Маленькая радость среди ночного кошмара

      Была уже тёмная и глубокая ночь, когда двое детей, лет девяти на вид, остановились на ночлег в одном из переулков города, спрятавшись среди мусорных баков и коробок. Холодный дождь стекал по промокшему картону и капал в грязные лужи у босых ног Шестой, когда она села у каменной стены дома и лишь сильнее завернулась в свой жёлтый дождевик в несчастной надежде согреться. Её друг не решился подходить к ней близко и лишь устало опустился с другой стороны переулка, привалившись спиной к холодному мусорному баку. Его серый тряпичный плащ полностью промок от дождя, как и бумажный пакет на голове, а замёрзшие конечности дрожали от сильного холода в сырую погоду.       Голодные и одинокие.       Промокшие и замёрзшие.       Никому не нужные. Шестая старалась сдерживать сильную дрожь в теле от пронизывающего холода, пока желудок болезненно сворачивался от сильного голода.       Можно съесть Моно...       При этой мимолётной мысли, девочка бросила голодный взгляд на уставшего и такого же голодного мальчика, но что-то в сердце заставило её передумать и продолжить мучиться от голода. Моно обратил внимание, как Шестая на него посмотрела из-под жёлтого капюшона, от него не ускользнул её многозначительный взгляд, но он не придал этому большого значения. Руки и ноги тряслись, и, как бы мальчик не старался спрятаться их под мокрый плащ, они даже на секунду не могли ощутить желанного тепла. Дождь стал менее сильным, но мелким и частым. Его размеренный шум убаюкивал... Благодаря этому Шестая устало прикрыла глаза и обняла свои коленки, прижимая их к продрогшему телу. Из-за дождя не было смысла пользоваться зажигалкой, чтобы согреться, а переулок освещал одинокий фонарь на углу здания, даря детям тусклый свет своей лампы.       Как же хотелось есть... Шестая вновь подняла голодные глаза на своего друга, лица которого не видела из-за бумажного и промокшего пакета на его голове. Моно тоже поднял на девочку взгляд, устало разглядывая её через щели для глаз в пакете, но, заметив это, Шестая резко отвернулась от него и легла прямо в лужу, обессиленно завалившись на бок. Холодная вода под ней стала единым целым с замёрзшим телом девочки и смешивалась с её скупыми слезами, которые тут же остывали, стоило им лишь покинуть уголки её глаз. Моно хотелось подойти к ней ближе, но что-то его отталкивало... А именно сама Шестая всем своим отстранённым видом не давала ему подойти, когда постоянно отворачивалась и убегала от мальчика, явно не доверяя ни ему, ни кому-либо ещё другому в этом мире. Она была сама по себе. И лишь необходимость взаимопомощи связала их вместе.       Так они и молчали долгое время, пребывая каждый в своем маленьком холодном мире, где было слишком сыро, будто дождь проникал и туда. Очень хотелось есть... Шестая прижимала дрожащие руки к животу, придавливая его к позвоночнику в надежде хоть ненадолго облегчить боль от тяготеющего голода, но всё было напрасно. Холодная вода проникала под дождевик и забирала оставшееся тепло вместе с последними надеждами пережить эту ночь. Куда-то идти было так же бессмысленно, как возвращаться назад, а сил совсем не осталось даже чтобы сидеть… Но долго лежать без движений в луже Шестая не смогла и медленно повернулась на другой бок, к сидящему на небольшом расстоянии от неё Моно.       Как же хотелось есть...       Её друг явно погружался в сон и держался через силу, чтобы не отключиться. Ему не хватит сил, чтобы отбиться от неё. Эта тяжёлая, но полная надежды, мысль заставила Шестую медленно приподняться из горизонтального положения, утопая ладошками в ледяной воде.       Друг... Моно резко чихнул, как котёнок, разрывая молчание, и лишь сильнее завернулся в свой промокший плащ, стараясь согреться. А заметив, что девочка снова смотрит на него, он слабо повернул голову по направлению к ней, отчего пакет немного двинулся, обращаясь стороной с дырочками для глаз по направлению к Шестой. – Мм? – только и смог вопросительно выдавить из себя уставший мальчик, чтобы понять, что же его подруга задумала, но та лишь молча смотрела на него, пожирая голодным взглядом.       Как же хотелось есть... А ведь и он может её съесть... Голод агрессивно становился всё сильнее, но Моно через силу не допускал таких соблазнов в своих мыслях, даже когда девочка медленно двинулась к нему, заставляя мальчика не сводить с неё взгляда.       Как же хотелось есть...       Шестая плавно сдвинулась на небольшое расстояние от своего места, где сидела, по направлению к Моно, точно хищник на охоте, который подбирался к своей жертве, пока её друг напряжённо замер на месте и не мог оторвать глаз от голодной девочки. Расстояние между ними неминуемо сокращалось. Казалось, что Шестая приготовилась к стремительному и резкому прыжку на уставшего мальчика… Напасть. Перегрызть глотку, как она это порой делала в моменты сильного голода, чтобы утолить свою жажду, однако Шестая почему-то замерла так же медленно, как и начинала подбираться к своей будущей еде. Моно же не двигался и смотрел на неё, пока по его пакету и поношенной одежде стекали капли дождя, перебегая в холодную лужу под его обессиленным телом и погружая босые стопы мальчика в грязную воду.       Шестая в одно мгновение и резко отвернулась от него, а после этого грустно легла на другой бок, прижимаясь посиневшей щекой к холодному камню дороги. Как же хотелось есть... Ещё пара слезинок скатилось по лицу девочки, и смешались с холодной лужей.       Моно устало перевел взгляд на мусорные баки рядом с собой, ощутив недолгое облегчение на душе, и заметил за самым дальним большой бумажный пакет, который так же промок, как и его головной убор. Решив покопаться в мусоре, мальчик поднялся на ноги и направился между баками и мокрыми коробками в поисках какого-нибудь укрытия или хоть чего-нибудь полезного. На еду он не надеялся, но мечтал о теплом уголке... Он с трудом сдвинул несколько мокрых коробок и поставил одну на другую, делая небольшой навес на подобие шалаша. Его ноги с плеском ступали по луже и околели от холода, когда Моно наткнулся на большой старенький музыкальный проигрыватель под одной из коробок. Удивившись своей необычной находке, мальчик лёгким бегом приблизился к Шестой и тыкнул её в плечо, чтобы привлечь внимание, но та лишь обессиленно бросила на товарища недовольный взгляд и снова положила голову на каменную поверхность дороги. Моно помахал руками, желая позвать девочку с собой, но та больше никак не реагировала, поэтому он устало вернулся к музыкальному проигрывателю и соорудил над ним навес из коробок, чтобы дождь не попадал на механизм и пластинку. Мальчик очень удивился, что кто-то выбросил это, а замёрзшие руки потянулись к деревянной ручке, чтобы завести механизм и привести в действие. Ещё разок Моно глянул на Шестую и стал заводить проигрыватель, пока с его плаща стекала холодная вода под босые ноги. Как только ручка упёрлась во что-то, мальчик отпустил её и сделал шаг назад. Его затея осуществилась: заиграла медленная музыка, в которой угадывались саксофон и пианино, что тут же подняло настроение Моно. Он несколько раз подскочил на месте от переполняющей его радости, отчего вода под его босыми ногами мелкими брызгами разлеталась в разные стороны, но тут мальчик услышал шиканье Шестой. Девочка услышала, как Моно заводит музыкальный проигрыватель и села в луже, вглядываясь через проливной дождь, но неожиданная музыка её напугала и заставила забеспокоиться. Они должны быть тише мышей! О чем только её друг думает? Шестая напряжённо шикала на паренька, прижимая указательный палец к своим, посиневшим от холода, губам, но не вставала с места, не находя для этого никаких оставшихся сил.       Моно радостно оглянулся на Шестую и протянул ей руку, подзывая под картонный навес возле музыкального проигрывателя, но девочка лишь покачала головой и снова напряжённо шикнула на него, а затем упёрлась ладонями в поверхность под собой, чтобы не потерять равновесие. Мальчик несколько секунд постоял под навесом в сомнениях, а затем уверенно вышел под проливной дождь, и вновь стал жестом звать Шестую подойти к нему и спрятаться от ледяных капель с неба, но девочка лишь покачала головой и просто вновь обняла себя за дрожащие коленки, отворачиваясь от своего друга. Моно хотел было просто махнуть рукой и вернуться под навес в сухое местечко, но он совсем не хотел оставлять Шестую одну под проливным дождём, поэтому, через несколько секунд раздумий, негромко свистнул ей, чем привлек внимание девочки, а затем стал забавно приближаться к ней под музыку, пританцовывая на замёрзших ногах. Его мокрый плащ неловко двигался из стороны в сторону, а ступни поскальзывались в луже, но он не останавливался и не бросал надежду отвести упрямую и гордую подругу под навес.       Шестая неуверенно повернула к нему голову и наблюдала за неловким танцем под дождём. Сначала ей это показалось глупым, но в движениях Моно было что-то забавное и это вызвало у девочки, хоть и на мгновение, лёгкую улыбку на лице. Приблизившись на самое близкое расстояние, парнишка расставил руки и поклонился, отчего всё-таки поскользнулся и неловко упал в лужу, но Шестая не спешила ему помогать и промокала под своим дождём сама.       Мальчик упёрся ладошками в холодную воду и поднялся на ноги, отряхивая плащ и одежду под ним от воды, что было совсем бессмысленно, ведь дождь и не думал заканчиваться, проникая в каждую нервную клетку обоих детей.       Шестая тут же перестала улыбаться, когда Моно упал, и снова отвернула голову в сторону, стоило мальчику подойти к ней и осторожно протянуть руку, чтобы позвать с собой, однако девочка не поднималась из лужи, а по её жёлтому капюшону и дождевику стекали капли дождя, точно притягивая подругу к земле. Тогда мальчик, после недолгих ожиданий, осторожно взял Шестую за руку и ощутил, что её ладонь холоднее его собственных пальцев. Сначала девочка попыталась забрать руку, но Моно не отпустил и потянул её на себя.       Вдруг он хочет её съесть? Или причинить вред?       Эти мысли заставили девочку ощутить напряжение и неуверенно поднять глаза на своего товарища. Моно удалось с небольшим усилием заставить Шестую встать на дрожащие ножки и качнуть в сторону в такт музыки. Девочка испугалась и отстранилась от него, но Моно вновь поспешно взял её маленькую ручку в свою, поймав себя на мысли, что её кожа в ссадинах и царапинах. Шестая неуверенно посмотрела на своего друга, не понимая, что он пытается сделать, а мальчик вновь старательно зазывал её в танец.       Один шаг.       Второй.       Единого такта танца у них не было, и Моно просто вёл Шестую по луже по направлению к коробкам, а затем назад, к мусорным бакам, неловко двигаясь под медленную джазовую музыку.       Девочка чувствовала страх от необычных действий, но, через силу, поддавалась размеренным движением Моно, пока по её одежде стекали капли дождя, падая им под босые ножки. Шаг...       Ещё шаг... Моно покачнулся, чуть не упав в лужу, но Шестая удержала его за руку, поэтому, для более стойкого положения, мальчик неуверенно взял свою подругу и за вторую руку. Эта ладонь тоже оказалась холоднее его собственных пальцев, но он лишь крепче взял руки Шестой в свои и стал танцевать увереннее. Девочка испуганно попятилась назад, но друг удержал её за руки и лёгкими шажками стал обходить, закручивая Шестую в танце под дождём. Девочка лишь неуверенно крутилась, пассивно ступая по луже, а затем замерла на месте и тоже двинулась в такт музыке. Моно очень обрадовался, что его подруга почувствовала себя увереннее, и закружил её в другую сторону.       Он лёгкими прыжками стал обходить Шестую, держа её ручки в своих руках, а затем повернулся и закружил её в другую сторону, отчего холодная вода под их босыми ступнями плескалась во все стороны и замирала в шуме приливного дождя, пока нескладный танец детей продолжался.       Впервые за долгое время Шестая ощутила какую-то небывалую свободу внутри себя, прямо в душе, пока Моно кружил её в танце, держа за руки.       Словно не существовало этого опасного мира, монстров и страха.       Лишь они вдвоём в танце и под холодным проливным дождём.       Мальчик заметил на лице подруги неуверенную улыбку, которая с каждым мгновением становилась только счастливее, отчего и в его сердце затеплилась неописуемая радость. Моно ощущал это всей душой и с его губ сорвался лёгкий смех от веселья, что он смог расшевелить замкнутую девчонку и помочь согреться в такой холод. Движения танца заставляли кровь в их телах двигаться быстрее и согревать каждую окоченевшую часть, несмотря на непогоду. Танец между детьми стал увереннее и вот они уже вместе, дружно, но так же неловко, кружились, не отпуская руки друг друга и заставляя лужу под их ногами хаотично плескаться под джазовую музыку проигрывателя.       Музыкальная композиция закончилась и медленно затихла, утопая в шуме дождя, а дети весело продолжали танцевать и кружиться вокруг друг друга, пока в их венах циркулировала горячая кровь от движений.       Шестая остановилась первой и лишь тогда замер Моно, держа её ручку в своей тёплой руке. Девочка неуверенно отстранилась и сделала шаг назад, но друг тихо позвал её и помахал рукой, подзывая жестом идти с ним. Сделав глубокий вдох, Шестая неуверенно покачала головой, но мальчик поймал её руку в свою и повёл к музыкальному проигрывателю, поэтому она последовала за другом в шалаш из коробок.       Моно помог ей забраться на большой музыкальный проигрыватель и затем залез туда сам, когда девочка уже уселась поудобнее в сухом месте и смотрела на тёмный переулок из под края картонной коробки. Мальчик осторожно подвинулся ближе и протянул ей руку, но Шестая резко отодвинулась и вновь обняла себя за коленки, не желая доверять своему другу, что бы он не хотел сделать. Моно лишь вздохнул и погрузился тяжёлыми мыслями в шум дождя.       Через некоторое время, которое они никаким образом не могли отследить, ведь ночь была долгой, мальчик подвинулся к сонной девочке и осторожно обнял её за спину одной рукой. Шестая, на пороге сна, ощутила приятное и такое чужое тепло, отчего медленно повернула к своему другу лицо, выглядывая из под жёлтого капюшона дождевика, и неуверенно взяла Моно за свободную руку. Этот жест мальчик воспринял, как прекрасный знак дружбы, поэтому лишь крепче обнял свою подругу, согревая в дождливую непогоду. Шестая больше не отстранялась от него в страхе и недоверии, а лишь устало прижалась плечом к плечу своего друга и смотрела на падающие капли дождя, иногда заглядывая в прорези для глаз бумажного пакета на голове Моно.       Так они и сидели вместе, согревая друг друга своим теплом в одном единственном маленьком мире, который принадлежал только им. Под одним дождём, который едва не погубил замёрзших и голодных детей, если бы они не нашли в своих маленьких мирах, полных кошмаров, друг друга. Шестая ещё долго будет вспоминать, как они сидели у мусорных баков под коробками и грелись, сидя в обнимку, будто не существовало ни этого опасного мира, ни монстров, ни страха. Лишь они вдвоём и под холодным проливным дождём в своём маленьком ночном кошмаре.