Его желание

Идя по шумному коридору, осматривая каждый кабинет и оборачиваясь назад, темноволосый парень тяжело выдохнул, останавливаясь возле раздевалки. Все одногруппники уже давно покинули здание, оставляя после себя пустую комнату, где висела одинокая голубая куртка, предназначенная никому иному, как Сынмину. Все друзья разбежались по своим делам, не задумываясь о ком-то другом, ведь у них своих дел полно, и решать чужие у них времени нет. Все давно разошлись по домам, работам, так как нужно расхлёбывать кучу оставшихся дел, которых накопилось за, казалось бы, такую длинную неделю. Конечно, сегодня пятница, и все могут сделать всю работу, запланированную на оставшиеся дни недели, с лёгкостью на душе выпивать в баре, засыпая на своей мягкой и тёплой кровати, не волнуясь о том, что завтра снова злой начальник будет колупать мозги, преподаватели будут читать скучные рефераты и задавать кучу домашнего задания, и по возвращению домой заходить в уже надоевший всем магазин, где старая продавщица снова с грубым тоном будет задавать вопрос, что нужно пробить на этот раз. Каждый день одно и то же, из-за чего хотелось открыть окно в комнате пошире, запуская на всё помещение прохладный воздух и окунаясь в свои мысли. Отдых. Им всем нужен обычный отдых. Надевая на себя весеннюю куртку, парень повесил на правое плечо лёгкий рюкзак, направляясь к выходу из здания. Каждую пятницу Сынмин практически ничем не занимается, кроме как сходить к своему лучшему другу—Чонину, порубиться в игрушку, покушать сладости, которые прикупил по дороге и поспать в его одежде. Это продолжалось весьма долгое время, но сегодняшний день был достаточно странным, и дополняло его то, что Чонин подозрительно молчал. Ни единого звонка, ни единого сообщения от него не следовало, что заставляло темноволосого парня волноваться и набирать очередной текст с вопросом "Что-то случилось?", на который снова не последовало ответа. Действительно, сегодняшний день достаточно странный. Обдумывая все свои мысли и медленно шагая по направлению к небольшому магазинчику, который стоял рядом с автобусной остановкой, телефон в заднем кармане джинс завибрировал, напоминая своему хозяину, что до него кто-то пытается дозвониться. -Ало? - отвечая на звонок, попутно посматривая на номер, которому отвечает, Ким подметил, что звонит Феликс. Тот самый Феликс, с которым он общался, когда ходил на баскетбол, но их общение постепенно скатывалось вниз, а вскоре и вовсе прекратилось, так как те разбежались по разным углам, забывая друг о друге. -"Сынмин, привет, приходи домой к Чонину, мы тут играть надумали, все уже собрались, остался только ты" - будто на одном дыхании проговорил парень, отключая трубку и оставляя застывшего на дороге парня недоумевать, что только что произошло. Игра? Игры это конечно хорошо, но почему Чонин сам не мог дозвониться до него? Что там вообще за игры? Недовольно шмыгая носом и исправляя свой маршрут, парень направился в сторону дома лучшего друга, мысленно надеясь, что игра будет не такой интересной и он сможет быстренько улизнуть в комнату друга, найдя себе новое развлечение в виде компьютера и всеми любимого интернета. Не замечая, как темноволосый подошёл к подъезду, тот набрал нужную квартиру, напоминая друзьям, что пришёл именно он и заходя в подъезд, направился к лифту. Дом, где проживал его друг был большим, и современным. Новый подъезд, новые двери, много этажей, окраска дома—всё это выглядело дорогим, поэтому каждый проходящий мимо человек мог посчитать, что там проживают богатые люди с хорошим достатком. Нет, вовсе нет, там проживали абсолютно все. От нищих до действительно богатых, и никто не жаловался. Сынмин даже желал прикупить там себе небольшую квартирку, но быстро передумал, так как нашёл уже хороший вариант, которому просто не смог отказать. Квартира Чонина, которая находилась на 3 этаже, была достаточно роскошной и приятной для глаз. Чистота и красота каждой мебели поражала, приманивая к себе и будто прося потрогать, но их хозяин тщательно следил за этим, иногда легонько ударяя за тянущиеся руки к вещичке и подмечая, что этих людей можно больше не приглашать. Любовь к порядку и чистоте досталась ему от матери, да тот и не жалуется, наоборот, считая это достаточно полезной вещью, которая поможет держать своё место жительства в постоянной чистоте, а не в свалке. Вспоминая каждый угол и каждую пылинку в квартире лучшего друга, парень зашёл в лифт, нажимая на цифру 3 и напевая себе песенку под нос, лифт медленно закрыл двери, поднимаясь наверх и отвозя своего пассажира на нужный тому этаж. Выходя из лифта и подходя к нужной двери, Сынмин зажал маленький звоночек, который противно запищал, заставляя быстро убрать палец и ожидать. Дверь открылась очень быстро, показывая пришедшему гостю, что его друзья уже знатно напились, валяясь по всей квартире измотанными и сонными. Да, видимо его здесь не сильно ждали. -Сынмин? - выдернул из своих мыслей стоящий напротив Минхо, который вроде бы более или менее был трезв, но это вроде бы, потому что несло от него сильнее всех взятых алкоголиков, лежащих за углом очередного алкогольного магазина. Темноволосый быстро кивнул, заходя в прихожую и закрывая за собой дверь. Разуваясь и аккуратно складывая рядом с другой обувью свои любимые кеды, парень повесил наверх курточку, проходя в зал. Да, его отсюда не выпустят, это точно, потому что ещё трезвые парни сидели за круглым столиком, выкрикивая какие-то непонятные слова, задавая вопросы и приказывая, кому что нужно делать. Азарт в их глазах пугал, но разворачиваться было уже поздно, потому что стоящий друг мешал, а отпустить его он не согласится. -Ребята, Сынмин пришёл, - один голос Минхо заставил всех обернуться и посмотреть на нового гостя, из-за чего темноволосый вздрогнул, хмурясь. Улыбки у друзей были зловещие, напоминающие оскал, и всю эту картину дополняло то, что шторы в комнате были закрыты, свет выключен и небольшой телефон на столе с включённым фонариком помогал не быть поглощённым тьмой. Садясь на предоставленное место рядом с Феликсом и напротив того самого Хёнджина, сердце бешено колотилось, руки потели а глупая улыбка так и хотела появиться на лице, показывая всем свои эмоции и выдавая себя. Он держался. Держался уже больше двух лет, каждый день провожая парня своим взглядом, оценивая. Его желание и его любовь была такой сильной, но никто не замечал её, да и в принципе сам парень не хотел так быстро раскрывать свои чувства, поэтому каждый год, сидя в своей комнате, тот дрочил, вспоминая образ друга, жадно облизывая губы и кончая, выкрикивая полюбившееся ему имя. Их дружбе мог прийти конец, если бы Сынмин рассказал парню про свои чувства. Их общение бы прекратилось, Если бы все секреты были раскрыты. Темноловосый этого бы не пережил, если бы Хёнджин прекратил смотреть на него, обнимать, улыбаться, щурить глаза. Сердце жалобно заныло из-за не особо приятных мыслей, а друзья всё играли и играли. Будто он находился не в той комнате, будто слился с мебелью и только его взгляды, которые были предназначены человеку, от которого голова шла кругом и воздух не мог нормально попадать в лёгкие выдавали его. Спасите Сынмина, спасите бедного Сынмина, у которого в мечтах закончились всякие прелюдии и они с Хёнджином жадно целуют друг друга, пытаясь нагнуть, выебать, выцеловывать каждый участок тела, пьянея друг от друга и вздыхая тот запах, который снится каждую ночь. Ещё немного, и у него сорвёт все болтики, появится достаточно хороший такой стояк, и все точно заметят, что что-то точно не так, поэтому заканчивая размышлять, Сынмин вернулся в реальность, к пьющим в хлам парням, Хёнджину и так и неизвестной ему игре, правила которой пропустил. Все веселились, все улыбались, все переглядывались, и лишь темноволосый сидел в стороне, помалкивая и надеясь, что когда вернётся домой, хорошо подрочит и ляжет спать. -Сынмин, правда или действие? - задаёт главный вопрос Хёнджин, поднимая левую бровь и осматривая сидящего напротив парня. Мир будто остановился, оставляя этих парней наедине друг с другом и со своими мыслями. Губы пересохли, кончики пальцев окаменели а язык так и напрашивался сказать какую-то очередную глупость, из-за которой Киму будет снова стыдно. -Действие, - шепчет тот, но так, чтобы светловолосый услышал его пронизывающий шёпот, который сбивал дыхание и не давал сердцу спокойно сидеть на месте. Они смотрели друг на друга, осматривая каждый участок тела, облизывая губы, и играя бровями. За их игрой не успевал никто, да и плевать, ведь они получают наслаждение только от взгляда на своё тело от того самого человека, руки к которому тянутся, губы от вида которого расплываются в улыбке а глаза загораются ярким огоньком огромного желания. -Раздевайся, - кинул Хёнджин, ожидая дальнейших действий от Кима, который в свою очередь поглядывал на выход. Жаль, что бежать далеко. А ещё больше жаль, что рядом сидящие парни бегают быстро, ходят в спортзал, поездку в который Ким отменил, так как был "занят" и теперь выглядит загнанным в угол беззащитным кроликом. Взглянув на ничего не понимающих друзей, сидящих рядом, хозяин квартиры выдохнул, кивая и подталкивая несчастного Сынмина к действиям. -А если я не хочу этого делать? - смело задаёт вопрос парень, боязливо посматривая на ухмыльнувшегося Хёнджина. Что-то было определённо не так. -Тогда тебе придётся отсосать мне, - говорит тот, будто это ничего для него не значит, но Сынмин то не Хёнджин, именно поэтому тот давится воздухом, ошарашено смотря на светловолосого и не понимая, это он услышал в своих мыслях или друг так действительно сказал. Замечая такие же ошарашенные взгляды друзей, темноволосый мог с лёгкостью подмечать, что нет, у него не проблемы с головой и Хёнджин сказал это. Хёнджин, который до всего этого момента оставался холодным как лёд, разбить который невозможно, огромный как скала, сдвинуть которую не хватит сил. Кто бы мог подумать, что светловолосый сам скажет такое, ухмыляясь и раздевая одним только взглядом ошарашенного парня. Этот день был действительно странным, удивительным, и возможно завтра пойдёт снег. -Понял, - Сказал Сынмин, вставая со своего места под взгляды остальных парней и снимая с себя тонкую футболку, отправляя ту на пол. Чистая кожа, подтянутое тело, смущающееся лицо Кима. Всё это можно было фотографировать на новый фотоаппарат, развешивать снимки по всей своей комнате и с счастливой улыбкой просыпаться, любуясь великолепным телом Сынмина. И никто не мог не согласится. Его тело притягивало, личико умиляло а руки заставляли дрожать, настолько они были прекрасны. Снимая с себя штаны, оставляя лишь носки и трусы, так как пол был холодным, а простудиться явно не хотелось, парень присел обратно. Его подтянутые ноги, которые хотелось трогать, чувствовать под своей ладонью, притягивая к себе, заполучили взгляд абсолютно всех ещё "трезвых" парней в комнате. Он выглядит таким хрупким, таким нежным, таким невинным. Трогать его, как дар богов, трогать это нежное тело, как само благословение. Все знали это, все понимали эту простую истину, но никто не решался дотрагиваться до него, потому что все знали, что чувствует сам Сынмин, и что чувствует сам Хёнджин, давая этим двоим огромный шанс. -Ну, я всё, - смущённо прошептал парень, смотря за временем и кладя руку на столик, нервно стуча пальцами. Взгляды настораживали, заставляли задуматься, что с парнем не так и глотнуть огромный ком, который застрял в горле, не давая нормально говорить. Посматривая на часы, которые висели над небольшим диваном, парень подметил, что уже поздно, и скоро нужно идти домой, а он тут голый сидит и медленно умирает от пожирающих взглядов. Мурашки пробежали по всему телу, и подняв глаза на чужую руку, которая лежала на руке Сынмина, темноволосый покраснел, осознавая, чью ладонь он чувствует сейчас. -Сынмин, посмотри на меня, - шёпотом сказал Хёнджин, и Сынмин смотрит, потому что не может ослушаться этот прекрасный голос, который ещё надолго останется у него в голове. Он смотрит на того, сталкиваясь с таким же взглядом, полного желания, возбуждения, любви и нежности (?). Они смотрят друг на друга, понимая. Они смотрят друг на друга, раздевая, оставляя за собой всю гордость, всё смущение. Они хотят друг друга, они хотят крепко обняться, почувствовать их тепло, их быстрый ритм сердце, дыхание. Они хотят чувствовать, как их же пальцы запускаются в чужие волосы, притягивая к себе, жадно целуя. Они хотят этого, как настоящие безумцы. -Чонин, - нехотя переводит взгляд Хёнджин, смотря на своего друга и задавая немой вопрос. Тот понимает, и тот соглашается, тяжело вздыхая и улыбаясь. Наконец-то его друзья не будут мучаться, оттягивая ту самую тонкую ниточку, грань которой была так близка. Наконец-то те смогут обдумать всё, высказаться, рассказать все те переживания, которые сопровождали их долгое время, и почувствовать то, что они не одиноки и они точно не ошиблись, говоря, что чувствуют друг к другу. Беря за руку Кима, Хёнджин тянет того, заставляя встать на ноги и идти за парнем. Они теряют весь контроль, они забывают о всех мелочах, они хотят друг друга, и этого достаточно. Открывая дверь и легонько толкая Сынмина в пустую комнату, светловолосый заходит следом, запирая дверь на ключик и медленно поворачиваясь к парню лицом. Они готовы. Они больше, чем готовы. Подходя к темноволосому, подталкивая того, заставляя упасть и почувствовать под собой мягкое одеяло, светловолосый ухмыляется, наклоняясь и дыша тому в губы. Дразнит. Дразнит, как настоящий зверь, показывая, что подчиняться нужно ему, играя в его игры и желая заполучить то, что так давно хотел Сынмин. Хёнджин целует медленно каждую венку на шее, выцеловывая каждый изгиб, блуждая руками по желанному телу и спускаясь ниже. Всё ниже, ниже и ниже. Целуя живот, переходя к пупку, обводя языком талию, снимая трусы и спускаясь ещё ниже. Он целует последнюю часть, отстраняясь с причмоком, смотря на уже вставший член и поднимая глаза, улыбаясь. Беря обеими руками парня за бёдра, притягивая к себе и касаясь губами до головки члена. Ким вспыхивает так, будто он живой светофор, широко открывая глаза и теряясь во времени. Действительно, всё это не заходило так далеко. Хёнджин берёт в рот горячую плоть полностью, подавляя в себе рвоту, стараясь доставлять удовольствие, двигая головой. Он не может дышать, не может глотнуть слюни, не может отстраниться, потому что такое тело, сводит его с ума, потому что такие руки, которые находятся на его затылке, крепко держа волосы и притягивая к себе, могут доставить ему ещё большее удовольствие, только лишь стоит взглянуть на них и почувствовать эти самые пальчики собственной кожей. -Хёнджин...-судорожно вздыхает Ким, вздрагивая и кончая прямо в рот парню. Тот отстраняется, глотает, облизываясь и привставая, снимает с себя футболку. Ким задыхается от одного его вида, возбуждается сильнее и чувствует себя красным раком, потому что действия этого парня так смущают, но они так нравятся самому Сынмину. Они долго играли. Слишком долго, чтобы окончательно понять, что те два года, которые длились вечность были неспроста, и они заполучили своё. Они заполучили друг друга, и будут отыгрываться так, как не снилось никому. Они будут отыгрываться так, что при рассказе у них всё не уместится. Они будут отыгрываться так, что даже самый известный порнорежиссёр будет брать у них новые идеи, потому что так желать друг друга могут только настоящие безумцы. -Котёнок, приподними попку,-просит Хёнджин, а от этих прозвищ у Сынмина голова кругом идёт, в глазах огни пожаром разгораются и дыхание учащается. Казалось бы, как можно влюбиться ещё сильнее? Можно. Сердце будто выпрыгивает из груди, мысли путаются, а язык совершенно не желает слушать своего хозяина. Приподнимая попу и ощущая под собой мягкую подушку, парень сглотнул. Они собираются перечеркнуть ту самую черту, о которой думать можно было лишь по ночам, да и то, тогда, когда всё доходило до крайностей. Они собираются перечеркнуть ту самую черту, путь к которой до этого момента был им закрыт. Они собираются перечеркнуть всё, что было в их голове. Все пункты, все цели, все желания. Они готовы набрасываться друг на друга, хвататься за члены, совместно дрочить, утягивая в долгий поцелуй, и кончать, шепча ласковые слова над ухом. Они хотят просыпаться каждое утро на одной кровати, обнимаясь и шепча нежное и такое любящее "Доброе утро". Всё это они так хотели, хотят и будут хотеть, но сейчас им не до этого. Они заняты вещами посерьёзнее, где игры неуместны, шуточки как задний план а духота в комнате, как новая эстетика. Хёнджин сбрасывает с себя давящие ему джинсы, кидая те на пол и снова смотря за своим мальчиком. Ложа руку тому на живот, наклоняясь и жадно вздыхая запах парня, светловолосый переходит к таким желанным губам. Он целует напористо и уверенно, проникая своим языком в рот другого, обводя и исследуя всё вокруг и кружась в танце с языком темноволосого. Воздуха не хватает уже обоим, а они продолжают целоваться. Они трогают друг друга, не прерывая поцелуя, закрывая глаза, и подрагивая. Отстраняясь от таких манящих губ, Хёнджин заменяет недостаток во рту Кима своими пальцами, а тот охотно сосёт их, облизывая, обводя кончиком языка каждую фалангу, с вызовом заглядывая в глаза светловолосого. Парень готов душу дьяволу отдать, главное видеть Кима таким каждый день, чувствовать, как тот возбуждён до потери сознания и ощущать его тело. Убирая пальцы, парень переключил всё внимание на задницу Кима. Хёнджин предупреждает, шепча, что будет больно, одновременно доставая из комода какой-то крем, но Сынмину всё равно, он уже согласился на это, он уже долго ждал, чтобы так быстро сбегать. Выливая крем на пальцы, Хёнджин поглядывает на темноволосого, ухмыляясь. Один палец медленно проникает в Кима, заставляя того немного зажмуриться и зашипеть. Его растягивают, двигая пальцем, добавляя второй и раздивигая те как ножницы. Не такая сильная боль приходит за ещё одним пальцем, который добавляет больше неудобств. Они двигаются быстро, меняя угол, что-то ища и стараясь хорошенько растянуть лежащего парня, который совсем потух, не получая никакого удовольствия и только шикая от очередной волны неприятности и боли. -Хёндж.. - не дают закончить фразу Киму, который выгнулся от нахлынувшего удовольствия, заставляя громко застонать, поджать ноги и задрожать. Именно, это то, что искал Хёнджин. Двигаясь по тому же маршруту, который доставлял Сынмину удовольствие, тот вынул пальцы, заполучая разочарованный вздох. -Сейчас, котёнок, - шепчет под нос тот, но Ким слышит. Слышит и улыбается, потому что он отдался тому парню, которого так желал, так любил и о котором так мечтал. Они обязательно поговорят об их отношениях, но сейчас он должен отдать всего себя, чтобы доставить удовольствие его Хёнджину. Светловолосый бросает трусы в тёмный угол, выливая оставшийся крем на свой член, растирая и оказываясь возле красной дырочки. Медленно входя, целуя напряжённое тело и хватая Кима за член, двигая рукой и пытаясь переключить все внимание на более приятные вещи, Хёнджин останавливается. -Расслабься, - шепчет парень над ухом темноволосого, целуя лоб, нос, щёки, ушки и конечно же губы, а Сынмин пытается отдаться этим ощущениям. Он старается расслабиться, давая парню войти окончательно, и когда тот собирает небольшие слёзки с глаз Сынмина, кивает головой, соглашаясь на то, чтобы светловолосый двигался. И тот двигается, ища тот самый угол, дабы удовлетворить своего мальчика. И тот находит, двигаясь сильнее, слушая приятные для слуха стоны, задумываясь, чтобы поставить их потом на будильник, и целует. От их поцелуев головы сносит окончательно, потому что целуются они сногшибательно. От их поцелуев загореться можно, потому что видеть такое и называть отвратительным невозможно. Они ненормальные, и все знают это, потому что ебаться в квартире Чонина, в его же комнате и на его же кровати—безумство. Они отбитые на голову, потому что ебаться так быстро, что потом сидеть будет невозможно недели так две точно—жуть как сложно. Они те, с кем играть опасно, потому что именно такой исход игры может прийти. Крики, стоны, пошлые звуки заполняли всю комнату, дышать в которой было практически невозможно, но они сделали это. Выходя из лежащего тела и изливаясь на постель друга, Ким не остался в стороне, бурно кончая на живот Хёнджина. Они устало падают на кровать, переводя дыхание, смотря друг на друга и глупо улыбаясь. Они думают об одном и том же, и они понимают это. Они осознают, что только что произошло, поэтому могут с лёгкостью сказать, что они более чем счастливы. Они крепко обнимаются, вздыхая запах друг друга, закрывая глаза и проваливаясь в сон, не задумываясь, что их друг, и собственно хозяин комнаты помнит всё до мелочей. Они спокойно спят, просматривая сны, пока их друг сидит в зале, укладывая всех пьяных гостей в один уголок, подмечая, что в следующий раз они не будут собираться у Чонина в квартире. Он их точно не пустит.