Love comes in all forms

Акира не помнил, когда это началось. Воспоминания подёргивались дымкой, стоило ему попытаться мысленно вернуться к тому времени, когда он только познакомился с Юске. Он спрашивал себя, когда эти чувства зародились в нём, но затуманенное сознание отказывалось давать ответы. Этого он вспомнить не мог. Но он чётко помнил всё остальное: приятную близость случайных прикосновений во время исследования Дворцов; бархатистый голос и тихий раскатистый смех; гибкость и в то же время твёрдость характера. С тех пор, как Юске присоединился к их команде, он всегда был таким. Понимающим, смелым, устремлённым к искусству… Ах, да. Сегодня во время ланча Акира получил от него СМС: «Я продолжаю искать источники вдохновения. Когда на днях я был в Леблане, я испытал непреодолимое желание что-нибудь набросать. Возможно, из этого что-то выйдет. Могу я сегодня приехать после школы с холстом?» Акира ответил согласием — у Призрачных Воров всё равно сейчас нет цели, и они могли позволить себе расслабиться. Поднявшись вслед за Акирой на чердак кафе, Юске медленно обвёл его удовлетворённым взглядом и улыбнулся. — Да, — кивнул он. — Я снова чувствую, как приливает вдохновение. Позволишь мне расположиться здесь? — Чувствуй себя как дома. Юске на удивление быстро полностью ушёл в себя. Обычно он любил немного поговорить, пока подготавливал рабочее место, но сейчас он был сосредоточен как никогда. Акира сидел за столом и мастерил отмычки, иногда, сам того не замечая, оглядываясь на Юске и приковываясь к нему взглядом на минуту-другую. Мольберт стоял обратной стороной холста к Акире, поэтому он не видел, что пишет Юске, зато видел его сосредоточенное лицо. Слегка сведя тонкие брови, он стремительно водил кистью, чередуя длинные мазки с короткими. Иногда пряди выбивались из его челки, но он поправлял их только тогда, когда они совершенно мешали ему видеть. Изредка он останавливался и, отклонившись немного назад и закинув ногу на ногу, уходил в размышления. Тогда его взгляд приобретал особую остроту, и Юске впивался им в холст, после чего закрывал глаза и опускал голову, задумчиво выдыхая. Посидев так, он снова выпрямлялся и с новой решимостью брал кисть. Эта увлеченность вызывала у Акиры лёгкую улыбку. Его радовало, что Юске успешно справляется с творческим кризисом, в котором так долго пребывал. Пусть и странно, что в этом ему почему-то помогла обшарпанная пыльная комната в закоулках Токио. Когда Акира заметил, что слишком уж низко склоняется над столом, он осознал, что на улице уже почти стемнело, и включил свет в комнате. Убирая инструменты в ящик, он с сожалением подумал о том, что Юске наверняка скоро начнёт собираться домой. На летних каникулах он, бывало, задерживался в гостях до последнего поезда, но потом никогда так не делал. Акира обернулся на него, всё ещё погруженного в работу. — Юске. Тот никак не отреагировал, продолжая с сосредоточенным взглядом покрывать холст мазками. — Юске, тебе сделать кофе? — попытался Акира ещё раз. Снова никакого ответа. — Ты не проголодался? Могу приготовить карри. И даже это не сработало. Кажется, вдохновение захватило всё существо Юске. Решив больше его не отвлекать, Акира пошёл вниз — кофе действительно не помешало бы сварить. Налив чашку и для Юске, он вернулся на чердак и, ничего не говоря, поставил кофе рядом с палитрой и кистями, а сам прошёл к дивану. Достав из сумки новую книгу, он откинулся на спинку и принялся за чтение. Он скучал по таким вечерам. Летом окно было открыто, и с улицы доносился негромкий, ровный гул спокойной жизни. Стоящая же теперь тишина обостряла все звуки, а с ними — и чувства Акиры. Шелест переворачиваемой страницы. Глухой стук кисти, откладываемой в сторону. Редкие низкие вздохи Юске. «Надо следить за временем», — подумал Акира, сползая по спинке дивана вниз. — …ира. Вздрогнув, он открыл глаза. Темно. Что-то лежало на лице. — Акира, — раздался сверху низкий бархатистый голос. Акира потянулся рукой к лицу и, нащупав обложку книги, убрал её и увидел наклонившегося над ним Юске. Тот сидел рядом, и Акира чувствовал макушкой тепло его бедра. — Мне очень жаль, но я увлёкся и, кажется, пропустил последний поезд. Чёрт. Он заснул. Знал, что надо следить за временем и вовремя проводить Юске до станции, но заснул. Впрочем… возможно, Акира сознательно позволил себе это сделать. Чувства в нём смешивались. — Ладно, тогда переночуешь здесь. — Благодарю за твою доброту, — улыбнулся Юске. — Я был готов идти до общежития пешком. Сев на диване и размяв затёкшую шею, Акира посмотрел на рабочее место Юске. Краски и кисти были уже убраны. Видимо, Юске не хотел его будить раньше времени. Кофе, давно остывший, остался нетронутым. — Как прогресс с картиной? Ты закончил? — поинтересовался Акира, посмотрев на Юске. На его лице справа от подбородка было небольшое пятно черной краски. — Да, — отозвался Юске после небольшой паузы. В его голосе внезапно возникло напряжение. — Как хорошо на тебя повлиял Леблан, — заметил Акира со смешком. — Можно взглянуть? Юске кивнул. Его лицо напряглось, и было сложно понять, о чем он думает. Не понимая причины такого волнения, Акира встал и прошёл к картине, и Юске последовал за ним. Акира обошёл мольберт и, взглянув на холст, выдохнул: — О, это же… «Я». Это не было похоже на обычный портрет. Акира на картине был изображён по плечи вполоборота, будто звал за собой, вглубь. Черты его лица, глаза, волосы — всё было написано короткими, четкими, незаметно образующими круги мазками, и эти мазки, спускаясь по шее и плечам, становились всё более рваными и беспорядочными. Взгляд невольно приковывался к глазам на картине. Смягчённые лёгкой улыбкой, они излучали какую-то глубокую нежность. Картина была похожа на торнадо — окруженные вихрем красок, глаза притягивали спокойствием. Собственное сердце ударило Акиру в голову. Юске весь день так корпел над… его портретом? — Как ты можешь видеть, не Леблан повлиял на меня, — раздался рядом голос Юске. Акира посмотрел на него расширенными от удивления глазами. Взгляд Юске был направлен на его творение, и на лице царила спокойная, нежная улыбка. — Как ты помнишь, я долго пытался понять, что меня так влекло в «Саюри». Я думал, что дело в её таинственной, чистой красоте. Именно эти попытки найти и запечатлеть истинную красоту привели меня в тупик. Но здесь я осознал, что ценность «Саюри» не в этом. Она в чувствах, которые она несёт. Ты тоже это заметил, не так ли? — Юске повернулся к нему, и его улыбка стала немного шире. — «Саюри» выражает самые светлые человеческие чувства: надежда, счастье, и любовь. Сегодня я понял, какой путь я должен избрать. Я хочу изобразить все стороны человеческой души. И начать я решил с собственных чувств. Акира чувствовал, как жар приливает к его щекам. Юске замолчал, и раскалённая тишина стала давить на уши. Акира знал, что надо что-то ответить, но мысли сбились в тугой узел, который он не мог так быстро распутать. В попытке на что-то отвлечься его взгляд остановился на пятне краски на лице Юске. Акира протянул к нему руку и провёл по пятну большим пальцем, чтобы его стереть, но засохшая краска не поддалась. Юске не отпрянул и ничего не сказал, опустив взгляд. Только теперь Акира заметил выступивший на вечно бледных щеках едва заметный румянец. «Собственные чувства»… Раз Юске выразил их, то и Акире пора раскрыть свои. Не убирая руки с подбородка Юске, он сделал к нему шаг и, собрав всю свою смелость, мягко прильнул к его губам. Поцелуй, простой и нежный, продлился всего пару мгновений, и Акира медленно отстранился. Юске немного опустил голову. Цвет его щёк был гораздо ярче, чем всего несколько секунд назад. От него исходил терпкий, горьковато-маслянистый запах краски — на таком близком расстоянии Акира смог его уловить. — Любовь принимает все формы, — полушёпотом повторил он то, что однажды сказал невзначай. Юске закрыл глаза и, подняв сведённые брови, кивнул. Стараясь не обращать внимания на своё сердце, отчаянно бьющееся куда-то вверх, Акира протянул свободную руку к ладони Юске и робко коснулся его пальцев кончиками своих. Холодные пальцы Юске дрогнули, и он, открыв глаза, посмотрел на их соприкасающиеся руки и неловко подался своей ладонью навстречу. Из-за наклона головы его челка опустилась, скрывая лицо, но обнажая порозовевшие уши. Акира плавно провёл рукой от подбородка к шее и погрузился пальцами в шелковистые волосы. Юске поднял на него взгляд блестевших нежностью глаз. — Акира, — немного глухо сказал он, наконец переплетя их пальцы и слегка сжав его руку. — Ты — мой свет. Эта мягкая искренность окатила Акиру горячей волной и заставила сердце забиться с новой силой, приливая кровь к лицу. На этот раз Юске не отводил взгляд, будто позволяя заглянуть в свою душу настолько глубоко, насколько возможно. Захлестнувшие Акиру чувства вылились в счастливую улыбку на его лице, и он снова подался вперёд, неосознанно надавив пальцами на затылок Юске. Тот, не сопротивляясь, приблизился сам, свободной рукой осторожно его обняв. На этот раз Акира, поцеловав его, чувствовал, что Юске ему отвечает. Их губы двигались нежно и мягко, расставаясь на крохотные мгновения и встречаясь снова. Поцелуй был долгим, гораздо дольше первого, и сладко-тягучим — кажется, оттого, что они оба давно желали этого. — У тебя… вкус кофе, — улыбнулся Юске, когда они медленно отстранились друг от друга. — Теперь и мне захотелось немного. — Уже поздно, так что жди до завтра. Акира посмотрел в сторону полок с постельными вещами. Проследив за его взглядом, Юске обнял его, опустив голову. — Пожалуйста, не стели мне отдельный футон.