Сэмвелл Тарли
27.03.298г. от З.Э.
Уже почти месяц прошёл с тех пор, как Сэмвелл Тарли стал учеником царя. Всё это время он тренировался с другими учениками Визериса Таргариена в покорении своих стихий, изучал заклинания, учил валирийский язык и тренировался с оружием. От врачевания ему пришлось отказаться, ограничившись только заклинаниями остановки кровотечения и заживления, что составили архимейстер Марвин и Мирри Маз Дуур после изучения написанных Царем-Драконом четырёх книг стихий, а также книг этера и теории заклинаний, автором которых был Элла Нерен.
После первой тренировки с парными клинками, на которой он натёр кровавые мозоли, Сэмвелл два дня, пока под действием заклинания заживления и мази исцелялись его руки, занимался только пробежками, чтением книг по магии и медитациями. Когда же его руки зажили, он пришел на тренировочную площадку, где уже тренировался Царь-Дракон.
Сэм ожидал, что он снова будет тренироваться с парными мечами, но учитель сказал, что это было не очень хорошей идеей, так как парные клинки больше подходят огню или воздуху. И в начале обучать владеть Сэма парными мечами он решил только потому, что сам владеет этим оружием на довольно высоком уровне, но, тщательно всё обдумав, он понял, что парные клинки Сэму не подходят, а потому они сегодня подберут подходящее для него оружие.
В итоге через два часа выбор Сэма остановился на двуручном молоте с шипом для пробития доспеха с одной стороны. Оружие было тяжёлым, но удобно лежало в руках, и Сэм чувствовал в нем некую уверенность и надёжность. К тому же с ним не нужно было особо мучиться, приучая действовать левую руку так же, как правую. Выбор ученика Визерис Таргариен одобрил, и через два дня Сэмвеллу доставили тренировочный молот, в биле и рукояти которого находилась земля, о чём ему сообщил учитель, когда он после обеда пришел на тренировочную площадку. В задачу Сэма теперь входило не только научиться приемам владения молотом, которым его будет обучать вызванный из Миэрина воин, что раньше бился в бойцовых ямах, но и привыкнуть к весу оружия, научиться покорять землю в молоте для облегчения орудования и усиления ударов, а в дальнейшем и проведения через молот заклинаний. От открывшихся возможностей дыхание Сэма в тот момент перехватило.
Вообще, Сэмвелл Тарли был достаточно миролюбивым и весёлым юношей. Но он вырос на книгах и сказках о великих героях прошлого, и теперь, будто девятилетний мальчишка, представлял, как он будет крушить врагов своей магией и молотом, подобно старинным героям. А письмо, что прислал его отец Царю-Дракону, заставляло его стиснуть зубы и задавить остатки былой робости, что, казалось, полностью покинула его ещё в Лисе, когда он распробовал сладостей жриц любви.
И вот сейчас Сэмвелл достаточно освоился с молотом, чтобы попробовать давно пришедший ему на ум приём. Войдя на тренировочную площадку, он махнул медитирующему с цепью из сырого железа Шаму. Хоть у того и были завязаны глаза, Тарли понимал, что Шам его увидит своим «Взором Земли». Эту технику Сэм и сам хотел со временем освоить, но пока ему нужно было много читать и писать, что никак не сочеталось с изучением «Взора Земли», ведь для этого нужно было проходить с завязанными глазами около месяца, а то и больше. Так что изучение этой техники он отложил на будущее.
Отойдя в дальнюю часть большой тренировочной площадки, чтобы не мешать Шаму, Сэм заклинанием создал мишени в виде каменных колонн и отошёл от них на пятьдесят шагов. Размявшись, он подхватил потрёпанный тренировочный молот, что принес с собой, и, сделав широкий замах, запустил его в одну из колонн, попутно придавая ускорение через землю внутри оружия. Молот на большой скорости врезался в колонну и разбил её посередине. Удовлетворённо хмыкнув, Сэм, сделав правой ногой шаг назад и выставив правую руку вперёд, потянул молот на себя. Тренировочное оружие послушно выскочило из груды камней, что осталась от разбитой колонны, и полетело в сторону Сэма.
– Ааа! Седьмое пекло! – вскрикнул и выругался Сэм, когда рукоять молота больно ударила его по руке. Выронив оружие, он упал на колени и принялся укачивать руку, что-то шипя от нарастающей боли.
– Сэм, что случилось? – спросил его подскочивший на волне земли Шам.
– Рука. Кажется, сломал. – продолжая укачивать руку, сквозь зубы ответил ему Сэм.
– Пойдем к госпоже Мирри. – участливо сказал Шам и помог Сэму подняться.
К счастью, руку Сэм всё же не сломал, а просто сильно зашиб, отчего ладонь опухла и посинела. Госпожа Мирри долго его ругала, обрабатывая его руку уже знакомым заклинанием и какой-то мазью, после чего наложила на руку повязку и отпустила, велев не возвращаться к тренировкам хотя бы пару дней. Согласившись с ней, он отправился к себе, где выпил кубок крепкого вина с сонным зельем, упал на кровать и через какое-то время уснул.
На следующий день, после завтрака, Сэмвелла вызвал к себе вернувшийся из строящегося недалеко от покинутого Толоса форта царь, летавший туда на своем драконе. Увидев перевязанную руку ученика, Визерис хмыкнул и велел Сэму всё рассказать. Слушая Тарли, он то и дело хмыкал, а когда Сэм закончил, сказал, что хорошо, что молот не прилетел в голову. После этих слов по спине Сэма пробежали крупные мурашки. Увидев, что ученик всё осознал, Царь-Дракон сказал ему, что нужно было начинать с чего-нибудь поменьше и с более близкого расстояния, постепенно увеличивая и вес, и дистанцию. А так прием Сэма Визерису очень даже понравился. После этого он велел Сэму отдыхать три дня и отпустил.
Покинув кабинет учителя, Сэмвелл сразу же поспешил к госпоже Мирри, чтобы она осмотрела его руку, которая уже почти не болела, но как-то странно чесалась. Осмотрев его руку, целительница сказала, что всё в порядке и зуд означает, что рука заживает и к вечеру будет как новая. Обрадованный Сэм поспешил покинуть явно чем-то занятую Мирри Маз Дуур, но был остановлен напоминанием того, что напрягать руку ему хотя бы до послезавтра всё же не следует, и просьбой помочь.
Пообещав быть осторожным, Сэм остался у госпожи Мирри и три часа помогал ей увязывать травы в пучки. Вся его помощь заключалась только в том, чтобы придержать верёвочку, которой она перевязывала травы, «вот здесь» и подать ту или иную травку. На вопрос Сэма об учениках или слугах госпожа Мирри только отмахнулась и сказала, что ученики медитируют, а служанки у неё всего две. Одну она отправила на рынок, а другая сейчас топит жир для мазей. Кивнув на это, Сэм решил, что женщине просто скучно заниматься связыванием трав одной, и принялся рассказывать ей истории о Веке Героев. Целительница слушала его с улыбкой, а когда Сэмвелл закончил рассказывать про Гарта Зелёного, Мирри заметила, что скорее всего этот легендарный король был среди предков Сэма, ведь то заклинание, которым он мог прорастить семена и заставить быстрее расти травы, кусты и деревья, больше ни у кого так и не получились. Кивнув словам Мирри Маз Дуур, Тарли сказал, что и сам думал об этом. Улыбнувшись словам Сэма, Мирри посоветовала ему не зарывать такой талант и по возможности развивать его, ведь воинов в мире хватает, да и другие маги у царя есть, а вот заставить что-то расти пока может только Сэм. Тарли на это пожал плечами и сообщил, что он бы с радостью, но заклинание всего одно и действует только на одно растение, а к составлению своих собственных он пока ещё не готов.
Выслушав объяснения Сэма, Мирри сказала, что это только пока. Главное, не забывать свой дар. После она рассказала ему о том, как посетила Асшай, что у Тени, пользующийся дурной славой "города колдунов" порт на юго-востоке Эссоса, на берегу Нефритового моря в устье Пепельной реки. Насколько Сэм знал, это самый далёкий город, известный в Вестеросе, что соседствует с мрачными гористыми землями, известными как Край Теней. На вопрос Сэма о силе колдунов Асшая Мирри ответила, что там не владеют покорением стихии и там нет драконов, а сила магии Асшая исходит из Края Теней, и в случае конфликта с Асшаем Царю-Дракону стоит опасаться именно теней, так как остальные направления магии, что практикуют в Асшае, значительно слабее магии стихий Таргариена. Впрочем, Мирри сильно сомневалась, что у Таргариенов будет конфликт с Асшаем, ведь между владениями Таргариенов и Краем Теней находится империя И-Ти, с которой у царя Визериса мир и торговля. Да и военный интерес на востоке у Таргариенов заканчивается на Кварте, и то из-за Жалостливых, что представляли определенную угрозу, которую следовало устранить. Согласившись с Мирри, Сэм помог увязать ей последний пучок травы и отправился к себе.
Войдя в свою спальню, он расплылся в довольной улыбке, так как на кровати его в одной накидке из лёгкого прозрачного шёлка дожидалась личная служанка Алика. Скинув с себя свободную рубаху синих и зелёных цветов, Сэм упал на кровать и, прижав к себе девушку, покрыл поцелуями её черную, как эбен, кожу. Медленно спустившись к небольшой груди Алики, он слегка прикусил её затвердевший сосок и одним движением руки сорвал явно лишнюю накидку. Издав сладостный стон, Алика немного отстранилась и, потянув одной рукой за подбородок Сэмвелла, жадно впилась в его уста поцелуем, в то же время другой рукой она нащупала завязки его штанов и, потянув за один из шнурков, распустила державший штаны узел. На её действия Тарли слегка рыкнул и быстро избавился от оставшейся на нём одежды. А дальше их поглотил океан страсти.
Тайвин Ланнистер
1.04.298г. от З.Э.
Высокий, немолодой мужчина с широкими плечами, плоским животом и тонкими мускулистыми руками сидел в малом зале Утёса Кастерли и читал доставленное от одного из его людей в Королевской Гавани донесение, изредка протирая выступающий на полностью выбритой голове, за исключением бакенбард, пот от необычайно сильной жары, властвовавшей в данный момент в Западных землях и Просторе.
Старики в Ланниспорте говорили, что такая жара является предвестником большой бури, что придет следом за ней. Но не из-за жары и уж тем более не из-за предполагаемой сильной непогоды был хмур один из самых могущественных лордов Семи Королевств и, без сомнения, самый богатый. Многие из тех, кто его знает, сказали бы, что после смерти жены, глава дома Ланнистеров, Щит Ланниспорта и Хранитель Запада и так был не особо-то и весёлым человеком, но те, кто его знает гораздо лучше, в число коих входили все его дети, единственный оставшийся в живых младший брат Киван и младшая сестра Дженна, сказали бы, что такое настроение лорда Утёса Кастерли сулит лишь смерть любому вызвавшему его недовольство.
Все мысли Тайвина Ланнистера сейчас были направлены далеко на восток, в Эссос, где зрела куда более страшная буря, грозившая перечеркнуть все его труды по становлению великой династии Ланнистеров во главе великого королевства. У бури этой было одно имя – Таргариены. Он, как и король Семи Королевств Роберт из дома Баратеонов, прекрасно понимал всю реальность угрозы со стороны выживших драконов. Но это понимание разделяли не очень многие лорды Семи Королевств, считая, что воюющий с дикарями где-то далеко на востоке Визерис не представляет никакой угрозы, а Его Милость король Роберт просто чудит, что не впервой.
К удовлетворению лорда Утёса Кастерли, среди лордов великих домов таких почти не было, а все действительно важные решения за лорда Простора, Мейса Осадника, принимает его матушка, Королева Шипов, Оленна Тирелл. В результате все Семь Королевств в данный момент так или иначе готовятся к приходу войск Визериса Таргариена. Правда, оставался вопрос лояльности Дорна и то, как принц Доран готовится встречать драконов: как врагов или как союзников и сюзеренов. Лорд Утёса Кастерли был практически абсолютно уверен в том, что войска самого южного королевства присоединятся к Таргариенам. Проблема заключалась только в том, что вот прямо сейчас что-нибудь сделать с Дорном было практически невозможно. Обвинить их не в чем, а вот у Мартеллов, напротив, найдутся вопросы как к Баратеонам, так и к Ланнистерам. Да и просто отправить свои войска в их пустыню означает лишиться многих воинов в песках Дорна и практически подарить Визерису Таргариену весь Вестерос.
Ещё раз обдумав ситуацию с Дорном, Тайвин перечитал донесение из столицы и сжёг его в глубокой миске. Сведения были устаревшими, ещё вчера прилетел ворон из Красного замка с сообщением, что король Роберт проломил своим молотом голову лорда Петира Бейлиша. Кто бы знал, что назначение Барристана Селми десницей короля будет не глупостью, а одним из самых верных решений. Ведь этот не привыкший к правлению рыцарь, интересовавшийся только безопасностью короля и делами Королевской гвардии, принял самое верное для себя решение.
Сир Барристан просто вызвал из своих родовых земель своего внучатого племянника, лорда Жатвы из Дорнийских марок, Арстана Селми, и назначил его своим помощником. В лояльности Арстана Селми сиру Барристану и короне ни у кого не возникло сомнений. А как иначе? Ведь лорд-командующий Королевской гвардии почти сразу после усмирения бунта железнорождённых получил право от короля Роберта испросить милости для давшего жизнь такому славному рыцарю дома Селми. Вот сир Барристан и попросил опьянённого вином и победой короля об освобождении его родовых земель от налогов на срок, пока Барристан несёт службу, охраняя короля. Не привыкший считать медяки Роберт Баратеон тогда только махнул рукой и подписал соответствующий указ.
Так что в благоденствии своего двоюродного дедушки и его здоровье лорд Жатвы крайне заинтересован и, прибыв в столицу, развил бурную деятельность, вскрыв махинации Мизинца с казной и то, что половину денег, взятых короной в долг, в том числе и у Тайвина, он направил для каких-то своих личных целей. Причем лорд Арстан провернул это всё так ловко, что Мизинец даже не успел отреагировать, в чём ему, вероятнее всего, помог Паук Варис. И вот теперь в Малом совете освободилось место мастера над монетой. Король может и не любит считать медяки, но вот когда его обворовывают, он не любит ещё больше. А лорд Селми после весьма кровавой казни Бейлиша снова всех удивил и в качестве подарка королю Роберту, его славному правлению и в благодарность за освобождение от налогового бремени обязался оплатить долг короны Железному банку Браавоса. Тут то до всех и дошло, что значит освобождение от налогов для одного из богатейших на пахотные земли домов Штормовых земель.
И вот теперь король Роберт вызывает Тайвина Ланнистера в Королевскую Гавань, а королева Серсея, дочь Тайвина, прислала другого ворона, в котором сообщила, что речь пойдет о закрытии долга короны. Очевидно, Роберт всё-таки понял, что с долгами воевать не очень-то удобно. И сейчас Тайвин гадал, откуда король возьмёт деньги. Казна дома Урожая, как оказалась, большая, раз они смогли, не особо раздумывая, оплатить долг Железному банку, а это без малого три миллиона золотых драконов. Большая, но явно не больше казны Ланнистеров. И значит, на то, что Селми погасят остальную часть долга короны, Баратеону рассчитывать не приходится, и у лорда Ланнистера, возможно, появится шанс в обмен на долг забрать своего первенца из Королевской гвардии.
Скрипнувшая дверь отвлекла Тайвина Ланнистера от мыслей о единственном из своих детей, кого он видел своим наследником.
– Прилетел ворон из Цитадели, милорд. – поклонившись, сообщил вошедший в кабинет мейстер Крейлен.
– Свободен. – кивнул мейстеру лорд Ланнистер и взял послание от Квиберна, ценного человека, разбирающегося в магии, что вновь начала обретать силу. Этот, без сомнения, многого ума муж был обнаружен им в отряде наемников Бравые Ребята, которых, в числе прочих, он нанял для помощи принцу Джалабхару Ксо для отвоевания долины Красных Цветов.
В обмен на военную помощь Тайвин запросил у принца в изгнании поставку златосерда, луков из него и семь лебединых кораблей в будущем. Если принц не выполнит данных условий, что ж, Ланнистеры не только всегда платят свои долги, но и умеют их собирать. А так необходимый для встречи Таргариена боевой опыт получат семь тысяч новобранцев из Западных земель, которых Тайвин отправил на Летние острова вместе с отрядами наёмников общей численностью в три тысячи мечей и копий.
Вот среди этих наёмников и обнаружился бывший мейстер Квиберн, про деятельность которого лорду Ланнистеру рассказал мейстер Крейлен. В конечном итоге Квиберн перешёл от Бравых Ребят на службу к Тайвину. В свою очередь лорд Утёса Кастерли, пользуясь заинтересованностью короны в магии, восстановил Квиберну звание мейстера и отправил того в Цитадель для продолжения своих изысканий нахождения способов противодействия магии Таргариенов и огню их драконов.
Промочив горло вином, Тайвин вскрыл послание Квиберна, и его взгляд заскользил по написанным аккуратным почерком строчкам. По мере прочтения хмурое лицо Тайвина расслабилось, и он удовлетворённо огладил свои бакенбарды.
Доброго вам здоровья, лорд Тайвин. Перейду сразу к сути нашего вопроса. Как я и говорил вам ранее, анимированные трупы являются не очень хорошим оружием против драконов и других магов. Одно дело, если их бросить в бой против обычных воинов, а вот против пиромантов и драконов они не устоят, так как просто сгорят в их огне, что крайне губительно влияет на некроконструкты. Так что я принял решение пока приостановить свои работы в области некромантии до решения проблемы с драконами и анимировать только небольшой отряд умертвий, численностью не более сотни, для чего прошу прислать мне сто тридцать крепких мужчин, так как есть небольшой процент неудачных анимаций. Желательно, чтобы мужчины были здоровыми, ну, или хотя бы не имели ярко выраженных увечий. Сгодятся и разбойники. Если они будут иметь хоть какой-нибудь боевой опыт, то это будет просто замечательно. Думаю, даже такой небольшой отряд не ведающих усталости, страха и сомнений умертвий, сила которых примерно в два раза превосходит силу обычного воина, вам пригодится.
По поводу остальных изысканий хочу сообщить, что есть подвижки в воссоздании оружия Детей Леса, согласно старинным рукописям, это переплетённые в форме шара ветви с обсидиановой сердцевиной. Шары эти должны сильно взрываться, если их бросить. У меня пока они просто загораются, но, думаю, вскоре я решу эту задачу. Но для большого количества таких шаров и остальных изысканий мне нужно больше обсидиана. Мне удалось выяснить, что большое количество этого минерала есть на Драконьем Камне. Думаю, лорд Станнис с радостью продаст большое количество обсидиана, так как только им и богат Драконий Камень.
Касательно вашего вопроса по поводу рунных доспехов, могу сообщить вам, что не всё так радужно, как кажется на первый взгляд. Мейстерам Джону и Ордрану с небольшой моей помощью, без сомнения, удалось воспроизвести часть рунных чар, наложенных на знаменитый доспех дома Ройс, но только частично и в виде прочности получившихся доспехов, тогда как в хрониках есть упоминание того, что один из лордов Рунного Камня, лорд Гарван Ройс, облачённый в эти доспехи, выжил в пламени дракона, а лорд Аллард Ройс выжил после случайного падения в Лунную дверь, что в Орлином Гнезде. Из всех этих описаний следует, что данные доспехи действительно хранят воина от любого вреда. Вряд ли доспехи, что были представлены королю Роберту, уберегут их носителя от падения с большой высоты. Сами доспехи, может, и не пострадают, но вот воин в них явно не будет обладать той же прочностью. Впрочем, мейстеры Джон и Ордран продолжают свои изыскания. Моя же помощь заключалась только в том, что, изучив руны доспехов и увидев некоторые символы, связанные с некромантией и жизнью, я посоветовал попробовать ритуал жертвоприношения, для того чтобы напитать руны магией. Что у них, к радости нашего короля, и получилось.
В целом исследования ведутся, Цитадель стоит на ушах и двадцать седьмого числа третьего месяца двести девяносто восьмого года от Завоевания Эйгона в Рунный Камень, на остров Ликов и Стену были отправлены небольшие исследовательские группы, в каждую из которых вошло по пять мейстеров. На этом у меня всё.
С искренним пожеланием всех благ, архимейстер Квиберн.
Отложив письмо от Квиберна в сторону, Тайвин взял чистый лист и, окунув перо в чернильницу, принялся писать письмо Станнису Баратеону. Эти взрывающиеся шары могут пригодиться. Из дошедших до современности легенд о Детях Леса лорд Ланнистер знал, что в свое время этим оружием они смогли нанести значительный урон войскам людей. А значит, ему нужен обсидиан, а пару сотен приговорённых к плахе мерзавцев он для Квиберна найдёт, их и жалеть-то никто не будет. В целом деятельностью Квиберна в данный момент он был доволен и ожидал от него хорошего результата в будущем, чему были существенные предпосылки.
Мелисандра
3.04.298г. от З.Э.
Спустившись по ступеням храма Владыки Света, молодая аловолосая девушка вдохнула пахнущий вечерним морем и сжигаемыми в храме благовониями воздух. Расправив плечи и гордо вскинув голову, она пересекла площадь перед храмом и неспешно пошла по оживлённым улицам города.
Наконец-то она может прогуляться и насладиться новой жизнью в дарованном ей Владыкой молодом теле. Ведь первые семь дней она только и делала, что спала, ела и ходила в отхожее место. А после у неё были долгие разговоры с Беннеро, который не мог понять, как теперь к ней относиться, так как раньше Мелисандра была свободной миссионеркой, которой было дозволено самой выбирать, куда отправиться, чтобы нести свет Владыки, а сейчас она после смерти была возвращена к жизни волей самого Владыки и небольшим участием жрецов храма. Беннеро рассказал ей, как Владыка Света явился к нему огнём, что объял все его покои, и сказал, что нужно делать.
И вот Беннеро и не мог понять свой статус и тщательно расспросил возвращённую обо всём, на что Мелисандра заверила его, что становиться главной в храме она не собирается и чувствует, что у неё иная роль, которую Владыка откроет, когда настанет должное время. Выслушав её, Беннеро внутренне успокоился, и Мелисандра расспросила его о событиях, произошедших со времени её смерти.
Из рассказа Беннеро ей стало известно, что теперь Таргариены правят во всём заливе Работорговцев, где самих работорговцев-то и не осталось, и присягнувшем им Лхазаре. Также он поведал ей о том, что господа Элирии и Толоса сами покинули свои города и перебрались в Волантис, Волон Терис, Лис, Мир и Тирош, оставив Визерису только голые стены своих городов и отравленные колодцы.
Эти известия оставили Мелисандре двоякое ощущение. С одной стороны, её радовало то, что драконий выродок остался без этих городов, на которые, без сомнения, он был нацелен, а с другой стороны заставляло задуматься о его следующих целях. Ведь то, что он собирается вернуться в Вестерос, почти не вызывало сомнений. Заставляло задуматься только то, каким способом он собирается вернуться на родину. И все его действия говорили только о том, что это будет путь завоеваний, и дорогу в Закатные королевства он проложит себе по покорённым территориям, а это значит, что одной из следующих его целей будет Волантис.
Придя к таким выводам, Мелисандра, слегка вздрагивая, рассказала Беннеро о обстоятельствах своей смерти и способе, которым Таргариен её убил. Она рассказала ему и о холодном, полном отвращения и презрения взгляде, которым Таргариен смотрел на неё, когда сжигал её своим пламенем, что в один миг пожрало всё её нутро короткой вспышкой нестерпимой боли, после которой пришла спасительная тьма. Тьма, в которой она запомнила только что-то говоривший ей голос Владыки и тёплый, полный благости и заботы свет, что в конце объял всю её суть, и она очнулась на алтаре в новом теле.
Выслушав её, Беннеро надолго задумался, а после сообщил ей, что это, без сомнения, важные сведения, и ему жаль, что ей пришлось заплатить за них подобную цену, но на всё воля Владыки, разумеется. В искренность верховного жреца Мелисандра, конечно же, не поверила, но да это было и не важно. Важным сейчас было найти способ противостоять Дракону и его магам.
Беннеро рассказал ей, что триархи Волантиса готовятся к войне и уже, помимо собственных войск, привлекли на свою сторону отряды наёмников и арбалетчиков из Мира и Тироша, а также двадцать тысяч дотракийских всадников во главе с могучим кхалом Дрого. Но, в отличие от триархов, Беннеро не был уверен, что этих сил будет достаточно против Таргариена. Надежду вселяли только Чёрные стены Волантиса, которые, помимо большой прочности, обладали способностью впитывать в себя заклинания. Последнее верховный жрец выяснил, опробовав на стенах весь небольшой арсенал доступных ему заклинаний, и уже жалел, что сообщил о подобном свойстве стен триархам Волантиса. Это вселило в них уверенность в своем превосходстве над Таргариеном, которая только укрепилась с приходом пяти тысяч наёмников, двух тысяч арбалетчиков и орды дотракийцев.
Мелисандра разделяла сомнения верховного жреца, ведь пока она находилась на покоренных Таргариеном землях, она смогла кое-что выведать. В числе прочих мелочей ей удалось узнать, что Визерис сам одолел большую орду дотракийцев, и то, что магов у него явно больше сотни, а не единицы или пара десятков, как она думала, когда отправлялась в Астапор. А вот о силах этих магов она могла только догадываться. Но стена вокруг Астапора явно намекала на то, что это далеко не балаганные фокусники.
Выслушав рассуждения Мелисандры, верховный жрец согласился, что вероятность проигрыша Волантиса достаточно велика, но он всё же верит в то, что Владыка их не оставит, и возвращение Мелисандры к жизни только укрепляет эту веру.
От воспоминаний бесед с Беннеро Мелисандру отвлёк голос девушки, напевавшей какую-то песню. Погруженная в свои мысли, она не заметила, как ноги сами привели её в самый бедный район Волантиса, где жили в основном рабы. Вслушавшись в слова доносившейся из обветшалого дома, служащего ночлежкой для пары десятков рабов, песни, Мелисандра поняла, что это как раз одна из тех сеющих смуту среди рабов песен, про которые ей сегодня рассказал Беннеро. Песни эти начали петь некоторые молодые рабы не так давно, за что были не раз пороты до смерти. Но избавиться от этой заразы правителям города пока не удавалось.
Склонив голову и подойдя ближе, Мелисандра наконец-то смогла разобрать, о чем поет неизвестная женщина.
Придет дракон и всех спасёт,
Свободу навсегда вернёт.
Спалив господ в огне своём,
Согреет нас он всех теплом.
Укроет он от бед крылом.
Приди, дракон, тебя мы ждём.
От осознания смысла песни рабыни внутри Мелисандры начали подниматься гнев и ярость. Как она смеет воспевать этого еретика, отвергнувшего милость Владыки! Такие мысли были в голове Мелисандры, пока их не заглушила всеобъемлющая ярость. Если бы кто увидел сейчас красную жрицу со стороны, его взору предстала бы молодая девушка, что в гневе смотрела на ветхий дом светящимися жёлтым огнём глазами. Её предплечья и кисти рук, что были сжаты в кулаки, светились, будто угли костра, с отчётливо видимыми и так же светящимися венами.
– ЕРЕСЬ! – закричала Мелисандра нечеловеческим, полном ненависти голосом. – ЕРЕСЬ! ЕРЕСЬ! ЕРЕСЬ! – продолжала кричать она и направила руки в сторону дома. С раскрытых ладоней жрицы сорвался вал огня, что тут же принял очертания гигантского змея, и полностью накрыл собой дом, из которого донёсся короткий крик нескольких десятков людей, после чего всё затихло. Огненный змей оставил от дома и рабов в нём только пепел и исчез, вспыхнув в конце ярче солнца.
