потёрли память.
Гермиона разрывалась от желания поговорить с ними начистоту или же оставить в неведении для их же блага. Гарри видел, как она напряжённо о чём-то думает, подвисая на несколько секунд с ножом для резки овощей в руке.
— Что-то не так? — он встал рядом, ненавязчиво решив помочь хотя бы с мытьём овощей.
— Немного, — закусив губу произнесла она, не отрывая взгляда от резки картошки. — Может, стоит хотя бы рассказать… что мы делали в прошлом году?
Гарри застыл. Он не был уверен, что это хорошая идея, ведь тогда придётся им рассказать про стёртую память, а ведь неизвестно какие последствия могут наступить. Конечно, можно солгать и сообщить, что им её успешно вернули, но снова городить гору лжи совершенно не хотелось. И так приходится быть осторожными.
— Я могла бы просто не говорить про стёртую память, — зашептала она отчаянно, едва не кромсая картошку. — Но ведь можно рассказать, что случилось, они наверняка будут спрашивать…
— Гарри, милый, ты не мог бы помочь мне? — позвала его миссис Грейнджер из гостиной.
Гарри бросил на Гермиону обеспокоенный взгляд. Стоит лучше обдумать этот вопрос, прежде чем вываливать на только что вернувшихся домой родителей Гермионы столько новой информации.
Гарри аккуратно положил поверх её ладони свою, отчего она перестала дробить картошку в прах и тихо сказал, прежде чем выйти:
— Если решишь им сказать, то они, конечно, могут не понять твоего поступка. Я бы на их месте был в ярости. Не забывай также, что сейчас на них немало взвалилось, возможно, стоит подождать. Но в любом случае я поддержу твоё решение.
И вот они уже сидят за столом вместе с прибывшими тётушками, которые оказались сёстрами, жившими в одном доме с шестью собаками. К слову, четвероногие бегали вокруг стола, постоянно путались в скатертях, а особо настойчивый ретривер всё тёрся возле Гарри и периодически лизал его руку, отчего тот непроизвольно вздрагивал. Невероятно активный мопс же вовсю доставал Живоглота, пока тот не нашёл убежище на коленях Гарри и принялся злобно шипеть в сторону прыгающей вокруг них собачки. Гарри усиленно пытался вникнуть в разговор, но шумные тёти и тявканье собак совершенно сбивали с толку. Гермиона бросила на него понимающий взгляд, тихо смеясь над его немного ошалелым видом из-за окруживших его со всех сторон животных.
Он покосился на Гермиону в сотый раз за вечер — уж очень хорошо она выглядела. Ей невероятно шло зелёное платье по колено и высокая причёска, заколотая знакомой изумрудной заколкой. Она ела салат, но застыла с вилкой, поймав восхищённый взгляд Гарри, отчего даже дыхание сбилось.
— Гарри, — обратился к нему мистер Грейнджер прищурившись. — Ты не мог бы передать мне пирог с ветчиной?
— Конечно, мистер Грейнджер, — пробормотал Гарри, чувствуя, как тот сверлит его своим взглядом. Передав пирог, он нервно присосался к стакану с соком. Аккуратнее надо, аккуратнее!
Тётушки вскоре решили подняться наверх после сытного ужина, устроив перед этим своих собак в закрытой на зиму теплице и Гарри выдохнул с облегчением. Ретривер, уходя, грустно посмотрел на него, и Гарри осторожно погладил того по голове на прощание. Живоглот на его коленях сердито зашипел от подобного произвола и хмуро воззрился на Гарри. Гермиона сдерживала улыбку и потягивала вино, глядя на эту сцену.
Гарри снова залюбовался её розовыми щеками, мягкими прядями, падающими на лицо, изящными плечами, и почувствовал как в гостиной становится душно. Мистер Грейнджер бросал на него убийственные взгляды, но хмуро потупился, когда миссис Грейнджер ощутимо пнула его под столом.
Живоглот же стащил очередной кусок индейки, наколотый на вилку Гарри, и довольно заурчал.
В своё время они расскажут мистеру и миссис Грейнджер обо всём, что случилось за прошлый год, а пока пусть весело проводят Рождество, радуясь со всеми вместе освобождению из стен больницы.
