Маскарад для неудачника

      Земля Варии была нужна - Орсино её банально выкупил у последнего оставшегося в живых владельца, перед тем как отдать Варии заказ на устранение оставшейся части Семьи. Босса и его сына они с братом убили под винодельней, в том самом помещении где держали Ланчию. Беспредельщики. Проблемы с Вендиче решил составленный контракт, который закрыл вопрос беспричинных междоусобных стычек, ведь те обычно жестко пресекались. Другой контракт решил вопрос с самой землей. Вария была в восторге.       Орсино, который отправился решить вопрос с землями ранее принадлежавшими Эстранео и как оказалось, выкупленными одной зажиточной семьёй итальянских виноделов, принес с собой на дело типовые контракты на покупку земли. И так как до юристов парень добраться не успел, то оставшиеся в запасе пустые бланки использовались на месте. Сделку на самом деле провели - брат Орсино выбил номера счетов у итальянца и перевёл туда нужную сумму, подтвердив всё подписью и отпечатком пламени будущего покойника. После, оставив у него в руках копию бумаг и следом лишая беднягу жизни.       А потом, благодаря последнему в строю экономисту и подключившимся Ирие и Спаннеру, лишил все счета Баритоно содержимого. На момент отправления сообщения Наследнику Эстранео, пока официально не являющемуся Боссом, Вария получила заказ на зачистку, а парни начали потрошить банковскую систему Италии. Тсунаеши не дернули лишь потому, что у него было занятие с Луссурией, а брать Солнышко Варии на такое пустяковое задание - киллеры независимого отряда Вонголы не пожелали. Самим было мало.       Ребята Тсунаеши тем временем вовсю развлекались на просторах мировой сети. Нарвались на недовольство Аркобалено Грозы, как раз и помогавшего создавать систему защиты банковской системе Италии. Но, прояснив ситуацию, за двадцать процентов от суммы на счетах, второй Да Винчи совершенно спокойно сделал необходимые запросы. Официально. К следующему утру сделки провели официально, вот только по их итогу Баритоно перестали существовать. По деловым документам, в архивах и банковской системе - люди просто исчезли с лица земли чуть более чем за сутки. И результат в виде символа Вендиче, на самом видном месте здания. Остальные владения семьи Баритоно, расположенные в других местах Италии, так же благополучно продали мелким бандам или зарождающимся полноценным семьям. Деньги по итогу операции по вызволению товарища получились ощутимые.       Дети, оставшиеся в живых после этих разборок, лишились памяти и возможности пробудить Пламя, после инъекций препаратов, запас которых последняя живая отравительница Эстранео воссоздала по рецептам из памяти. Благо не пробуждённое, оно проснется только в будущих детях, а то и внуках ребят, вывезенных подальше от старого места жительства. Как оказалось, Эстранео не скованная рамками и временем была довольно благородна, или это Тсунаеши повезло с контингентом оставшимся после действий Мукуро, вычистившего большую часть Семьи? Интуиция намекала Саваде на последнее, что было довольно иронично, ведь именно из оставленной иллюзионистом головы вырастет новая гидра. Но это было делом будущего, так как иллюзионист занятый обучением старательно избегал собратьев по кольцам Вонголы. Парень не мог его в этом винить - долгое соседство с опытными убийцами и психопатами оставило свой неизгладимый след на каждом. Осторожность и рефлексы - никогда не было известно откуда прилетит стилет или пуля. Вспышки ярости Варийского Босса были настолько же непредсказуемыми, насколько выигрыш в национальной лотерее. И выздоровление на характере почти не сказалось - разрушений прибавилось. Здоровое тело и усилившаяся жажда жить укрепили Небо в Скайрини, хорошенько пройдясь по связям с Хранителями его возросшей мощью и сделав его Ураган более убойным. И самое главное, стабилизировавшееся Небо сделало Варийцев сильнее, эмоционально устойчивее и главное, более близкими друг к другу. Словно в поломанном механизме заменили заедавшую шестеренку и тот заработал как положено. Возможно, это было не слишком заметно со стороны, но изнутри Тсунаеши с точностью до дня мог сказать, когда изменились отношения внутри Отряда. И эту тайну он унесёт с собой в могилу - его собственные Хранители, оглушенные постоянными заданиями и тренировками, пропустили большую часть ситуации. И Савада не горел желанием разжевывать почему теперь Бельфегор легче переносит амок от лицезрения собственной крови, почему Леви-А-Тан начал несмело улыбаться в компании других офицеров, а вопли Скуало стали гораздо задорнее. Только вот их стремление помочь личинкам киллеров стало тоже сильнее - благодарность чужому Небу задевала и тех, кто был под его руководством.       Развивать интуицию это помогало, но вот с остальным не справлялись даже лекарства авторства Луссурии. Поэтому освоение варийцами новых земель дало необходимую ребятам передышку.       Сам Тсунаеши, немного смущенный скоростью решения проблем своей Семьи, только покачал головой под довольное пение Луссурии, который искал среди знакомых и должников квалифицированных виноделов и смотрителей виноградников. Варии этим заниматься было откровенно лень, но любое имущество требовало квалифицированного присмотра и управления. И всё же, они с удовольствием убили три дня на проверку и оценку полученной земли и имеющейся на ней недвижимости. Даже решительно затеяли на новой территории стройку.       Здесь даже Занзас был за, предоставив Саваде возможность поучаствовать в переговорах и поучиться. Процесс был познавательным и немного туговатым, так как неожиданно всполошились все, кто работал в сфере виноделия. Иронично, но бывшие виноградники Баритоно были собственностью уничтоженной Семьи, подчинявшейся канувшей следом Эстранео. И кто-то пустил слух, что бывших владельцев уничтожили за отказ вернуть бывшие владения под власть мафиози. Власти всполошились, виноделы всполошились, мафия всполошилась. Встала на уши Вария, напоминая своей беготней работников японской налоговой в конце года. И посреди всего этого дурдома, под громкий начальственный рык и мат Скайрини, Тсунаеши с выражением полнейшего пофигизма на лице, стоя возле открытного окна, курил. Поигрывал подарком Ланчии, давно впитавшим в себя столько Пламени, что достаточно было просто откинуть крышку - фитиль вспыхивал сам. Играл не в первый раз, кайфуя от ощущения гравировки подушечками пальцев. Вообще с курением оказалось довольно забавно - варийцы по возможности старались придерживаться здорового образа жизни. Что учитывая, специфику жизни наемников, отдавало тем ещё абсурдом, но факт есть факт. Пил только Занзас и после удачного избавления от остатков льда Девятого, с удовольствием разбавил алкогольную диету десятью видами чая и шестью видами кофе. Курил из них только временно приписанный к Варии Тсунаеши и изредка попадался на этом Луссурия, когда ситуация была особо дерьмовой. Благо на обладателей Солнечного пламени подобные вещи почти не действовали - организм перерабатывал вредные вещества. Поэтому была приятной и смешной попытка именно Луссурии отучить его от этой привычки. И попытки Занзаса научить его пить крепкий алкоголь. Так, чтобы пламя умело реагировать на примеси в напитках и не только.       В итоге - пить научился, курить не бросил, разве что докупил в запас дорогих сигарет. Но для сохранения здоровья, предложенную терапию и "вакцинацию" силами Верде прошёл. Ученый, получивший сильнейший толчок в своих исследованиях радовался соответственно своему телесному возрасту. И пусть, неожиданно, на пути к цели появилось препятствие - пара небес должных Аркобалено отказались помогать им, впереди брезжило начало нового исторического периода в мафии. Ведь на заказ согласился Талбот. Тот самый таинственный мастер.       Под очередной рявк разошедшегося Варийского Неба, Савада прикрыл полыхнувшие оранжевой бездной глаза и прислушался к интуиции. Она звенела натянутой струной, как всегда звучала при угрозе кому-то не из его ближнего круга, но человека важного. Признанного своим. Найдя взглядом возвышающегося над офицерами Занзаса, держащего в руках листы с ответами, Савада прищурился и замер. Одновременно с громким звуком интуиции и всего на пару мгновений опережая звон разбитого стекла, он швырнул в Скайрини единственное, что было в руке - подаренную зажигалку. Небо Варии, выронив из получившей удар руки документы, чисто механическим жестом выхватил пистолет из за пояса и выстрелил в сторону разбитого окна. Время словно замерло на пару секунд, но шум от упавших на пол осколков разбил эхо выстрела как и запоздалый звон от вазы с цветами, разбитой чьим-то выстрелом. Маммон, с недовольным хеканьем, растворился в воздухе, а Бельфегор выпрыгнул в окно особняка, полыхнув алой дымкой пламени, словно королевским шлейфом. Луссурия осмотрев руку своего босса, со смешком поднял отлетевшую на столешницу зажигалку. Один из её боков покрывал лёд, покрытый сетью крупных трещин. По центру зажигалки светлела неглубокая вмятина. Савада, почувствовав, что интуиция успокоилась, достал новую сигарету и махнул Солнцу Варии рукой.       Через десяток минут, когда его, сидящего на подоконнике разбитого окна согнал Луссурия, он спустился ко всем в главную гостиную особняка. Там уже лежал обгорелый, хрипящий обожженными легкими полутруп, которому на глазах слегка побледневших будущих хранителей Вонголы Скуало снёс голову. Запахло свежей кровью и мочой - жертва перед смертью не успела посетить туалет и напоследок решила испортить ковёр. Спустившись к остальным и почувствовав все ноты витавшей в воздухе смеси, Савада уточнил: - Его используют в качестве удобрения целиком, или можно превратить в пепел? Занзас хмыкнул и уже уходя, с ехидной усмешкой махнул Бельфегору, а тот рассмеявшись, констатировал: - Если смердам так понравилось - прошу. Розы в южной части поместья предпочитают трупы целиком. Мария выдаст инвентарь.       Старшая служанка, как раз только подошедшая в сопровождении ещё пары напуганных девушек, с профессиональной невозмутимостью протянула принесенные пару лопат и мешок для трупа.       Савада хмыкнув, так же невозмутимо принял его, передав лопаты дрожащему и молчащему Сасагаве и бледному Ямамото. Перекатив труп в мешок и закрыв над ним замок, Небо усмехнулся и перехватил угол закрытого мешка. Гокудера взял второй. Ямамото, выдохнув, пристроился возле Хаято, положив лопаты на плечо и придерживая свободной рукой. Сасагава молчал всю дорогу до нужных розовых кустов. Молчал, когда Савада приказал распределиться и начать копать, а сам полез в мешок, к трупу. Когда на траве осталась гостка не расплавившихся украшений и пара гильз от нехарактерных для Италии патронов, тоже. И лишь когда Савада расстегнул мешок и пинком скинул вспыхнувший жаром от пламени труп в яму, пробубнил: - Экстремально жестоко... Тсунаеши проводил взглядом догорающее подобие человека в яме, достал из кармана ампулу с синей жидкостью и сломав кончик, вылил на останки. И после, выбросив ампулу туда же, забрал у боксера лопату, лично начал закапывать могилу, негромко сказав: - Или ты с твоей сестрёнкой или они. И они колебаться не будут. Вот и всё. Последние лопаты земли боксер докидывал сам, отобрав лопату у Гокудеры. Молча, с каким-то остервенением. И закончив, он с силой вонзил лопату в мягкую почву, пока Тсунаеши с сосредоточенным лицом водил по ней руками. По его ладонями полезла на волю молодая травка и совсем скоро от окружающего газона это место отличал лишь более сочный цвет зелени и небольшое возвышение. Закончив, Савада отряхнул руки, достал из кармана антисептик и хорошо опрыскал руки. Закончив с этим, он подобрал украшения в бумажную салфетку и свернул комком убирая в карман. И вздохнув запах роз, который в этом месте был удушливо-сладким, глядя на боксера с сочувствием, сказал: - Мы не выйдем отсюда как бы ни хотели. Не после того, как наши имена появились среди имён претендентов на власть как новое поколение Вонголы. Даже если Вонгола падёт, мы всегда будем на слуху как те, кто когда-то был ей выбран. Поэтому либо вместе жить и вместе умирать, либо разойтись по разным сторонам и в итоге закончить так же. - Савада притоптал часть холма перед собой и усмехнувшись чему-то, добавил: - Попавшись в руки врага, молитесь, чтобы ваша жизнь оборвалась быстро. Поверьте мне, вы не хотите знать, как именно мафия может использовать вас и насколько плохо в итоге вам будет. История Мукуро не исключение - это всего лишь один из тысячи случаев, который оказался на слуху. Обычно, таких детей убивают, чтобы не выболтали о тайнах семьи. Ему повезло, он убил их первыми. Но что с ним делали? И ты думаешь, подобное прекратится?       Оборвав разговор на столь жестокой ноте, Савада пожал плечами и подхватил лопату, забрасывая её на плечо и повернулся к отряхнувшему руки Гокудере. Ямамото, закончивший со своей частью, был тих и задумчив, а по пламенной связи от него шли отголоски каких-то тяжёлых эмоций. Но лицо Такеши было безмятежным, даже умиротворенная полуулыбка не казалась приклеенной, как это обычно бывало. Сасагава был тих, задумчив и вал темных, тяжелых раздумий так и читался на уставшем лице. Ламбо с ними не было - мальчик играл с найденным парнями Франом, которому понравилось бесить окружающих, а надоедливый и шумный ребенок был дополнительным раздражителем. Мукуро и Хибари тоже отсутствовали. Первый уступил место медиуму и не появлялся уже пару суток. А Глава дисциплинарного комитета средней Намимори был отправлен на задание в компании Леви-А-Тана.       В холле особняка их встретил появившийся Маммон, которому Савада бросил свёрток из салфеток, делясь по связи с хранителями лёгкой брезгливостью. Проклятый младенец развернул бумагу и тихонько хихикнув, испарил его со своей руки, перемещая куда-то. Или просто скрыл с ладошки туманной вуалью, Тсунаеши было не принципиально. Дождавшись от варийца кивка, он передал лопаты служанкам и отправился в ближайшую ванную комнату, где хорошенько отмыл руки и лицо, глядя на себя в зеркале с искривленной усмешкой лицом. Ребята которых он пропустил после, выходили с задумчивыми лицами, но сильного негатива Савада в их эмоциях не ощущал. В отличие от Сасагавы, который ушел в сторону выделенных им комнат, полыхая депрессивными мыслями как костер в ночи.       Как оказалось, провозились они с "удобрениями", практически до обеда, так как минут через пятнадцать после умывания, их всех позвали в главную трапезную. Тсуна, пока блюда подавали на стол, в который раз улыбнулся про себя тому, насколько варийцы по разному, но всё-таки соблюдают европейский этикет. Не мафиози, а аристократы какие-то. На их фоне выделялись только японцы, ещё не полностью освоившие другие правила поведения за столом. И сам Савада, чьим воспитанием занимались во снах троица неугомонных призраков бывших Боссов обоих семей. Слишком выверенно, слишком привычно, словно родился в этом мире. Он удостоился похвалы от Принца-потрошителя, а это было невероятным достижением в глазах тех, кто близко Бельфегора знал. Сам Савада же, даже немного отвык от несоблюдения правил и слегка терялся, когда приходилось вести себя без приличий. И от этого ему тоже было смешно. Временами он чувствовал себя достаточно старым, чтобы не обращать внимание на подобные глупости, а иногда, слишком старым, чтобы подобное не раздражало. Специфическое чувство.       Готовили в Варии прекрасно - опутанные клятвами повара-пламенники в количестве трёх штук под руководством Луссурии превращали кучу продуктов в гастрономические шедевры, что весьма хорошо сказывалось на вернувшем способность различать вкусы Занзасе. Он не становился добрее, вовсе нет. Он просто давал дополнительные пять секунд перед тем как стрелять. И это было благом.       После обеда, Тсунаеши пригласили в кабинет Занзаса, где тот выложил перед парнем договор на пламяпроводящей бумаге. Прочитав который, Тсунаеши от души расхохотался. Договор, если бы его подписали, сделал бы Саваду заложником ситуации - невозможность править Вонголой, как и полное отсутствие возможности повлиять на её развитие, в обмен на гарантию ненападанения и даже защиты со стороны Занзаса и его людей. И всё бы было с таким договором идеально, если бы не длился он всего три года. Про мелкие подводные камни вроде обязанности прийти на помощь и сражаться на стороне Занзаса и говорить нечего. На редкость любопытный договор. Чувствовались маленькие ручки Маммона.       Тсунаеши помолчал, переговорив про себя с призраками колец и сняв Вонгольскую печатку, протянул Скайрини. Тот, что приятно удивило, не протянул руку в ответ, а филигранно и что таить, с видимым удовольствием от своих новых возможностей, сконцентрировал на ладони пламя, направив его на кольцо. И то, ожидаемо, покрылось льдом, отвергая его. Подбросив кольцо на ладони, Тсунаеши протянул свободную руку и доверился интуиции и вставшим за спиной призракам, на которых с настороженностью уставился Скайрини, говоря: - Наследник Вонголы, по крови и духу, готов разделить с тобой Занзас Скайрини кровь и веру. Клянусь поддерживать тебя, не свидетельствовать против тебя, не бороться против тебя кроме моментов спасающих тебе жизнь и здоровье, прийти на помощь по первому зову и встать рядом разделив бремя радости и печали. От тебя же, избранный мной, прошу лишь того же. Согласишься ли ты?       Скайрини молчал долго, но Савада вошедший в состояние Гармонии был недвижим как скала, лишь смотрел и ждал. И дождался. Только не того, что ждал. Вариец с усмешкой достал из сапога нож, повторил его слова и вдогонку полоснул себя по ладони, пуская кровь. Савада взял протянутое оружие и повторил его действия. Они пожали руки, смешивая кровь и Пламя, пуская по нервам друг друга обжигающие вспышки. Кровь смешалась, пламя обожгло и вдруг температура упала, согревая обоих. Тсунаеши открыл глаза, смотря на хитрого варийца, переведшего их клятву в полноценную церемонию полного побратимства, по которой когда-то породнились Примо Вонголы и лидер Эстранео. И вздохнув, словно супруге на венчании, надел на палец мужчине кольцо Неба. То, судорожно заполыхало, но вдруг село как влитое, сверкнув голубым камнем, изменившись так, каким было лишь перед битвой с Бьякураном. Кольцо Скайрини досталось уже пробужденное, как доказательство зрелости ума и духовной силы. Всё же в отличие от своего приемного отца, не сумевшего эти кольца активировать, он имел более чистую душу и больший потенциал, как в характере, так и в силе духа. И если в случае с Тсунаеши в кольце был прозрачный сапфир, то здесь оказался непрозрачный лазурит, узоры на котором складывались в герб Вонголы, что было и иронично, и неожиданно. Судя по кривой ухмылке Скайрини - по мафиозной геральдике его гоняли основательно, а значит о свойствах и значениях камней он был осведомлен. Одобрял или нет - не суть важно, факт был в другом. Его официально приняло кольцо Вонголы. Не как побратима Тсунаеши - иначе бы кольцо ушло в начальную форму, а с камнем - пробужденное. Фактически, им осталась только официальная церемония передачи полномочий. И Саваде к тому моменту желательно обрести вес как лидеру Эстранео, чтобы безболезненно передать регалии и право управления Вонголой Скайрини. Такое допускалось, в случае, если другая семья смогла подсуетиться до принесения наследником клятвы, признавая его своим представителем. Но обычно срабатывало, если семья была древнее. Такие случаи с "переманиванием", не всегда добровольным к слову, бывали ещё лет тридцать назад. Саваду делать настоящим главой Вонголы не собирались, поэтому появившуюся в те годы клятву на пламени, гарантирующую его принадлежность Вонголе, с наступлением шестнадцатилетия, с него не брали. Повезло как дураку. Просто потому, что об отсутствии клятвы все, кто должен - знали и потому не воспринимали его всерьёз. Потому-то и было много покушений, на которые отправляли откровенное отребье. Другое дело, что как на Наследника Эстранео, на него покушались всерьёз. От разоблачения спасали лишь украшения с заложенной личиной. Личная разработка Верде. И временная "стажировка" в Варии, за время которой он и выбирался в большой мир, где его ждали Ланчия и Орсино. И иногда ещё и Юу, после пробуждения пламени прибавивший в росте и общей суровости. За полгода от смазливого блондинчика с широкой улыбкой остался только цвет волос, которые тот собирал в низкий хвост и закреплял резинкой, под которой пряталась гаротта.             Больше всего изменился взгляд. Если раньше Юуноске смотрел на мир открыто, с мечтательной наивностью, то теперь окружающим доставался прищуренный взгляд, вызывающий стойкие ассоциации с наблюдением через оружейный прицел. Парень вырос на почти семь сантиметров, обзавелся щетиной на подбородке, которую сбривал под ноль каждое утро, показывая людям огрубевшие черты избавившегося от подросткового жирка лица. Выглядел он ощутимо взрослее своего документального возраста.       Носители Грозы вообще взрослели неравномерно, так как этот вид Пламени легко подчинялся воле и желаниям. Потому они могли быстрее повзрослеть, достигнув одного определенного возраста, а потом замирали в нем на пару десятков лет. Причем в случае Грозы, взрослели они и физически, и морально. Юу, в попытке занять своё место в новом мире очень хотел вырасти и теперь выглядел на все двадцать с небольшим. Это далось ему тяжело, но рядом был Ланчия, помощь от Верде и связь с Гармоничным Небом, от которого удалось подпитаться Пламенем Солнца. Недостающее удалось получить от одного из членов Эстранео. Слабое солнце, но оно облегчало боль ускоренного роста. Этого им хватило.       Характер Юу, что было ожидаемо, от постоянной боли, несколько испортился. И теперь, когда-то солнечный оптимист, он мог огрызнуться на любую подначку посерьёзнее. Ланчия вызвался это исправить и гонял парня по переговорам с собой. Чтобы примелькался как часть организации и попривык к нападкам со стороны не относящихся к семье.       Тсунаеши отвлекся от мыслей о друге на боль в заживающей под действием пламени вошедшего почти сразу Луссурии, руке, и перевел взгляд на Скайрини. И улыбнулся.       Красноглазый убийца сверкал двумя пламенными фонариками на месте глаз и явно был где-то внутри себя. Очень уж характерные эманации от него шли. Но это было уже не его делом, о чем ему с ехидным смешком внутри напомнил довольный Эрик.       Наконец, пережив парикмахерский энтузиазм довольного Солнышка Варии, Савада откинулся на спинку кресла и подал пламя уже в кольцо Эстранео. Драконье кольцо вспыхнуло, делая видимой татуировку и шатен пожал занывшими от чужого понимания и любопытства плечами. Луссурия, чего у него не отнять, был крайне любопытен, но при всем своем любопытстве - тактичен и чувствовал момент когда стоит промолчать. Вот и сейчас промолчал, хотя любопытство так и распирало. Отмер Занзас, с непередаваемым выражением лица смеривший Вонгольскую печатку и от души выругавшийся. Тсуна только покачал головой, чувствуя лёгкую эйфорию от найденного выхода. Интуиция счастливо пела как певичка на бразильском карнавале, а бывший Наследник Вонголы, едва сдерживался, чтобы не начать танцевать благодарственный танец американских индейцев. Да, без официального объявления власти Скайрини будет бросаться один вызов за другим. Но. Артефакты усилят его семью, дадут тот уровень понимания, который остальным и не снился. А с законами мафии, они справятся. Но, остался один нюанс. И Тсунаеши покашляв, широко улыбнулся, вкрадчиво спросив: - Я тут участвую в снятии проклятия Аркобалено. Рискнешь вписаться, имея на руках гипотетическую благодарность сильнейшей семерки этого века?