Тернии и звезды

Вокруг стоял тяжелый густой запах разложения, забивающийся в легкие и оседающий на кончике языка противной горечью. Каждый вдох отдавался противным спазмом в желудке и Нацу впервые порадовался тому, что ничего не ел: расставаться с содержимым желудка ему хотелось меньше всего. Он лежал на чем-то мягком, но в бок кололись какие-то осколки. Голова противно ныла и ему даже не хотелось открывать глаза, чтобы узнать, в какую передрягу он угодил в очередной раз. Но он всё же открыл глаза и мрачно уставился на полуразложившуюся голову напротив. Сквозь потемневшую сгнившую кожу виднелась желтоватая кость. Один глаз лопнул, и из мутной кашицы выполз темный червь и исчез в грязных волосах трупа. Слегка поморщившись от отвратительного зрелища, Нацу перевернулся на спину. —Очнулся? — мрачно поинтересовались неподалеку. Нацу приподнялся на локтях и посмотрел на сидящего в противоположной части ямы Грея. Местом, в котором они очнулись, была яма, заполненная трупами разной степени разложения. Яма была довольно глубокой — темные очертания краев терялись на фоне неба. И тем, «чем-то мягким» оказалось чье-то вздувшееся тело, а острыми предметами — обломки костей. Найдя более-менее свободное место — всё же контактировать с трупами ему не хотелось — Нацу сел и оглядел себя. Одежда была грязной от пропитавшей её крови и сырой земли, во всем теле ощущалась противная ноющая боль. Рана на бедре больше не кровоточила, но всё еще отдавалась режущей болью при каждом движении. —И где мы? — поинтересовался Нацу. Грей поднял голову вверх, посмотрев на скрытое облаками темное небо, и пожал плечами. —В яме. —Да ладно? — иронично хмыкнул Нацу, — а то я не заметил. —А я что, по-твоему, расположение каждой ямы наизусть знаю? — огрызнулся Грей. Он нервно потер ладони о ткань брюк, но им это мало помогло. Сам парень выглядел не лучше: испачканный в грязи и крови, всклоченный и уставший. Он неожиданно рассмеялся, но изломанно и истерично, отчего Нацу стало еще хуже. — Мы вернулись к началу, — сквозь смех заметил Грей, стирая слезы с лица и оставляя на нем грязные следы. —Э? —Это, — Грей развел руки, показывая на дно ямы и окружающие их трупы, — могильник! Сюда Миротворцы скидывают скидывают трупы всех им неугодных! И мы здесь оказались по той же причине! —Но мы живы, — мрачно возразил ему Нацу. —А какая от этого польза? Отсюда не выбраться без посторонней помощи! Нам остается только ждать смерти от голода и обезвоживания. —Оптимистично, — буркнул Нацу и поднялся с земли. Поддаваться упадническому настроению Грея ему не хотелось и в отсутствие у них выхода из этой ситуации он не верил. Черт возьми, он волшебник из гильдии «Хвост Феи» а они всегда находят выход из ситуации, какой бы безвыходной она не была! А если и не находят, то создают его самостоятельно. Он ощупал стены. Земля была влажной и рыхлой, и, казалось, что от падения на них её удерживали только темные стебли какого-то кустарника. Нацу попытался зацепиться за неё и вылезти наверх, но ноги всё время соскальзывали и он падал обратно. Магия также оказалась бесполезной — он не мог придумать ни одного эффективного способа, как её применить. Да и вряд ли в таком состоянии Нацу был способен хоть на одно сильное заклинание. Он раздраженно ударил кулаком по стенке. Бессмысленные попытки спастись лишь изматывали и без того изнуренный организм. Грей все это время не сводил с него взгляда. Но в чужом взгляде ни капли поддержки, лишь глухая безнадега и отчаянье. Он не верил, что они могут спастись и абсолютно смирился с тем, что им придется здесь умереть. Скатившись вниз после очередной попытки вылезти, Нацу тихо чертыхнулся и принял сидячее положение. Нужно было отдохнуть. Всего лишь немного отдохнуть, а затем попытаться снова. —Бесполезно, — тихо заметил Грей. —Заткнись! — рыкнул на него Нацу. Он и сам прекрасно понимал, что не в отдыхе дело — даже если ему и удастся немного поспать, что казалось невозможным из-за разъедающего легкие трупного запаха, то банальное отсутствие у них еды и воды сведет на нет все усилия. Но упрямо, как и завещала гильдия, хватался за малейшие проблески надежды, игнорируя беспросветное отчаянье. Они помолчали. Сложно было сказать сколько прошло времени — вокруг было всё так же темно. Нацу подумывал воспользоваться магией и создать хотя бы пару слабых огоньков, чтобы не сидеть в темноте, но ему было не по себе от малейшей мысли о том, что он мог увидеть. —Ты говорил что-то про Миротворцев, — тихо заметил Нацу. Ему казалось, что тишина сводит с ума, и требовалось поговорить хоть с кем-то. Но рядом был лишь Грей. —Помнишь то место, откуда вы меня спиздили? —Ой, никто тебя не…— хотел было отмахнуться от такого явного обвинения Нацу, но прикусил язык. Всё же парень был прав, — и что? —Мы снова здесь. — невесело хмыкнул Грей, подтянув к груди колени и обхватив их руками, — эта яма расположена за главным зданием. Когда приходили другие волшебники, я убивал их, а после тела скидывали сюда. —И нас могла постичь такая же участь, — хмуро продолжил его слова Нацу. — Мне предстоит умереть вместе с трупами тех, кого я убил, — истерично хихикнул Грей, — иронично. —Я не намерен умирать. —Да это же не от наших желаний зависит! Сколько мы продержимся без еды и воды? Отсутствие воды и еды и правда являлось огромной проблемой. Хотя… Нацу скользнул взглядом по опять погрузившемуся в себя парню и тяжело сглотнул. Чисто технически: мясо оно же всегда мясо? Но тут же помотал головой, отбрасывая дурные мысли. Нет, нет, люди это не еда, их есть нельзя. —Почему? — выдавил из себя Грей, еще крепче обнимая себя руками. От Нацу не укрылось, что парень мелко дрожал, хотя было довольно тепло. Или это ему так казалось? —Почему что? —Почему вы не ушли?! — нервно заметил он, — когда Анна освободила вас… Вы ведь могли уйти! —Могли, — согласился Нацу, — и хотели. Но… я решил, что сначала нужно спасти тебя. —Зачем?! —Мог бы и спасибо сказать, —ядовито заметил Нацу. Грей поджал губы. — Это был идиотский поступок, — Грей отвел взгляд, — рисковать своей жизнью ради… ради кого? Ради убийцы, чудовища… Ты что совсем с головой не дружишь? —Я терпеть не могу подобных людей, — сквозь зубы процедил Нацу, — никто не имеет права решать жить человеку или умереть. Никто не имеет права сознательно убивать людей, словно их жизни ничего не стоят. И ты… —Я все это делал. — холодно усмехнулся Грей. —Именно, — согласился Нацу, — и мне нужно было прислушаться к Эльзе и Венди, что упорно и небезосновательно твердили, что тебя лучше бросить и всё такое, но я не смог. —Влюбился что ли? —Пошел к черту, — простонал Нацу. Он нашарил на земле что-то твёрдое и кинул в ехидно улыбающегося парня, умудрившись попасть ему в ногу. Грей потер ушибленное место и тихо хмыкнул. —Так почему решил спасти-то? — спросил Грей, вновь переводя на него взгляд. Ему хотелось понять, почему он пошел на это. Влияние Рейгана оказалось слишком велико — Грей и представить не мог, что кто-то просто так решился рисковать своей жизнью, чтобы спасти едва знакомого человека. Раньше их мотивы ему были хоть немного понятны — всё же на кону стояло довольно хорошее вознаграждение — то дальнейший поступок выбивался из всех привычных ему реалий человеческого поведения. —Потому что, — начал было Нацу и тут же замолчал. Что ему сказать? Потому что мне стало тебя жалко? Потому что я не хотел, чтобы ты страдал? Потому что ты мне понравился? Потому что…— потому что я увидел в тебе себя. Грей удивленно посмотрел на него. На подобный ответ он рассчитывал меньше всего. — Я смотрел на их отношение к тебе… Что ты для них больше ценная вещь или же интересная зверушка из-за своих способностей, и не мог перестать думать о том, что меня могла ждать подобная участь. А может даже еще хуже… Поэтому и понял, что должен спасти тебя. Потому что знал, что ты не такой. Что ты не чудовище, не монстр, как говорят другие, а всего лишь человек, попавший не в то место, — выдохнул он, не обращая внимание на растущее удивление в глазах парня, — можешь смеяться, если хочешь. Но Грей не смеялся. Он лишь потупил взгляд и уткнулся носом в колени. Но даже в темноте Нацу различил как покраснели его щеки. —Тебе холодно? — поинтересовался Нацу, заметив как парень дрожит и пытается еще сильнее прижать ноги к груди. —Так всегда, — шмыгнув носом, тихо отозвался Грей, — я обычно не чувствую холода, но после того как использую… «силу»… почему-то морозит. Нацу поднялся и пересел ближе к парню. Он едва ли мог понять собственные чувства: с одной стороны он все еще испытывал к нему слабое отвращение, после увиденного в клубе, но с другой, видя его таким: дрожащим и совсем беззащитным, Нацу почему-то очень сильно хотелось о нем позаботится. Он осторожно обхватил его ладони своими. Грей перевел взгляд на их сплетённые ладони, но выдирать их не стал. — Ты теплый, — тихо пробормотал Грей, неожиданно слабо улыбнувшись, — у огненных магов всегда так? Мило тоже всегда была горячая, мы её зимой как грелку использовали. Почему-то комнаты в приюте очень сильно продувало, и с наступлением холодов в них становилось очень холодно. А одеяла были очень тонкими, и мы с Шого по ночам пробирались в комнату к девочкам и спали у них. — Вы с этим Шого были близки? — осторожно поинтересовался Нацу. У него остались не самые положительные эмоции после встречи с Раймони, но, кажется, он много значил для Грея. —А что подразумевается под «близостью»? — рассеяно поинтересовался Грей и невольно придвинулся ближе, практически соприкасаясь с ним плечами, — мы мечтали о совместном будущем. Мы вместе воровали яблоки из сада миссис Терезы. Мы спали в одной кровати, читали одни и те же книги, жили вместе на протяжение долгого времени. Мы учились друг на друге целоваться. Это можно назвать близкими отношениями? —Д-да, вполне. — Шого был моим единственным другом, — пожал плечами Грей, — Конечно, были еще Мило и Анна, но всё же они девчонки. — Он сказал, что хочет тебя убить, — отстраненно заметил Нацу, упорно борясь со странным негодованием, возникшим после фразы про поцелуй. Конечно, на самом-то деле, в этом нет ничего особенного, просто эксперименты, но… — После…ритуала, — с заминкой начал Грей, — я тоже начал ощущать это. Не знаю, как объяснить правильно, но похоже то, что с нами делали, влияло и на психику тоже. —Это? —Понимание того, что ты неправильный. Что они — те другие, кто так же принял участие в подобном ритуале — тоже неправильные. Что мы просто не должны существовать в этом мире. И, наверное, внутри нас запрограммировано подсознательное желание избавиться от друг друга. Я…поддался этому, а Шого сбежал. — Грей мрачно уставился на собственные руки. Казалось, воспоминания причиняли ему практически физическую боль. Нацу укорил себя, что завел этот разговор, но всё же ему было безумно интересно узнать, что происходило с ним до знакомства. —Я оправдывал себя тем, что это была защита, — спустя пару минут молчания вновь заговорил Грей, — они ведь первые нападали, а я лишь защищался… Но, черт возьми, я ведь убивал их. Выбирая между убить или быть убитым я малодушно выбирал первое. И, должно быть, Шого это моя расплата за все грехи. — Или эта яма, — слабо улыбнулся Нацу. Грей тихо фыркнул. —Или эта яма. Он вздохнул и придвинулся ближе, кладя голову ему на плечо. Нацу вздрогнул и покосился на парня, но тот лишь смотрел в противоположную стену безразличным взглядом. — Расскажи что-нибудь, — тихо попросил Грей. Тишина сводила его с ума, воскрешая самые отвратительные воспоминания. Ему до ужаса вновь захотелось выпить какую-нибудь из настоек миссис Терезы и уснуть пустым сном, без каких-либо кошмаров. Грей часто думал о смерти, но никогда не хотел, чтобы это было так: медленно и мучительно умирать от голода и обезвоживания, вместе с этим сходя с ума. Если и умирать, то быстро и безболезненно — он не боялся боли, а просто устал от неё. Потому что вся его жизнь была наполнена болью. Грея посещали мысли о том, чтобы попросить Нацу убить его, но он отмахивался от них — почему-то ему невероятно не хотелось оставлять странного — по меркам Грея- парня в одиночестве и с таким тяжким грехом. Кроме того, Нацу был первым, кто увидел в нем человека после последних событий. Даже Грей себя уже таковым не считал, смирившись с статусом чудовища, как часто шептались и называли его за спиной Миротворцы. Кроме того, Нацу нравился ему. Точнее Грею нравилось то, каким человеком он был: смелым, добрым, верным и заботливым по отношению к своим друзьям. Грей хотел быть таким же, но едва ли мог — тлетворное общество Рейгана дало свои плоды и семена сомнения в людях, которые тот посеял в его душе, проросли ядовитыми цветами, что отравляли сознание. Но…он бы смог измениться, если бы рядом с ним был бы кто-то вроде Нацу? Вдохновившись его примером? Даже не в качестве близкого человека, а хотя бы друга? Ни Мило, ни Анна, ни уж тем более вечный параноик Шого не были такими. И Грей любил их, искренне любил, но они подкармливали его демонов вечными сомнениями и недоверием. А еще он был теплым. И симпатичным. И… — Меня воспитывал дракон, — слегка задумавшись выдал Нацу. Чужая фраза выдернула Грея из его мыслей, плавно уходящих в явно неподходящую для ситуации плоскость, и заставила непонимающе посмотреть на него. —Ты же шутишь? — опасливо поинтересовался Грей, не желая верить в услышанное. Все найденные им плюсы в парне плавно перечёркивались пониманием, что похоже парень всё же не особо дружит с головой. —Нет, — вполне серьезно отозвался Нацу, — его звали Игнил и он был моим отцом. —Ммм, — глубокомысленно заметил Грей, судорожно воспоминания правила общения с психами. —Не, не, — тут же прервал его размышления Нацу, слегка покраснев, — приемным отцом. Он нашел меня в лесу и приютил. Заботился, обучил магии и всё такое. —А, — тупо отозвался Грей, — но…эм…драконы это же сказки? —Магия это тоже сказки, — ехидно заметил Нацу и взмахнул рукой. Ладонь тут же охватило слабое пламя, освещающее участок ямы, где они сидели, — а, ой. Грей тихо хмыкнул, принимая поражение, и слегка прищурившись, вгляделся в слабое пламя. —Это так забавно, не находишь? В нашем мире магию превозносят как что-то чудесное и правильное, хотя её можно использовать чтобы сделать больно. Чтобы убить. —Тут всё зависит от человека. — тихо ответил ему Нацу, придвигаясь еще ближе, — магия это инструмент. Человек сам решает чем станет топор в его руках: оружием или инструментом для добычи дров. —Выбор, — рассеяно отозвался Грей, — а есть ли этот выбор вообще? Я не хочу быть таким. Но разве я решал? Всё решили за меня. Меня сделали этим оружием против моей воли. Нацу промолчал. Что говорить он не знал, да и казалось что слова только всё испортят. —Всегда есть возможность всё исправить, — заметил Нацу, не выдерживая воцарившуюся тишину. —Может и так. Только для этого явно нужно не находится в глубокой яме без возможности выбраться, — не смог сдержать ехидного замечания Грей. —Должен быть способ, — напряженно отозвался Нацу, вновь осматриваясь вокруг, — хоть какой-то. —Тебе не надоело? — в голосе Грея уже не было яда, а лишь усталость, — просто смирись уже. —Никогда. — резко возразил ему Нацу, — надежда есть всегда. Грей пожал плечами, показывая что не намерен ему больше как-то возражать. Если раньше чужой оптимизм раздражал, то теперь ему было уже всё равно. От скуки он тоже посмотрел на стены и неожиданно нахмурился. В архиве в центре книг было меньше, чем в приюте, но они имели более глубокую направленность. И помогая мисс Юни и порой доктору Амо в работе, он прочитал множество самых разных текстов. Большинство из них запомнились обрывками, но вот атлас растений, растущих в саду возле их общежития, почему то отложился в памяти. В большей степени, конечно, Грей изучал его в поисках подтверждения слов Саймона. Ничего подобного он про терновник не нашел, зато обнаружил интересную особенность: стебли были очень крепкими и вполне могли использоваться в качестве веревок. Единственной проблемой были острые шипы, которые располагались слишком близко и густо по темным ветвям. Грей резко сел, отлипая от Нацу, и уставился на собственные ладони. Любой другой человек бы потерял бы много крови и боль бы не позволила ему долго продержаться на них. Но доктор Амо научил его одному забавному трюку: из-за особенностей собственной магии Грей мог замедлять кровообращение и абстрагироваться от боли. И возможно мог бы выбраться по ним. —Надежда есть всегда, — пробормотал Грей, подходя к терновым ветвям, насквозь прорезающим землю. Он поднял голову вверх: ветви тянулись до самого края ямы. Тяжело сглотнув, Грей обернулся к недоумевающему Нацу. — У меня есть идея как выбраться, — неуверенно пояснил Грей, — я вылезу, найду веревку и вытащу тебя. —Почему я просто не могу выбраться по твоему пути? —нахмурился Нацу. Он не мог отделаться от странных сомнений, одолевающих разум. —Ты едва на ногах стоишь, — возразил Грей, — ты мне не доверяешь? Нацу замялся. С одной стороны, причин не верить парню у него не было, но вдруг… —Я тоже не верил вам, — тихо признался Грей, — но ты рискнул своей жизнью, пытаясь спасти меня. Так что позволь мне вернуть долг. Слова парня хоть и прозвучали довольно цинично, но от Нацу не укрылось как он смутился. —Хорошо, — согласился Нацу, — я подожду. Грей нервно вздохнул и повернулся к ветвям. Он и сам сомневался в том, что планировал сделать. Глубоко вздохнув, он, как и учил доктор Амо, сконцентрировался на ощущениях. Было страшно — он редко когда использовал силу осознано и боялся, что ничего не получится. Но, несмотря на все опасения, всё же удалось — тело охватил знакомый холод и сердцебиение замедлилось. Было странно осознавать эти ощущения, но они казались какими-то привычными и родными. Грей ухватился за стебли и попробовал вскарабкаться вверх. Но руки соскользнули и он рухнул вниз. Но тут же вскочил и повторил попытку. Стебли были скользкими и голыми руками ухватиться за них было сложно. Зато шипы могли послужить подобием страховки. Тихо чертыхнувшись, он потянулся к стеблю и обхватил его поверх шипа, позволив шипу глубоко войти в кожу. Проигнорировав слабую вспышку боли, Грей повторил эксперимент со второй рукой. Идея, на удивление, оказалась рабочей — теперь руки хотя бы не скользили. Занятия Рейгана пришлись кстати — имея подобие опыта, Грею было нетяжело карабкаться вверх, но боль в ладонях и общая усталость здорово замедляли. Но крепко стиснув зубы, он упорно лез вверх, желая если уж не спастись самому, то помочь другому. Вокруг вновь воцарилась тишина, стоило парню исчезнуть в темноте. Нацу цеплялся за чужое шумное дыхание и шорохи, создаваемые стеблями, но вскоре пропали и они. Оставшись в одиночестве, он тяжело вздохнул. Нацу ненавидел ждать. Вся его натура призывала действовать, а не сидеть на месте. Он поднялся и, прихрамывая, подошел к части стены, которую оплетали темные стебли терновника. Грей был прав — из-за раненой ноги, он едва ли мог ходить, не то что карабкаться вверх. Снова сев на холодную землю, он вытянул ноги и поднял голову в небо. Нацу не до конца верил в то, что Грей вернется. Всё же причин у него для этого никаких, ведь это Нацу был идиотом, который надумал себе сказочек о спасении «невинной» души. Для Грея же он был никем, и если тот не спасет его, то Нацу даже не удивится. Но…но в глубине души всё же теплилась слабая надежда, что он всё же вернется. Даже если и не из-за симпатии, то ради «возвращения долга», как выразился сам парень. Время тянулось мучительно медленно, но ничего не менялось. Он так и оставался совершенно один в этой темноте и тишине, которые медленно сводили с ума. —Да пошло оно всё, — прорычал Нацу и поднялся. Он попробовал вскарабкаться по стеблям, но ладони постоянно соскальзывали, а ногу свело болью и он упал на землю. Нацу зло ударил кулаком по земле. —Да какого черта это всё происходит со мной?! Почему никогда ничего не может пойти нормально?! Не-е-ет, обязательно должна произойти какая-то хрень! Зачем я вообще уговорил девочек пойти на это задание?! Нужно было выбрать другое и тогда бы всё было хорошо! —Ты чего разорался? — поинтересовались сверху. Нацу открыл глаза и недоверчиво посмотрел наверх. Рядом с ним болтался кончик веревки. Он сел и осторожно подергал её, словно не до конца веря в то, что она реальная, но та была настоящая и крепко привязана к чему-то сверху. —Ну ты там где? —Я…а да, сейчас! — Нацу ухватился за веревку. Карабкаться по ней было намного легче, хоть ногу порой и сводило судорогой. На самом верху стопа соскользнула с мокрой земли и он чуть не упал, но чужая рука крепко сжала запястье и помогла удержаться. Грей помог ему вылезти на поверхность и они оба устало повалились на землю. Нацу судорожно глотал свежий воздух, который после трупного смрада ямы казался ему самым вкусным. —Ты вернулся, — выдохнул Нацу, поворачивая к нему голову. —Я ведь обещал, — слабо улыбнулся Грей и Нацу невольно улыбнулся в ответ. *** Ванная комната была выложена черной плиткой. Глубокая чаша из черного мрамора, заполненная водой, по которой плавали белые лепестки лилий, располагалась возле панорамного окна, из которого виднелся весь город, в ночи сияющий множеством ярких огней. Сама комната освещалась лишь светом множества свечей, расставленных по полу. Рядом с чашей располагалось высокое зеркало в темной резной оправе. Дверь открылась, впуская в ванную тусклый свет из коридора и пару. Эмель неотступно следовал за девушкой, но зайдя внутрь, остановился не доходя до чаши с водой. — Эмель, помоги мне, — махнула рукой девушка, снимая тонкие черные перчатки и позволяя им упасть на пол. По бледной коже вились трещины, словно по расколотому фарфору. Эмель послушно подошел сзади и аккуратно развязал ленты корсета. Ослабленное платье упало на пол, оставляя девушку в одном белье. От левого плеча до правого бедра и вниз по ноге змеились точно такие же трещины. Девушка, не обращая внимание, на отметины собрала густые черные волосы в высокий хвост и, сняв белье, шагнула в воду. Эмель скользнул взглядом по трещинам и поджал губы. С каждым днем, состояние девушки ухудшалось — нестабильная отравленная магия убивала своего носителя. Но ту, казалось, это совершенно не беспокоило. Её спокойствие Эмель слабо понимал: конечно, мальчишка поможет, но всё же… Девушка обернулась и поманила его к себе. Он послушно шагнул вперед, оказываясь рядом. —Дорогой, что тебя беспокоит? — мурлыкнула она, оплетая его шею руками и слегка касаясь своими губами его. Эмель стоически сдержался от того, чтобы не поморщится: губы девушки были холодными, словно к нему прикоснулся мертвец. Впрочем, было глупо ожидать, что та, чье сердце давно не бьется, будет хоть насколько-то теплой. —Не был ли наш план изначально провальным? — осторожно поинтересовался он. —Только не говори, что тебе жаль мальчика, — фыркнула она, слабо улыбаясь. Холодная мокрая ладонь скользнула по шее, слегка оглаживая, и легла на грудь. — Не то, чтобы жалко…— Эмель отвел взгляд. На самом деле, ему и правда было немного жаль Грея, пусть и обычно он не проникался к испытуемым симпатией, — я просто беспокоюсь, что когда всё дойдет до ритуала изъятия, то ничего не получится. —Ты паникуешь раньше времени, — покачала головой девушка, — лучше давай примем ванну вместе. —Прошу прощения, — выдохнул Эмель отстраняясь, — но у меня еще есть работа. —Ну иди работай, — хмыкнула девушка, отворачиваясь к окну и погружаясь в воду. Эмель быстрым шагом вышел из комнаты и направился к лестнице. Работы на самом деле у него не было, лишь одно дело, которое могло и подождать до утра. Но он прекрасно понимал, что совместным сидением в ванной это не закончится, а сегодня ему хотелось не просто секса. Ему впервые за всю свою долгую жизнь хотелось тепла. Остановившись возле неприметной двери, Эмель осторожно постучался. Он сунул руку в карман брюк и нервно стиснул флакончик, надеясь, что он не понадобится. —Войдите, — чужой голос прозвучал глухо из-за закрытой двери. Он толкнул дверь и вошел в спальню. Рейган сидел на кровати спиной к двери и даже не обернулся посмотреть на визитера. Из одежды на нем было лишь полотенце, обмотанное вокруг бедер, а с темно-алых кончиков волос по спине скатывались капельки воды. Эмель подошел к нему и осторожно провел ладонями по напряженной спине, мягко оглаживая. Рейган шумно вздохнул, невольно подставляясь под аккуратные поглаживания, которые уносили прочь застывшую в мышцах боль. —Амо, — тихо заметил он, не оборачиваясь. —Рей-Рей, — выдохнул Эмель, упираясь коленями в матрац и утыкаясь носом в его макушку. От мокрых волос пахло травяным шампунем и совсем немного дымом и железом. Его собственный запах, который Эмель практически забыл. Рейган мало кому позволял подобным неуважительным образом сокращать собственное имя. На самом деле только Юни, которая была для него любимой младшей сестренкой, пусть не по крови, но по духу. Эмелю же разрешение не требовалось: все же Амо был намного старше него, и Рейган для него навсегда остался тем отчаявшимся сломаным молодым мастером, которого он практически вытащил с того света. Их первую встречу Эмель помнил до сих пор: точнее помнил то сообщение, встревоженную Терезу и два полутрупа на диване в гостиной приюта. Единственные выжившие, которых люди Терезы нашли на останках гильдии «Mayflowers Tree». Помогло им выжить только чудо и силы Эмеля: ему пришлось практически по кусочкам собирать кости в ногах Юни, чтобы та не утратила способность ходить. Но даже самая сильная магия не способна полностью исправить ситуацию: колено, от которого по коже уже распространялся некроз, пусть и было цело, но Юни всё еще мучали боли. Рейган бы не выжил, пусть его травмы и не были столь критичными как у Юкисомэ, если бы не Тереза. Она раскрыла Эмелю свой секрет, позволяющий ей цвести подобно саду младшего брата, несмотря на то, что срок жизни плавно подходил к 100-му году. Эмель так и не рассказал ему, какую цену они заплатили за спасение его жизнь — Рейган, хоть и казался всем холоднокровным ублюдком, был довольно чувствительным, особенно к детям, и это могло его ранить. Но Дерд невольно остался должен Терезе и с тех пор работал на неё. —Зачем пришёл? — поинтересовался Рейган, но даже не попытался уйти от прикосновений. —Соскучился, — хмыкнул Эмель, перемещая ладони ему на грудь. Он знал, что Рейган до сих пор не избавился от знака гильдии, оставив его как вечное напоминание о собственной слабости. О том, что когда-то он не смог защитить тех, кто доверился ему. Эмель по памяти обвел кончиками пальцев очертания витой буквы «М», сплетенной из цветущей лозы. Если раньше Рейган мог посчитать его приход за дружеский, то теперь он прекрасно понимал, зачем тот пришел. —Эмель, нет, — Рейган слабо дернулся, пытаясь вырваться из чужих объятий. —Не упрямься, волчонок, — хмыкнул Эмель, мазнув языком по чувствительной коже за ухом и легонько прикусив хрящ. Это дурацкое прозвище прицепилось к нему, из-за того, что при их первой, уже осознанной встрече Дерд вел себя как пойманный дикий волк — скалился, избегал его и даже чуть ли не рычал, стоило Эмелю подойти чуть ближе. Рейган мотнул головой. —Нет, нет, стой, — Рейган настойчиво отстранился, — боги, ты просто… После того, что произошло… Зовешь меня эгоистом, а сам?! — «Того что произошло»? — иронично поинтересовался Эмель, — какого черта Дерд… Только не скажи, что ты и правда влюбился? Рейган что-то тихо пробормотал, нервно потерев покрасневшую шею. — Причем здесь это? — отозвался он, но Эмель с неудовольствием заметил, как дрогнул его голос, — мои ребята умирали у меня на глазах, а я ничего не сделал… Как и в тот раз… Я снова никого не защитил… Эмель тихо скрипнул зубами и достал флакончик из кармана. Светло-голубая жидкость сверкнула перламутровым блеском. Свободной рукой он вновь погладил мужчину по напряженной спине. — Ты слишком много думаешь, — мягко заметил Эмель, приникая ближе и поднося склянку к его губам, — выпей. —Издеваешься? — Тебе будет легче, если ты будешь сидеть и терзать себя мыслями об этом? — он переместил руку его подбородок, ласково гладя по линии челюсти, — я предлагаю тебе забыться. Расслабиться. —Сомнительный способ, — пробормотал Рейган, нервно поглядывая на флакон, и шумно вздохнул. Эмель знал все его чувствительные места и как превратить его из холодного и циничного мужчины в послушного «волчонка». —Ну же, — выдохнул Эмель, покрывая короткими поцелуями его шею, — пей. Рейган слегка замялся, но всё же послушно открыл рот. Наркотик отдавал приторной сладостью и туманил рассудок. Жар разливался по венам, особенно горячо вспыхивая в тех местах, где Амо касался его. Все мысли в этот момент казались какими-то несущественными и Рейган едва ли мог думать о чем-то кроме мужчины напротив. Боль ушла, оставив после себя лишь слабость, превращающую в чужую послушную игрушку. Эмель развернул его лицо к себе и поцеловал, мысленно благодаря Куросаки, увлекающуюся изготовлением дурманящих разум составов, и Терезу, что прикрывала подпольную торговлю своей любимицы. Рейган лениво и рассеянно отвечал на поцелуй, но Эмель и не ждал от него участия. Он отстранился, напоследок мокро мазнув языком по нижней губе, сохранившей сладость настойки, и толкнул его, заставляя лечь на кровать. Рейган слабо нахмурился. — Получать удовольствие сейчас, — задумчиво отозвался он, когда Эмель, наклонившись, обвел языком очертания татуировки и слегка прикусил сосок, — немного…неправильно? —Ну хочешь я тебя изнасилую? — усмехнувшись, поинтересовался Эмель, надавливая коленом ему на пах и заставляя тихо застонать, — будет больно и совесть будет чиста. — Я всегда знал, что ты садист, — фыркнул Рейган, откидывая голову назад и послушно раздвигая ноги. Эмель тяжело сглотнул — Дерд всегда был слишком самовольным, и такая покорность от него возбуждала еще сильнее. Он принялся судорожно стягивать с себя мокрую рубашку и мешающие брюки. —Много болтаешь, — закончив с раздеванием, заметил Амо, проталкивая пальцы ему в рот. Рейган закатил глаза, но покорно принялся вылизывать их. Эмель коротко усмехнулся и протолкнул пальцы глубже, надавливая на язык и заставляя мужчину глухо замычать и прикрыть глаза. Свободной рукой Эмель огладил медленно вздымающуюся грудь и опустил руку на его живот, ласково очерчивая шрамы — их на теле Дерда было довольно много и за появление каждого из них Амо был ответственен чуть ли не лично. Стянув с него полотенце, Эмель довольно усмехнулся — сколько бы Рейган не строил из себя недотрогу, тело его выдавало. Он вытащил пальцы из его рта и слегка потер их между собой, размазывая по ним чужую слюну. Рейган неловко поерзал на кровати, ощутив отсутствие какого-либо контакта, и потянул ладонь к паху, но Эмель перехватил её и прижал к кровати. Он покачал головой. — Перевернись, — хрипло потребовал Эмель, ударив его ладонью по бедру. Рейган недовольно поморщился, — давай, волчонок, будь послушным. — У тебя что, бзик на эту позу? — ехидно поинтересовался Дерд, послушно меняя положение. Эмель коротко облизнулся, жадно рассматривая чужую спину, и провел ладонью по линии позвоночника, слегка надавливая. Рейган послушно прогнулся. — А у тебя что, бзик на шестнадцатилетних мальчишек? — в тон ему спросил Эмель, оглаживая напряженное бедро и грубо проталкивая внутрь первый палец, — или сколько там ему было, когда у тебя на него впервые встал? Четырнадцать? —С-сука, — прошипел Рейган, утыкаясь лицом в подушку. —Тише, тише, — пробормотал Эмель, второй рукой ласково оглаживая бок и напрягшуюся спину. Он почувствовал как Рейган медленно расслабляется под действием его магии и коротко чмокнул его между сведенных лопаток, — вот так, хороший мальчик. —Я тебе, блять, щас врежу, — прорычал Рейган, невольно поддаваясь назад и сильнее насаживаясь на его пальцы. — Но, но, не сквернословь, — фыркнул Эмель, второй ладонью похлопав его по бедру, — и таз выше подними. — Не кома-кха-ха…— Рейган хрипло застонал и покорно выполнил его просьбу, когда чужие пальцы грубо прошлись по простате. Эмель довольно хмыкнул и вытащил пальцы, посчитав что этого достаточно. Первый толчок заставил Рейгана еще сильнее вжаться в подушку в попытке подавить рвущийся наружу стон. Меньше всего ему сейчас хотелось показывать Эмелю, что он тоже наслаждается происходящим. Действие наркотика постепенно сходило на нет и разум прояснялся. Ощущения от грубых движений члена внутри были забытыми и оттого слишком яркими. Каждый толчок порождал волну жара, скапливающегося в районе паха. Ему хотелось хоть как-то облегчить собственное состояние — в идеале кончить — но Рейган прекрасно знал, что Эмелю это не понравится. Тот имел много пунктиков в сексе, нарушения которых просто терпеть не мог, а ссорится с ним Рейгану не хотелось — это довольно опасно, с учетом того, что Эмель одним взмахом руки мог заставить его корчиться от адской боли. Лучше бы заставил кончить, ей богу. Эмель судорожно скользил ладонями по его телу, то крепко стискивая пальцы на талии, то нервно царапая кожу. Когда чужие пальцы грубо прошлись по ребрам, слегка задевая соски и сошлись на солнечном сплетении, Рейган осознал, что делал Амо — он повторял линии старых шрамов. Эмель до безумия любил их — он был слишком собственник и каждый шрам для него словно подтверждение того, что Рейган принадлежит ему несмотря ни на что. Откуда такая склонность к ревностной охране своего, Дерд не знал, но возможно вся причина в том, что сам Амо давно не принадлежал самому себе. —Эми, — выдохнул Рейган, осознавая, что ему осталось совсем немного, — Эми, пожалуйста, я… Но чужая ладонь грубо сжала основание члена, заставив его глухо застонать. —Терпи, — рыкнул Эмель, прикусывая кожу у лопаток. Он подался вперед, практически ложась грудью ему на спину, и грубо кусая за загривок. Усилившийся запах раскаленного металла и жар чужой кожи сводил его с ума, и Эмель совсем забыл, что собирался быть нежным. — Эми…— Рейган совершенно не заметил, как его тон стал совсем жалким, — пожалуйста… Эмель в ответ что-то глухо пробормотал, уткнувшись лицом в основание его шеи и слегка прикусывая кожу. Он несколько раз двинул ладонью по его члену, задевая головку. Рейган глухо застонал, вновь вжавшись лицом в подушку, и кончил. Эмель крепко стиснул пальцами его бедра и, еще пару раз толкнувшись, последовал за ним. Он обессилено упал на распластавшегося на кровати Рейгана, ощущая как горячая волна оргазма сменяется расслабленностью во всем теле. —Эми, слезь с меня, — недовольно буркнул Рейган. —Блять, Дерд, вечно ты всё портишь, — простонал Эмель, сделав страдальческое выражение лица. —Приличные люди вообще-то вытаскивают, — Амо закатил глаза, но послушно выполнил чужое требование, и лег рядом. Рейган перевернулся на спину, рассеяно мазнул ладонью по внутренней стороне бедра и недовольно поморщился: кожа была испачкана в чужой сперме и смазке. —Опять в душ идти. —Какая проблема, — пробормотал Эмель, придвигаясь ближе и обхватывая его рукой поперек груди. Рейган скользнул взглядом по практически засыпающему Амо и поджал губы. —Эми, уходи. Ты получил что хотел. —Боги, почему ты такой?! — болезненно заметил Эмель, открывая глаза, — я ведь люблю тебя, волчонок. —Не любишь, — возразил ему Рейган, — ты не умеешь любить. Ты продал свое сердце ледяной статуе и ради чего? Ради знаний? Рад силы? И к чему тебя это привело? Ты чертова собачка на коротком поводке — стоит ей хоть чего-то захотеть и ты тут же послушно бежишь выполнять! А меня ты держишь рядом с собой лишь потому что это дает тебе иллюзию, что ты еще хоть что-то можешь контролировать! —Мать твою, Дерд, ну нахуя… Нормально же лежали. — Потому что это не любовь! — Рейган сел, поморщившись от боли в пояснице, и вцепился пальцами в волосы, — это собственничество, зависимость, всё что угодно, кроме любви. — Ах вот что…— Эмель тоже сел и холодно посмотрел на него, — А ты чем лучше? Ты считаешь что то, что было между тобой и мальчишкой — это любовь?! —А я и не твержу, что я святой, — огрызнулся Рейган, — я прекрасно понимаю, что своими действиями лишь разрушил его жизнь, но не делай вид, в этом нет твоей вины! —И в чем это я виноват? — иронично поинтересовался Эмель, слегка прищурившись. Он прекрасно видел как тяжело было Рейгану, но его слова задевали за живое. Эмель был бесконечно предан госпоже — продал ей сердце, как выразился Дерд — и был готов беспрекословно выполнить любой её приказ, но пусть он даже и не любил Рейгана, тот был ему нужен. Еще тогда, с первой встречи, он потерял голову и едва ли мог представить свою жизнь без этого упрямого волчонка. —Ты превратил его в монстра. Ты превратил в монстра меня! — Рейган сжал кулаки и зло посмотрел на Эмеля. Тот всегда был таким — правильным и невинным и оттого — ужасно лицемерным. Вся его показная доброта раздражала — ведь Дерд прекрасно знал какое чудовище скрывается под её маской. Чудовище, готовое пожертвовать жизнью любого ради своей «высшей цели». Чудовище, наслаждающееся чужими страданиями. Эмель не разозлился, не ударил его, не ушел, а лишь мягко улыбнулся. —Последние дни выдались очень тяжелыми. Пожалуйста, давай спать, волчонок. Обсудим всё это завтра. — он вновь лег на постель и выразительно посмотрел на мужчину, намекая, что тому стоит последовать его примеру. Рейган слегка замялся, но послушно лег рядом и даже позволил себя обнять. Эмель быстро заснул, уткнувшись носом в основание его шеи. Чтобы тот не твердил про то, какой у него чуткий сон, Амо всегда засыпал очень быстро. Рейган же не мог похвастаться такой способностью — перед сном его одолевало множество тяжелых мыслей. Поэтому обычно он предпочитал либо напиваться, чтобы на утро не помнить, о чем он думал, либо спать под наркотиками, которые не позволяют думать ни о чем. Подобных ночей — когда Эмель приходил к нему, трахал, а после они засыпали вместе — не было уже давно, поэтому Рейгану было неуютно. Как и в этом месте — чужой особняк казался ему враждебным и пугающим. Но необходимо было придумать, что делать дальше. Полагаться на Амо смысла нет — тот бросит его на линию огня, если представится ситуация. Надо было найти Юни. Даже если никто из Миротворцев не пережил эту ночь, то Юкисомэ точно должна быть жива. Рейгану хотелось верить в это. Дождавшись пока Эмель уснет, Рейган убрал его руку со своей груди и встал. Как бы ему не хотелось спать, рядом с Амо он не сможет уснуть. Он оглядел собственное отражение и мрачно коснулся следов на шее. Всё, что произошло этой ночью было ошибкой, и как бы Эмель не твердил о том, что хотел помочь ему забыться, он сделал лишь хуже. Рейгану было не чуждо понятие верности — и пусть их с Греем отношения сложно было назвать настоящими, он чувствовал себя предателем. Единственное, что утешало его — скоро всё закончится. Юни мало когда ошибалась в своих предсказаниях, особенно если это касалось смерти. Умереть он не боялся — Рейган умер уже давно, еще там, под обломками здания, окруженный трупами тех, кто был его семьей. Кроме того, он и правда заслужил всего этого — Рейган принимал все свои грехи. И пусть за всю жизнь ему не искупить всех ошибок, то хотя бы одну получится? Рейган распахнул окно еще раз глянул на Эмеля, но тот всё также крепко спал, обняв подушку. Порыв ветра взметнул прозрачную тюль и заставил мужчину на кровати слегка поморщиться и сильнее закутаться в одеяло. Несмотря на всё свои отвратительные черты, Амо явно заботился о нем — чего только стоил тот факт, что Эмель принес ему одежду. —Прости, Эми, — в абсолютной тишине выдохнул Рейган, оперевшись на оконную раму, — прости… И прощай.