Лекарство от скуки

Это давно уже превратилось в наваждение, в слепую страсть. Дате резко прижимает Санаду грудью к стене, сбивчиво дыша. - Масамунэ-доно?! - поражённо взбрыкивает Юкимура, но неожиданно неправдоподобно, вырываясь не в полную силу. - Ты можешь звать меня по имени, Юкимура, - Дракона сводит с ума эта близость, этот запах волос и кожи, сердце бьётся неистово, словно стремится разорваться от переполняющего восторга ощущения желанного человека рядом. Дате намеренно сдвигает алую ленту со лба парня, закрывая тому глаза. Юкимура взволнованно выдыхает и запрокидывает голову, ему даже на ум не может прийти сорвать повязку или воспротивиться. Его собственное сердце колотится в надрывном ритме от каждого движения Дракона. С завязанными глазами Тигренок неожиданно остро чувствует поцелуи на шее, горячее дыхание, резкие, но осторожные укусы, тотчас успокаиваемые влажным языком. Дате спускает юкату с его плеч, прикусывает кожу на основании шеи и наконец резко разворачивает Санаду к себе лицом. Он и так возбуждён, но зрелище покрасневшего и часто, рвано дышащего Тигрёнка просто заставляет рассудок померкнуть. Они сгорают. Сгорают в страсти друг друга. Два пламени переплетаются в жажде друг друга. Дате роняет возлюбленного на футон, и из одежды на Юкимуре быстро остаётся лишь повязка на глазах. Дате слегка удивляется тому, что Тигрёнок не пытается ее снять. Видимо, парню совсем не до этого, слишком поглощён охватившими его эмоциями. Он надрывно постанывает, пылая, выгибается под жаркими ласками Дракона, который беспрепятственно исследует желанное тело, выискивая все потаённые точки удовольствия. Ему хочется сделать Санаде очень хорошо, потому что его наслаждение - неотъемлемая часть самого Дате. Кажется, Юкимура весь сплошная эрогенная зона, и правитель понимает - этот парнишка тоже любит его. Любит не менее горячо, чем сам Дракон. Поэтому он отдаётся, подчиняется, не замечая слетающего с губ с хриплыми стонами имени Дате. Трепещущее тело выгибается с болезненным вскриком, когда Дракон переключается на более откровенные действия. Глухо ругнувшись по-английски, Дате немного сбавляет обороты, утыкаясь пареньку в плечо и хрипло дыша. Юкимура слепо хватается за его кимоно дрожащими пальцами и судорожно закусывает губу. - Мм... Масамунэ... доно? - Тигрёнок был немного напуган происходящим, и в то же время испытывал массу невероятнейших, новых для него, ощущений. В паху было горячо, и когда Дракон прикасался к нему, и когда порывисто целовал его кожу, Юкимуру охватывало тягуче-сладкое восторженное чувство, против воли вырывающее из груди странные звуки. - Я тебя хочу, Юкимура, - хрипло выдыхает Дракон ему на ухо, жарко проводя ладонью по внутренней стороне бедра. - Как... это?... - доверчиво вопрошает Санада, дрожа под прикосновениями и уже сам ища поцелуев. - Ох... Ты такой простак, мой юный Тигр, - шепчет владыка Осю ему в самые губы, вновь облизывает свои пальцы и опускает ладонь вниз, оглаживая возбуждённую плоть и заглушая ответный стон глубоким поцелуем. После того, как он немного остудил свою голову небольшим перерывом, у Масамунэ уже с большим успехом получается не делать Юкимуре слишком больно по мере растяжки, хотя тот всё равно возится, морщась под повязкой от непривычных, на грани неприятных, ощущений проникающих внутрь пальцев. Отвечать на поцелуи в таких условиях у него не получалось, и Тигрёнок сдаётся под напором, позволяя языку Дракона исследовать его рот. И наконец, когда практически опавший парнишка вдруг выгибается, разрывая поцелуй и отчаянно простонав, Дате убирает руку, шире разводя бёдра Санады и изнывающе прижимаясь ко входу. Тигр едва успевает ойкнуть от ощущения твёрдой разгорячённой плоти у колечка мышц, и тут же впивается короткими ногтями в кожу плеч до боли, пытаясь уйти от тесного растягивающего ощущения. Но Дракон держит крепко. Он уже никуда не отпустит Санаду, после того, как сделал его своим. Он сильно, но сдержанно входит до конца, шумно выдыхая и замирая на какое-то мгновение, пьяно смотрит на распахнутые в немом крике губы и двигается снова, с помощью пальцев помогая Юкимуре прийти в себя. Дракон опасается, что после этого шага между ними всё может оказаться кончено, но старается хотя бы сейчас не думать о худшем варианте, к тому же, пути назад уже нет. Есть только возможность доставить возлюбленному как можно больше наслаждения, и тогда Тигр уж точно никуда от него не денется. - Юкимура... - хрипло выдыхает Дракон в раскрытые от болезненных стонов губы, прихватывает нижнюю, прикусывая, слизывая горячую капельку крови, и жадно смотрит в искажённое ощущениями, кажущееся таким беззащитным из-за повязки, лицо Санады. Парень нещадно краснеет, но не может отбиться, потому что боль постепенно отступает под натиском накатывающего удовольствия. Кто бы мог подумать, что существует такое ощущение... Заполняющее, горячее, тесное. Да ещё и, похоже, Дракон определённо знает, как необходимо двинуться внутри так, чтобы неопытного мальчишку выгнуло дугой, а с губ в этот момент слетает совсем неприличный стон. Через пару таких толчков Юкимура перестаёт соображать, и лишь льнёт пылающим телом к Дракону, опаляя и царапая его. В какой-то миг повязка сползает с его глаз, Тигрёнок встречается затуманенным полным сладости взглядом с горящим страстью глазом Масамунэ, и тот не выдерживает дольше. Один только этот сексуальный взгляд переполняет чашу восхищения, блаженства и желания настолько, что Докуганрю сам роняет чувственный хриплый стон, глубоко вбиваясь в ответно прижимающееся тело, и ослабевает, падая растрёпанному Тигрёнку на грудь. В последний момент Санада тонко вскрикивает, обхватив любовника руками и ногами, сжимается и зажмуривается, изливаясь. Некоторое время они просто лежат, слыша тишину и лишь стук сердца вперемешку с шумным дыханием друг друга. Приходя в себя, правитель Осю вновь начинает тревожиться за реакцию своего гостя, который уж никак не ожидал оказаться ещё и любовником. От напряжения Масамунэ боится пошевелиться, но волнение отступает, когда Юкимура, осторожно расслабляясь, разжимает объятия и касается пальцами каштановой шевелюры. - Ма... самунэ... - робко сипит он, и краем глаза Дракон замечает вспыхнувшие щёки. - Да... - сладко выдыхает Дате и прикрывает ресницы, сжимая своё сокровище в объятиях. - Вы дрожите, - неуверенно добавляет Тигр, утыкаясь носом в плечо и вдыхая странную, глубоко будоражащую смесь запахов. Силы, огня, страсти, самого Масамунэ. - Уже нет, глупый, - хрипло усмехается Дракон и перекатывается, укладываясь с правой стороны. - А вот ты... Спокоен, как я посмотрю, несмотря на... Юкимура вновь вспыхивает, отводит взгляд и прижимается щекой. - Кажется, Саскэ был прав... - смущённо бормочет он, щекоча кожу ресницами. - Ч-что ты сказал? - опешив, прошептал Масамунэ, вперившись в него взглядом. - Ой, я вслух произнёс? - Юкимура ещё сильнее краснеет и прижимается крепче, бормоча глухо. "Что я запал на Вас", - едва разбирает Дракон, удовлетворённо улыбается и обнимает Тигрёнка, решив, что на первый раз с него хватит. "Но потом не жди пощады, юный Тигр", - довольно размышляя, Масамунэ вскоре проваливается в спокойный уютный сон, согреваемый долгожданным теплом. *** Кодзюро вернулся со своего огорода только с рассветом, поскольку некоторое время заботы не позволяли как следует ухаживать за посадками, к тому же, уже было не нужно нянчиться со скучающим капризным Драконом в этот раз. Ничего не подозревая, верный генерал решил проведать правителя и без задней мысли заглянул в его комнату, но тут же выскочил как ошпаренный. - Масамунэ-сама... - ошеломлённо прошептав, Правый Глаз нетвёрдо направился прочь, не веря своим глазам. Его отсутствие оказалось на руку коварному Дракону, хотя того вряд ли остановил бы и поминутный контроль. Но, остановившись на крыльце и глубоко вздохнув, Кодзюро лишь слабо улыбнулся, глядя задумчиво на поднимающееся над Осю солнце. Его господин и нежданный гость из Каи так безмятежно спали в обнимку, явно после бурно проведённой ночи, что генерал понял - Владыке теперь точно не будет скучно, ведь он обрёл то, чего так давно жаждал. - Зато теперь они не будут драться, сотрясая округу, - стукнув кулаком по ладони, извлёк положительное из сложившегося положения вещей Катакура и, успокоившись, отправился за чаем. О, как он ошибался...