The Calm After the Storm

Муза уже какое-то время смотрела на маленькую зеленую вазу на кофейном столике. Телекинез… Насколько это может быть трудно? Ну, очевидно, гораздо труднее, чем она ожидала. Ладно, основные правила еще раз. Очистить свой разум. Контролировать свое дыхание. Визуализировать каждую деталь объекта в своем уме: форма, цвет, насколько он твердый или мягкий, его запах. Сосредоточиться на своей связи с ним. Четко сконцентрироваться на том, как ты хочешь, чтобы объект двигался. Распространить свое намерение на объект. Не позволять своим мыслям блуждать и сосредотачиваться только на одном единственном действии. Набраться терпения. — Шевелись, маленькая сволочь… — сердито вздохнула она. Все еще стоит поработать над терпением… Давай, ты можешь это сделать… Просто сконцентрироваться. Представить себе, как движется ваза. Сфокусироваться… По-прежнему ничего. Ваза стояла на том же самом месте, куда она поставила ее полчаса назад. Почему, черт возьми, это не работает? — Ты в порядке? Муза глубоко вздохнула, услышав голос Блум, которая сумела сломить ее последние остатки терпения и сосредоточенности. Ничего не выходит. — М-м-м… — пробормотала она низким голосом, когда Блум медленно опустилась на диван напротив нее. — Я не сумею точно прочесть твои эмоции, но… это из-за телекинеза? — Ничего не происходит. Я… я не могу этого сделать… это должно было быть легко. — Легко? — глаза Блум расширились от удивления. — Передвигать вещи, не прикасаясь к ним, должно быть легко? Послушай, я знаю, что я всего лишь девчонка из обычного мира, но даже сейчас я понимаю, что двигать что-то своим умом определенно не должно быть легко, — она подчеркнула последние несколько слов, и Муза слегка улыбнулась. Она старалась не обращать внимания на жалость, которую выдавал разум Блум. Жалость… но и понимание тоже. И сострадание. — Ну, если я соединюсь с чьими-то эмоциями, это должно быть проще… — объяснила Муза. — Знаешь, каждый преподаватель говорил, что для начала, прежде чем я научусь пользоваться своим собственным разумом, я должна сосредоточиться на чужом, по-настоящему почувствовать его эмоции и подумать о том, что я хочу сделать. И это все, — сказала она, откидываясь на спинку дивана и глубоко вздыхая от собственного поражения. — Но это не работает. Ни когда я сосредотачиваюсь на своих собственных эмоциях, ни когда я сосредотачиваюсь на чужих. Развитие телекинеза стало бы огромным прорывом. Особенно сейчас. Этим она действительно могла бы пользоваться. И чувства всех, кто ее окружал, наконец-то нашли бы свое применение, кроме как доставлять ей постоянную головную боль. Не говоря уже о том, что телекинез дал бы ей какую-то способность к экстрасенсорной атаке и что этого, вероятно, было бы достаточно, чтобы получить право ходить на тренировки фей и специалистов. Ей нужно было во всем разобраться. — Ладно. Посмотрим… Когда ты фокусируешься на чужих эмоциях… на ком ты в основном фокусируешься? — Вопрос Блум заставил ее съежиться. Разве это имеет значение? Каждый разум силен. Не все мысли одинаковы, но каждый разум чрезвычайно силен. Она должна уметь использовать любые эмоции или мысли, как источник силы. Она просто должна была понять, как спровоцировать магию. — Сэм… — честно ответила она. Конечно, Сэм. Она проводила с ним много времени, его присутствие заставляло чувствовать себя комфортно. На его разуме было легко сосредоточиться. И кроме того, он любил помогать ей работать над магией. — Но все же это не работает. Например, сегодня за обедом я сосредоточилась на нем и попыталась пошевелить долбанной вилкой. Вилкой! И это не сработало. Это никогда не срабатывает… — Ну, может быть, спокойный разум Сэма недостаточно силен, чтобы вызвать такую магию, — обе девушки повернули головы к Стелле, которая только что вошла в комнату. — И что это должно значить? — спросил Муза почти обиженным голосом. — Ладно, я знаю, что все, что я говорю, вы все еще считаете оскорблением, но я просто пытаюсь помочь, — ответила Стелла, скрестив руки на груди. — Ты права, это действительно должно быть легко, как только ты активируешь силу. Ты просто должна найти способ сделать это. Ты должна найти что-то более сильное, чтобы спровоцировать ее выброс. — Никогда бы этого не сказала, но… может быть, Стелла права, — тихо сказала Блум, кивая головой. — Эмоции Сэма устойчивы и спокойны, и это здорово. Мы знаем, что тебя тянет к нему, но давай попробуем что-то другое. Сосредоточься на Стелле. Или на мне. Давай, попробуй. — Что ж, я думаю, что наши эмоции действительно более бурные, чем у малыша Харви, — добавила Стелла, даже не пытаясь скрыть насмешливый тон. — Знаете что? Это был очень, очень долгий день, и я устала от постоянных неудачных попыток. Как-нибудь в другой раз. Но спасибо, что попытались помочь, — Муза тяжело вздохнула, потирая лоб. С неё хватит… Прекратить попытки, когда чувствуешь умственную или физическую усталость тоже было правилом. Ей нужно было немного остыть. И подумай о чем-нибудь другом. — Кстати… — сменив тему, она повернулась к Блум. — Я хотела спросить, как Скай справляется со всей этой историей с Андреасом? Упоминание о Скае, к счастью, больше не было запретной темой. Ревность, странности и напряжение между Блум и Стеллой исчезли давным-давно. — С чем именно? — саркастично спросила Блум. — С тем фактом, что он был жив все это время, что Сильву арестовали из-за него или что Беатрикс теперь буквально его сестра… — Это жутко, — перебила ее Стелла, с отвращением округлив глаза. — Или с тем фактом, что Андреас избил своего лучшего ученика всего пару дней назад? — И это было просто жестоко, — снова вмешалась Стелла, и Муза почувствовала, как в теле Стеллы нарастает внезапный страх. — Ривен — настоящая заноза в заднице, но он не заслужил, чтобы с ним обращались, как с долбанной боксерской грушей. И к тому же, он чересчур жизнерадостный, он будет смеяться над этим, но завтра на его месте может оказаться кто-то другой… Может случиться что-то похуже. Муза старалась не вспоминать, с какими последствиями Ривен закончил свой бой с Андреасом… и как невыносима была его боль. Она будто все еще чувствовала это. Но Стелла была права. Даже спустя всего пару дней Ривен больше не придавал этому большого значения. Его эго не вынесло бы этого. В комнате стало тихо. Три девушки обменялись испуганными взглядами. Вся эта история с Розалиндой и Андреасом, правящими школой с помощью силы и страха, и добавление королевы Луны в их маленькую банду — было просто вишенкой на торте. Надвигалось что-то ужасное, и не было никакой необходимости в магии, чтобы почувствовать это. А с уходом Сильвы и Даулинг никто больше не чувствовал себя защищенным. Комната внезапно наполнилась страхом, паникой, тревогой… Муза даже не могла понять, какие от кого исходят эмоции — все они смешались в единую картину ужаса. Это было похоже на ночной кошмар. — Пожалуй, пойду пообедаю… — наконец воскликнула Муза, нарушая напряженную тишину и торопливо спрыгивая с кровати. Она пожалела о своем решении в ту же секунду, как только покинула комнату, зная, что в кафетерии, как всегда, будет чертовый цирк. Спускаться туда, вероятно, было плохой идеей…

***

Это было определенно плохой идеей. Перед ней стояла все еще полная, нетронутая тарелка, и она поймала себя на том, что напряженно смотрит на пустой стакан, пытаясь сдвинуть его. Даже если она и сказала, что на сегодня с нее хватит. Она все равно пыталась снова это сделать. Но, конечно, как и в прошлый раз, это не сработало. Она снова вспомнила все правила. Она попробовала и то, и другое, пытаясь сосредоточиться на собственных мыслях и на мыслях других людей. На любого, кто был достаточно близко. И не слишком тревожен. И чем больше проходило времени, тем больше она расстраивалась. Все больше и больше разочаровываясь. Черт возьми, просто двигайся! На секунду она подумала о том, как странно это, наверное, выглядит. Она сидела в одиночестве за столиком в углу, неотрывно глядя на чертов стакан, пытаясь сдвинуть его. Как сумасшедшая. Ты же можешь это сделать… Не думать ни о чем другом. Сосредоточиться на стакане. Представить, как он движется. Отключить все, что окружает… — Что ты делаешь? — Ради всего святого… — ее сердце екнуло от неожиданного хриплого голоса, раздавшегося у нее за ухом, а через долю секунды — от звона разбитого стекла. — Ты охренеть как напугал меня! — процедила она сквозь зубы, переводя дыхание и задыхаясь при виде широко улыбающегося Ривена. — Не думал, что ты такая пугливая, — рассмеялся он, садясь рядом с ней. — А что это за стекло? — спросил он, указывая на груду осколков на краю стола. Стакан. Он двинулся. С того места, где она поставила его на стол, меньше, чем за секунду он двинулся влево, проехавшись по всему столу и врезался в стену. — Он двинулся, — она недоверчиво уставилась на кучу осколков, внезапно осознав, что только что произошло. — Я это видел. Теперь тебе придется позвать Дорис, чтобы она все убрала, — резко ответил Ривен, явно не понимая смысла. — Нет, он двигался! Я его сдвинула! Я сделала это! Я мысленно разбила стакан о стену! — воскликнула она, как пораженная громом, и на ее губах появилась искренняя улыбка. — Да, ты фея разума. Я прекрасно знаю, что ты можешь это делать. — Но я никогда не делал этого раньше, — блеск в ее глазах стал ярче. — Ооо, ну… поздравляю, наверное, — Ривен ухмыльнулся, но через несколько минут его смех стал тише, когда он наклонился к ней и прошептал, облизывая губы, с явным весельем в голосе: — Это же не из-за меня, да? — Что? — Муза нахмурилась. — Стакан сдвинулся, когда я приблизился к тебе, — самодовольная улыбка стала шире на его лице, когда он увидел, как округлились ее глаза. — Я имею в виду… я напугал тебя, и это выбило тебя из колеи. Ты испугалась, и это разбило стакан, — сказал он глубоким хриплым полушепотом. Изо всех сил стараясь сохранить самообладание, пока его зеленые глаза усиленно сверлили ее, она даже не хотела думать, что это могло быть на самом деле правдой. — Все было совсем не так… — Но это правда, — заявил он, с каждой минутой все больше и больше наслаждаясь разговором. — Где твой бандаж? — спросила Муза хрупким голосом, пытаясь сменить тему. — Он мне больше не нужен. Не меняй тему, — тут же огрызнулся Ривен. Это не сработало… предсказуемо. Они оба знали, как играть в эту игру. Один из них даже был ведущим игры. — Ты уже поправился? На этом тема закрыта. — Да. Но это еще не все. Я только что помог вызвать твою силу, я заслуживаю, по крайней мере, должной благодарности, — продолжил он без колебаний. Он так наслаждался этим. Наслаждение буквально вырывалось из него. Удовольствие, веселье, радость от мысли, что он был причиной чего-то великолепного, чего-то важного. Она не почувствовала этого, но догадалась, что он не так часто чувствовал подобное. Не чувствовал себя полезным, важным, значимым… Ключевым. От этого по ее телу пробежала холодная дрожь. Почему-то в этот конкретный момент она подумала о том, как странно они похожи. — Правда? — поддразнила она, прикусив губу от неожиданного открытия. Глубоко вздохнув, она сказала: — Ну, ты не получишь ее, вместо нее можешь принять то, что я сделала несколько дней назад. — Значит ты признаешь, что я вызвал твою магию? — настаивал он. Конечно, он настаивал. Он жаждал этого чувства. Чувства, что что-то изменилось, чувства, что что-то стало лучше благодаря ему. Она тихо рассмеялась. — Нет. — Попробуй еще раз, — потребовал Ривен, кладя телефон на стол перед собой. — Что? — Муза, прищурившись, посмотрела на него. — Что-нибудь сдвинуть. Давай, я даю тебе один раз в жизни разрешение использовать мой блестящий разум. — Фу… — проворчала она, игриво закатывая глаза. — Просто попробуй, — улыбнулся он, указывая на телефон. Муза не могла не улыбнуться его чрезмерному воодушевлению и энтузиазму. И волнению. Это ее смутило. У него не было причин так волноваться. — Ладно… давай попробуем еще раз, — вздохнула она, внезапно став намного увереннее в своей магии. Это сработало несколько минут назад, значит, должно сработать снова. Она на мгновение взглянула на Ривена, прежде чем сосредоточиться на телефоне, лежащим перед ней. Ее глаза вспыхнули фиолетовым, когда она позволила себе утонуть в его мыслях. Там было ошеломляюще и противозаконно, как всегда бывает у него в голове. Может быть, именно по этой причине телефон сдвинулся с места еще до того, как она успела подумать о его перемещении. Как все просто. Будто никогда не существовало миллион предыдущих неудачных попыток. Будто они ничего не значили. И это было приятно. Впервые за целую вечность ее магия казалась ценной. Внутреннее облегчение вырвалось наружу. По какой-то причине он тоже делился им. Он будто помогал ей почувствовать себя хорошо. Мощные чувства уверенности не продлились долго, когда вдруг ужасная головная боль поразила ее. Муза принялась тереть глаза и виски, пытаясь унять боль. Это определенно было знаком остановиться на некоторое время. Когда она снова открыла глаза, Ривен улыбался. — Так на какое время ты хочешь запланировать наш следующий урок? — спросил он, дразня ее и поднимая брови. Смеясь, она легонько ударила его по руке. — Эй! Раненое плечо, помнишь? — Я думала, ты уже поправился, — ухмыльнулась она в ответ, и впервые с тех пор, как она встретила его, его разум выдал что-то более теплое, чем хаотичная буря.