This Side of the Sky

Четверг. 12:19 День после розыгрыша Сириуса был похож на кошмар. На каждом уроке Ремус чувствовал на себе взгляды других учеников и слышал неясный шёпот, отскакивающий от стен. Он знал, что они говорят о нём. Именно этого он и ожидал. Но чего он никак не ожидал, так это того, что профессор Макгонагалл окликнет его после окончания своей лекции по трансфигурации. — Мистер Блэк и Мистер Люпин, останьтесь, пожалуйста. Ремус кивает и встревоженно встаёт, отказываясь смотреть в сторону Сириуса, когда остальные гриффиндорцы и когтевранцы выходят из комнаты. Как только класс полностью пустеет, Макгонагалл поворачивается к двум мальчикам и обращается к ним. — Теперь я не знаю, почему мистер Блэк пришел ко мне сегодня утром и сказал, что отказывается от роли Ромео... — голова Ремуса резко поворачивается в сторону Сириуса, но глаза другого мальчика устремлены прямо вперед. — ...но я предполагаю, что это как-то связано с этой бессмысленной войной розыгрышей. Это неприемлемо — поскольку у нас нет дублеров, а премьера шоу состоится завтра вечером, — так что, как вы наверняка уже догадались, просьба мистера Блэка была отклонена. Глаза Сириуса расширяются, рот уже готов возразить, но профессор поднимает руку и предупреждающе смотрит на него. — Это окончательное решение. Но я не поэтому попросила вас двоих остаться, — Макгонагалл опускает руку и смотрит на них поверх очков, её строгое выражение лица сменяется более мягким. — Я знаю, что вы двое были лучшими друзьями с тех пор, как поступили в Хогвартс, и я не позволю тому, что произошло в актовом зале прошлым вечером, разрушить это. Итак, — объявляет она, хлопая в ладоши и направляясь к двери кабинета. — Я надеюсь, что ни один из вас не покинет этот класс, пока вы снова не будете в хороших отношениях. Увидимся на репетиции, — с этими словами она уходит, позволяя двери кабинета захлопнуться за ней. 12:36 Воцаряется долгое молчание, пока мальчики смотрят на закрытую дверь класса, а затем медленно поворачиваются друг к другу. Ремус, как ни странно, начинает говорить первым. — С какой стати ты сказал ей, что бросаешь роль? Сириус хмурится, как будто ответ очевиден. — Потому что ты сказал мне, что хочешь покинуть постановку, но это я был тем, кто поступил неправильно. Решил, что это я должен уйти. — Но ты любишь играть Ромео. Сириус пожимает плечами и садится на один из столов, положив ноги на стул, стоящий перед ним. — А ты любишь работать со светом. Ремус молча смотрит на него. Вчера он не чувствовал ничего, кроме гнева на Сириуса, но сейчас... что-то, кажется, изменилось. Новообретенная самоотверженность Сириуса застаёт Ремуса врасплох. — Прости, что я накричал на тебя. Сириус качает головой и пренебрежительно машет рукой. — Не извиняйся, Лунатик. Я это заслужил. Теперь настала очередь Ремуса покачать головой и неуверенно шагнуть вперед. — Не важно. Мне не следовало повышать голос. И кроме того, — твёрдо говорит он, слегка вздёрнув подбородок, — я прощаю тебя. Сириус вскидывает голову, на его лице появляется недоумённое выражение. — Реально? Вот так просто? — Да, — кивает Ремус, медленно расплываясь в улыбке. — Это была блестящая идея, я должен признать, просто неудачное время, когда мой последний сон был о... — он резко останавливается, внезапно вспоминая, что Сириус видел, и тут же делает шаг назад. — Мне... Э-э... Мне надо делать домашнее задание. — Лунатик, подожди... Но Ремус уже ушёл. 12:51 Как он мог так ослабить бдительность? Как он мог забыть? Ремус съеживается, быстро шагая по коридорам замка, переосмысливая свой последний разговор с Сириусом с точки зрения другого мальчика. Наверное, он всё время думал об этом сне! А Ремус просто стоял там и вёл нормальный разговор с кем-то, кто знал, что он мечтает поцеловать его. Это было унизительно. — Направляешься в Большой зал на обед? — спрашивает голос, когда кто-то появляется перед Ремусом, преграждая ему путь. Он поднимает глаза, резко останавливается и видит, что это Дэвин. — Вообще-то возвращаюсь в гостиную, — отвечает Ремус, поправляя сумку с книгами. — Мне надоело, что люди пялятся на меня в маленьких классах. Не думай, что я хочу, чтобы на меня смотрела вся школа сразу, — он кивает на прощание и пытается обойти Дэвина, но тот, что повыше, повторяет его движения и преграждает ему путь. — Об этом, — говорит Дэвин. — Эта «школьная влюблённость», которую ты затеял, очень милая, но ты же знаешь, что вы с Сириусом были бы катастрофической парой, верно? Ремус моргает. Его рот открывается и закрывается, когда он пытается найти слова, чтобы ответить. — Я имею в виду, Сириус рискованный, и импульсивный, и энергичный, а ты... ну если ты извинишь меня за прямоту, то само определение зануды, — Дэвин почти смеётся. — Ты ему наскучишь ровно через три секунды. Не говоря уже о том, что кто-то из такой чистой семьи, как его, никогда бы не опустился так низко, чтобы встречаться с полукровкой. Ремус таращится на него. — Никогда не встречал пуффендуйца, который так заботился бы о чистоте крови. На этот раз Дэвин смеется, и смех его звучит искажённо, издевательски. Он слегка наклоняется вперед и смотрит Ремусу прямо в глаза. — Ну если есть что-то, что нужно помнить о пуффендуйцах, так это то, что мы очень преданны тем, кто нам дорог. И я забочусь о Сириусе Блэке. Сильно, — он хватает Ремуса за плечо и по-дружески трясёт, но его пальцы впиваются в рубашку Ремуса. — Поэтому я надеюсь, что ты поступишь мудро и останешься в стороне. Ремус чувствует жар, разливающийся по всему телу, и когда Дэвин пытается обойти его, Ремус в ответ преграждает ему путь, снова ставя их в оппозицию. — А если нет? Дэвин только смотрит на него сверху вниз и улыбается. — Тогда, полагаю, тебе придется приготовиться к тому, что твое сердце будет разбито. Потому что Сириус Блэк влюблён в меня. 21:01 Сказать, что у Ремуса был плохой день, было бы преуменьшением. Сначала его неловкая дискуссия с Сириусом, а теперь эта бесящая встреча с Дэвином. Он не знал, что делать и как себя чувствовать. Он знал только то, что он хотел избежать их обоих, поэтому он пропустил ужин и вместо этого поднялся в их спальню, задёрнул полог и плюхнулся на кровать. Он вытащил роман, который читал, и попытался начать главу, но его мысли всё время возвращались к событиям дня. Дэвин был мудаком, но он также сказал много вещей, которые были правильными. Сириус был влюблен в него — он сказал это в «Трех мётлах» на прошлой неделе. Это объясняло, почему Сириус на самом деле не реагировал на то, что он нравится Ремусу, и не показывал никаких признаков симпатии к нему. И даже если Сириус и любил его в ответ — а Ремус точно знал, что не любил, — Дэвин не ошибся, указав, насколько они разные. Сириус был... ну он был Сириусом. Он делал то, что хотел, независимо от того, что думали окружающие, в то время как Ремус, казалось, всегда искал разрешения. Может быть, когда-нибудь ему стоит попробовать быть более безрассудным. Раздается стук в дверь, которая со скрипом открывается. — Лунатик? — спрашивает голос Сириуса. Ремус кладёт книгу на прикроватный столик и садится, скрестив под собой ноги. — Да?.. — Можно войти? — Э-э... конечно, — Ремус смотрит, как Сириус отодвигает полог кровати, заходит за него и затем почтительно задвигает снова. — Ты в порядке? — небрежно спрашивает он, убирая с лица прядь чёрных волос, но намеренно не заправляя её за ухо. Он всегда любил, чтобы его волосы выглядели непослушными. — Заметил, что тебя не было на ужине. Пришёл проведать тебя. — На ужине? — Ремус смотрит на часы на своей тумбочке и понимает, что он сидел на кровати, обдумывая всю эту ситуацию, буквально несколько часов. Ой. — Я опять что-то натворил? — спрашивает Сириус, делая шаг вперёд. — Я думал, мы помирились сегодня утром в классе Макгонагалл, но ты избегаешь меня с... — С тобой всё в порядке, — настаивает Ремус, обрывая его и глядя на него снизу вверх. — Это просто... трудно. Неужели ты не понимаешь, что я чувствую? Выражение лица Сириуса — сама картина замешательства. — Что ты имеешь в виду? Что трудно? Ремус делает недоверчивое выражение лица. — Быть рядом с тобой, зная, что ты знаешь! Я не могу просто вернуться к... — Зная, что я знаю? Что я знаю? Что тебе приснилось, будто ты меня целуешь? — Сириус ухмыляется. — Наверное, половине ребят в школе снился такой сон, и они ведут себя просто замечательно. — Ремус только смотрит на него. — Что? — Ты действительно настолько глуп? — Прошу прощения? Ремус с трудом поднимается на ноги. — Может быть, это и не относится к «половине ребят в школе», но мне приснилось, что я целуюсь с тобой, потому что ты мне нравишься, идиот. И трудно быть рядом с кем-то, кто тебе нравится, когда он знает об этом и не любит тебя в ответ. Обычно очень ленивая поза Сириуса становится жёсткой и застывшей, его рот приоткрывается, а глаза слегка расширяются. Но это длится лишь мгновение, а потом к нему возвращается самообладание. Он засовывает руки в карманы куртки. — Что заставляет тебя думать, что ты мне не нравишься? Всё, что может сделать Ремус, — это рассмеяться. — Может быть, то, что ты прямо говоришь мне, что влюблён в Дэвина Дэвиса, или то, что ты знал, что я мечтаю поцеловать тебя и ничего не говорил об... Сириус целует его. 21:23 Я целую Сириуса Блэка. Нет. Сириус Блэк целует меня. Опять неверно. Сириус Блэк и я целуемся друг с другом. Они как будто оба вдруг повисли в янтаре или меду — их быстротечное поддразнивание резко обрывается и уступает место чему-то медленному и сладкому. Тёплый свет льется из окна, отражаясь на пологе, окружающем их, когда солнце начинает садиться. Ремус застывает в тот момент, когда их губы соприкасаются, его руки инстинктивно движутся вверх, чтобы схватить Сириуса за куртку и оттолкнуть его. Но затем голос в его голове шепчет прекратить бороться за контроль, и он замолкает, затем смягчается, притягивая Сириуса ближе. Это, кстати, приводит к тому, что Сириус спотыкается, толкая Ремуса на кровать и приземляясь на него сверху. Сириус слегка приподнимается, его волосы каскадом падают вниз, словно ручейки чернил, обрамляя их головы. — Извини за... я... я должен был... ммф. Ремус не даёт Сириусу закончить мысль, вместо этого целуя его в ответ. Сириус был прав — это как живопись. Всё давление и мазки кисти. Рот Сириуса чуть шире, чем у Ремуса, а это значит, что он окутывает его чудесным теплом. Его дыхание прерывается, когда Сириус облизывает его нижнюю губу, глаза вспыхивают, когда невысокий мальчик отстраняется и ухмыляется. Но в этот момент дверь спальни со скрипом открывается, и в комнату входят две пары ног. Сириус и Ремус замирают, когда голоса Джеймса и Питера заполняют пространство, только полог не дает им быть замеченными. — Они уже спят, да? — недоверчиво спрашивает Джеймс. — Похоже на то, — отвечает Питер. Одна пара шагов — уверенных и громких, определенно Джеймс — приближается к пологу Ремуса, а затем останавливается, словно прислушиваясь. Сириус демонстративно надувает щеки и задерживает дыхание, что только затрудняет Ремусу попытку оставаться спокойным и не разразиться смехом. — Спит как убитый, — шепчет Джеймс Питеру. — Здесь то же самое, — шепчет в ответ Питер. Им обоим требуется по меньшей мере двадцать минут, чтобы собраться в постель и окончательно заснуть, но Ремус, конечно, не возражает, и Сириус, похоже, тоже. Они лежат неподвижно, прижавшись друг к другу, голова Сириуса лежит на груди Ремуса, пока они не убеждаются, что двое других мальчиков спят. Затем Сириус медленно приподнимается на локтях, нащупывает волшебную палочку и накладывает на кровать заглушающее заклинание. 21:31 — Ты когда-нибудь... — Сириус. — Нет, — Ремус. — А ты хочешь... — Да. Смех. — Ладно. — Мне нравится твой смех. — Мне нравится твоё лицо. — Ну разве мы не поэтичны?