***
Проворочавшись в дрёме полночи, юная тогрута обнаружила вокруг себя светло-серую дымку. «Видение…» — Подумала Асока, ступая смело вглубь дымовой завесы, которая, словно тяжёлое шерстяное покрывало, гасила все звуки. Под босыми ногами пружинящая стеклоподобная поверхность сновидения сменилась до боли знакомым ощущением камня, от самой сути естества которого веяло покоем. «Храм! Дом…» Костяшки пальцев непроизвольно сжались, и острые ногти впились в ладонь. Не успела первая капля крови упасть на пол, выложенный искусной мозаикой из разных пород камня, дымка, тягучая и мутная, словно молоко, расступилась, обрушив на девушку водопад звуков и запахов. Как это бывает во сне, ощущения были нечёткими, но от запаха сгоревшей плоти тогруте захотелось закашляться. Асока оказалась в вестибюле Храма. Главные Ворота, гордость храмовых смотрителей, сейчас представляли собой жалкое зрелище. Правая створка повисла на одной петле. Другой попросту не было. Сам вестибюль был испещрён кратерами, словно через него прокатилась война. Статуи выдающихся джедаев прошлого были разбиты, а постаменты — осквернены кровавыми символами, от которых слезились глаза. Повсюду лежали тела, большинство из которых было родианцами, но встречались и хорошо узнаваемые джедайские робы и белые доспехи клонов с отметками 501 легиона. Неведомая сила тянула леди Тано в сторону ворот. И вот она стоит на парадной лестнице. Перед воротами дымились остатки блиндажа, усеянные растерзанными телами клонов, навечно оставшихся на боевых позициях. Один горел, лежа на тяжелом повторителе. Ствол орудия был вырван с мясом, словно нечто откусило пласталь, как будто это была солома, и теперь этот куцый огрызок печально смотрел на небоскрёбы Галактического Города*. Однако, помимо мёртвых, медленно прогорающих тел, в глубине Храма было что-то еще. Оттуда, укрытый вуалью из гари, на Асоку смотрел самый странный B-1 из всех, что довелось видеть экс-коммандеру Великой Армии Республики за практически два года кровавой войны. Корпус машины отличался от стандартных моделей и был выполнен из материала с красно-лиловым отливом. С головы до ног дроид был покрыт шипами и цепями. Его «голову» венчали длинные рога, ребристые, зазубренные и одновременно острые, как будто растущие из нутра. На секунду тогруте стало интересно, чем там занималась эта необычная машина, но, видит Сила, девушка вскоре пожалела о своём любопытстве! Дроид что-то бессвязно бормотал, копаясь в распоротом животе клона. Нащупав манипулятором кусок плоти, дроид вырвал его из тела павшего солдата, поднёс к своей голове, на которой разверзлась пылающая огнём и похожая на пасть топка. Резким движением кровоточащий кусок отправился в огонь. Машину словно ударил ионный заряд. Корпус дроида выгнулся, размываясь в очертаниях и извиваясь в непредусмотренных конструкцией местах. От всей этой картины веяло чем-то потусторонним и неестественным. Словно машина была одержима ночным кошмаром. Тогрута сжалась от страха. — Нужно ещё живое… — проскрежетал B-1 и, подобрав свой зазубренный двуручный меч, отправился в глубины разрушенного Храма. Не успела эта безумная машина сделать и пары шагов, как Асока оказалась внизу лестницы, на площади перед Храмом, где она ранее видела прекрасный танец световых клинков. Девушка удивленно вскрикнула, когда увидела саму себя со стороны, словно смотрела на выпуск новостей. Лицо двойника из видения было исполнено решимости. Мечи расплывались в движении, разя пародии на клонов, облачённых в искажённые подобия доспехов второй фазы, выкрашенные неаккуратными мазками в кроваво-красный цвет. В небольшом отдалении лежала толстая карикатура на бравого солдата Республики в доспехах цвета издохшего несколько дней назад хатта. Его тело тлело и разлагалось буквально на глазах. Клинки в очередной раз описали дугу и, словно ножницами, отрезали голову последнему из самозванцев. Асока видела, как её двойник усталой рукой вытерла пот со лба, пытаясь перевести дыхание, но… Массивная трёхметровая тень, громыхающая при каждом шаге, с головой накрыла тщедушное тельце молодой тогруты. Асока из видения не испугалась, не дрогнула. Смерив тень презрительным взглядом, успокоив своё дыхание, девушка произнесла: — Я не боюсь тебя! Пусть я больше не джедай, но буду сражаться за мой дом и то, что мне дорого, до конца своей жизни, покуда руки могут держать мечи! За Орден! Размытой тенью двойник девушки, полный спокойствия, ринулся в неравный бой. От здания Сената летела LAAT. В канонерке был её учитель и друг. Он ей поможет, он всегда помогал и защищал её! Во всяком случае, делал всё для этого!***
Девушка проснулась, хватая ртом воздух. Её бил озноб, а Сила словно выжидательно смотрела на неё.***
Тих и величественен был Корусант, только не спал Палпатин. Политика отнимала у него большую часть внимания и сил, что вкупе с постановкой «оперы» в размерах всей галактики, оставляло для отдыха мизерные крохи суток. Оттого ситху было прискорбно, что сна не было ни в одном глазу. Попытка поспать была прервана наиглупейшим сном, каких ситх не видел уже очень давно: бело-чёрное существо бегало по его кабинету и вопило премерзким голосом: «Это всё моё! И Корусант! И Галактика! Это всё моё! Моя прелесть!» Проснулся Палпатин оттого, что на его пальцах начали подрагивать статические заряды. Ещё мгновение, и он бы обрушил на свою спальню шквал убийственных Молний Силы, чем демаскировал бы себя. В опасной близости от Храма джедаев это было подобно смертному приговору. «Надо устроить себе небольшой отдых. Я не могу провести нормально комплекс медитации и вынужден пребывать под Сокрытием Силы большую часть времени. Тёмная Сторона во мне застоялась и теперь требует выхода. А как дать выход ей, когда Тиранус в очередной раз не смог провести нормально интригу за моей спиной и его необходимо в очередной раз пожурить и спасти? Или когда Совет джедаев во главе с Йодой у порога кабинета с самого утра отирается, в очередной раз не осилив провальную интригу Дуку? После выслушать очередной миротворческий эпос от «Воинственной Королевы» вместе с поддакивающим царьком с Альдераана? Возможно, стоит выкроить время в графике и вдоволь попытать. По всем правилам», — размышлял Палпатин, сидя уже в своем кабинете, помешивая каф со специями в изысканной фарфоровой чашечке, неспешно смакуя любимые сладости, доставленные специально с Набу. — «В последнее время появилось чувство какой-то неправильности. Всё идёт по плану, но всё же интуиция предупреждает о неприятностях. Исард говорил о каком-то отчёте некоего капитана Скуратти. Нет. Не то. Какая-то глобальная угроза. Должно случиться что-то плохое. Такое было, когда мой учитель отрывался от своих вечных опытов, чтобы преподать мне урок». Канцлер прожевал кусочек нежнейшего пирожного, совершено не чувствуя его волшебного вкуса. На губах был привкус крови и запах собственного распоротого живота. Пальцы ощутили шероховатости суровой нити и приготовились ощутить колючую костяную иглу.***
— Скажи мне, мой юный ученик: ты знаешь, в чём разница между ложью и обманом? — Голос старого мууна был пропитан менторскими нотками и, казалось, пробирался в самую душу своим вкрадчивым тихим тембром. — Нет, учитель! — Поспешил правдиво ответить юный Палпатин, понимая, помедли он с ответом или солги, учитель мог дать разряд молнии прямо ему в кишки и был бы в своём праве. — Для лжи не нужно ничего. Она мелочна и ничтожна сама по себе. Ложь — это коррозия личности. В первую очередь ты запутаешь только себя и унизишь ею тоже себя, опустив свою личность на один уровень с базарной торговкой. — Мун придирчиво оглядел ученика, внимательно изучив шов. Юноша вздрогнул, но продолжил работу, надеясь, что мастера шов устроил. Были случаи, когда всё приходилось начинать снова и зашивать уже не одну рану, а целый десяток. — Для обмана, прежде всего, нужна идеальная память. Нужно помнить: что ты и когда сказал, с какой интонацией и какой скрытый подтекст имел в виду. Запомни все детали, и твой обман превратится в полезный инструмент. Мун прервался, неспешно пройдя к окну. Банкир по случаю благотворительного карнавала был облачён в старинные одежды. Его длинную голову венчал щегольский чёрный цилиндр, делая её похожей на трубу завода. На кофейном столике, подле рабочего места мастера, лежала маска альдераанской обезьяны, которая дожидалась своего часа. — Второе. Обман всегда строится на правде. Правда — это страшное оружие. Можно сказать часть правды, в большинстве своём этого хватает, чтобы разумный тебе поверил, но это будет ложь. Не сказать что-то — это тоже ложь. Ты должен сказать правду и только правду, но верно выделить слова, расставить акценты, добавить своё мнение, окончательно запутывая собеседника и приводя его к нужным мыслям, до которых он дойдет сам. — Юноша слушал учителя, затаив дыхание и показывая даже своей позой почтение. — Третье. Ум. Ты должен продумать всю цепочку своих действий. Главное — понимать цель, которую должен достичь обман. — Учитель тихо рассмеялся. — Большинство политиков думает, что они обманывают, но на самом деле лгут. Почему? — Глупый политик обещает, даже если он не собирается ничего делать. Истинный выслушает и сделает так, чтобы просящий сам подумал, что переменил решение или лично политик решил его проблемы. — Помни, мой юный ученик, обман — главное оружие политика, но оно крайне опасно…***
Палпатин поставил пустую чашку на тонкий расписной поднос. Да, тот день был судьбоносным. Тогда старый, выживший из ума мун показал юноше, что если тот будет плохо учиться, то просто умрёт. К чему он вспомнил именно этот день? Комлинк канцлера издал приятную мелодию, сигнализируя о вызове. Палпатин вопросительно повёл бровью. Его могли побеспокоить в это время, только если случилось что-то непредвиденное. — Исард? Я вас внимательно слушаю.***
В эту ночь сон не шёл сенатору от Набу от слова «совсем». Носимая под сердцем жизнь активно показывала, что своей неуёмной энергией явно пошла в папу, обеспечивая маме не самые лучшие минуты. Ещё и разные мысли лезли в голову. День в Сенате выдался очень насыщенным. В очередной раз в угоду этой глупой войне страдала социальная часть бюджета. Пусть в Ядре галактики войны будто не было, но чем дальше от центра, тем острее становилась гуманитарная катастрофа. Особенно это ощущалось во Внешнем Кольце. Сектор Чоммелль на данный момент времени страдал от колоссальной волны беженцев из Пространства Хаттов. Её родная планета — Набу — переживала не лучшие времена при не самом умелом управлении юной королевы, так ещё и открытые границы вытягивали из её народа соки. Остро встала перспектива эпидемии. Вся фармацевтика сейчас работала на войну, и ситуация на местах держалась на стабильном уровне только благодаря старым запасам. С тяжёлыми мыслями Падме всё-таки удалось сомкнуть глаза под утро. Сон пришёл как-то неожиданно. Просто одним рывком усталое сознание юной женщины погрузилось в сонную хмарь, которая вскоре рассеялась чередой образов.***
Вот она счастливая держит ребенка на руках. Энакин стоит рядом и тепло смотрит на них. Корусант. Сенат. Страх. Кровь. Много крови. Храм джедаев в огне. Башни горят, как факелы. Храм извергает из себя потоки бластерного огня. Красные фигуры вот-вот захлестнут его. Дождь не в силах потушить пожар в Галактическом Городе. Небоскребы пылают подобно лесу. Её пентхаус. Два синих клинка сошлись в жёстком клинче. Энакин стоит с занесённым для удара мечом над Оби-Ваном. Клинок замер, не в силах оборвать жизнь друга и брата. Клинок Оби-Вана тянется к её любимому. Глаза мастера пылают небесным льдом. Его рука не дрогнет. Боль. Жгучая. Лезвие меча Оби-Вана в её теле. Лицо джедая с горящими голубым светом глазами не выражает ничего. «Нет!» — От голоса Энакина, зажимающего рану на торсе единственной уцелевшей рукой, лопается декоративная каменная плитка.***
Сенатор проснулась в крике, перебудив всю прислугу.***
Последние сутки вымотали Энакина так, что он отрубился, едва поднявшись на борт челнока. Но сна ему не было суждено увидеть. Сила, чьим Избранным он был, имела другие планы. У «Рыцаря без страха» с видениями было всегда не очень хорошо. Не было в нём дара. Единственный раз, когда он видел что-то конкретное, был предостережением о смерти мамы. Но сегодня Сила послала молодому рыцарю целую череду чётких фрагментов. Сенат. Один из многих коридоров. Пахнет свежим ремонтом, краской и деревом. Толпа журналистов пытается пробраться через Алую Гвардию. — Владыка Энакин, как вы прокомментируете прозвище, данное вам в сети, — Колосажатель? — Владыка Энакин… — Владыка Энакин! Когда будут сняты с колов тела Бейла Органы и Мон Мотмы? Сколько ещё они провисят на внешней стене Сената?! Население их родных планет требует позволить им организовать похороны! Энакин остановился, разворачиваясь к репортеру. Его лицо украсил оскал, который с трудом можно было назвать улыбкой. И тут даже гвардейцы почувствовали себя неуютно. — А кто сказал, что это тела? Они живы и будут живы еще очень долго. Я и Чёрный Пёс об этом позаботимся. Космопорт Галактического Города. Ровные ряды клонов. Их чёрно-синие доспехи максимально отличаются от проклятой фазы два. Над его легионом реют траурные полотнища с символами покаяния на мандалорском языке. Чеканя шаг, к нему подходит хорошо различимый в Силе Рекс. Клон-ветеран отработанным движением снимает шлем… На Энакина смотрит его зеркальная копия. Ещё не сошли следы виброножа, которые ни с чем невозможно было спутать. Скобы сдерживали ровные швы. Но это было его лицо на Рексе! — Владыка! Карательный 501 Корпус «Мёртвая Рука» построен для проведения торжественного парада! Командир, веди нас к звёздам и дальше…***
Нервный смех командира заставил бойцов 501 легиона вздрогнуть.***
«Я умерла?» — подумала Жустин. Тело девушки словно плыло в тёплой воде. Жидкость держала её подобно рукам матери, постепенно разогреваясь, пока не достигла температуры тела. Перед её глазами начали проноситься звёзды, будто бы она находилась на корабле, который уходил в гипер. Звёзды слились в один источник света, тёплый, как сама жизнь. Внезапно движение прекратилось, и Жустин зависла над галактикой Небесной Реки во многих световых годах от нее. Галактика была заключена в сферу, отделявшую её от тёмного, как ночь, космоса, наполненного отвратительного вида тенями, жаждущими проникнуть под защитную завесу. Щупальца и сгустки мрака обвивали сферу кольцами, пытаясь сжать её, разломать и разрушить, но каждый раз, когда они готовились ударить, на их пути становились призраки Силы. Джедаи, ситхи и другие одарённые в едином порыве защищали завесу, ведя вечный бой после смерти, не давая достичь загребущим щупальцам цели: двух сфер внутри ядра галактики. Одна сфера была тёмной и холодной. Вторая же была подобна звезде. В них угадывались очертания гуманоидных фигур. С каждой смертью одарённого или простого обывателя к сферам через пуповину мироздания вливалась толика энергии. Внезапно девушку потянуло в темноту. Её тянуло через холод Хаоса, пронося через царства ночных кошмаров. Путь её, казалось, был длинною в вечность, но и он закончился, когда перед её очами засияла звезда. Другая галактика. Она была непохожа на её родную галактику. Там не было спасительной завесы, оградившей мир живых от кошмара, и от этого чертоги мёртвых представляли собой ощетинившийся орудиями неприступный бастион. Да, щупальца и сгустки смогли пробить стены, расколов крепость надвое, но она стояла, превозмогая всё обрушившееся на неё безумие Хаоса. Защитники твердыни бились в окружении, построившись в идеальную стену щитов и остро отточенной стали. Они медленно и дисциплинированно теснили порождения Хаоса, отвоёвывая миллиметр за миллиметром в ответной атаке. Их вели долг и отвага. На острие контратаки был он. Гигант в золочёных доспехах, ведущий воинство Ангелов Смерти — совершенных воинов гордой расы людей. Император Человечества, несущий право своё и бремя, даже будучи в пограничном состоянии между миром живых и мёртвых. Воин с раной в душе от предательства любимого сына, который будет биться, если понадобится, вечность, чтобы искупить его ошибки и свои. — Тебе не место здесь и сейчас, юное дитя! У тебя своё поле битвы во имя Его. — Кто вы? — Спросила Жустин, оборачиваясь на голос. Перед её взором предстала женщина. Её лицо было будто вырублено из стали. Она была облачена в доспехи, подобные броне Ангелов Смерти. На её груди гордо алел символ «I», в середине которого пылал праведным взором, излучая святой гнев, череп. — Я знаю, кем была, вопрос: ты знаешь, кто ты? — Я джедай, рыцарь, павший на Тёмную Сторону. — Нет. Ты отвернулась от Света? Он всё так же пылает в твоей груди? Жустин прислушалась к себе. Свет никуда не ушел, он стал только ярче в объятьях тьмы. — Тогда не знаю, кто я… — Ты стала истинной дочерью Человечества. — Но моя мать — сефи! — Много родов в человеческом роду. Многими дорогами шли дети Терры. Но все они одинаково любимы Им. — Пусть будет так, но этого мало… — Этого достаточно. Ты знаешь, кто ты! Ты человек! Теперь тебе нужен только путь. Прими же того, кто помог тебе в трудную минуту всем сердцем, стань его карающей десницей! — Я не могу… Тьма… — Она не властна над тобой, пока жива вера в Него в твоей душе. Уверуй, дитя. Прими свою судьбу. Возьми свет в одну руку и защити невиновных. Возьми тьму в другую и рази зло его же оружием. Прими Императора всем сердцем, и ты не сойдёшь с пути даже после смерти! — Я согласна! Женщина коснулась груди. Символ сполз с её доспеха и превратился в удобную печать. — Этим знаком я ставлю клеймо не на твоём теле. Этим знаком я ставлю клеймо на твоей душе. Теперь она стойка перед соблазнами варпа, покуда живёт в твоём сердце вера в Повелителя Человечества! Печать упала из разжатых пальцев в протянутую руку девушки, обжигая её праведным огнем, принимая сменившегося владельца. — Ступай же, новый Инквизитор! Неси имя Его. Даруй свет заблудшим и покаяние смерти еретикам! Последние слова женщины были слышны будто бы сквозь воду. Её образ истаял, оставляя свою частичку в душе Жустин, даруя ей щит гнева и презрения. Щит, уберегающий её душу от шёпота Лживых Богов. Место женщины занял Ангел, неуловимо чем-то похожий на Императора. От его фигуры исходил свет, и ночные кошмары слабели. Вокруг него была стабильность. Покой. — Идём со мной, дитя! Я отведу тебя домой. Свет душ моих сыновей укажет нам путь!***
Девушка проснулась. Инсигния, зажатая в правой руке, дарила живительное тепло, отгоняя дурные мысли. Жустин теперь не страшилась предначертанного. Она выжжет его священным огнём веры и напишет новое будущее кровью еретиков. Будущее, в котором вечно будет сиять Золотой Трон!