This Side of the Sky

Пятница. 22:10 Ремус стоит в ошеломлённом молчании, а Сириус наклоняется к Дэвину и целует его. Он не знает, смущаться ему или злиться, но, несмотря на это, адреналин, бурлящий в нём, говорит ему действовать. — Эй! — Ремус перекрикивает музыку, его толкают несколько пьяных пуффендуйцев, пытающихся танцевать. Сириус и Дэвин не реагируют, поэтому Ремус подходит прямо к столу и бьёт Сириуса по ноге. Сильно. — Я сказал «эй». Сириус прерывает их с Дэвином поцелуй, глядя на Ремуса сквозь полуприкрытые веки. — Какого хрена тебе надо? — невнятно бормочет он. Он снова подносит пузырек ко рту, но Ремус протягивает руку и выхватывает его из его рук, просто желая что-то отнять. Желая сделать его таким же безумным, как чувствует себя Ремус. — Отдай обратно! — требует Сириус, протягивая руку к нему и чуть не падая со стола в попытке вернуть его. — Оставь нас в покое, — рявкает Дэвин, замахиваясь ногой на плечо Ремуса. Ремус уворачивается и не сводит глаз с Сириуса. — Я думал... Я думал, что что-то для тебя значу, — выпаливает Ремус. — Но, наверное, я был просто ещё одним человеком, с которым ты хотел поцеловаться. Сириус, кажется, перестаёт пытаться тянуться за флаконом, и смотрит на Ремуса с немного растерянным выражением на лице. Он не признает ничего из того, что кричал ему другой парень, и вместо этого говорит: — Эта штука хорошо пахнет. Тебе стоит попробовать, — затем он снова поворачивается к Дэвину и целует его. Ремусу кажется, что он вот-вот взорвётся. У него возникает ощущение, что если он не уйдёт, то может кого-нибудь ударить. Чья-то рука ложится на его плечо. — Давай прогуляемся, — тихо говорит Лили. Ремус кивает. 22:19 Любой мог бы предсказать, что они снова окажутся в актовом зале, который, к счастью, пуст. Ремус поднимается на сцену, смотрит на пузырёк в своей руке и быстро разбивает его о землю. — Ремус! — Лили ругает его, но выражение её лица смягчается, когда она понимает, что он рыдает. Он падает на колени рядом с осколками стекла и прячет лицо в ладонях, плечи трясутся. Лили немедленно опускается на колени рядом с ним и обнимает его за плечи, держа его, пока он плачет. Они сидят так довольно долго. — Я думал... Я думал, что что-то для него значу, — говорит Ремус во второй раз за эту ночь. — Я знаю, — шепчет Лили в его волосы. — Именно поэтому я и не хотел его любить. Я просто знал, что что-то подобное произойдёт. Лили слегка отстраняется, садясь на корточки. — Но разве не лучше влюбиться и разлюбить, чем вообще никогда не влюбляться? Ремус горько смеётся. — Абсолютно нет. Влюбляться — хуйня. Лили открывает рот — скорее всего, отвергнуть это — но останавливается на полпути и нюхает воздух. — Что за запах? — она смотрит на разбитый флакон и розовую жидкость, просачивающуюся на пол сцены. — Это пахнет... снаряжением для квиддича и волосами Джеймса. Ремус хмурит брови, глядя на неё. — Нет, не так... это пахнет виски и кожаной курткой Сириуса. Они смотрят друг другу в глаза, и всё встает на свои места. — Амортенция, — говорят они одновременно. 22:31 — Выключите эту чёртову музыку, — требует профессор Макгонагалл, шагая через проход за портретом в гостиную Гриффиндора, как воин, ступающий на поле боя. В комнате мгновенно воцаряется тишина, музыка обрывается, и все головы поворачиваются к ней. Ремус и Лили стоят чуть позади, с благоговением глядя на то, как она командует комнатой. Сказать ей об этом было хорошим решением. — Сириус Блэк, — мягко говорит Макгонагалл, проходя сквозь толпу, которая расступается перед ней, и останавливаясь перед столом, на котором он и Дэвин стоят. — Выпей это, дорогой, — она протягивает ему пузырёк с сероватой жидкостью внутри, и Сириус, никогда не выступавший против этого конкретного профессора, повинуется. Почти мгновенно в его глазах появляется какая-то резкость, и он с ужасом смотрит на Дэвина. — Ты мудак, — шипит он — В обычной ситуации я бы отругала вас за использование таких сильных выражений, мистер Блэк, но в данном случае я считаю это оправданным, — Макгонагалл резко поворачивается ко второму парню. — Дэвин Дэвис, не могли бы вы пойти со мной? — все ошеломлённо наблюдают, как Дэвиса выводят из комнаты. Макгонагалл поворачивается в последнюю минуту перед тем, как закрыть за собой проход портретом, и говорит: — идите спать, дети. Думаю, на одну ночь хватит. И медленно, словно пробуждаясь от тумана, они так и делают. Студенты из других факультетов начинают шаркающей походкой пробираться к выходу, а гриффиндорцы остаются, чтобы помочь прибраться. — Что всё это значит? — спрашивает Джеймс, поправляя очки на носу. — Дэвин подлил Амортенцию во флакон, из которого Сириус пьёт во время финальной сцены постановки, — тихо объясняет Лили. — Я думаю, его вот-вот исключат. — Чёрт возьми, — выдыхает Джеймс, проводя рукой по волосам. — Как ты себя чувствуешь, Бродяга? Но Сириус смотрит только на Ремуса, его брови приподняты в центре лица. Он ломает руки. — Мне так жаль, Лунатик... Я... Ремус подбегает к нему и обнимает. — Тебе не за что извиняться, — твёрдо говорит он. — Это не твоя вина. Сириус напрягается на мгновение, а затем обхватывает руками Ремуса, горячо обнимая его в ответ. — Я знаю, — бормочет он, и у Ремуса возникает ощущение, что он говорит это скорее себе, чем кому-то ещё, кто может его услышать. — Эй, Лунатик? — через некоторое время он отстраняется, засовывая руки в карманы куртки. — Я слишком устал, чтобы идти наверх. Мы можем ещё раз переночевать на диване? Ремус слегка улыбается. — Конечно можем. 23:23 И они так и делают. Как только они заканчивают помогать убираться в общей комнате, а остальные гриффиндорцы поднимаются наверх, чтобы поспать, они устраиваются на диване вместе и смотрят в потолок, точно так же, как они делали это ночью не так давно. Ремус обнимает Сириуса, и тот сворачивается калачиком, прижимая их тела друг к другу под теплым одеялом. — Хреново, что мы не видим звезд, — говорит Сириус. Ремус кладет подбородок на макушку низкого парня. — Но они все ещё там, даже когда их не видно. Типа меня. Сириус фыркает, утыкаясь носом в шею Ремуса. — Это какая-то сентиментальная фигня, и ты это знаешь. — Ну да, — Ремус слегка пожимает плечами. — Я начинаю привыкать ко всей этой сентиментальной фигне. После этого они некоторое время молчат, пока Сириус снова не начинает говорить. — У меня есть ответ. — Хм? — На вопрос, который ты задал мне в чулане, — говорит Сириус, приподнимаясь на локте, — о том, что на другой стороне неба. — Да? — бормочет Ремус. — И к какому же великому выводу ты пришёл? Что на другой стороне неба? — Ничего, — решительно заявляет Сириус. — Или, по крайней мере, ничего из того, что меня волнует. И ты хочешь знать почему? — Ремус кивает, и Сириус смотрит на него, глядя прямо в глаза. Синие в карие. Карие в синие. — Потому что всё, что мне нужно, находится прямо здесь, — говорит он, — на этой стороне неба. Ремус просто смотрит на него, его лицо расплывается в улыбке. — Это какая-то сентиментальная фигня, и ты это знаешь. — О, заткнись и поцелуй меня.