Давай дружить?

Уиллу двенадцать, когда он переходит в новую школу. Отец Уилла — Брайан Грэм — разведенный мужчина, не способен обеспечить единственного сына должным образованием по самообороне. Его куда больше интересует рыбалка, починка лодок и забавные радио-шоу. И не то, чтобы Уилл жаловался — вовсе нет. Но, казалось, это именно то, что чувствовал Грэм младший, находясь в новом классе. Одноклассники почему-то сразу сочли шатена белой вороной. И если первую неделю они благополучно игнорировали мальчика, то уже ближе к концу второй давали Грэму подножки. Уилл терпел — старался терпеть. Не оборачивался на усмешки за спиной, толчки во время перемен и игнорировал фырканья одноклассников во время его ответов на уроках; нужно отметить, стоящих ответов. Учился-то Уилл прилично, тут Брайан наложил свой отпечаток. Да и во время своего третьего переезда — только лишь за этот год — мальчик и не ожидал, что окажется окружен друзьями. Всякие иллюзии на счет веселых ночевок и встреч на игровых площадках были не для разума Грэма младшего; отец Уилла аргументировал нелюбовь своего сына к простым забавам ребят тем, что тот слишком умен для них. Сын, по его мнению, куда больше интересовался вещами, что были для людей старше двенадцатилетнего возраста. Уилл на слова отца только пожимал плечами. Мальчишка просто чувствовал, что ему не стоит отцу в лицо говорить, что нежелание общаться со сверстниками возникло из нежелания в последствии прощаться с ними. Через полгода-год, тут уж как повезет; как на этот раз обживется на новом месте Брайан. Спустя пять лет Уилл поймет, что просто не желал заставлять собственного отца ощущать гнетущую вину за неумение обустроиться на одном месте. Но это будет только через лет пять, а сейчас Уилл не задумывался об этом. Да и знаете, если не обращать внимания на его статус в стенах класса, городок-то оказался очень даже неплохим. До окон их небольшого дома доходил бриз с озера; влажность порой заставляла попотеть, но центральная библиотека и возможность в свободное время рыбачить с отцом явно компенсировали все неудобства. Посему, в стенах образовательного заведения мальчик старался не задерживаться: уроки оканчивались и Уилла как ветром сдувало. Это и помогало избегать лишних передряг с одноклассниками. До определенного момента. В тот день погода выдалась неплохой для октября: не сухо, не влажно. Дождей не было, а солнце пекло плечи людей умеренно. Идеальная погода для рыбалки — Уилл договорился с отцом встретиться сразу у озера, после учебы. Стрелки часов показывали два часа дня, когда Грэм младший начал по-быстрому собирать рюкзак книгами и выходить в коридор. Двенадцатилетний мальчик был слишком погружен в собственные мысли — он думал о норвежских сказках, что отыскал днем ранее в библиотеке. И, казалось, он просидел чуть ли не до часу ночи, пока его отец не поймал с поличным и не отключил светильник, наказав убрать все и ложиться спать. И если поначалу Уилл считал взятую книгу более для детских ушей и с пафосом хотел было отказаться от нее, то благополучно забылся в ней же. Маленькие тролли, удивительны домовые и черты — все это вызывало неподдельный интерес в мальчике. Но в какой-то момент Уилл, на выходе из класса, споткнулся обо что-то явно схожее с кедом Маркуса — парня, который вот уже второй год подряд оставался в одном классе из-за никчемного поведения и завалов по учебе — и повалился на пол. Вместе с ним полетела к ногам и книга с норвежскими сказками, и, казалось, она куда больше заставила побеспокоиться мальчишку. Уилл первым делом потянулся к ней — попытался обхватить руками и прижать к себе, дабы красивая обложка оставалась таковой, но нога одноклассника наступила на нее перед самым лицом шатена. Наступила, а затем откинула в сторону, ведь нога обидчика нашла куда лучшее применение — удар младшего по ребрам и затем первый повалился на спину. Уилл не сразу сориентировался, что произошло; перед глазами на добрый миг все поблекло, а резкая боль в области ребер вырвала вскрик с уст ребенка. Прижав руки к больному месту, Уилл сделал тяжелый вздох, а затем и напряг зрение и тут же пожалел — увидел перед собой довольную физиономию Маркуса. Последний смеялся, довольно уставившись на проделанную работу, но вот звуки смеха не доходили до младшего. Казалось, Уилл находился в собственном вакууме: осматривался по сторонам и не мог понять, почему вокруг него собралось пятеро дружков этого засранца. И почему Молли — очередная одноклассница Уилла — придерживалась угла и наблюдала за сложившейся картиной с сожалением на глазах. Уилл чувствовал подступавшие слезы на глазах. Он также чувствовал, что ему сегодня не удастся избежать конфликта. — Ну как тебе, понравилось? — Маркус говорил с азартом. Глаза того сузились до щелинок и, облизнувшись, блондин во второй раз занес ногу под ребра Уилла; раздалась новая волна смеха, которая уже дошла до слуха шатена. Грэма обдало волной боли и унижения, и он рефлекторно попытался прикрыться; удалось, мягко говоря, не очень. И, скорее на автомате, схватив ногу противника, который в третий раз хотел было приблизить собственную конечность к младшему, Грэм потянул за нее. Потянул резко, сильно и, что самое главное — неожиданно, да так, что сам Маркус не удержался на ногах и повалился на спину. Ребята вокруг замолкли, а по классу прошелся глухой удар головы грозы всей школы об деревянный пол. И, пока дружки засранца оставались дезориентированными, рассматривающими поверженного вожака, Уилл решил для себя не терять драгоценные секунды. Все произошло в долю секунды: шатен подскочил на ноги, больно ойкнув — ребра пронзила боль, а затем ринулся к двери, что находилась в трех метрах. Какой-то из одноклассников спохватился быстро — попытался схватить Уилла, но последний оказался куда проворнее. Или, может, это взыграл адреналин, и мальчишка считал собственным долгом чести не оказаться более на грязном полу класса, под ногами одноклассников. Уилл сам не решил, но продолжал бежать к выходу из школы. — Поганец, лучше остановись! — доносилось за спиной голубоглазого. Близко, стоит отметить — Грэм не рисковал проверять. Народу в коридорах было более чем много: старшеклассники закончили собственные уроки в тот же час, что и младшие. Посему не представлялось возможным обходить каждого первого стороной — Уилл очень многих задевал. То плечом, то сталкивался всем телом, но не позволял себе оказаться в вакууме собственного разума; окидывал проходящего мимо безумным взглядом и обходил стороной, продолжая собственный бег. Всякие звуки для мальчика исчезли: оставался только стук кед об потертый паркет, грязная ругань за спиной и проклятья со стороны. И, о Господи, действительно со стороны — дружок Маркуса, казалось, обгонял голубоглазого. Только лишь мысль эта до чертиков пугала младшего и прибавляла силы для ускорения. Входная дверь в самом конце коридора предстала собой дверью спасения. И свет солнца, что исходил из открытых задворок, пришелся дорогой в светлое будущее. Оставались какие-то пять метров, когда мальчик ощутил хватку на собственном плече. Ужас на мгновение сковал все тело младшего, но уже в следующую Уилл начал отбиваться и вырываться из твердых рук противника. Но той секунды оказалось достаточно дружку Маркуса, дабы зафиксировать захват и потянуть мальчика на спину. Уилл, с глухим стуком, приземлился на пол и ощутил тупую боль в затылке. — Вот ты и попался, уродец. Боб — а это был именно он: упитанный блондинистый мальчишка, один из близких кругов Маркуса (вместе с блондином остался на второй год учебы) — навис над самым лицом Уилла и растянул рот в противной усмешке. Уилл не долго думал над собственными действиями — удар кулаком пришелся блондину по челюсти. Несильный, но достаточный, чтобы откинуть недруга в сторону на пару секунд. Грэм уже хотел было подняться на ноги, но вот дьявол — его потянули обратно на спину, осели на его бедра и занесли первый удал, точно по скуле. Уиллу не удалось разглядеть лица. Мальчик только прикрыл глаза и зажмурился, наотмашь пытаясь отмахнуться. Его действия не были зафиксированными, скорее хаотичными и рефлекторными. И в момент, когда его кисти были перехвачены и Грэм ожидал продолжения ударов, ничего не последовало. Только лишь глухой удар, а затем мальчишка перестал ощущать чужой вес на собственных ногах. Уилл перестал слышать что-либо, помимо вибраций тел от ударов о грязное паркетное покрытие. И Уилл также не был уверен, кому конкретно принадлежали эти тела; мальчик только лишь отполз к стене и не спешил открывать глаза. Послышалось харканье, а затем пыхтение. За закрытыми веками Уилл мог различить только лишь быстро сменяющиеся тени, один за другим; он не спешил определять, что конкретно произошло. Возможно, ему пришли на помощь, но в стенах школы это казалось скорее сюрреалистичным. Только если учителя, которые так не ко времени оказались на четвёртом этаже здания — собрание коллег началось примерно час назад. Обидчики действительно нашли момент, чтобы напасть. Уилл поднял свой взгляд, когда до его ушей перестали доходить кряхтение и шипение. Боб и его братец сидели, развалившись по двум сторонам. Первый выл, схватившись за собственное колено, а его не менее жирный братец хныкал, держась за нос. И в нескольких метрах от обоих одноклассников стоял парень. Он неодобрительно смерил обоих взглядом. Кулаки русого паренька сжимались и разжимались, а дыхание было спертым. Словно не двоих крупных пятнадцатилеток он раскидал по углам, а пробежал пару километров. Русый был точно старшеклассником, посему было не удивительно, что Уилл не знал того. Мальчик продолжал жаться спиной к стене, но уже откровенно с интересом рассматривая своего неизвестного спасителя. И парень, видно, ощутил на себе острый взгляд ребенка — поднял на него свой собственный. Шоколадные глаза смотрели с интересом, тем не менее бледное лицо выражало равнодушие к происходящему. Он в ответ рассматривал Уилла. Грэм откровенно ощущал себя не в своей тарелке. Глаза, казалось, продолжали находиться на мокром месте, а облизнув сухие губы, шатен ощутил железный вкус крови и скривился, что не ушло от глаз старшего. Казалось, это и сподвигнуло русого к действиям. Преодолев расстояние, разделяющее их, он протянул руку Уиллу — предложил помощь. Зрительный контакт не прерывался, и мальчик думал, что ситуация переставала походить на прежнюю рутину. И ему лучше-бы подняться, собрать собственные раскинутые вещички и поспешить на выход из этого здания, но вот он принимает помощь незнакомца и поднимается на ноги. Чуть жмурится — боль ударяет под дых, но выпрямляется, а русый собирает раскинутые вокруг книги в рюкзак мальчика. Протягивает его, а затем во все том же молчании направляется к выходу, а мальчик, в последний раз окинув взглядом побитых одноклассников, спешит за незнакомцем. Идет за спиной — отстает на два шага, но и не спешить обгонять. Русый так ни разу и не оборачивается, и не замедляется, хотя явно ощущал чужое присутствие. Возможно, раздражался, но не показывал этого — шел к выходу из территории образовательного учреждения. Уилл следовал за ним. За спиной прозвенел звонок — на урок, который, для большинства, уже закончился. Шатен краем глаза заметил заинтересованные взгляды окружающих; ребята с нескрытым удивлением осматривали старшеклассника, а затем переводили свое внимание и на младшего, что с видом побитого щенка следовал за хозяином. Вплоть до выхода, где русый резко остановился и развернулся на все сто восемьдесят градусом — встал лицом к младшему. Уилл не успел остановиться следом и столкнулся со старшим. И хотел было сделать шаг назад, как ощутил себя на мгновение в невесомости, а затем и холодный камень под собственным задом. Русый усадил его на каменный забор и встал перед мальчиком. Рука его расположилась на скуле Грэма, фиксируя под нужным углом — явно рассматривал нанесенные удары. Мальчишка не воротился — не ощущал угрозы. Только непонимание и привкус благодарности.  — Спасибо. — Голос Уилла, казалось, разрезал плотное пространства между ними. Вывел старшего в очередной раз из мыслей и являлся сюрреалистичной материей в данный момент времени. Словно Уилл и не должен был благодарить старшего, только вот сам мальчик не был с этим согласен. Старший только кивнул на слова младшего, в последний раз зафиксировал его голову, а затем отпустил ее и стянул с собственной спины рюкзак — вытянул оттуда пачку с салфетками и протянул младшему. Бутылка с водой также оказалась в руке Уилла, и Грэм не сразу сообразил, что с ней следует делать. — Не благодари. — Спустя минуту тишины сказал незнакомец. — Приложи бутылку к щеке… Нет, не так, — старший говорил тихо, скорее себе под нос, но Уилл слышал каждое слово. Холодная бутылка перешла обратно в руки старшего, зафиксировалась на скуле Грэма и осталась там. В стороне послышалось мяуканье котенка — Уилл не был уверен, он не желал оглядываться в сторону. Он не понимал всех действий незнакомца, но чувствовал, что бояться ему более нечего. Страшные ребята, кулаки и унижение — все это осталось позади. За спиной младшего, в прошлом, которое будет стучать в стены разума Уилла несколько ночей подряд; кошмары станут долгим спутником мальчика, а главным героем его снов будет он сам, стоящий под руку с этим русым парнем. — Я Уилл, Уилл Грэм, восьмой класс. — Тишина между ними перестала казаться сгустком напряжения. Мальчик ощутил явный комфорт со стороны старшего и, довольный выводами, позволил и себе отбросить вежливую манеру общения. Старший ответил в манеру Грэму: тихо, дабы слова остались только лишь между ними, а ветер казался единственным гостем их уединения. — Приятно познакомиться, Уилл. Я Ганнибал Лектер, последний класс. — И мне приятно. — Я рад. И действительно, хоть улыбка не вырисовалась на лице старшего, но Уилл и без визуализации ощутил ее. Ощутил, а затем улыбнулся и сам. — Давай дружить, Ганнибал? Ганнибал удивленно моргнул. Казалось, чуть отстранился — не только физически, но и оградил себя от слов младшего. Так и было — Уилл более чем уверен, но продолжил сидеть на месте и ожидать ответа. Что конкретно тогда пронеслось в голове старшего — загадка для Уилла Грэма на последующие года. Часами, уже взрослый Уилл, будет перебирать перед собственным взором расплывчатые эмоции Ганнибала. Будет распознавать истинные мысли старшего, а в последствии сдаться — он не обратил должного внимания на глаза старшего, будучи двенадцатилетним и заглянуть внимательнее спустя года казалось не более чем желаниями. Но это будет через десяток лет. Сейчас же Уилл расплывается в улыбке, услышав долгожданный ответ: — Давай дружить, Уилл.