Карта души

Небо было таким ясным. Казалось, что ничего, кроме спокойствия нет. Сону шел, слегка щурясь от яркого солнца. На душе было так хорошо, словно все проблемы испарились. Мысли были где-то позади, где остался Рики. Никогда Ким не чувствовал себя с кем-то так же комфортно, как с Нишимурой. Это спокойствие, которое дарил ему парень, было таким дорогим для Сону, что он старался запомнить каждую грань своих чувств, каждое прикосновение, каждое объятие. Ники был для него домом, поэтому Ким сохранял каждое воспоминание о нем, будь это сегодняшние шутки по поводу его ночного похода к парню, или то, как он выглядел, стоя весь сонный, в одних лишь штанах, потирая припухшие глаза. Он огородился от всей токсичности, что ждала его дома, при помощи друга. Однако не всегда токсичность готова отгородиться от тебя. Сону пролез через кусты, закинул легкий рюкзак в приоткрытое окно и взлез по ржавой трубе на второй этаж, в свою комнату. Ким окинул взглядом комнату и прислушался, чтобы определить, спит ли отец, однако услышал, совершенно не то, что ожидал. Из соседней комнаты доносились тихие рыдания и голос сестры, а еще агрессивный голос отца. Внутри все застыло. Она все-таки наткнулась на него. Сколько раз Ким говорил ей не приходить сюда? Тем временем из комнаты продолжали доноситься рыдания и тихая мольба Суа. Ким вбежал в комнату отца, почти выломав дверь, и увидел то, что повергло его в шок: отец нависал над сестрой, придавив ее к кровати, и одной рукой держал девушку за волосы, а другой пытался снять потертые джинсы. Суа рыдала, клетчатая рубашка была распахнута, а губы продолжали проговаривать тихие мольбы остановиться. Внутренности Сону перевернулись, а в душе проснулась невиданная доселе злость. Спустя какую-то долю секунды парень оказался около мужчины и оттолкнул его от девушки, затем хорошенько врезав ему по носу. — И ты здесь… — с ухмылкой проговорил отец. — Хочешь повторить ее историю? — Какая же ты мразь. — выплюнул Сону эти слова, наполненные ядом, и накинулся на мужчину, собрав в руках всю силу и злость, которая у него была. Отец вцепился в сына также сильно, как и Сону в него. Суа в шоке подбежала, пытаясь остановить драку, и вцепилась ногтями в лицо мужчины, однако тот легко оторвал ее пальцы от себя и, взяв девушку за волосы, кинул ее в угол комнаты, приложив ее головой об тумбочку, из-за чего она на некоторое время была обездвижена. Отец снова переключился на сына, продолжая наносить удары, от которых Сону уже был не в силах защищаться. Мужчина замахнулся на парня еще, как вдруг, Сону проговорил, вложив в слова столько злости, ненависти и яда, сколько испытал за всю свою жизнь. — Ты не встретишься с мамой. Никогда. Ты попадешь в ад и будешь вечно гореть, мучаясь за все, что ты сделал. А я буду стоять рядом и смотреть прямо тебе в глаза, зная, что ты получаешь по заслугам. Я стану твоим наказанием. Мужчина на несколько секунд замер, в его глазах показался едва заметный страх, сверкнувший в потускнувших зрачках. — Закрой свой рот, гаденыш… — прошипел он и взяв Сону за прядь волос, с силой кинул его об зеркало, висевшее на стене. Стекло не выдержало и разбилось, падая на пол, создавая минное поле из осколков, на которое Ким нарвался. Кусок стекла воткнулся в голень, заставляя Сону вскрикнуть, почувствовав дикую боль. Парень согнулся пополам, чувствуя, как нога начинает словно гореть. Сону дрожащими руками дотронулся до раны, пачкая пальцы в крови. Однако Ким даже не успел опомниться, как получив еще один удар по голове. Пинки не прекращались, пока парень медленно, но верно, терял сознание от черепно-мозговой травмы и банальной усталости, смешанной с болью. Отчаяние. Хочется просто заснуть и проснуться в другой вселенной, где нет отца. Где всегда спокойно. Хочется умереть…

***

Рики словно сошел с ума. Пока глаза продолжали лить слезы, мозг думал, как вытащить Сону, и наконец, запустился, вспомнив, что Ким все это время убегал из дома через окно. Парень вскочил и, выбежав из подъезда, направился к обратной стороне дома, вскоре оказавшись около окна Сону. Немедля, Ники забрался в комнату и сразу же пошел на звук ударов, доносящихся из соседней комнаты. Войдя в помещение, японец ринулся к отцу Сону, оттаскивая того за кофту и ударил по носу, из-за чего у мужчины пошла кровь. Пока тот пытался понять, что произошло, Рики нашел взглядом, истекающего кровью, лежавшего в углу комнаты на грани потери сознания. Нишимура с ужасом смотрел на все это и уже хотел было подбежать к парню и помочь, но внезапно почувствовал, как его с силой оттаскивают за руку. Ники не мог поверить, что этот мужчина, отец Сону, мог такое сделать. Что он в принципе мог такое сотворить хотя бы раз. Злость закипала в юноше все больше и больше и, наконец, вылилась в чреде ударов в сторону отца, ставших скорее обороной, чем нападением. Однако, как бы Рики не был зол, он все равно не достаточно силен, чтобы драться со взрослым пьяным мужчиной в гневе. Именно поэтому очередной удар в лицо повалил Нишимуру на пол, заставив парня удариться головой о паркет. Мужчина медленно надвигался на парня, пока тот пытался справиться с головной болью, будто рассекавшей его череп надвое, и сильным головокружением. Только Рики оперся ладонями об пол, его схватили двумя руками за воротник рубашки и подняли, словно обессилевшего щенка. Никогда ранее парень не чувствовал себя более безнадежно, растерянно и испуганно. Однако его не пугала возможность быть избитым, его не пугала боль. Самым большим кошмаром для него был обездвиженный Сону, лежавший почти без сознания, весь в синяках и крови. Вот он — конец. Кровь застывает в жилах от ужаса, а голова мутнеет от боли и абсурдности ситуации. Внезапно за головой мужчины показалась ваза, вскоре начавшая движение вниз, прямо на его макушку. Нишимура поспешил закрыть лицо руками, чтобы осколки не попали в глаза. Ваза с громким дребезгом разбилась, разлетевшись на сотни маленьких кусочков и заставляя мужчину упасть без чувств на пол. Рики, воспользовавшись моментом, отскочил от него, оказавшись в другом конце комнаты. Рядом с отцом стояла худая девушка лет двадцати, смотревшая на мужчину шокированным взглядом. Это она разбила вазу о его голову. Она сделала это. Девушка опустилась вниз, рыдая от ужаса. — Я… Я убила его… Он умер… Рики с широко раскрытыми глазами смотрел на нее и на обездвиженное тело. Парень пополз к нему, чтобы проверить пульс. Нишимура дотронулся до шеи и нащупал артерию. — Он жив… Ники и девушка облегченно вздохнули. Надолго ли хватит этого облегчения? Внезапно парень вскочил и подбежал к едва прибывавшем в сознании Сону. — Сону… Сону… Ты меня слышишь? — спросил Рики, почти впадая в панику. — Рики… Ты что, здесь? — голос парня был охрипшим, а голова не соображала. Нишимура ничего не ответил и осмотрел Кима, заметив огромный осколок стекла в ноге. — Тебе нужно в больницу. Сейчас же. Я знаю одну неподалеку. Ники уже начал было пытаться аккуратно поднимать Сону, как вспомнил про девушку, сидевшую на краю кровати, не в силах остановить стекающие по щекам слезы. — Ты его сестра? — Да. — тихо ответила Суа и подошла к Сону, чтобы помочь японцу поднять его. Ким поморщился от боли. — Не надо идти в больницу… — прохрипел Сону. — Ты что, ебнулся? У тебя, блять, стекло в ноге! Оно может загноиться, если его не вытащить по нормальному. Давай, опирайся на меня, на больную ногу не дави. Поможешь дотащить его до больницы? — обратился Рики к девушке. — Конечно. — Суа судорожно вздохнула и взяла брата за второе плечо. — А как же отец? — Он жив. Оклемается. — сухо бросил Рики и потащил Сону на выход. К больнице ребята прибыли достаточно быстро, благо, Ники знал короткий путь. Лишь войдя в здание, парень закричал врачам: — У него стекло в ноге, помогите, пожалуйста! Только врачи подхватили Сону, Ким упал без сознания, которое старался поддерживать, пока японец с сестрой несли его. Нишимура свалился на пол от бессилия и напряжения, как и Суа. Рики смотрел пустым взглядом, как доктора уносят парня в палату, чтобы привести в порядок. Японец посмотрел на Суа, уткнувшуюся взглядом в пол. — Эй, все хорошо? — тихо проговорил парень. Девушка не ответила, лишь заплакала, роняя слезы на холодный кафель. К ним подбежала медсестра, усадившая их на койку в кабинете, и дала лед, чтобы приложить его ко лбу. — Ты его друг? — спросила внезапно Суа. — Да. — Давно вы общаетесь? — Месяца четыре. — тихо ответил парень. — Я и не знала, что он с кем-то общается… — прошептала девушка и еще одна слеза скатилась по худым щекам. — Ты, должно быть, дорожишь им. Скорее всего, и он тобой тоже. Нишимура промолчал, из-за чего тишина в комнате внезапно стала оглушающей. Но мысли были еще громче. Они разрывали мозг на сотни кусочков, крича, вызывая дикую боль. Ты, должно быть, дорожишь им. Она даже не представляет насколько. — Я, наверно, пойду. — произнесла Суа. — Позаботься о нем. — Но ты вся в синяках. — Такое не впервые случается. Справлюсь. Пообещай, пожалуйста, что присмотришь за ним. — тихо проговорила сестра Сону. — Обещаю. — голос глухим эхом отозвался о белые стены кабинета. Девушка поднялась и, хромая, вышла из комнаты. Только сейчас Ники приметил едва заметный, приторный запах амфетамина. Медсестра пришла через несколько минут и принялась обрабатывать нос Рики. — Ой, а здесь же еще девочка была. Куда пропала? — Наверно, в туалет вышла. — Ответил Рики. Вошел врач с документами и сразу направил проницательный взгляд на Ники. — Парень, скажи, пожалуйста, свое имя и имя твоего друга. — Он — Ким Сону. Я — Нишимура Рики. — Возраст? — Обоим по 17. — Что с вами случилось? — продолжил допрос мужчина. — Джэхо, оставь его в покое, у мальчика сотрясение мозга, ему нужен покой. Уйди со своими распросами, они потом сами все расскажут. Рики в этот момент готов был расцеловать эту женщину, так как все еще сам не до конца понимал, что произошло. Осознание приходило медленно, однако каждая его часть била, словно раскаленным ножом. И сейчас он точно не готов был объяснять это все незнакомому мужику с отсутствием тактичности. Врач ушел, оставляя медсестру наедине с парнем и бинтами. — Извините… А когда я могу зайти к другу? — В любое время. Скорее всего осколок из него уже вытащили и, если он в сознании, то может с тобой поговорить. Только без негатива, а то я слышала, у него сотрясение похлеще твоего. Женщина вытащила из ладоней Ники мелкие осколки вазы и перевязала порезы бинтами, все время спрашивая, больно ли ему. Рики было больно. Но не снаружи, а внутри. Сону все это время скрывал от него деяния своего отца. Все потихоньку начало складываться в единую картинку: отказы Кима переодеваться в одной комнате с Рики, всегда имеющийся при себе тональный крем, частые жалобы на боль при прикосновениях, сон в пижаме, покрывающей все тело, не оставляющей ни частички голой кожи. На душе было безумно гадко: отвращение смешивалось с чувством вины, грусть с болью, создавая единый мерзкий коктейль, прожигавший парня насквозь. Парень вскоре смог встать и пойти к Киму. Японец постучал в дверь и, не услышав ответа, вошел в палату. Сону сидел на краю койки и, сгорбившись, смотрел в пол. — Сону-я? Ты в порядке? — Тихо спросил Нишимура. — Рики? Да, все нормально. А ты как? — также тихо ответил Ким. — Ну уж получше, чем ты. — с ухмылкой ответил японец и сел напротив парня, на стоявшее рядом кресло. Ким издал еле слышный смешок и скривился от боли. Внутри Рики что-то оборвалось. — Почему ты не рассказывал мне об отце? — голос Нишимуры стал тяжелым и глухим. Сону отвел взгляд, уставившись в однотонную стену. — Я знал, что ты не оставишь это просто так. Я не хотел втягивать тебя в это. И вообще, жалею, что ты сегодня застал это все. — тихо проговорил Ким — Не хотел втягивать? — голос Рики повысился. — Жалеешь?! Ты мог сегодня умереть! — Но не умер же! — Сону, ты идиот?! Ты, блять, был без сознания! У тебя в ноге был осколок размеров с половину ладони. А если бы там все загноилось? А если бы этот осколок воткнулся в живот, а не в ногу? В шею?! Если бы там умер от потери крови? — Нишимура перешел на крик, едва ли не плача. — Ну умер бы и умер. Тебе-то что? — Как это, мне-то что? Я говорил, что не переживу, если с тобой что-то случиться. — слезы скатывались по щекам японца. — Я тебя люблю, кусок дебила, и не могу допустить того, чтобы ты умер! — Я тебя тоже люблю, поэтому не могу допустить того, чтобы ты во все это влезал. Мне сейчас безумно больно от того факта, что я не смог уберечь тебя от этого, что ты пострадал. — Сону на эмоциях встал с койки, абсолютно забыв о больной ноге. — Видимо не так уж и сильно любишь, раз не смог рассказать обо всем этом и врал мне 3 месяца. — проговорил Рики, почти захлебываясь слезами. — Я пытался… — Защитить меня? Это тебя надо защищать! Сону, тебя избивали, причем очень часто. А я общался с тобой, думая, что знаю тебя, думая, что ты, наконец, стал счастливее, но каждый день ты мне врал. Ты страдал, не говоря ничего мне, хотя я готов был разделить с тобой эту боль, как и делал всегда, но ты мне не доверился. Кто знает, что еще ты скрываешь? — То есть, теперь ты мне еще и не веришь? Замечательно… — Сону тоже начал плакать, абсолютно не контролируя эмоции. — И, Рики, это мне было хуево. Не тебе. Я испытывал это и не хотел, чтобы кто-то еще испытывал хоть каплю подобного. Ты говоришь, что готов был разделить со мной эту боль, а подумал ли ты обо мне? Хотел ли я делиться с тобой этим? — Ты просто мне не доверяешь… Может не настолько и дорожишь дружбой со мной, раз не делаешь этого. — А может это ты не настолько любишь меня, чтобы принять мое решение, а не обвинять меня в этом? — разбито прошептал Сону. — Может тебе вовсе не следовало останавливать меня тогда, на переходе? Ким быстрым шагом вышел из палаты, хромая. Рики лишь смотрел ему в след, видя, как он уходит из больницы прямо через главный вход, игнорируя зов медсестер. Нишимура несколько минут не мог осознать, что произошло, однако, когда туман эмоций и злости начал рассеиваться, боль стала невыносимой. Рики опустился на колени прямо в коридоре и горько заплакал, захлебываясь слезами и не веря, что такое вообще произошло. Казалось, что его разрывают тисками изнутри, не оставляя ни одного живого места, заставляя сердце облиться кровью. Теперь плутает по кладбищу не только Сону, но и Рики. Одиночество угнетало, среди надгробий показывались сотни образов, пугавших до безумия. Ким просто ушел. Неужели конец?